Dammi le ali di fuoco

15 августа 2018 года

Когда Рафаэль расправился с приказом дона, он решил немного освежить голову и покурить, чтобы унять разбушевавшегося зверя внутри. Это же надо так глупо сорваться и едва не выдать себя, благо вовремя сообразил взять себя в руки. Удачно дон Карло вспомнил про своего внука, ничего не скажешь, будто им проблем с внешними заговорами мало. Но с другой стороны, это даже хорошо, сейчас решатся все внутрисемейные проблемы, и можно будет сосредоточиться на основной задаче с остановкой организации теракта. И все же… почему он так отреагировал на слова о Никко? Ведь не факт, что Фабрицио даже догадывается о той рискованной афере, которую они с Катариной провернули десять лет назад. Рафаэль глубоко вздохнул и откинул голову назад, всматриваясь в вечернее небо. Афера… слишком грубо для их тайны и слишком правдиво с другой стороны, если взглянуть на нее с позиции Моро. Он может не простить им такого обмана и окажется прав, потому что они слишком далеко зашли, раз скрыли подобное, но в то же время, Лавито надеется на то, что он не прикажет его убить. Смерти он давно перестал бояться, но вот те, за кого он в ответе, могут пострадать от слепой ярости Дьявола, и плевать, что один из них - его родная сестра. А этого, как бы Рафаэль не плевал на правила, он не мог допустить ни при каких обстоятельствах. Мужчина сделал еще одну затяжку и холодно осмотрел снующих по двору бойцов группировки. Они порядком его бесили, потому что в них видна необоснованная жестокость и безрассудство Сантино, который не отличался особым расчетом действий и поэтому влипал в разные истории. Нужно будет вызвать сюда парочку своих легионов из Франции, чтобы не ожидать удара в спину в самый неподходящий момент. Распоясались за годы подполья, расслабились и забыли прежнюю муштровку. Ну ничего, он напомнит, так напомнит, что эти сучьи дети завоют от невозможности сбежать подальше. Рафаэль цокнул языком и затушил сигарету об бортик балкона. Сейчас первым делом нужно проверить, как себя чувствует Катарина, потому что всегда после приступов ее начинало колошматить, и нужно унять ее внутреннего следопыта. Потому что он сомневается, что ее любопытство успокоится из-за туманного ответа брата. А потом уже - проверять все сделки и союзы «уважаемых» партнеров. Мужчина резко развернулся на месте и направился в особняк, по пути заскочив в ванную для гостей, чтобы устранить запах табака. Проходя мимо кабинета Марселены, он невольно стиснул зубы и подавил рык, сдерживая желание собственноручно разнести комнату ко всем чертям. Он обещал Кати, что даст ей возможность сорвать свою злость на этих вещах, чтобы освободиться от воспоминаний. Правда, он, все-таки, заглянул туда, чтобы взять забытые документы, затем захватил маленький чемодан из своей комнаты и направился к Катарине. Сколько лет он не был здесь — в обители младшей Мобричи? Десять, двенадцать, пятнадцать? Помнится, последний раз он был здесь, когда кошмарно избитая Кати не могла пошевелиться из-за многочисленных побоев и ран на теле. Тогда он готов был плюнуть и на запрет отношений, и на скрытность от собственного лидера, и на возможную кару в лице старшего дона за расправу над своей женой и младшим сыном, лишь бы уничтожить подчистую тех мразей, которые причинили боль его девочке. Но сдержался, хотя сам не понимал, как именно это сделал. Просто в тот момент состояние Катарины волновало его намного больше, чем мечты увидеть тело ее матери разорванным на части. Рафаэль сделал легкий вздох, прогоняя мрачные мысли прочь. Сейчас явно не лучшее время, чтобы предаваться воспоминаниям. Он передернул плечами и легко постучал в дверь. Положительный отклик девушки прозвучал глухо и устало, что подтвердило его мысли насчет того, что Катарина отнюдь не в лучшем состоянии сейчас. Сама девушка сидела на подоконнике, прислонившись лбом к стеклу. От этой картины у него сжалось сердце, потому что явило оголенные нервы и скрытые слабости Кати. Сколько же сил она тратит на то, чтобы поддерживать свою маску? Сколько