бриллиант в грязи

      Заправив полупрозрачную футболку в узкие джинсы и затянув ремень потуже, Чимин проверяет свой макияж, подтерев пальцем размазавшуюся подводку под глазом. Тихо фыркнув и придирчиво поправив выкрашенные в красный кончики волос, парень удовлетворенно кивает своему отражению и переводит взгляд на напарника. Ким Намджун стоит у дверей уборной комнаты, прислонившись к косяку плечом, и оценивающе осматривает младшего, одобряюще кивая. — За один твой вид можно поставить твердую пять, — Ким поправляет толстую цепочку на запястье и смотрит на брендовые наручные часы. — Думаю, пора начинать наш концерт. — Когда мы уже перестанем работать под прикрытием? — вздыхает Чимин и еще раз осматривает себя в зеркале, проверяя каждую деталь.       Перед ним стоит задача разведать обстановку и узнать, кто именно собирается открыть новый притон. Не то, чтобы в их городе так легко прикрыть лавку с девушками нелегкого поведения, ведь многие из них покрываются кем-то сверху. Но сейчас появился реальный шанс уберечь людей от неприятностей, а главное — избавиться от очередного рассадника преступности.       И сегодня Чимин не офицер полиции. Сегодня он тот, кто пытается найти себе ночную работу с огромным заработком и богатенькими любовниками. Намджун — важная пешка, которой Пак собирается сделать решающий ход. В его голове уже неделю вертится страшная мысль, что Чонгук может быть в этом замешан. Но парень не появляется у него с того самого вечера, поэтому спросить лично не получается. Номерами телефонов они не обменивались, друг другу ничего не обещали. Но сердце все равно болит, а руки трясутся при мысли, что Чон в самой гуще событий. — Пойдем, — торопит его Джун и они выходят в шумный зал.       Музыка бьет по ушным перепонкам, Чимину не нравятся громкие звуки, но сейчас он терпит. Сидит у бара, делает вид, что пьет коктейль радужного цвета и расслабляется. Возможно, ему не хватит сегодня актерского мастерства, но он выполнит свою работу так, как должен. Поэтому, когда к нему подкатывает один из посетителей клуба, он приторно улыбается и смотрит до ужаса пошло, как обычно делает это в пределах своей комнаты. Для некоторых будет шоком, но Пак не из тех, кто заигрывает и флиртует первым, и Чонгук — единственный его любовник, под которого Чим решился лечь. Возможно, природная харизма делает из него парня легкого поведения, но таким он бывает лишь с Гуком, получая поистине настоящее удовольствие от своего поведения в постели. И благодаря этому опыту с молоденьким парнем, он сейчас так развратно ведет себя, приковывая взгляды многих. Ох, черт, Гук должен с него пылинки сдувать, чтобы Пак, не дай Бог, не убежал к другому.       Очередные мысли о Чонгуке заставляют немного поубавить пыл, а пожар в груди так и хочется залить коктейлем, но Пак понимает, что огонь и алкоголь — вещи несовместимые. Он лишь касается губами бокала и надеется, что никто не обратит внимание на пустеющую емкость в его руках. Намджун где-то в толпе, танцует с почти раздетыми девушками и подвыпившими мальчиками, узнает и собирает информацию. А Чимину вдруг до ужаса хочется напиться и обкуриться так, чтобы на утро все забыть. Потому что вместо взгляда напарника он ловит взгляд родных карих глаз, и ему едва удается сохранить лицо.       Очередной подвыпивший мужчина, подошедший к нему, чтобы познакомиться, склоняется ниже и что-то спрашивает шепотом, обдавая Чимина запахом алкоголя. Чтобы не терять времени и не отставать от Нама, Пак вливается в разговор с незнакомцем и пытается вывести его на чистую воду. — Значит, любишь снимать мальчиков? — лукавит Чим, откровенно флиртуя и касаясь руки мужчины.       