***
Сегодня ко мне приходил дед и пытался выяснить, что произошло между мной и Даней. Насколько понял, дело было якобы в девушке. Я подтвердил его теорию и заверил, что все будет нормально. Но на самом деле, всё далеко не нормально. Совсем. Я не представляю, как возвращаться в этот дом, как смотреть ему в глаза? И что будет дальше? Неужели он будет делать вид, что ничего не произошло? Общаться как раньше? Я обхватил себя руками. Так потеряно и запутано не чувствовал себя никогда. Это дерьмовое чувство, когда ты не хочешь отпускать человека, но и простить не можешь, потому что уж слишком запутаны его представления о наших отношениях. А если он решит ничего не исправлять? Если подумает, что всё кончено навсегда? Сердце вновь сделало предательский кульбит. Я отвлекал себя хождениями по больнице, заглядывал в палаты, шутил с медсестрами, но ничего не помогало отвлечься от мыслей о Дане. Настало время приёма и моих гаданий. Придёт или нет? Я ходил взад и вперёд, иногда гипнотизируя дверь, думая, что сказать. Но я не знал, придёт ли он вообще. Вдруг в дверь постучали, я испуганно обернулся, погруженный с головой в свои мысли, готовый упасть в обморок, если увижу его. — Иванов, к Вам посетитель, — сказала Наташа, та миленькая девушка, приглашающая меня на процедуры. Она скрылась за дверью, я лихорадочно поправил свои волосы и лёг на постель, зажмурился. Послышался стук чьих‑то шагов и звук закрывающейся двери. — Привет, Вань, — ОГАНЯН? Я резко распахнул глаза, уставившись на девушку. — Ты как? — вежливо спросила она, а у меня был другой вопрос. — А он где? — вырвалось у меня, неожиданно она усмехнулась и подошла ближе. — Ты о Дане? — она улыбнулась. — А ты бы хотел его увидеть? Я уставился прямо ей в глаза. У меня возникло какое‑то странное чувство, будто она что‑то не договаривает. — Это он тебя прислал? Вместо того, чтобы самому прийти? — крайне возмущённо произнёс я в сторону, словно был здесь один. — Нет, Вань, я сама вызвалась. Я усмехнулся, оглядев её, это шутка? Однако не похоже на то, что она шутит. — Тебе правда интересно, как я себя чувствую? — я прищурился, не веря в происходящее. — Да, Вань. Я, конечно, понимаю, что была не лучшим другом, но я исправлюсь, — она протянула мне пакет, продолжая сочувственно смотреть на меня. Я протянул руку и заглянул в него: еда, еда, мой любимый сок. — Спасибо, Эль, — я натянул улыбку, положив пакет на тумбочку. — Мне Даня всё рассказал, — она пожала плечами. — Про твою попытку самоубийства... — Эль, — строго крикнул, заставляя её перестать. — Всё хорошо. Я больше этого не сделаю, — опустил голову, чувствуя неимоверный стыд. — Мне жаль, Вань, что так произошло, правда, жаль, — грустно вымолвила она. — Ты можешь делиться со мной всеми переживаниями, когда захочешь, и, если захочешь, — я печально вздохнул. — Конечно, — сказал я, поднимая голову. — Просто не делай так больше, — она вздохнула. — Ты родителям нужен, друзьям нужен, Дане нужен... — Ему‑то? — прервал я шатенку, вопросительно вглядываясь в глаза. — Вааань... — протянула она, понимающие сжимая мою руку. — Можешь больше не притворяться. Я знаю, что тебе больно. Я знаю, что произошло. Даня мне рассказал. Сердце неприятно защемило. Я в недоумении уставился на неё. — Что он тебе рассказал? — промямлил я. — Всё, — коротко ответила она. — Что «всё»? — Оганян вздохнула, отпуская мою руку. — Я знаю про вас, — я отшатнулся