эмоций скрывает под миражом наивности и мнимой нежности? Неудивительно, что после потери морального равновесия привычный образ раскололся и явил ее натуральный облик. Мужчина положил принесенные вещи на небольшой столик и направился к девушке. — Заболеть можешь, детка, — негромко проговорил он, невесомо касаясь губами ее волос, и подавил желание обнять ее, потому что знал: сейчас даст себе волю, потом не сможет делать вид, что между ними только дружба. Катарина слегка повернула голову в его сторону и окинула мужчину задумчивым взглядом. — Это ты, как мой наставник, говоришь, или, как «друг», — девушка изобразила кавычки пальцами, которые через секунду оказались в жестком захвате ладони мужчины. Рафаэль тонко и хищно улыбнулся, неторопливо покрывая изящную кисть легкими неторопливыми поцелуями. — Мы оба знаем, что я для тебя — не друг, — вкрадчиво проговорил он и жестче усилил захват, — как и ты для меня — не просто подопечная. Катарина невольно облизнула губы и сделала глубокий вздох. Едкий ответ уже вертелся на языке, но она решила не драконить его еще сильнее. У нее и так внутренности сжимались в комок, потому что моральная защита сейчас была уничтожена, и теперь его насыщенная энергия бурным потоком проникала в каждую частицу ее нутра. Его глаза сейчас потемнели и напоминали глубокую синеву океана в изумрудном обрамлении. Хотелось быть ближе, чтобы рассмотреть каждую трещинку на сетчатке, чтобы чувствовать губами его дыхание и кожей ощущать жар, который исходит от его тела. Но точно также хотелось вспомнить его леденящий холод, от которого кровь сначала застывала в жилах, а потом начинала нестись бешеным потоком. Там, где их пальцы соприкасались между собой, кожу било током, и это пульсацией откликалось внутри, побуждая решиться на большее и требуя большего. Но Катарина слишком хорошо знала Рафаэля, чтобы понимать, что он никогда так беспечно не пошлет многолетнюю игру для всех остальных лишь из-за желания вновь выпустить на свободу их зависимость друг от друга. — Как же меня бесит твоя сдержанность, Лавито, — хрипло проговорила она и попыталась восстановить нормальное дыхание. Рафаэль негромко рассмеялся, легко целуя ее запястье и нехотя выпуская руку из своей ладони. — Благодаря этой сдержанности мы все еще живы, Катиша, — проговорил он и как бы невзначай добавил: — хотя будь моя воля, я бы украл тебя еще десять лет назад. Может быть, тогда многие проблемы обошли бы тебя стороной. — Угу, и взамен ты бы отдал голову на отсечение Фабри, — сухо проговорила девушка, но за сухостью был слышен натуральный страх потери. Мужчина развел руки в стороны, без слов соглашаясь с ней и не собираясь возражать. Потому что риск лишиться жизни по приказу Моро действительно был, что тогда, что сейчас, разницы нет, он обманул его и ввязал в свой обман его сестру. И плевать, что он делал это для его же блага и душевного спокойствия. Правда, опасность получить смертный приговор в данный момент значительно сильнее, потому что все слишком далеко зашло. Катарина на его жест закатила глаза, не понимая, как он может оставаться таким спокойным, но с другой стороны… она бы его и не выбрала, если бы он оказался трусом. — Ему тяжело сейчас, — в противовес своим мыслям заметила она и тяжело вздохнула, обняв себя за плечи, — приходится заново выворачивать себя наизнанку, чтобы вернуть прежнюю суть. А это не есть хорошо, тем более в его случае. Рафаэль заметно помрачнел, когда уловил ее мысль. Действительно, повторное воскрешение Дьявола не пройдет без последствий, в первую очередь - для самого Фабрицио, но цепную реакцию его ярости уже не остановишь до тех пор, пока он не вырежет всех своих врагов. Радикальность его действий всегда несла за собой огромные жертвы и внушала страх многим людям, посмевшим бросить ему вызов. Но теперь ситуация приобрела более серьезный характер, и Моро мог зайти слишком далеко, потому что изголодавший за время затишья хищник требовал крови. Мужчина прошел по комнате и присел в кресло, откидывая голову на спинку и устало вздыхая. — Кати, его