***
Я падаю, но кто-то придерживает меня за...талию? По телу проходит электрический ток, и я отпрыгиваю от этого человека и осматриваюсь назад. Это был Учиха Саске. Его холодный взгляд выражал полную незаинтересованность в данной ситуации, меня же колотило от произошедшего. Он. Притронулся. Ко. Мне. По телу пробежала волна страха и горло сжалось. — Ты забыла, — он протягивает мне сумку. Я с ужасом в глазах смотрю на сумку и пытаюсь ее забрать, но руки предательски дрожат и она падает на пол, вываливая содержимое наружу. Саске недовольно фыркнул, а мне стало почему-то стыдно за свою неуклюжесть и позор. Я старалась не смотреть на то, как он собирает вещи, я мирно и тихо ждала, когда он соберет все содержимое моей сумки и отдаст мне ее. Примерно через пол минуты он поднялся на ноги и вручил мне мою собственность. Я киваю и сжимаю ремешок сумки, опустив взгляд в пол. — Это не моё дело, мне по барабану.... Но не обращай внимание на музычку, она со своим прибабахом, — сказал он и я снова кивнула. Внутри всё тряслось от страха, хотелось скорее оказаться в своей комнате и запереться там навсегда. Этот мир слишком жесток для меня... — Саске, ты где? — к нам подошла красноволосая девушка, сразу же прижимаясь к Саске. Мне стало мерзко от этой картины. Я всегда считала, что если кто-то с кем-то встречается, то это очень лично и интимно. Отношения не должны быть на виду у всех. — Так ты за этой чувырлой побежал? — удивилась и вспыхнула красноволосая девушка, Карин Узумаки, повисая на шее брюнета, целуя того в шею. Саске заметно вздрогнул и, уже рефлекторно положил свою руку ей на поясницу. — Карин, ты же знаешь, что я только твой! — усмехнулся он Сакуре в лицо и поцеловал Карин в щеку. Он и сам не понял, зачем это сделал, ведь она не висла у него на шее, не разговаривала. Они вообще знакомы только второй день. Хотя нет, максимум час из двух дней. Карин коварно усмехнулась и взглянула на меня. Я же стояла опустив голову и до крови прикусив нижнюю губу. Это было мерзко, проявление таких отношений вызывало у меняя лишь рвотные позывы итак пустого желудка. Поэтому я резко развернулась в пятках и пошла прочь от этих двух, от этой треклятой школы. Ненавижу все. Ненавижу все, и в тоже время боюсь всего. Выйдя на крыльцо школы, я подставила лицо под холодные капли дождя. Они охлаждали и в какой-то степени успокаивали меня, но я то знаю, что это ненадолго. Сбежав по лестнице, я пошла прочь из школы. Нашего дворецкого я не стала тревожить, а потому пошла пешком. Думаю, это займет часа три-четыре. Впрочем, мне все равно. Надев наушники и включив тяжелый рок, я пошла под проливным дождем по обочине дороги, без куртки и зонтика. Меня накрыла какая-то апатия, и слезы временами текли по моим итак впалым щекам. Я думала и думала. Почему все так со мной? Что я сделала? Какой грех я успела совершить? Чем обидела Бога? Тем, что живу, что ли? Так пусть он забрал бы меня к родителям, братьям и сестрам. Я бы нашла покой на том свете, наверное? Или нет? Со временем я стала понимать, что не живу, а просто лишь существую. Живая оболочка без чувств! Но так же неправильно, я должна хоть что-то чувствовать?! Почему я не могу радоваться жизни, любить? Веселиться? Иногда мне приходит в голову такой ответ: может, вместе с семьей погиб и мой смысл жизни? Ведь я все свое время проводила с братьями и сестрами. Я шла медленно, засунув оледеневшие руки в карман моего пиджака. Меня еще веселит тот факт, что я плохо знаю дорогу домой. Я все два дня учусь в школе, а следовательно три раза ездила туда сюда. Иду по памяти. Может и дойду до дома. Время неуловимо тикало, посмотрев на наручные часы, которые принадлежали моему покойному отцу, я удивилась. На часах было 20:46. Дождь, который и не прекращал лить как из ведра все это время, только усилился, начиналась гроза. Я шла сейчас по трассе, слева и справа от меня был лишь лес. Резкая вспышка и треск, как будто небо раскололось пополам, заставила меня подпрыгнуть на месте, вскрикнув и закрыть