от неё в сторону. В смысле? Что она только что сказала? В растерянности я замотал головой. — Не знаю, что он тебе там сказал, но это все неправда... Я... — Вань, — тихо, но предупреждающе произнесла Эля. — Не нужно. Я всё понимаю, ты боишься, — я попытался отнекаться, но она была упряма. — Но не нужно врать. — Эль, послушай... — я привстал, наблюдая за её реакцией. — Я никому не расскажу, что вы в отношениях. Не беспокойся. Я замолчал, бессильно выдыхая. Меня нет в этой комнате. Меня здесь нет. Как же неловко. — И я знаю, что ты из‑за Дани здесь, — она поёрзала на кровати, было понятно, что говорить об этом ей неловко. — Он, конечно, дурак, но ты должен дать ему шанс, — я хотел уже что‑то сказать, но она не позволила. — И себе. Дай шанс себе и ему, вы должны поговорить, всё выяснить. — Всё не так просто, Эль, — наконец, я подал голос, поворачиваясь к ней. — Я понимаю, что вы оба неправы, — я возмутился. — И в чём же я не прав? — В чересчур ярой эмоциональности, — она повысила тон. — И в том, что не хочешь дать ему шанс хотя бы на то, чтобы объясниться. — А ты уверена, что ему не всё равно? — вспылил я. — Он даже не соизволил прийти. — Вань, ему не всё равно, — она вздохнула. — Иначе он бы не стал мне всё рассказывать. И более того, ему, может, даже хуже, чем тебе. Вань, подумай только, как бы ты себя чувствовал, если бы любимый человек умирал у тебя на руках?! Я молчал, ну а что сказать? На секундочку я представил, что держу умирающее тело Дани на руках. Даже от мысли об этом, мне стало невыносимо. Я бы не смог пережить его смерть. Какой же я идиот, подвёрг его такому испытанию... Возможно, Эля права. — Он ходит с таким лицом, будто в трауре. Понимаешь, Вань? Ему не безразлично твоё состояние. И он боится узнать, что ты больше не хочешь его видеть. — Я понял... — тихо произнёс я. — Ты права. Нам нужно поговорить. — Тогда, я пошла, — я затормозил, когда она открыла окно в моей палате и вышла. В окне показалась рыжая голова Дани. Ничего себе! Все это время он был здесь? Значит, всё‑таки пришел. Я приготовился слушать. — Привет, Вань, — неуверенно произнёс он, входя в палату. — Привет, — только и проговорил я. — Прошу, выслушай меня, пожалуйста. Я присел на кровать. Сердце начало бешено биться. — Хорошо, — произнёс я не своим голосом. — Давай поговорим. — Прости меня, за то, что я сказал тебе тогда, я не хотел этого, — он заторопился, его щёки начали пылать. — Я не хотел, чтобы тебе было больно, прости, это все из‑за меня, — он опустил голову, продолжая. — Просто, когда я увидел твой поцелуй с Лизой, мной начали двигать эмоции, а не разум, как обычно, и я... — он растерянно поднял голову. — Прости. Он подошёл ближе. — Я обещаю, что такого больше не повторится, Вань, — откровенный шёпот рыжика заставлял верить ему. — Я люблю тебя. Его глаза наполнились слезами, я встал, приобнимая его. — Тише, — я погладил его по голове, чувствуя, как он прижимается ко мне. — Если бы ты умер, я бы... — он начал хлюпать носом. — Вань, я бы этого не вынес. Я не перестал обнимать его. — Дань, я тебя выслушал, — спокойно сказал я. — Теперь твоя очередь слушать. Он кивнул, всё ещё прижимаясь ко мне. — Мы оба не можем быть в отношениях, в которых нет доверия... — Но... — резко вырвалось у него. — Я тебя выслушал. — Прости, — успокоился он. — Я много раз ревновал тебя к девушкам. Ты много раз ревновал меня к девушкам, — я