Под толщей воды

      Небо тёмное, затянутое тяжёлыми серыми облаками, но, несмотря на это, дождь льёт будто из ведра. Разве что только молний и грома нет.              Конвой из трёх грузовых машин едет по дороге, расплёскивая редкие лужи ходом колёс, и грязная вода попадает на зелёную, сочную, но прибитую дождевыми каплями траву к земле. Джоске ёжится, поглядывая на вид за окном, пока ведёт среднюю из машин.              – Ненавижу такую погоду, – ворчит он, поворачивая руль, входя в поворот следом за первой машиной, и игнорируя безуспешные попытки Окуясу настроить радио.              – Да ладно тебе, дождь – это круто, – невозмутимо отзывается тот, с умным видом покручивая переключатели. Хотя что он мороженое выбирает, что тут – вид одинаковый. Хотя, при выборе мороженого он всё-таки повнимательнее будет.              – Ничего не имею против дождя, – продолжает хмуро офицер Хигашиката, – но не когда он портит мою форму. А про причёску вообще молчу.              Сзади, в грузовом отделении их машины, раздался тупой удар. Мужчины переглянулись между собой, и вернули взгляд обратно, только Джоске сильнее сжал руль.              – А эта штука… вернее, наше поручение. Тебе что-нибудь говорили о нём?              – Не-а, – и сейчас Ниджимура прекрасно знает, что имеет ввиду его напарник. – Сразу выдернули как пришёл с выходного, даже рабочее место не успел в порядок привести. Это ты у нас всегда всё держишь в безупречном виде.              – И мне тоже ничего не сказали, – Джоске тяжело вздохнул, следя за тем, как быстро расплывается вид через стекло из-за воды, и как мало помогают дворники.              – Может парни из первого знают? – он ткнул пальцем во впереди едущую машину, оставив попытки наладить радио и выключив его вовсе.              – Если бы… нам запретили говорить об этом, помнишь? – хотя Джоске сей факт тоже разочаровывал, и он протяжно вздохнул, чуть запрокинув голову. – Секреты редко приводят к хорошему, особенно у нас.              – Ну, такая у нас-… – Окуясу запинается из-за ещё одного глухого удара, посильнее прежнего. Джоске сглатывает. – … работа.              Дождь продолжает бить по машинам, соскальзывая с уголков и ручьями струясь по обивке, оставаясь на грязной дороге, смешиваясь с почти что вымытой пылью. Они едут уже чуть более шести часов.              На ещё один удар Окуясу поворачивается, стукая кулаком в ответ, и Джоске дёргается, лишь бы его не зацепил.              – Эй, я не знаю, кто там, но будь потише!              – Сам будь, у нас ещё один поворот!.. – осаждает его Джоске, цокая языком и ведёт машину так, чтобы легко войти, но её дёргает от ещё одного мощного удара, и он не может её удержать от заноса, теряя контроль – за какие-то считанные, но такие долгие секунды машина переворачивается, заваливаясь на бок и со скрипом останавливается, проскользив по придорожному склону, чудом не встав вверх колёсами. Их конвой останавливается, но скрип колёс заглушается звуком дождя.              Джоске тихо шипит, придавленный весом своего друга, помогая тому кое-как встать, подтягиваясь за выступающие части салона.              – Какого чёрта? – поражённо спрашивает Окуясу, держась за сидение, и с громким хлопком открывая дверь, как люк, тут же подхваченную сильным ветром, которую едва ли не отрывает от самой машины. – Джоске!              Он подаёт ему руку, едва сам выбрался, и, прихватив их документы и свой пиджак, морщась на бьющие в лицо капли, Джоске выбирается следом, спрыгивая на траву, прикрывая голову папкой с документами, благо, что те были герметично запечатаны.              – Ну, хотя бы не любимые, – успокаивает он сам себя, глядя на обувь, оборачиваясь на спрыгнувшего рядом напарника, который и не думал как-то прикрывать голову, хмуро глядя на их транспорт.              Не сговариваясь, они оба пошли к заду машины, ведь удары продолжались, слышимые, даже несмотря на дождь. Прищурившись, Джоске разглядел, что дверцы кривые, и со следующим звуком удара стало видно, из-за чего именно.              – Ложись! – воскликнул он, хватая опасно подошедшего Ниджимуру за шкирку и оттаскивая от дверцы, которая в следующую секунду буквально отлетела, чудом не прихлопнув двух горе-полицейских.              Окуясу присвистнул, под нервный вздрог своего напарника, и вовсе не от пробравшего до костей холода и влаги. Когда из темноты их груза что-то зашевелилось, и более тёмная фигура оказалась приподнятой над краем дверцы. Впервые за всё время дождя где-то вдалеке сверкнула молния, отражаясь в глазах некого едва фиолетовым опасным отблеском, и за оставшуюся часть дверцы схватилась ладонь, сжимая сам металл, будто бумагу.              Парни синхронно отступили, не желая верить в то, что какой-то человек способен на подобное… нет, что они всё это время перевозили человека. Но они пропустили момент, когда сопровождающие их подоспели, направив оружие в сторону показавшегося из грузовика мужчины.              – Огонь! – воскликнул один из них, и Джоске едва успел ошарашенно обернуться, как произошло два… три- четыре выстрела. Он отрешённо посчитал их звуки, две секунды перезарядки и ещё четыре выстрела, прямо в осевшего за дверцей человека. Человека. Джоске отчаянно хотелось прикусить губу, однако на нём не было ни следов крови, ни пулевых ранений – а его тело уже настолько можно было разглядеть.              – Теперь вы будете сопровождать непосредственно груз, – кто-то тронул его за плечо, забирая папку с документами, и Хигашикате было даже не так важно состояние причёски. Он сжал зубы от злости.              – Может вы потрудитесь объяснить, что вообще происходит?!              – Бро…              – Что?!              Окуясу только кивнул в направлении их перевёрнутого транспорта, откуда за руки выволокли никого иного, как русала. С кажущимся огромным тёмным хвостом, и в чью грудь беспощадно вонзились восемь дротиков, судя по всему, с транквилизатором.              Не просто большой – здоровый! – с тёмными короткими волосами, сам русал, наполовину мужчина, наполовину… для того, чтобы быть «рыбьим» хвостом, такой хвост был слишком устрашающ. Скорее, акулий. Окуясу вновь взглянул на Джоске, отходя с пути, по которому тащили это существо.              – Это не просто транспортировка ценного груза, бро, – мрачно констатировал он, глядя вместе с Джоске на израненного глубокими, совсем свежими царапинами русала. – И садиться к незнакомым людям просто потому, что это наше задание, тоже не надо было.              Джоске нашёл в себе силы фыркнуть, отойдя немного от шока, удобнее перехватив куртку формы и разжав сжатые в кулаки ладони. Человек перед ними сказал идти следом. Теперь они будут находиться во второй машине, совсем рядом с этим монстром. Из чего выходила логика этих людей или самого заказчика – оставалось только гадать.              Мокрая, тяжёлая обувь ступила на уже мокрый пол, и за Джоске с Окуясу захлопнулась такая же тяжёлая дверь, которую с лёгкостью выбил сейчас неподвижный, лежащий в очередном резервуаре с водой, русал. Здесь была только тусклая лампочка подсветки, но и её света хватало, чтобы рассмотреть весь размер и возможную силу этого существа. Напарники угрюмо молчали.              Джоске выжал свою верхнюю одежду, передёрнувшись от холода, когда боковым зрением заметил движение. Окуясу тоже насторожился, сжимая в руке электрошоковую дубинку с отрегулированной мощностью заряда.              Русал, ещё неосознанно двинув хвостом, которому явно мешал небольшой размер резервуара с прозрачной крышкой, пошевелил рукой, ощупывая поверхность под собой и, наконец, тяжело открыв глаза. Блуждающий взгляд зелёных глаз столкнулся с действительно испуганным взглядом Джоске, после чего, русал совершил телодвижение, не похожее ни на что другое кроме как попытки встать, что у него получилось.              – О-Окуясу… – дрожаще протянул Хигашиката, пытаясь вжаться в стенку, так неудачно соскальзывая ближе из-за тряски от поездки.              Он не знал, чего именно так боялся. Но неизвестное, рядом с чем он вообще не должен был находиться, и с чем нельзя было взаимодействовать по предписанию, пугало.              