ведь не остановишь уже, и ты это понимаешь лучше меня, — приглушенно проговорил он и с горьковатой задумчивостью окинул девушку взглядом, словно обжигаясь одним ее видом, — поэтому ты продолжаешь играть в наивную девочку, потому что подсознательно знаешь, что тебя настоящую он не примет, по крайне мере, сейчас нет. Потому что не сможет воспринять и осознать в полной мере, кто ты на самом деле. Катарина невольно поджала губы, задетая этим замечанием насчет игры, но в глубине души она признавала его правоту. Фабрицио сейчас явно не готов узнать, что все эти годы она лишь исполняла роль примерной девочки, на самом деле - не стыдясь идти на подставы и жертвы, чтобы обеспечить ему спокойную жизнь в Риме. Правое запястье начало зудеть, как бы незримо напоминая ей о ее скрытом статусе, а спрятанная под слоем тонального крема татуировка драконьих крыльев и длинного меча, прорисованного вдоль вен, начала слабо печь. Выверты воспаленного сознания, не иначе, но они вызывают дрожь, когда она только подумает, как на это все может отреагировать брат. Рафаэль видел ее мысленные метания, но в редком исключении не спешил ее успокаивать, потому что ей нужно это осознать в первую очередь самой и принять решение, играть в глупышку дальше, или наконец, сбросить с себя эту маску и принять свою суть полностью. — Иди ко мне, — уже более привычным тоном позвал он и взял в руки свой чемодан, щелкая замком, — я привез тебе кое-что. Девушка вопросительно выгнула бровь, но затем, не добившись от него лишних слов, спрыгнула с подоконника и подошла к нему. В ней вдруг взыграло чистое любопытство, что на сей раз он приготовил для нее. Обычно все его «подарки» носили либо практичный, либо эстетичный характер. Один раз он привез ей тонкий стилет, замаскированный под красивый веер, в другой были две готические броши с пространством под драгоценным камнем для яда или жучков. Бывали и просто украшения, реже - традиционное оружие, потому что его труднее было скрыть, а один раз он слишком буквально воспринял ее сожаления о том, что на ее факультете не преподают agada tantra*, и в следующий свой визит привез ей объемный справочник о ядах и противоядиях. Но сегодня было что-то особенное, особенно, если судить по его вспыхивающим глазам и едва заметной полуулыбке на губах. Катарина с едва заметной дрожью нетерпения протянула руку и открыла чемодан, тут же срываясь на рваный вздох и не сдерживая растерянной улыбки. Она вскинула неверящий взгляд на мужчину, но почти сразу вернула глаза вниз. На черной подложке вольготно раскинулась шикарная вязь цепи, замаскированная под обычный пояс с крупными металлическими кольцами и вставками драгоценных камней. Если же их убрать, останется опасное оружие с острым наконечником на конце, способное не только изорвать кожу, а и задушить своей вязью. Чуть ниже находились мотки еще нескольких цепей, из чего девушка сделала вывод, что на основном оружии возможны замены деталей. По бокам она заметила старинные шпильки, наконечники которых заметно отличались своей остротой и явно представляли опасность для других. — Красота - страшная сила, не так ли, Раффаэлло? — насмешливо спросила Катарина и с мрачной улыбкой посмотрела на мужчину, кончиком пальца очерчивая грань цепи. Рафаэль ответил ей хищной улыбкой и слегка склонил голову, окидывая ее внимательным взглядом. — Детка, грех не пользоваться твоей красотой в своих целях, и точно такой же грех оставлять в живых тех, кто посчитает тебя просто красивой куколкой, — приглушенно проговорил он и слегка облизнул губы, — тем более… у тебя - новый статус, а это значит, тебе положено новое оружие. Обычный кнут для тебя слишком прост, а вот цепь, насколько я помню, привлекала тебя больше. — Ты - плут, Лавито, — усмехнулась девушка и еще раз горящим взглядом прошлась по остроконечным кольцам, — ты же меня научишь серьезно обращаться с этой прелестью. Мужчина лукаво улыбнулся и изогнул бровь в легкой насмешке. — Что-то я не слышу здесь вопросительно интонации. — Он негромко хохотнул на ее возмущенный взгляд