Тот факт, что Чонгук не сводит с него взгляд и наблюдает за ним из своего укрытия в вип-зоне, не дает покоя. Чимин едва заметно дрожит, и рядом стоящий мужчина хищно улыбается, думая, что парень в хлам обдолбанный, а оттого — легкодоступный. — Разве ты не один из персонала этого клуба? — вновь шепчет мужчина, касаясь губами открытой шеи парня. — Такие дорогие шлюшки бывают только здесь. — О, так ты знаешь моего хозяина? — включается в игру Пак, прикрывая глаза так, словно ему нравятся влажные поцелуи мужчины. — Лучше спроси, кто его не знает, — усмехается тот, приобнимая Чимина за талию и пытаясь стянуть его с высокого стула. — Чонгука знают все. — Что? — одними губами выдыхает Пак и мысленно радуется, что его перекошенного лица не видно из-за спины мужчины. Он мягко упирается ладонями в чужую грудь, чтобы оттолкнуть пьяное тело от себя и посмотреть в его глаза. — Чон Чонгук? — А ты разве не из его заведения? — тут же хмурится мужчина, зло сверкнув глазами. — Чужак? — Нет, это сокровище мое, — мягкий баритон обволакивает, и Пак облегченно выдыхает, понимая, что он спасен.       Намджун без всякого стеснения отодвигает подвыпившего мужчину от своего напарника и нагло уводит Чимина в толпу, чтобы обсудить ситуацию и немного подвигаться. — Что ты ему сказал? — шепотом спрашивает он, наклонившись непозволительно близко. — Чуть не выдал нас. — Прости, — все, что может сказать в свое оправдание Пак, прижимаясь к старшему вплотную и переводя дыхание.       Черт бы побрал этого Чон Чонгука. Столько нервов и проблем, что никакого здоровья не хватает. Чимину едва удается взять себя в руки и продолжить свою роль. — Так, хорошо, я узнал, что притон работает уже месяца два, у нас была устаревшая информация, — после слов Кима легче не становится.       Кто бы мог подумать, что Чонгук столько раз приходил к нему и даже ни разу не заикнулся про род своей деятельности. Быстро же он из дорогооплачеваемых шлюх выбился в люди. Да еще и руководящей должности. Все это давит на виски, заставляя Пака ненадолго зажмуриться и судорожно выдохнуть. Правда бьет по лицу, оставляя краснеющий след ладони на мягкой коже. — Слышал, что организовал все Мин Юнги, а после передал в руки лучшего друга, — шепот Намджуна заставляет сосредоточиться и вынырнуть из мыслей. — Вроде, какому-то Чонгуку. И где-то я уже слышал это имя. — К нам в отдел частенько приводили его, — признается Чимин, принимаясь искать в толпе самого Чона. — Но никто не видел его уже больше двух недель. — Значит, сменил работенку, — усмехается Ким, находя это веселым. А вот Паку совсем не до смеха, сердце буквально в клочья. — Что ж, накрыть мы его не сможем, он под крылом Юнги. Ловить нам здесь больше нечего, нужно вернуться и написать отчет. — Задержимся ненадолго? — предлагает Пак, вздрогнув от орлиного взгляда Чонгука. — Может, еще что-нибудь нароем. Вдруг мне удастся проникнуть к ним? — Не стоит так рисковать, — мягко качает головой Нам, не забывая двигаться в такт музыке. — Но хорошо, поторчим здесь еще. — А теперь лапай и целуй меня так, словно готов засадить прямо здесь, — приказывает Чимин, зарываясь пальцами в волосы Джуна на макушке. — Не знал, что ты — плохой мальчик, — ухмыляется Ким, сверкнув глазами.       Его ладони тут же скользят по тонкой талии, обжигая кожу горячими касаниями, и по-хозяйски опускаются на ягодицы Чимина, ощутимо сжимая их. С губ парня невольно срывается неровный выдох, но не в Намджуне дело. Притаившись в своем углу, Чонгук явно злится и, скорее всего, шипит на окружающих людей, потому что чужие руки трогают то, что принадлежит только ему. О, Пак готов жизнь отдать, чтобы увидеть перекошенное от гнева лицо парня при виде его тела в объятиях Нама. То, что Чонгук — конченный собственник, стало ясно еще в первую встречу, когда он чуть не вырвал волосы девушке, которую задержали с ним на пару. И ведь тогда он даже не знал Чимина по имени.       А сейчас он закипает и выходит из себя, Чим это чувствует и, черт, впервые в жизни получает кайф от собственного флирта с кем-то. Намджун целует в шею осторожно, боясь оставить следы от накрывшей страсти, и дышит так тяжело, что Чимину становится жарко. Он мягко покачивает бедрами, притираясь к паху напарника, и смотрит пьяно, словно в нем больше алкоголя и наркоты, чем чувства самосохранения и здравых мыслей. — Ты знаешь, почему меня перевели? — хрипит Ким, играя кончиком языка с его мочкой уха.       