голову. Я очень боялась вспышек молний и раскатов грома. Внутри все угукало и проваливалось, оставляя после себя пустоту. Простояв так минут десять, я все же разогнулась и пошла дальше, в любую минуту готовая снова скукожиться от страха и громкого шума. Так, полностью промокнув и продрогнув до самых маленьких капилляров в моем теле, плюс я еще немного заблудилась, в общем, я добралась до дома только в одиннадцать вечера. Я была очень сильно напугана. Дура, и нафига я поперлась так далеко одна? Зато мне удалось глубоко снова погрузиться в себя. Подойдя к воротам своего дома я нажала на такой спасительный звонок. Как я успела заметить, во всем доме горел свет, причем на всех трех этажах, в каждом окне. Неужели ждут меня? Я слегка усмехнулась. Послышался звук открывшейся двери и торопливые шаги. Дверь в воротах резко распахнулась, и на пороге показался наш дворецкий: — Боже, Сакура! — чуть ли не закричал мужчина, а я согнулась от громкого звука. Я же люблю тишину. — Мы все так волновались, Сасори ищет тебя по всему городу. Ты так резко исчезла из школы и нигде не появлялась, где ты была? — он накинул мне на плечо свою же куртку и быстро повел в дом. Я особо и не сопротивлялась. Дворецкий завел меня в дом. — Сейчас мы тебя будем отогревать, — он накинул мне полотенце на голову и стал высушивать мои волосы, но я остановила его и подошла к комоду, схватив блокнот с ручкой. По всему дому валялись бумаги и письменные принадлежности, чтобы я с собой не таскала эти канцелярские предметы в карманах. Найдя чистый листок в исписанном блокноте, я быстро начеркала слова и протянула ему блокнот: "Я сама о себе позабочусь, не беспокойтесь, я буду у себя в комнате" - было написано в блокноте. — Я тогда сделаю вам пока покушать и позвоню заодно твоему брату, чтобы он возвращался домой, — устало вздохнул дворецкий и ушел на кухню. Я же отправилась к себе в комнату. Моя комната находилась на первом этаже, потому что, когда я была в инвалидной коляске, чтобы не создавать лишнего дискомфорта брату и дворецкому, мне оборудовали комнату на первом этаже, соединив две комнаты. Так получилась одна большая комната. Напротив двери стояла большая двуспальная кровать с черным постельным бельем и такого же цвета подушками. Она была железная со стальными розами. Напротив нее, в противоположной стене был буквально вшит турник. Две перекладины мне по пояс, когда я была в инвалидной коляске и мне только только сделали операцию, то я, опираясь на них, слегка поднималась и начинала делать свои первые шаги. Это было очень тяжело и больно. Около этих турников стояла как раз инвалидная коляска. В правом углу располагался мой письменный стол, заваленный всяким хламом, который мне так нужен. Я не особо стремилась к порядку в этой комнате, потому что не вижу смысла. Практически никто не бывает у меня в комнате. Дворецкий и брат редко сюда заходят, я никого не пускаю. Между турниками и этим письменным столом находилось большое стекло во всю стену. Раньше я любила рассматривать наш сад, но не сейчас. Поэтому сейчас это окно было завешено тёмными занавесками. Вообще, весь интерьер моей комнаты был очень мрачным. Все в основном в черных и синих тонах, я даже сама не поняла как моя комната превратилась в темную пещеру. В центре комнате стоял маленький диванчик, человека на четыре, накрытый темно-синим пледом в полосочку, напротив него висел плазменный телевизор, который был новый, я просто не смотрела его. Раньше я любила смотреть передачи, особенно с семьей, но потом и сейчас я не включала его вообще. Предыдущий я разбила в результате нервного срыва. А этот телевизор мне купили пол года назад; его настроили и все в этом духе, но он не разу не был включен. Мне не интересно. Так же по всему периметру комнаты стояли тумбочки и шкафы с лекарствами, вещами и ненужным хламом. Впрочем, я никогда не интересовалась, что у меня там лежит. Ну закинула и закинула, пусть валяется. Между плазмой и письменным столом висела шторка. Это тоже было