и согласно кивнул. — Научу, не беспокойся. Иначе я бы ее тебе не привез. — Смотри, Раффаэлло, влюблюсь в тебя еще сильнее, потом будешь знать, как пропадать на несколько лет, — почти неслышно на французском проговорила Катарина, слегка покраснев и отведя глаза в сторону. Рафаэль на миг замер с растерянной улыбкой на лице, а затем вздохнул и отставил чемодан в сторону, тут же взяв девушку за руки и притянув ее к себе. Под кожей пульсировало желание вновь коснуться её, как того хотело нутро, но он сдерживал себя и просто ее обнимал. Сколько раз он слышал слова любви от нее за годы их знакомства? Редко и мало, зато точно в цель — всегда в важные моменты, что делало их не забываемыми. Он провел губами по ее прикрытым векам и мягко скользнул на скулы, опаляя своим горячим дыханием ее лицо. — Теперь я никуда не уйду, обещаю. Катарина слабо улыбнулась, совершенно не сомневаясь в его словах, потому что верила безоговорочно, и никогда ей не приходилось страдать из-за этой веры. Девушка слегка склонила голову и уткнулась лицом в изгиб шеи мужчины, подавляя желание коснуться ее губами. Сейчас эффект от его близости был другим, потому что уязвленное нутро смогло немного придти в себя и не так шарахало ударами тока по сознанию. Тепло окутывало ее мягкой дымкой и расслабляло, позволяя хотя бы на миг выкинуть из головы все проблемы и переживания. Беспечно давать ему такую власть над собой, но в этом и была особенность их отношений: он никогда не предавал ее доверие и не пользовался любым состоянием. Но подобные мгновения спокойствия не могли длиться слишком долго, и уже через несколько минут мысли девушки вновь заволокли вопросы. — О чем вы говорили с Фабри? — приглушенно спросила она, прижимаясь щекой к ключице мужчины. — Ты выглядел напряженным, когда я уходила. — Катиша… — протяжно вздохнул Рафаэль и грустно усмехнулся, прикасаясь губами к ее волосам. — Ты же прекрасно знаешь, что я не могу ни с кем обсуждать приказы своего лидера. — А я и не прошу обсуждать дела Семьи, хотя к этому потом еще вернемся, просто скажи, что с ним творится, и почему он на грани срыва, — с легким холодком проговорила девушка и серьезно посмотрела на мужчину, уже не отвлекаясь на его прикосновения. — Он - мой брат, Рафаэль, за которого я могу удушить любого, и ты это знаешь, ведь сам меня обучал. Так что давай, ты не будешь включать в себе упертого барана и просто скажешь, что с ним и вокруг него происходит. На языке был ощутим привкус крови и пороха, а внутри начало подниматься бешеное пламя, которое предупреждающе полыхнуло в его глазах. Хотелось хорошенько встряхнуть маленькую засранку, чтобы больше не смела им помыкать, но с другой стороны по коже бежал голый огонь и сильнее разжигал в нем усыпленные чувства и ощущения. Но в то же время, это потрескивание тока на задворках сознания напоминало ему о том, кто перед ним, и почему у него всегда сносило башню от проявления ее характера. Рафаэль глубоко вздохнул, сдерживая хлесткий ответ и собственного хищника внутри, а затем показательно спокойно провел ладонью по ее спине. — Остатки совести и прошлые сожаления проснулись, — вибрирующим голосом проговорил он и ощутил желчь на языке, — ты права насчет того, что воскрешение прежний сути для него будет и есть болезненным. Скажем так, в нем сейчас борются дикий жестокий хищник и очеловеченный диктатор. Забавно, знаешь, выходит, с одной стороны, он готов любой ценой защитить сына Сантино и не втягивать его в дела семьи, при этом не зная, что он сам уже втянулся по горло в криминал, а с другой — готов стереть несколько крупных городов в порошок. Его ломает из-за этого диссонанса, плюс давление со стороны общественности и ответственность за Семью. Слишком долго он пытался быть «хорошим», так что теперь его же суть и наказывает его за эти попытки подавить и затолкать себя настоящего куда подальше. Ему нельзя было так резко прекращать любую деятельность, связанную с группировкой. — Ты же помнишь, у него тогда не было выбора, либо в скоростном темпе залечь на дно, либо отправится в