И от этого подкашиваются ноги. Не из-за действий старшего, а от понимания того, что Чонгук еще не видел Нама и не может знать, что он — его напарник. Ким перевелся к ним четыре дня назад, а значит про Чона слышал лишь краем уха, когда отдел шутил про их любимчика. — Я трахал руководителя, — усмехается Нам, ощутимо прикусывая ухо Чимина. — Если хочешь, мы можем продолжить нашу работу в моей спальне. Я позволю тебе играть роль дорогой шлюшки до самого конца. — Хочу предупредить, — шепчет в ответ Чим, прижимаясь щекой к его щеке и ловя нечитаемый взгляд Чонгука, который следит за ними и даже не моргает. — У меня есть парень, и сейчас ты лишь подыгрываешь мне. — Он здесь? — недоверчиво хмыкает Нам, явно расстроившись из-за слов парня. — Меня после этой игры не закопают в разных пакетах где-нибудь под городом? — Ничего не могу обещать, — тихо смеется Пак и притягивает Намджуна ближе, выдыхая прямо в его губы. — Только посмей сейчас поцеловать — и я сдам тебя начальству. — Ох, мы в удачном ракурсе? — понимает все без слов Ким, лукаво улыбаясь. — Значит, твой паренек где-то сзади меня. Очень умно, Чимин, очень. — Не зря я лучший работник месяца, — слабо передернув плечами, Пак отстраняется от него и откровенно облизывает губы, словно пытаясь сохранить послевкусие поцелуя.       Взглянув в сторону Чонгука и не найдя его на месте, Пак внутренне напрягается, но останавливаться не собирается. Плевать. Сейчас ему на все плевать. Пусть Гук хоть раз в жизни почувствует себя в его, Чимина, шкуре, чья «ревность переходит все границы». Малолетний придурок, ничего не понимающий в искренних чувствах. — Забудь, это место скоро займу я, — подмигивает Ким и убирает руки от тела напарника, мягко отодвигаясь. — Если хочешь проникнуть глубже, то тебе стоит общаться не только со мной. Даю тебе час на сбор информации, а после — мы сваливаем.       Коротко кивнув, Пак отправляется вглубь толпы. Намджуна из поля зрения он теряет сразу же, пробираясь сквозь танцующие тела. Руки трясутся после дозы адреналина, ведь все его действия были очень опасны для жизни. Если Чонгук решит отомстить, то он не будет трахаться с другим, ведь это он делает и так. Он придет прямо к Паку и, возможно, эта ночь последняя в жизни Чимина.       Только Чон и не подозревает, что Пак не собирается изменять ему даже под предлогом смерти. Черт, да Чимин до него почти не имел сексуальных партнеров, а тем более — не питал к ним таких сильных чувств. И сейчас, когда терпение уже на нуле, а понимания со стороны парня — ноль, Чимину хочется отомстить. Тем более, Гук его обманывает, очень долго и очень умело. Они, конечно, не в тех отношениях, чтобы рассказывать все друг другу, но Пак ничего от парня не скрывает. И глупо, наверное, делает, раз Чонгук ведет себя в ответ так ужасно. Стоило бы тоже молчать и скрывать свою жизнь, но он не может. Потому что любит и ждет, когда Гук привыкнет к его рукам и доверится до конца. Но, кажется, этого никогда не будет.       Потому что Чимину противно. Если раньше Чон гробил только свою жизнь, то теперь он поощряет проституцию и собственноручно обогащает ее новыми молоденькими телами. Это ужасно, это до слез больно. Как смириться с такой жутью, Чим не понимает и поэтому с ужасом принимает ту мысль, что лучше прекратить все эти отношения. Они совершенно разные: Пак — служитель правопорядка, а Чонгук тот, кто его нарушает. Он как вирус уничтожает мирную жизнь изнутри, отчего она начинает гнить и портиться.       Впервые в жизни искренне хочется забыть обо всем хотя бы на минуту. О работе, о проблемах в стране и личной жизни, о Чонгуке, в конце концов. Невыносимо терпеть все это и сохранять здравомыслие. Пак уже не справляется. Особенно, когда Гук появляется спустя неделю тишины и целует так, будто в последний раз. От него в такие моменты пахнет чужим парфюмом, сигарами и алкоголем, но Чимин принимает его. Терпит все выходки и его грязную работу, потому что понимает, что нуждается в нем, как в воздухе.       