Русал хотел было протянуть руку с выраженными когтями в сторону мужчины, но столкнулся с прежде незамеченным, прозрачным потолком. Точно таким же, как и прежде. Что заставило его нахмуриться, поскребя когтями по гладкому материалу, сжимая руку в кулак.              – Эй! Ваш русал очнулся! Может дадите и нам что-нибудь усыпляющее?! – Окуясу честно верил, что их не оставят с пустыми и голыми руками против такого гибрида человека и акулы, судя по острым зубам, которые тот успел разглядеть. И он прекрасно знал, что звук должен слышаться впереди. Но всё равно ничего не менялось, поселяя страшную догадку в чужой голове, которой тот поспешил поделить с Джоске притихшим голосом. – Скольких же он тогда убил до нас?..              И, как будто подтверждая страшную догадку о собственной жестокости, русал одним ударом пробил крышку, зарабатывая себе на руке ещё пару долгих царапин. Парни едва успели закрыться от возможных осколков, до сих пор не зная, из какого материала сделана клетка.              – С-стой! – попытался пригрозить Окуясу, заметив, что русал не остановился, пробив крышку до самого Джоске, и, только тот схватил будто оцепенелого мужчину за шею влажной ладонью, притягивая к себе и открывая зубастый рот в направлении его причёски, как опустил дубинку в воду, пуская разряд, заставляя русала выгнуться и содрогнуться в беззвучном крике, возвращаясь обратно и оседая, хмуро глядя на Окуясу.              Джоске тем временем пришёл в себя, моргая, глядя на держащегося за край рядом с ним русала, и прокручивая в голове случившиеся только что картинки.              – Ты не съешь моего бро, я не позволю тебе, – Окуясу был решителен, даже если это всё, что он мог сейчас, обеспокоенно поглядывая на напарника.              Джоске же следил за тем, как русал опустил взгляд с Ниджимуры на дубинку, затем подняв обратно. Как будто в остановленном времени, но догадки сами по себе завертелись.              «С ним обращаются, как с животным, но животное бы смотрело только на угрожающий ему предмет. Но он посмотрел и на него, значит, он понимает, и он слушает!.. он разумен!»              Не дав себе даже переосмыслить пришедшую в голову мысль, Джоске поспешно затараторил.              – Погоди, Окуясу, не надо, он не убьёт нас, – мужчина пересаживается ближе к напарнику, склоняясь в его сторону. – Лучше дай мне свой нож.              Ниджимура не понимает, что задумал Хигашиката, но достаёт нож из ножны, закреплённой на ноге, протягивая ему, не отпуская дубинку. Джоске перехватывает нож за рукоять, ловко отрезая ткань от своей ещё не надетой футболки, привлекая внимание русала к себе.              – Послушай, мы не причиним тебе вреда, – начинает Джоске, поднимая открыто ладони вверх с куском белой ткани, заслуживая настороженный взгляд русала на себя. – Да, тебе пришлось нелегко, – он кивает на его грудь, где от транквилизаторов остались только мелкие следы, а сами они, опустошённые, лежат на дне резервуара. – Но мы не такие парни, честно, мы здесь не за этим. А ты поранился.              Он протянул было медленно руки к плечу с глубокой царапиной, на что русал ожидаемо отдёрнулся, даже повернувшись к офицеру грудью, полностью настороженный и готовый в любой момент атаковать, упираясь лопатками в осколки потолка резервуара, и взгляд русала на секунду вернулся назад, подтверждая догадки Джоске о его разумности, что лишь воодушевило.              – Мы не навредим тебе, но это всё, чем мы можем помочь сейчас, – повторил тот, осторожным жестом подзывая русала к себе, дружелюбно улыбаясь.              Окуясу не был бы Окуясу, если бы не опустил дубинку виновато, доверившись решению своего бро, который, пусть и не понимал ровно столько же, но желал действовать иначе.              Дождавшись глухого стука упавшей дубинки, русал перевёл взгляд на офицера, чуть подавшись к нему, но, помедлив, развернувшись и ударами разбивая оставшуюся часть крышки, заставляя осколки осыпаться в резервуар с водой. Парни вздрогнули, но смолчали, следя за чужими действиями.              И только после этого русал вернулся к Джоске, настороженно подплыв ближе, хмуро на него глядя, и после подставляя плечо, не глядя на мужчину, пока тот с трепетом и толикой страха перевязывал его.              – Эй… – спустя пару десятков секунд пристального наблюдения Окуясу проговорил, – он ведь такой же, как тот русал из океанариума.              Джоске только кивнул. Такие же уши, только немного другой формы, такое же тело, если не считать отсутствия узоров, и в остальном даже плавники почти такие же… Но отсутствие узора выглядело очень подозрительно. И наталкивало на не утешающие выводы.              – И его тоже назовут как-нибудь на Джо, да? – Джоске так же перевязал и другое плечо, и ладонь как-то сама потянулась к чужим волосам. – Если его не назовут Джотаро, я отдам тебе половину своей премии в следующем месяце.              Его рука была остановлена рукой русала, схватившей чужое запястье и в предупреждающем жесте сжавшей его. Хмурый взгляд красноречиво говорил, что не стоит ничего делать, но Джоске истолковал его по-своему.              – Будешь Джотаро? – он улыбнулся, не пытаясь вырвать руку, заслуживая только удивлённо-восхищённый взгляд Окуясу на себя. – Джотаро Джостар, м?              Русал, казалось, задумался, медленно опустив чужую ладонь, намочив её – специально ли? – водой. Но погладить себя всё равно не дал, устраиваясь у противоположного края и тихо глядя то на одного полицейского, то на другого, которые, раз опасность миновала, сели рядом, совершенно непрофессионально задремав.              И, видя это, опустив взгляд на совершенно не помогающие, но такие заботливые повязки на своих руках, Джотаро выдохнул едва слышимый звук, напоминающий чем-то «ярэ ярэ».              ***              Офицер Джоске Хигашиката уже не был в числе тех, кто сопровождал груз во время выгрузки. От них с Окуясу «избавились» при подъезде к городу, и он не смел поехать следом, прекрасно зная, что далее путь ведёт до городского океанариума. То, что случится с русалом потом… заставляло сжать кулаки от бессилия.              Окуясу в молчаливом понимании положил ладонь на плечо друга. Они помогли транспортировать такое уникальное, и наверняка свободолюбивое существо в подобное место. Да, на их места явно бы нашлись и другие, и много желающих, однако… легче от этого не становилось. Ниджимура приобнял друга за влажные плечи, уводя в сторону предоставленной им машины, чтобы добраться домой. Была ночь, а дождя здесь почти не было. Через несколько часов начнётся первый день Джотаро в океанариуме.              Дио присутствовал при этом. Русал не был усыплён, но и не оказывал сопротивления, когда его весьма фамильярно и неаккуратно выгружали. Смотритель нахмурился, наблюдая за новым экспонатом. Тот был невероятно напряжён и будто на взводе, словно он готовился к чему-то очень важному для себя. На Дио он не обратил внимания, ведь тот держался в стороне, да и не требовалось от него ничего.              Нового русала, по странному стечению обстоятельств прозванного Джотаро, поместили в недавно построенный специально для него аквариум. Совершенно свежий и с радостью и противной стерильностью готовый принять в себя любое живое существо, обеспечивая ему комфортные условия. Джотаро был выпущен в него. Легко скользнув в толщине воды вглубь, он огляделся, как-то спешно, поворачивая голову из стороны в сторону, и будто ища что-то. Заглянул во все подозрительные выемки, и даже пробыл недолго в такой же пещерке, а в итоге…              Немногочисленный персонал был поднят на уши, видя, как он беспощадно стал бить стекло. И даже не хвостом или телом, с которого, к слову, ещё так и не сняли повязки – он банально не дался, укусив того, кто рискнул к ним потянуться, – а бил голыми руками, и ему от этого, казалось, ничуть не было больно.              Там были те люди из грузовиков, и даже они выглядели впечатлёнными, с оружием наготове. Кто-то спросил, выдержит ли стекло, и ему ответили, что разумеется, оно было из специального материала, способного выдержать и больше… но в тот миг оно треснуло, вызвав дрожь у шептавшихся. Ударостойкое стекло, которое выдерживало давление такого большого количества воды. Больше, чем у Джонатана.              