вздохнул. — И это больно, каждый раз доказывать и каждый раз сомневаться, — я печально продолжил. — Поэтому, я считаю, что мы должны научиться доверять друг другу, — я отстранился. — А пока, мы действительно возьмём паузу, как ты и хотел. — Вань... — Мы берём паузу, как ты и хотел. Он безумно горестно смотрел на меня. — Хорошо, Вань, — уныло сказал рыжик. — Но я могу быть уверен в том, что ты больше ничего с собой не сделаешь? Я грустно ухмыльнулся. — Не волнуйся. Ничего больше не сделаю. А сейчас я хочу побыть один. — Конечно, Вань, — он прошёл мимо меня. Оглянулся, рассматривая комнату, и скрылся за дверью.***
— Ну, как всё прошло? — окрикнула меня Эля. Я натянул улыбку. — Думал, ты уже ушла, — отмахнулся я. — Вот ещё, я же не могу бросить тебя в такой ситуации, — она схватила меня за руку. — Так вы поговорили? — Да, — спокойно ответил я. — И? — беспокойно спросила Оганян. — Мы решили взять паузу. Она поняла моё настроение, отстраняясь. — Мне очень жаль, Дань. — Ты сделала всё, что могла. Спасибо, — я благодарно улыбнулся. — Но сейчас я хочу побыть в одиночестве. — Хорошо. Я понимаю, — шатенка неловко поправила свои волосы. — Позволь хотя бы проводить тебя. — Я... Ну ладно, — согласился я ради успокоения этой неугомонной девушки. — Всё будет хорошо, — снова попыталась подбодрить меня. — Да, я знаю.***
Утро. Прошло первых два урока. Я понял, что сидеть без Вани за партой не просто скучно, а безумно невыносимо. Постоянно оглядывался на то место, где должен сидеть он. Мысли снова были далеки от учёбы. Подумать только, как только Ваня пропал, я сразу же перенаправил все мысли именно на него, на его самочувствие, на его слова. Интересно, как он там? Думает ли он обо мне? Переживает ли? Надеюсь, он хотя бы в порядке. На перемене всё было как обычно, одноклассники что‑то обсуждали между собой, я не вникал в их споры, всё как всегда. Неожиданно в кармане школьных брюк раздался звонок. Я удивился, мне редко, кто звонит. — Здравствуйте, Вы Данила Иванов? — послышалось в трубке, и я растерялся, поскольку тон был слишком серьёзный. — Родственник Ивана Иванова? — снова спросили. — Да, — произнёс я, стараясь вслушиваться, одновременно вспоминая, как оставил свой номер телефона в больнице, если вдруг что‑то произойдёт. — Ваш брат сегодня сбежал из больницы. Моё сердце пропустило удар. Я встал в ступор, не в силах произнести и слова. — Мы уже оповестили службы безопасности, просто предупреждаем, хотим быть уверены, знаете ли Вы о месте его нахождения? Слова доносились до меня отрывками. Зачем он снова попал в неприятности? Он же обещал! Какого чёрта? — Данила Иванов? — снова послышалось в трубке. — Вы слышите? Вы знаете, где находится Иван Иванов? — Да, я... — я поспешно согласился. — Всё в порядке. Я знаю, где он. — В таком случае больница снимает с себя всю ответственность за состояние больного. Деньги, внесённые за его лечение, останутся в больнице, как уплата за штраф. До свидания. — До свидания, — в состоянии шока произнёс я. Я пару секунд тупым взглядом прожигал мобильный, а потом всё же решился позвонить Ване. Трубку он не взял. Длинные телефонные гудки начали раздражать и волновать ещё больше. Ваня, твою мать. Куда ты делся? Ты ведь обещал, что больше ничего не сделаешь. Я набирал его номер телефона раз за разом. — Алло... — неожиданно послышалось в трубке. — ВАНЯ... — крикнул я, позабыв о людях, окружающих