Чтобы немного охладиться и привести себя в норму, Чим вновь заворачивает в уборную и подходит к зеркалу, вставая рядом с двумя парнями. Одного из них Пак совсем недавно видел в объятиях какого-то богатенького хахаля, а второй долго терся возле бара, но так никого из клиентов не подцепил. — Сегодня наверху шумно, — говорит темноволосый, раздавливая белые таблетки в порошок на умывальнике. — Говорят, что в клубе собаки.       Без проблем понимая шифрованные слова типа «верхушки» — начальства и «собак» — офицеров полиции, Чимин принимается поправлять макияж и прислушиваться к разговору двух парней. Белый порошок тут же сметается с поверхности в маленький пакетик, и Чимина от этого слабо передергивает. — Я слышал, что Чонгук их вычислил и уже выставил из зала, — хмыкает второй, растрепав свои белые волосы. — Кстати, ты видел его? Сегодня есть возможность попасть к нему в кабинет. — Серьезно? — удивляется второй, шокировано взглянув на собеседника. — Ребят, не найдется подводки? — вмешивается Пак, привлекая их внимание к себе. — О, конечно, — отзывается беловолосый, протягивая карандаш Чимину. — Новенький? — Пришел со своим хозяином, — кивает Пак, осторожничая. — Кстати, а как к Чонгуку попасть? — Он берет только проверенных, — качает головой темноволосый парень. — Раньше он был очень популярным и принимал по несколько клиентов за ночь, а сейчас совсем прекратил работать, сегодня, видимо, один из тех дней, когда он скучает по сексу. — Как давно он не работает? И почему? — хмурится Пак, искренне не понимая. — Там столько слухов, что точно и не скажешь, — пожимает плечами парень с белыми волосами. — Кто говорит, что у него со здоровьем проблемы, кто привирает, что у него появился постоянный любовник, а некоторые думают, что ему надоело уже трахать всех подряд, — хмыкает второй, изучающе оглядывая Пака. — Но я думаю они просто завидуют. Это ведь уметь надо — получать удовольствие от процесса и брать за это деньги. Многие мечтали оказывать такие услуги, как Чон, но не у всех получается. — И как давно он не работает? — Чимин делает вид, что подводит глаза и осторожно наблюдает за парнями, боясь вызвать подозрения. — Около трех месяцев? Или полгода где-то, — задумчиво бормочет беловолосый. — Ну и дурак, скажу я вам, — усмехается Пак, возвращая карандаш хозяину. — Я бы на его месте ебал все, что движется. — Серьезно? — хмыкает знакомый голос, и Чим обмирает, заметив в отражении прислонившегося к двери кабинки Чонгука. — Может, трахнешь меня? — Увы, предпочитаю нижнюю позицию, — язвит в ответ Чим, заметив обомлевшие лица рядом стоящих парней. — О, так это не проблема. Могу трахнуть, и даже заплачу за эту ночь, — подмигивает Гук, умело играя искусителя.       Но Чимин видит, как напрягаются его скулы от злости, а вены на руках набухают, сексуально выпирая. Чонгук сейчас как вулкан, готовый вот-вот взорваться. — Прости, но я не твоя шлюха, — огрызается Пак, даже позабыв про присутствующих ребят в уборной. — Да, я видел, чья ты шлюха, — скалится Гук, как-то заметно подобравшись. — Завидуешь, что у меня теперь любовников больше, чем у тебя? — усмехается он, окончательно выводя парня из себя. — Так иди, ищи новых, я не держу. — Посмотри мне в глаза и скажи, что ты действительно с ним спишь, — требует Гук, сложив руки на груди.       Чимин смотрит в отражение, боясь обернуться, так как понимает, что не выдержит прямого взгляда Чонгука, и молчит. Сказать ему нечего, так как необходимо до последнего играть роль, но обманывать Чона не хочется. — Освободите помещение, — грубо приказывает Гук притихшим в сторонке парням, провожая их взглядом.       