Пошло мелкими трещинами под не прекращающимся потоком ударов, и стоявшие перед ним едва успели разбежаться в стороны, когда оно не выдержало. Дио видел его. Он видел всё. В глазах Джотаро не было ни капли чего-то животного, страха, или чего-то подобного. Нет. Там была одна лишь решимость, и, скорее всего ему лишь показалось, но толика отчаяния. Он не был на платформе – этим русалом должен был заниматься Какёин, но форма промокла знатно, а он едва смог устоять на ногах. Такая мощь… был ли Джонатан таким же, когда попал сюда?              Сам русал далеко не сдвинулся, агрессивно оскалившись при виде направленного на него оружия. Но в этот раз никто медлить не стал, парализуя его как можно скорее. Не усыпляя.              Администратор кричал, пока Дио хладнокровно уговаривал истерящего человека, что отправить сейчас Джотаро к Джонатану – лучшее решение. И он напряжённо ожидал, стоя на платформе, молча глядя и ничего не поясняя подплывшему сонному Джонатану, когда с другой стороны открылась дверь, и был небрежно выброшен в воду с сетки русал, тяжёлым грузом опускаясь на дно. Лицо Джонатана, когда он лишь увидел его, стоило видеть.              В долю секунды он оказался рядом с другим русалом, с такой силой оттолкнувшись от платформы, что это почувствовал даже Дио. Джонатан подхватил Джотаро на руки, перепугано бегая взглядом по его израненному многочисленными царапинами телу. Дио не видел, пытался ли ДжоДжо что-то говорить.              Джотаро же, с трудом разлепив глаза, приложил неимоверные усилия, поднимая руку к чужому лицу и зарываясь пальцами в родного цвета волосы. Короткие… Глядя в родные глаза. Испуганные и не желающие верить. Замечая неестественный узор, и игнорируя его.              Джотаро тяжело подался вперёд, дёрнув хвостом, подтягиваясь и наваливаясь на другого русала, слишком тяжело его обнимая, уходя вместе с ним на самое дно, и там и оставаясь, в не чужих, бережных крепких объятиях. Никто из них не двигался, и Дио не мог знать, говорили ли они о чём-либо, но они явно знали друг друга, и только сейчас, спустя час по прибытию сюда, можно было наконец почувствовать покой. Кем бы он ни был для Джонатана, сейчас – они были вместе, и стоит верить, что этот аквариум они вдвоём не разрушат.              Он чувствует, что в эту ночь не будет нужен, спокойно уходя высыпаться домой. Послав Эрине сообщение, что ей потребуется обработать много чужих ран.              ***              – Джотаро…              – Это не моё имя.              Джонатан грустно глядит на спокойного, скрестившего руки на груди, русала. Его жабры расположены чуть иначе, поэтому этот жест не вызывает у него дискомфорта. У Джотаро закрыты глаза, он слегка хмурится, отдыхая на дне и прислонившись к стене. Впрочем, хмурость привычна для него, но он продолжает говорить, открыв глаза, глядя прямо на другого русала:              – Как и Джонатан – не твоё.              Джонатан издаёт что-то похожее на вздох. Они поговорили. Прошло три часа с момента, как ушёл Дио.              Джонатан едва успел обработать его раны, и всё ещё пребывал в шоке из-за того, что…              – Ты убил людей…              Джотаро в ответ спокойно смотрит.              – Они убивали китов. Несколько маленьких людей не могут сравниться даже с одним китом.              Джонатан хмурится, что ему не идёт, да и делать он это явно разучился, встрепенувшись.              – Ты уничтожил китобойное судно! Там было больше, чем несколько людей!              – Они загрязняют воду в любом случае, – русал небрежно поводит плечом, и даже не хмурится, а в воде растворяется капелька крови. – Я всё проверил после. Все баки оказались герметично закрыты. Даже если наши всё ещё не смогут жить в этом регионе, грязнее там не станет.              Джонатан с дрожью поджимает губы, опуская взгляд обратно на свои руки.              – Ты уничтожил судно и убил людей, только чтобы…              Джотаро молчит, отводя взгляд. Верно. Он сделал это, только чтобы привлечь к себе внимание людей. В надежде, что, поймав, его отправят к его родственнику, пропавшему много лет назад.              