помещением. Планировка так себе, но мне она нравится. Слева была ванная, закрытая розовой шторкой, унитаз и раковина с зеркалом. Напротив был маленький кухонный гарнитур, который был тоже черного цвета, миниатюрный обеденный стол на два человека и два стула. Так же был маленький холодильник и микроволновая печь. Мини-квартира в доме. Это было сделана специально для такой инвалидки как я. Чтобы не носится по всему дому и никого не тревожить, мне сделали такой интерьер. Мне было тоже так намного проще. Я могла запереться в этом помещении и не выходить неделями. Питалась чем-нибудь, а могла и не питаться. Заработала себе анорексию, от которой до сих пор не полностью оправилась. Вру, до сих пор от этого страдаю. Медленно подхожу к своему дивану и скидываю всю мокрую одежду, оставаясь нагой. Все кости выпирают, обтягивая кожу. Ребра торчат так, что между ними проводить пальцем: кожа так сильно натянута. Лишний раз боюсь смотреть на свое тело в отражение зеркала. Прохожу к ванной и включаю теплую, едва тёплую воду и сажусь в ванную, обнимая себя саму себя и подтягивая колени к груди. Все серо и черно. Вода постепенно заполняет ванную. Контраст температур теплой воды и моего холодного тела заставляет меня вздрагивать. Постепенно, я начинаю согреваться и облокачиваюсь о ванную, погружаясь с головой в воду. Вы не подумайте, что я хочу умереть. Ведь, как мне кажется, даже смысла в смерти нет. Или есть? Не знаю. Я ничего не знаю и не понимаю в этой жизни. Так хочется, чтобы в голове была пустота, а не все эти мысли, которые каждый день съедают меня изнутри. Пролежав в ванной около часа, я выбралась из нее, надевая на голое тело большой растянутый свитер и треники. Открою вам секрет: я всю одежду тырю у своего брата. Не люблю обтягивающую одежду, больше предпочитаю мужской фасон. А у брата отменный вкус. Завязав итак короткие волосы, я подошла и села за свой письменный стол, распихивая мусор, включаю старенький ноутбук и врубила на полную катушку рок, перед этим надев вакуумные наушники, чтобы никого не слышать. Дверь в мою комнату открывается и передо мной предстает мой брат с полным подносом еды. Меня уже от одного ее вида начинает тошнить. — А теперь объясни: что это было сегодня в школе!? — он с громким грохотом ставит поднос на мой хлам, упираясь ладонями в стол. Я уже рефлекторно сжимаюсь и не смотрю на брата, сразу же пряча взгляд. — Сакура, с кем я разговариваю? — он напирает на меня. А я боюсь. Снова. Мне ничего не остается как схватить блокнот и написать "Спокойной ночи!. Я быстренько показав брату надпись, беру MP3-плеер, беру маленький кусочек разрезанного яблока и спешно иду к себе в кровать и отворачиваюсь к стене. Я поступаю так каждый раз, когда что-то делаю не так. Я не хочу разговаривать. Я слышу, как Сасори втягивает воздух через нос, а после выдыхает через рот, чтобы успокоится. Я знаю, что я очень проблемная, но этот барьер... Я сама его воздвигла. — Спокойной ночи! — злым голосом говорит он и уходит, громко хлопнув дверью. Я сглатываю вставший ком в горле, и слезы начинают течь по моим щекам. Очередная плаксивая ночь мне обеспечена. Я надеваю наушники, включаю средний рок, быстро проглатываю яблоко и пытаюсь заснуть. Я никуда не хочу идти завтра.***
POV Sasuke На часах 3:25, а мне не спится. Карин, которая спит у меня на груди слишком громко дышит. Я смотрю на потолок, обнимая свою девушку. Мне почему-то лезут мысли о Сакуре. Она же обычная девчонка со своим прибабахом, но ее поведение... Блять, почему она вообще должна меня интересовать? У меня есть Карин. Я люблю ее! Вздохнув, я переложил голову Карин на соседнюю подушку и сел в кровати. Протерев устало переносицу, я посмотрел на компьютерный стол. В стопке моих тетрадей лежал блокнот на кольцах в кожаном переплете. Это блокнот Сакуры. Я не увидел его и не поднял, заметив его только после её ухода. Я забрал его себе, чтобы завтра отдать. Я никогда не смотрю чужие вещи - считаю это слишком личным, но почему-то именно в этот блокнот