Пока они выходят, Чим так и стоит на месте, наблюдая за Чонгуком через зеркало. Когда тот подходит со спины, легким движением прижимая к себе, Пак автоматически подставляет шею под его поцелуи и тут же млеет, прикрыв глаза. — Именно ты научил меня верности, я не поверю, что ты трахаешься с другим, — бормочет Чонгук, сжимая пальцами полупрозрачную ткань на талии парня. — Горю желанием отомстить тебе, но, черт, я не хочу пачкаться, — выдыхает Чим, прикусив нижнюю губу. — Хуевый был спектакль, больше не делай так, — Чимин слышит в голосе младшего нотки мольбы, и невольно приоткрывает глаза, чтобы посмотреть на него. — Схожу с ума, когда тебя касаются другие. Кто он? — Мой новый напарник, — пожимает плечами Пак, оборачиваясь к младшему лицом. — Ты ведь понимаешь, что теперь я буду еще настойчивее просить тебя уйти с работы? — хмыкает Гук, все еще трясясь от злости. Ему плохо удается скрывать свои чувства, Чимину это нравится. Хоть в чем-то он его не обманывает. — Кстати, о работе, — грустно улыбается Чим, медленно убирая руки парня от себя. — Думаю, нам не стоит больше пересекаться. Мы по разные стороны, Чон. — Ты только что сам слышал, что я не сплю ни с кем, кроме тебя. Чего тебе опять не хватает? — отчаянно произносит Гук, пытаясь найти ответ в глазах Пака. — Ты губишь другим жизнь и заставляешь их зарабатывать телом. Это… ужасно, понимаешь? Просто отвратительно. — Так я тоже отвратителен? — усмехается Гук, взмахивая руками, мол, смотри на меня, вот он, весь я. — Нет, это был твой выбор. А сейчас ты решаешь судьбы других, — Чимин вздыхает, не зная, как еще объяснить младшему свои мысли и чувства. — Но так это и их выбор! Я никого не заставляю, — вновь злится Гук, выходя из себя как по щелчку пальцев. — Если ты не хочешь раздвигать перед другими ноги, так тебя и не заставишь. Вот и с другими та же фигня. — Хватит искать себе оправдания! — обрывает его Пак, впервые повысив голос на парня. — Ты управляешь притоном, поощряя весь этот ужас. Это выше моего понимания. — Что ж, отлично, — кивает Гук, усмехаясь. — Все равно вернешься за мной, чтобы засадить за решетку. Буду с нетерпением ждать нашей встречи.       Он заметно дергается, отстраняясь от парня, и напоследок заглядывает в его глаза, словно пытается найти в них подвох. Хмыкнув себе под нос, он отворачивается, чтобы уйти, и именно в этот момент Пака переклинивает. Обида и злость растворяются на фоне страха. Чимин не может отпустить Гука так просто. — Стой, — он вовремя ловит его за руку, заставляя притормозить. — Твое предложение еще в силе? — Какое? — хмурится Гук, сжимая скулы от злости, которую так боится выплеснуть на старшего. — Переспать, — находит мягкое выражение Чим, не отводя взгляд. — За деньги. — Я сегодня приеду, — желание Пака заняться с ним сексом за оплату явно удивляет, но Гук ничего не говорит. Пожалуй, он тоже попытается найти в этом выгоду. — Нет, веди меня к себе, — хмыкает Пак. — Работать буду я, значит, на твоей территории. — Ты ебанулся? — все же решает уточнить Чонгук. — Нет, я просто влюбился, — отмахивается Пак, давая понять, что это неважная тема. — Не в того, правда. Но мне теперь необходимо научиться трахаться за деньги. И раз ты был у меня первым, я хочу, чтобы научил проституции тоже ты. Кому, как не тебе. — Влюбился? — кривит губы Чон, опустив взгляд на пальцы Чимина, что с таким отчаянием сжимают его запястье. — Как давно? — Очень давно, — произносит Чим, отпустив руку парня. — Просто мы не обсуждали личную жизнь друг друга. — Хорошо, — все же соглашается Чон, вытащив из брюк ключи и положив их в раскрытую ладонь Пака. — Жди меня в черном внедорожнике. Он там один, не заблудишься, если выйдешь через черный выход.       Проводив Гука взглядом, Чим опускает глаза на связку ключей в ладони и нервно выдыхает. Если бы ему года два назад сказали, что он будет продавать свое тело, он бы весело рассмеялся в лицо этому человеку. Но сейчас это не кажется таким забавным, особенно, когда в голове столько глупых и непонятных мыслей.