В первый раз Джонатан кричал на него. Что он безрассудный и легкомысленный, что он сам мог погибнуть, ведь Джонатан мог быть уже давно мёртв, и Джотаро не волновал его крик, ведь на самом деле тот просто так испугался за него. Но позже в шоке был уже Джотаро. Когда Джонатан в ответ на вопрос «ты пытался сбежать?» отрицательно мотнул головой. «Ты сопротивлялся им?!» – Джотаро даже схватил родственника за плечи, сжимая, глядя тому в глаза и отказываясь верить в то, что Джонатан был тут всё это время по доброй воле, даже не попытавшись вернуться к своей семье.              Позднее… пришло осознание. «Здесь очень много суши, – говорил русал, потупив взгляд, – больше, чем мы можем даже себе представить. Даже если бы я выбирался каждый раз из резервуара, как ты, мне было бы некуда бежать. Когда я очнулся, рядом не было и намёка на реку или затоку. Ничего. Я был уже слишком далеко и не чувствовал никого из вас.»              – Теперь нас два таких, глупых, – невесело подытожил Джонатан, осторожно взглянув на Джотаро с неуверенной улыбкой.              Вздохнув, тот чуть улыбнулся в ответ:              – Я не могу отрицать это, но глупый тут только один.              Подавшись вперёд, оттолкнувшись от дна, он подплыл к Джонатану, вновь его обнимая, получая в ответ осторожные объятия.              – Хотя бы ты в порядке… – тихо произносит Джотаро, скользя взглядом по не вызывающему доверия узору, когда сверху разносится довольно неприятный шум от вибрации, и, повинуясь хищным инстинктам, Джотаро настороженно глядит вверх.              Джонатан убирает его руки, с невыразимой виной и сожалением глядя в глаза родственника.              – Это… то, о чём я говорил. Нам нужно подняться.              Джотаро верит его словам, но не верит тому, что их ждёт, пока звук не повторяется, более сильно и ещё более неприятно отзываясь вибрацией в воде. Приходится подняться, следуя рядом с Джонатаном… ну что за имя, к платформе.              – Ну что, приплыли, рыбки? – противно тянет человек перед ним, после того, как, опираясь о край платформы, вновь провёл странной вещью по периллам, повторяя эту противную вибрацию. Джотаро смотрит на человека в тёмных очках и кепке, не пытаясь скрыть свою неприязнь. – Значит, это ты так много шума сделал, да?              Домиан скептично осматривает верх, который видно над водой, русала; хмыкает, как будто увиденное его не впечатлило, и отходит между русалами, небрежно давая упасть серебристому чемодану перед ними, который прежде держал в свободной руке.              – Ты всем дал прекрасно понять, что с тобой шутки плохи, большой парень. Признаю, меня впечатлило то, что ты так легко разнёс столь прочное стекло, – Джотаро всем своим видом выражает одну-единственную мысль, которая настойчиво пульсирует сейчас в мыслях – «заткнись, раздражаешь», – да и наш отряд сопровождения заставил понервничать, не одну машину заставил сменить.              «Там было слишком мало воздуха, ублюдок» скептично говорит в ответ Джотаро. Говорит так, что только Джонатан может его услышать.              – Однако! – с щелчком Домиан раскрывает чемодан, и то, что лежит внутри, заставляет Джонатана прийти в ужас, что тут же отражается в его выражении лица, пусть и сдержанно. Домиан прищуривает глаза за очками, ощущая явное превосходство, глядя на Джотаро, как на мусор. – Ты заплыл не в тот район. Главный здесь – я.              Браун делает какое-то движение рукой на поясе, и Джонатан содрогается в болезненном спазме, крича на неслышимом для людей крике. Полная мощность… без никакой подготовки. Джотаро бросается к нему, не скрывая острое переживание, но громкий возглас останавливает его, вцепившегося в сам бетон.              – Стоять! Это, – мужчина указывает на содрогающегося от пытки русала, – будет происходить каждый раз, когда ты не будешь подчиняться мне, – он ослабляет заряд. – Понимаешь? Мы можем договориться, знаешь ли.              Джотаро даже не смотрит на него, тут же пытаясь помочь родственнику.              – Я же сказал – стоять!              