мне хочется заглянуть. Всего лишь на минуту, но хочется. Погипнотизировав минут десять взглядом этот чертов блокнот, я откинул одеяло, надев боксеры, и, накинув клетчатую рубашку, встал с кровати и подошел к столу. Включил настольную лампу и вытащил блокнот. Обложка из глянцевой черной кожи, но слегка потрепанная. Видно,что это очень старая тетрадь. Придвигаю тетрадь ближе. Открывать или не открывать? Но никто же не узнает, что я читал этот блокнот? Открываю, даже обложка с внутренней стороны исписана, притягиваю еще ближе и придвигаю лампу и начинаю читать: Средь ночи мрачной, На кладбище могильном, Там, где спят усопшие, Мелькает ворон чернокрылый, И там же продят призраки, Чьи души не спокойны, Я тоже там мечтаю быть, Ведь там так тихо и спокойно, Никто морали мне читать не будет. Всем будет хорошо, а мне тем более, Я обрету покой, который мне так нужен, И буду вместе с ними... После прочтения я откинулся на спинку кресла. Слишком депрессивный стих. У Сакуры явно что-то случилось. Но мне захотелось почитать... ещё. Я снова придвинулся к столу и посмотрел на другую страницу: Как много нужно человеку для счастья? Не знаю, ведь я несчастлива, Мне не понять это чувство Вокруг меня лишь боль и горесть Боль, которая заставляет задыхаться. Горесть, которая не дает покоя. Но я ее жалуюсь, а лишь прошу, чтоб рядом был мой брат, Который дорог мне! Друзья мне не нужны, Могу признать, что я боюсь людей, Но все это неважно! Важно лишь то, что я и брат, мы живы! Я потер переносицу и посмотрел на эти два стихотворения. После их прочтения остался неприятный осадок. Как будто я ковырялся в чьём-то белье. Это слишком личное. Слишком. Захлопнув блокнот, я не стал смотреть и читать его дальше. Это сложные стихи. Сакура, неужели у тебя что-то случилось страшное? Так, стоп... Она не должна меня интересовать... Я однолюб и люблю Карин, которая спит сейчас в моей кровати. Но меня радует мысль, что у тебя есть брат - значит, ты не одинока. У тебя есть близкий человек. Неожиданно мой телефон засветился. Я взял его в руки. Это было сообщение от мобильного оператора. Скукотища. Разблокировав телефон и с минуту смотрев на значок "Контакты" я все же нажал на него, и пролистал до буквы "S". Я нашел номер Сакуры. Хината нас всех заставила внести номер Сакуры на всякий случай. Ведь Хината считает Сакуру своей подругой. Я усмехнулся. И зачем я это делаю? Нажав на значок сообщения, я открыл диалог. Палец замер над сенсорной клавиатурой. Мне захотелось ей что-то написать. Но я на 10000000% уверен, что у нее нет моего номера. Я вновь усмехнулся. А может, не представляться и познакомится с ней по смс? Палец забегал по клавиатуре Саске: Привет! Как дела? Я быстро отправил его и стал ждать. Но только сейчас я заметил, что сейчас ночь. Черт, ладно. Сакура: Кто это? Это меня удивило, она еще не спит? Саске:Давай дружить? Я быстро нажал на самолетик. У меня начинал появляться азарт. Сакура: С незнакомцами не дружу. Вообще ни с кем не дружу. Значит, у нее нет друзей. Я задумался... Саске: Так, давай познакомимся и подружимся заодно? Сакура: Нет. Я написал ей еще несколько сообщений, но она уже не ответила. Я хочу с ней подружиться. Это желание... Чёрт!!! Ладно, попробую. Буду дружить под другим именем. — Саске, что случилось? — я услышал голос Карин и сразу же заблокировал телефон. — Не спится что-то, — я закрыл и блокнот, незаметно убрав его под стол, и обернулся к своей девушке. Та сидела на кровати, прикрываясь одеялом. — Давай спать! — попросила она и я улыбнулся. Я люблю Карин. — Хорошо!— вздохнул я и встал с кресла, скидывая рубашку и ложась на кровать. Карин сразу же прильнула ко мне и поцеловала в губы. Я ответил на ее поцелуй, но, когда нам стало не хватать воздуха, я прервал его. — Давай спать, нам в школу сегодня еще идти, — сказал я тяжело дыша. Карин кивнула и легла на мою грудь, я обнял ее. Перед тем, как закрыть глаза, я снова усмехнулся. Интересная эта девчонка - Сакура, я узнаю, что с ней стало и случилось...