камеру лет на пятьдесят за все то, что он успел сделать, — мрачно отозвалась Катарина, в глубине души соглашаясь с Лавито: Фабрицио не должен был так резко обрывать любые связи с Семьей, потому что из-за этого он утратил почву под ногами. — И постой-ка… Почему он вдруг вспомнил о Никколо? Рафаэль сухо усмехнулся и проговорил сквозь зубы: — А это не он вспомнил, а наш сиятельный дон Карло увидел в пацане достойную кандидатуру, чтобы сделать из него преемника Фабрицио. — Смешно, — мрачно фыркнула Катарина и закатила глаза, когда поняла, что слова мужчины не были шуткой, — сравнил слона и моську. Жил себе парень в Норвегии, никого не трогал, нет, черт возьми, нужно его вырвать из привычной колеи жизни и навязать обязанности, которые ему даром не сдались. Хотя чему я удивляюсь? С Фабри он поступил точно так же. Рафаэль задумчиво хмыкнул, нисколько не удивленный циничностью ее тона, и слегка накрутил длинные локоны на пальцы, пробегаясь по ее лицу внимательным взглядом. — Откуда ты узнала, что Никколо все это время был в Норвегии? Девушка не сдержала ехидной усмешки и легко прикоснулась губами к его щеке. — Ты уже забыл, как гонял меня по всякой шпионской чепухе? Считай, я воплотила свои знания на практике. Рафаэль медленно улыбнулся и приподнял бровь, не спуская с нее пристального взгляда. — И что же ты такого хотела узнать, что залезла так глубоко? — вкрадчиво спросил он и мрачно усмехнулся, заметив, как краснеет девушка, — де-е-етка, неужто снова пыталась найти следы моего присутствия? — Ну, я хотя бы попыталась вычислить тебя, — беспечно улыбнулась Катарина и пожала плечами, — а потом наткнулась на инфу про Никко и не смогла удержаться, чтобы не глянуть.  — Chatte curieux*, — низко выдохнул Лавито, в который раз удивляясь, как девушка может так просто говорить о тайной информации и делать вид, будто ее осведомленность в порядке нормальных вещей, — твой выискивающий носик когда-нибудь тебя погубит. — Я думаю, мой огненный Ангел этого не допустит, — слегка кокетливо проговорила Кати и несознательно очертила кончиками пальцев его губы, — не так ли, Раффаэлло? — Ты невозможная, — тихо усмехнулся Рафаэль и кивнул, невесомо целуя ее ладонь, — не допущу, твоя правда. Но я тебя прошу, сама не лезь слишком глубоко, действуй через других людей, спокойней жить будешь. Чтобы, когда все всплывет на поверхность, ты была чиста, и тогда, дадут боги, ураган пройдет мимо тебя. — Угу, и вместо меня, в эпицентре окажешься ты, хотя изначально это все началось из-за меня, — резко помрачнела Катарина и посмотрела в сторону окна, — столько проблем и жертв только лишь из-за моей трусости и чертовой мягкотелости. Рафаэль закатил глаза и чуть требовательно вздернул ее подбородок пальцами, заставив смотреть в свою сторону. В его глазах - пламя, в ее — бездна, и оба не препятствуют бешеной воронке, затягивающей их в свою глубину. Он злится из-за ее слов — Кати это видит, но не боится, потому что знает, его злость оправдана волнением за нее. Осознание своей уязвленности вызывает едкий привкус на языке. Опять все рушится из-за ее слабости и потребности в защите, даже спустя столько лет и невзирая на все то, через что они оба прошли в течение этого времени, она все еще непозволительно слаба. — Прекрати, Катарина, — строго и жестко произнес мужчина, прекрасно читая мысли по ее лицу, — все, что произошло, случилось бы все равно, независимо от того, какие мы решения приняли. И это - не из-за твоей слабости, а просто потому, что жизнь — дерьмо, и не всегда все выходит так, как того хочешь ты. Хоть я тебя слабой и трусливой не считаю, у некоторых «сильных мира сего» нет той силы и той смелости, которую я вижу в тебе. Поэтому перестань гнобить и принижать себя, ты точно - не тот человек, чтобы позволять говорить такое о себе. Девушка рефлекторно сжимается от его холодного тона и машинально закрывает глаза, словно ограждается от опасности. Но разве это она должна чувствовать в его компании, зная его, как свои пять пальцев? Разве он сделает ей что-то плохое? Нет, никогда, даже