меня. Осмотрелся и заговорил уже тише. — Ваня, скажи, почему ты сбежал из больницы? — Там плохо кормят, — послышался явно нетрезвый голос этого несносного брюнета. — Я серьёзно. Мне только что позвонили, — недовольно проговорил я в трубку и услышал чьё‑то хихиканье. — А почему ты пьян? Ты не один? Где ты? — Какая разница? — он все же удосужился ответить. — Тебе не всё ли равно? — Вообще‑то нет, я волнуюсь за тебя, — быстро проговорил я, сжимая телефон в руке с такой силой, что костяшки побелели. — Где ты? Я приеду. — Не надо, — он усмехнулся. — Почему это? — возмутился я. — Ты должен мне ответить, где ты! — А кто ты мне, что я должен тебе отвечать? — от такой наглости и резкого недомогания в области груди я поперхнулся. — Ты мне не отец, не брат, даже не парень. — Вань, — оторопело сказал я. — послушай... Но в трубке уже было тихо. Чёрт! Что же делать? Паника охватила меня с головы до пят. Твою ж... Кого он точно послушает? Ну же, думай, думай. И родителей нет, помощи ждать неоткуда. Что же делать? Эля! Может, хоть её он послушает, раз не хочет видеть меня?! Я быстро забежал в класс. — Эль, можно тебя на минутку? — спросил я, видимо, отвлекая её от разговора с Петровым. Она перестала весело смеяться. — Что случилось? — спросила, поднимая бровь. — Это важно. Выйдем? — она обернулась в сторону одноклассника, тот кивнул. Когда мы вышли, она не выдержала первая. — Так что случилось? — Ваня пропал, — выпалил я. — В смысле? — её глаза округлились, выдавая волнение. — Из больницы сбежал. — Давно? — Не знаю, мне недавно позвонили. — Подожди, а куда он мог пойти? — Этого я не знаю. Ты же его похождения лучше знаешь? — Дань, вариантов слишком много, — шатенка невесело покачала головой. — А ты ему звонил? — Да, он не хочет со мной разговаривать. Ничего выяснить не получилось. — Понятно, — сумрачно заключила она. — И чего ты хочешь? — Помоги мне его найти, пожалуйста, — умоляюще начал я. — Прошу, Эль... — Погоди, раз так, нужно подключить Петрова, — отозвалась она, возвращаясь в класс. Вернулась она уже с одноклассником.***
Я битый час сидел дома и ждал. Потому что это всё, что оставалось делать. Эля с Петровым пошли разыскивать Ваню и запретили мне вмешиваться, поскольку это может спугнуть его. От волнения я начинал грызть ногти, монотонно передвигаясь по комнате. Пил успокоительное. Пытался заснуть. Ничего не помогало. Время шло с устрашающе медленной скоростью. Внезапно снизу послышался шум. — Да тихо ты, — это был Петров. — Ваня, аккуратней, — Эля. Я мигом побежал вниз, рассматривая картину: трое в доме, не считая Вани Иванова. Он был совершенно пьян. — Вот, принимай братца, — устало произнёс Петров. — Живого и почти здорового, но совершенно не смыслящего. — Дань, ты справишься с ним? — обеспокоенно спросила Оганян. Я подхватил Ваню. — Боюсь, что нет. — Мы поможем, — молвила шатенка и подхватила тушу друга. — Чего стоишь, помогай, — обратилась она к Петрову. Всей весёлой компанией мы добрались до ванны, отмыли его, а затем уложили спать. — Надо бы снять его грязную одежду, — предположил я, внимательно рассматривая Ваню. — Дань, дальше ты сам, хорошо? — попросила Эля. — Да, конечно, — я улыбнулся. — Спасибо вам. Я обнял Оганян на прощание, они ушли. — Ваня, Ваня, что же мне с тобой делать? Я принялся раздевать его. Позаботился о грязных вещах, укрыл его одеялом и на всякий случай принёс таблетку от головы и стакан воды.