Браун вновь повышает мощность, и Джотаро не может не вернуться обратно, сжимая край сильнее, с холодной яростью глядя на мужчину. У угла платформы идут мелкие трещины.              Браун хмыкает:              – Послушная килька. Такой и оставайся, если рыбина для тебя хоть что-то значит.              Джонатан ничего не отвечает. Он переводит дыхание, держась за грудь, отвернувшись, чтобы Джотаро не видел, но тот обо всём знает. Нет, он крепкий и сильный, он выдерживает намного больше, чем мог бы выдержать человек, но… возможно, лишь возможно, что спустя столько времени – он больше не может.              На запястьях и шее Джотаро щёлкают внушительные и тяжёлые браслеты. Тяжелее, чем у Джонатана. Звук эхом разносится над потревоженной поверхностью воды. Домиан гадко усмехается.              – Вы двое связаны. Каждый раз, когда ты провинишься, не только ты будешь получать разряд– он будет получать тоже, – у Джотаро все силы уходят чтобы не вцепиться в его глотку прямо сейчас, вот только Джонатан рассказал, что после этого может быть ещё хуже. Домиан хмыкает, беспечно разворачиваясь и уходя, бросая. – Чтобы не расслаблялся!              Джотаро скрипит зубами, но жмурится, оседая ниже в воду. Только ради Джонатана… он потерпит.              Трещина становится больше.              ***              На утро приходит Эрина вместе с Брауном. Джотаро не желает, чтобы человеческая женщина его трогала, даже если ей доверяет Джонатан, но одного взгляда достаточно, чтобы молча подплыть к ней, с каменным видом терпя все её манипуляции. Странно… она действительно не сделала ему больно. Джотаро едва задумался над тем, чтобы начать доверять этой женщине, но Браун в корне убил это, пропуская заряд через обоих русалов.              – Ты должен быть более благодарным, – хладнокровно комментирует он, останавливаясь только после того, как оттолкнул полезшую было его остановить со слезами на глазах девушку.              Вышло слишком неудачно – он не рассчитал силы и их положения, и в итоге Эрина оказалась в больнице с переломом. Об этом сообщил Дио, когда пришёл на свою смену вместе с Какёином.              Русалы не могли говорить, держась в мрачном молчании друг от друга. Дио и Какёин молчали тоже, пока занимались рисунками на тех, за кем они смотрят. Ещё немного и смотреть будет только Какёин, но пока ещё Дио был рядом. И Дио ушёл раньше, так и не заведя разговор о случившемся.              Какёин предложил особые краски, которые не будут смываться какое-то время, и именно ими нанёс нехитрый, интересный рисунок на тело Джотаро. Правда, последний не обратил на это совершенно никакого внимания. Взглянув в сторону поникшего Джонатана, Какёин негромко проговорил:              – Мы все здесь переживаем за вас, – только уголок ушного плавника Джотаро слегка дёрнулся. – Я, Дио, Эрина… мы правда хотим лучшего для вас. Просто мы не можем пока сделать это.              Какёин поджимает губы, проведя кисточкой последнюю линию на чужом теле, находящимся сейчас к нему спиной.              – Из-за поставленных им условий тебе приходится очень сдерживаться, я знаю. Он издевается, нагло пользуясь этим. Такой он человек, Джотаро.              «Он хуже, чем человек» говорит про себя в ответ русал, глядя в потолок, когда Какёин склоняется ближе к нему, говоря шёпотом почти на ухо.              – Но мы поможем вам выбраться, слышишь? Мы обязательно как-нибудь устроим это.              Джотаро даже не дёргается. Какёин делает вид, что что-то поправляет ему спереди. На камерах они не выглядят ни капли подозрительно.              Джотаро задумчиво отплывает в сторону, опираясь на платформу, чтобы дать узору обсохнуть.              Выбраться, значит.              ***              Дио официально ушёл. Отныне только Какёин будет заботиться о Джонатане и Джотаро. Океанариум так и не открыли до сих пор, чем администратор был крайне недоволен. Браун решил, что Джотаро непременно необходимо знать это, и что донести ему эту весть будет гениальной мыслью.              – Мы всё ещё не можем открыться из-за тебя, – Джотаро частенько виснет на платформе, скрестив руки, бог знает зачем, но Домиана это не колышет. Главное, чтобы не пытался сбежать. – А это весьма нехилый доход, знаешь ли. Нам придётся взять несколько твоих образцов и продать тем, кто заинтересован в этом, чтобы хоть немного покрыть ущерб. Тебе придётся очень хорошо отрабатывать, килька, если ты вообще хочешь оставаться в живых.              Джотаро так и не шелохнулся. Домиан хмурится, подходя ближе к нему.              – Слышал? Ты, тупое создание, лишь бесполезный кусок мяса, не приносящий никакой пользы.              Всё ещё ничего, и не славящегося терпением Брауна это достаёт. Он наклоняется к самому русалу.              – Ты что, усну–              В следующий миг с его лицом встречается чужой кулак.              «Как?! Так быстро!..» лишь успевает пронестись в чужой голове, прежде, чем она встречается с периллами. Отброшенный невероятной силой, Браун цепляется за поручень, на подгибающихся ногах пытаясь отползти и устоять одновременно. Очки вылетели за пределы платформы, но на лице самого работника не осталось даже вмятины, о чём тот, конечно, не подозревает, ведь боль настоящая.              Едва его задница соприкасается с землёй, как он вздрагивает от нависшей из самой воды над ним тени, отливающей фиолетовым. Он не успевает даже испугаться, как уже видит своё растерзанное диким зверем тело, из-за чего позорно мочится в штаны, моргая, ведь в глазах потемнело. Верно, над ним нависает Джотаро.              Рука сама бездумно тянется к переключателю на поясе, хотя она в любом случае не смогла бы его достать, перекинутая через перилла. Домиану кажется, что её хватают когтистой лапой, ломая вдребезги запястье, и он застывает, прикованный к земле чужим взглядом.              «Убирайся.» Ему лишь показалось или он услышал это? Вместе с тем удар приходится рядом с его головой, и он наконец понимает витавшее в воздухе «убью».              Но жалкий Домиан Браун не того ума человек, чтобы задуматься о чём-либо в такой ситуации. С обмоченными штанами, без очков и упавшей кепки, он с противным визгом выбегает прочь, спотыкаясь и ведя влажную дорожку по полу собственной щекой, по которой градом скатываются слёзы.              Джотаро провожает его спокойным взглядом, опуская взгляд на лежащую на земле кепку, которую русал подцепляет пальцем. Бегло осмотрев её, он оторвал её заднюю часть, не считая примитивного ремешка, водрузив рваную кепку себе на голову. И жёлтый логотип океанариума как будто стал ярче.              С трудом уснувший прежде Джонатан сонно поднялся, не понимая, почему мигает свет, но Джотаро успокоил его, возвращаясь к нему и вновь убаюкивая поглаживанием по волосам. В тени Джонатан не успел разглядеть кепку на родственнике. А следующим утром Какёин задумчиво спрашивал, с чего вдруг тут случиться перебоям со светом, ведь у океанариума есть свои резервные и изолированные источники питания.              Джонатан взглянул на Джотаро, пока они оба ели. Джотаро взглянул на него одним глазом, пожимая плечами, мол, он малейшего понятия не имеет об этих человеческих штучках, и продолжил есть рыбу.              Какёин взглянул на обоих, чувствуя себя немного лишним, если вдруг эти двое о чём-то говорят прямо сейчас. Зато на следующий раз он вернул Джотаро доверенную себе кепку, выкрашенную в чёрный цвет, под цвет волос русала. Тогда Какёин впервые увидел подобие улыбки нового русала, и не мог не улыбнуться в ответ, ведь знал, что Джотаро сделал, даже если камеры не работали в тот момент и ничего не зафиксировали. На что русал отвернулся, надевая кепку и пряча улыбку, награждая Какёина волной брызг.              ***              Телефонный звонок. Гудки. Звук поднимаемой трубки.              – Слушаю.              – Добрый вечер. Это Дио Брандо. Я звоню Хигашикате Джоске?              – М… да, добрый вечер.              – Отлично. Офицер Хигашиката, я работал в океанариуме, куда не так давно вы помогли транспортировать одного русала.              На том конце послышался короткий звук, полный понимания и осознания.              Дио расплывается в улыбке.              – И у меня к вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.