если сильно разозлиться. Морально вывернет душу наизнанку, это да, но тут уже скорее по ее собственному желанию и его давнему обещанию, вытаскивать ее из воронки, даже если она сама против. Тогда почему у нее такая реакция на его резкие слова? — Прости, — только и шепчет она, не решаясь посмотреть в ставшие синими от всплеска эмоций глаза, — эта чертовщина сильнее меня, и я не могу выкинуть из головы эти мысли. — Детка, — приглушенно выдохнул Рафаэль, усмирив свою минутную злость и легко прикоснувшись губами к ее виску, — я же тебя не упрекаю, я просто говорю факты и вещи, которые ускользают от тебя во всем этом водовороте событий. Катарина горько усмехнулась и коснулась щекой его подбородка, чувствуя непривычную колкость щетины. Раньше он себя так не запускал, предпочитая оставлять легкие и тонкие усы, из-за чего она часто дразнила его «месье коренной француз». Это напоминает о настоящем времени и о том, что они уже далеко - не молодые люди, чтобы тратить драгоценные минуты на пустые обиды и вереницу слов. Водоворот событий… точнее и не скажешь, описывая тот хаос, который творится за пределами и внутри резиденции. — Как ты меня терпишь? — полушутя-полусерьезно проговорила она, легонько целуя его в ямку между плечом и ключицей, нагло минуя расстегнутый ворот рубашки. — Я бы на твоем месте уже сотню раз прибила бы себя. Рафаэль тихо усмехнулся и пожал плечами, продолжая несознательно перебирать ее волосы. — Задаюсь этим вопросом уже больше двенадцати лет и все еще не могу найти ответа. Катарина закатила глаза и фыркнула. Она и не ждала, что он ответит, потому что знала: все, что касается чувств, Рафаэль Лавито держит в тайне и не допускает к этим фактам даже самих объектов его привязанности. Следующие два часа они на пару разбирали отчеты и многочисленные контракты, которые оставила после себя Марселена, и дополнительным умственным грузом шла будущая сделка с тосканскими донами. Рафаэль с неким негодованием понял, что придется поднимать остальные счета, чтобы проследить всю деятельность бывшей донны за последние десять лет. Катарина же возмущалась почти не прикрытыми махинациями на предприятиях, которые в прошлом принадлежали матери, а теперь отошли в ее распоряжение. Работники даже не пытались замести следы и будто бы хотели, чтобы их вычислили. Это настораживало, как и двойственная деятельность сеньоры Мобричи. По всем сведеньям она сотрудничала сразу с несколькими группировками одновременно и при этом умудрялась сохранять нейтралитет в их конфликтах. Была ли это лично ее заслуга, или она работала с кем-то заодно и тем самым контролировала эти банды из тени, неизвестно, но прикол заключался в том, что теперь эти группировки скалятся в их сторону, а их «кукловода» изгнали из семьи. Правда, была еще одна деталь, которая вообще не вписывалась в логическую картину происходящего. Все эти сделки и весь этот контроль был провернут или под носом дона Карло, или даже с его добровольного согласия, потому что слишком беспечно и нагло вела себя Марселена с этими счетами и подставами. — Это бред, — мрачно отозвалась Катарина, нервно бросив пачку бумаг на стол, — смысл отцу пытаться отмыть зад сейчас, если в прошлом он всеми силами топил семью на дно? Зачем ему разрешать ей создавать финансовые дыры в бюджете и планировать его покушение за счет других рук? — Вполне возможно, что наш дон Карло не такой белый и пушистый, каким хочет казаться перед Фабрицио и всеми остальными, — задумчиво проговорил Рафаэль, внимательно вчитываясь в документы. — Может оказаться так, что он или его ближайшее окружение в течении долгих лет планировали эти махинации, а теперь, когда их прижали к стенке, и дон умирает если не в скором времени, то в ближайшее два месяца точно, они пытаются очистить себя в глазах других. Будто «мы ничего не делали, вся вина на руководстве», а кто у нас отвечает за руководство сейчас? Правильно, Фабрицио, ты и я, так как являюсь его правой рукой. — Как думаешь… — девушка на миг замолчала, пытаясь точнее выразить свою мысль, и резко щелкнула пальцами, пристально посмотрев на мужчину, — Мог ли Сани участвовать в этом? Не как организатор, а как случайный свидетель, может быть, соучастник? Потому что нападение на него тоже покрыто мраком. Нам известно лишь то, что его машину подорвали подставные ублюдки из семейств Риджисто и Фальконе, причем есть не скрытый счет об оплате этого покушения. Но, что если его решили убрать не просто так? Допустим, он поддержал план по убийству отца, хоть и слабо в это вериться, мы чисто рассуждаем гипотетически… так вот, допустим, он согласился на смерть отца, так как в этом случае Семья перешла бы к нему, и он стал доном, но тут остальные участники продолжили топить группировку, и он понял, что рискует потерять все, если не остановит их. — Детка… — Рафаэль оторвался от бумаг и снисходительно улыбнулся, — ты меня, конечно, извини, но у твоего старшего брата не настолько хорошие мозги и склонность к интригам, чтобы провернуть такую схему. Тем более, чтобы это все скрыть от дона и остальных, понадобилось быть крайне щепетильным и терпеливым, а таким твоего брата точно не назовешь. Поэтому пока можешь расслабиться, охотой на ведьм займемся позже, когда я разберусь со основной проблемой. И да, я не думаю, что в этих заговорах участвовал Сантино. Но вот идея с намеренным устранением дона и посадкой «законного наследника» во главу Семьи, чтобы потом через него решать действия всей группировки, это возможно… знать бы еще, кто умудрился пролезть в сектор управления, чтобы так все провернуть. Ну ничего, время еще есть, найду. Катарина сухо фыркнула, испытывая странное облегчение от того, что старший брат оказался вне подозрения, потому что собственные мысли могли ее глубоко завести.  — Это прозвучало довольно самоуверенно, знаешь? — насмешливо проговорила она и покачала головой, продолжая улыбаться. — Делаешь такой вид, будто лучше других знаешь суть дела, и подводные камни уже просчитал. — А что, разве это не так? — в ее манере говорить насмешливо о серьезном, спросил Рафаэль и выгнул бровь, — Детка, мне и не надо ничего просчитывать, потому что я вижу эти схемы насквозь. Тем более, мне трудно назвать человека очень умным, если он допускает грубые ошибки в серьезных делах. А об ошибках Сантино ты сама прекрасно знаешь. — Засранец, уел-таки, — с притворной досадой протянула девушка и вздохнула, добавляя уже серьезно, — а если ближе к сути, то ты прав насчет Сани. Я просто уже не знаю, кому верить, а кому нет, и везде вижу тайные заговоры. — Ну, зная нашу Семью, подобному поведению не удивляешься, каждый может оказаться предателем, — невозмутимо произнес Лавито и взял в руки другую кипу бумаг, — но твое волнение я понимаю. А если отбросить эмоции и оставить только голую суть, то вполне ясно, что заговоры будут всегда, вопрос только в том, против кого они будут направлены. Ведь в наших рядах могут быть не только мелкие сошки, замышляющие сбросить дона с пьедестала, полно и других, куда более зубастых акул, которые за нас горло перегрызут любому. Катарина на это лишь молча кивнула. Кому, как не ей, знать обо всех этих радикальных последователях, ведь сама она является одной из них. Не редко из-за ее приказов в прошлом пылали дома особо не сговорчивых личностей, которым хватило ума выступить против группировки. Взгляд девушки стал жестче и холодней, когда она поняла, что придется вновь проводить ревизию среди своих людей. Ничего, не в первый раз сталкивается с подобным. Через некоторое время, Рафаэль вдруг звучно усмехнулся, но это не помогло скрыть злой рык в его груди. Девушка приподняла бровь, удивленная его реакцией. — В чем дело? Лавито с шумом втянул в себя воздух и чуть слышно хмыкнул, а затем посмотрел на нее вспыхивающим взглядом. — Эти куски… кхм… нет, — он слегка закусил губу, сдерживая резкие слова, и выдохнул сквозь сжатые зубы, — тосканские доны на переговорах предлагали тебе экспорт вина в Восточную Европу, не так ли? Катарина кивнула, пока не очень понимая, к чему он клонит. — Да, еще транзиты в несколько азиатских стран. Я помедлила с ответом, потому что меня насторожил такой путь, плюс у них явно есть свои каналы, но они решили использовать наши. И количество груза слишком большое. Рафаэль кивнул, борясь с желанием сжать бумаги в кулаке. — Правильно, потому что, если бы ты согласилась, тебя могли бы привлечь за распространение опиума через государственные границы. Девушка вскинула брови и мрачно забрала документы из его рук. — Проясни. — А все, как на ладони, детка, и от того наиболее скрытно, — вздохнул Рафаэль и подпер щеку рукой, — Живописная Тоскана, обитель прекрасной природы и многотысячных виноградников, культурный центр Флоренции… А то, что там уже несколько лет идет массовое выращивание опиумного мака, никому не известно, и то, что подобными посылками за чужой счет местные семьи распространяют опиум тоже в тайне. Не удивлюсь, если указанные азиатские страны окажутся территориями Золотого треугольника*. Вот и представь себе такую ситуацию, ты соглашаешься на эту сделку, начинаешь производить отправку груза, а потом выясняется что в пяти ящиках из пятнадцати, помещены колбы с морфием и чистым опиумом, а где-то среди бутылок запрятаны пакеты с героином. И вот после того, как твоих людей арестуют копы, они начнут отслеживать путь трансферов и тогда выйдут на тебя. Дальнейший расклад прояснять нужно? Катарина покачала головой, чувствуя, как внутри разгорается пламя ярости. Какие-то мелкие ушлепки вздумали ее подставлять и угрожать репутации ее Семьи. Такое нельзя спускать с рук, но и в лобовую бить тоже не желательно. — Надеялись на скандал и шумиху вокруг группировки, чтобы нейтрализовать меня еще в самом начале, — приглушенно проговорила она и показательно спокойно положила документы на стол, добавив уже с холодным гневом в голосе: — Не на ту напали, мрази. А что насчет груза скажешь, почему так много? Чтобы надежней спрятать наркотики или просто лишняя перестраховка? — Скорее, это оскорбление и не принятие тебя, как руководителя, — мрачно заметил Рафаэль и скрипнул зубами, — переизбыток — признак обжорства. Выражаясь их словами, слишком большой груз был предложен тебе, как наглая подачка жадному и не особо умному правителю, чтобы он заткнулся и перестал лезть в их дела. Взгляд девушки резко приобрел стальной блеск и отдал жалющим холодом чистого гнева. Выражение самих глаз стало хищным, скулы остро очертились, а губы растянулись в жестокой ухмылке. Катарина слегка постучала острыми ногтями по лежащим на столе бумагам и едва заметно качнула головой. Энергия, идущая от нее, вырывала внутренности, ментально дробила кости и сдирала кожу живьем. Инстинктивно хотелось убежать от нее, но в то же время, что-то тянуло назад, заставляя быть еще ближе к эпицентру возможного взрыва. — Вот значит как… — тихо прошелестела она, но от этого шепота мороз пошел по коже, — сходу решили указать мне мое место. Ну-ну, удачи, господа, посмотрим, как вы запоете, когда ваши распрекрасные палисадники обернутся пеплом. — Наши действия, Мадонна? — серьезно спросил Рафаэль, специально обращаясь к ней, как к донне братства, чтобы подчеркнуть ее признанный остальными статус. Катарина перевела на него твердый и уверенный взгляд, и легкая едкая ухмылка скользнула по ее губам. — Все просто, Лавито, я хочу, чтобы их сады, резиденции и производства пылали огнем. Да, это может вызвать убытки в финансовой сфере и посеет волнение среди остальных донов, но мы не можем простить такое беспардонное оскорбление и почти наглую подставу. Но сперва назначь им встречу, скажем, в конце этой недели, я им лично покажу, что бывает, если Красных Дьяволов намеренно злить. Рафаэль молча кивнул, принимая приказ и в который раз втайне удивляясь смене духовного состояния в девушке. Еще совсем недавно она была трепещущей от внутреннего страха и запутавшейся в собственных мыслях, а сейчас от нее шла бешеная волна мощной энергии, которая заставляла подчинится и затрагивала самые потайные уголки нутра. С другой стороны, он имеет дело с Катариной, девушкой, состоящей из одних противоречий, так что удивляться тут по сути не чему.