Dammi le ali di fuoco

15 лет назад, 29 декабря 2003 года.

Смотреть на то, как внизу проносятся сотни километров суши и морей, при этом улавливая приглушенные разговоры сопровождающей команды, оказалось интересным опытом. Несмотря на охрану, расположенную около входов в салон и присутствующую здесь только из-за приказа Сантино, Катарина чувствовала себя спокойно и даже несколько расслабленно. Было ли дело в том, что она наконец-то смогла вздохнуть с облегчением из-за условного побега от боли и постоянного унижения, или в том, что сопровождающие ее люди не думали вредить ей, но она чувствовала, как тяжелый камень рухнул с ее груди. Катарина знала, что по возвращению домой ее ждет скандал, но отказать себе в удовольствии провести несколько дней в компании Рафаэля просто не смогла. Девушка скосила взгляд чуть в сторону, где, зарывшись в бумаги, сидел Лавито и с кем-то говорил по телефону. Судя по речи, на другом конце был кто-то из их испанских партнеров. Такой сосредоточенный и хладнокровный, но вместе с этим ловко играющий масками, даже несмотря на то, что собеседник его не видит. Все дело было в голосе, играющим тональностью и низком тембре, складывалось такое впечатление, что он просто мило беседует со старым другом, а на деле он успел и угрозу за разглашение, и условия поставок наркотиков озвучить. Лаконичный и опасный, но с другой стороны, Фабрицио не стал бы ему доверять контроль над теневой деятельностью семьи, если бы он не был так хорош в сфере закулисных игр и интриг, и уж точно не сделал бы его своим Ангелом. А почему она лично верит ему? Катарина слегка закусила губу, продолжая скользить взглядом по показательно-расслабленной фигуре парня. Почему она его не опасается, а наоборот, стремится быть ближе? Ведь знает прекрасно и о его кровавых методах разрешения проблем, и о том, что он способен убить тысячи человек одним своим словом. Но отторжения нет, только странное чувство духовной близости и принятие его в настоящем виде. Влиял ли тот факт, что ее саму не назовешь нормальной, или то, что он слишком сильно умел цеплять собой, но девушка чувствовала себя с ним защищенной и на равных правах. Да, именно это подкупало. Рафаэль не стремился ее перекроить на свой манер, сломать и вылепить нужную ему марионетку. Он лишь… занимался огранкой, помогал раскрываться, давал ощущение опоры и защиты, вытаскивал из собственной скорлупы и в противовес этому, тут же затягивал в свой омут. Правда, никто из них особо и не сопротивлялся этой тяге. Катарина криво усмехнулась, когда чуть насмешливый взгляд Рафаэля перехлестнулся с ее собственным, давая понять, что он прекрасно заметил ее слежку. Действительно, чему тут удивляться, если она имеет дело с человеком, который в совершенстве контролирует свои рефлексы, эмоции и чувства? Засранец. Породистый, наглый и холеный засранец. Где холодный и смертоносный Кардинал? Нет его и в помине. Катарину влекла эта смена настроений так же сильно, как и сверкающие эмоциями темные глаза. Интересно, а его вообще волнует то, что они устроили свою игру в гляделки на виду у собственных телохранителей? Очевидно, на них он уже не обращает внимания, раз бойцы усиленно делают вид, что их больше интересует содержимое своих мобильников, чем благосостояние их подопечной. Это вызвало некое азартное раздражение и удивление одновременно, потому что обычно люди Сантино не всякому человеку подчинялись. А тут даже пикнуть не рискуют… а еще себя головорезами называют, тфу! Осознание этого вызвало некое желание подразнить тигра за усы, хотя она знала, что это весьма опасно, особенно, если учесть их странные во всех смыслах отношения на грани. Потянувшись к своему дорожному рюкзаку, девушка достала обычную тетрадь и ручку. Вырвав двойной листик, она написала пару предложений, а затем, сложив бумагу в простой самолетик, наглым образом послала его в сторону явно забавляющегося ситуаций парня. Рафаэль без труда поймал «послание» и, развернув его, тихо рассмеялся, читая содержимое. «У него красивый смех, — совершенно не в тему подумала Катарина, с заметным удовольствием наблюдая за его живыми эмоциями, — и черты лица сразу мягче стали». Тем временем, пока она придавалась размышлениям, Лавито успел уже ответить на ее записку и послать самолетик обратно. Выглядело это так же забавно, как и балет на хоккейном поле. Потому что трудно сопоставить этого адского Цербера под личиной ангела и авантюрного юнца, ведущего любовную переписку на манер прошлого века, используя письма, вместе. Но, черт бы его побрал, даже в этом образе он выглядел привычно и естественно. Катарина фыркнула на его довольную усмешку и ловко развернула самолетик, углубляясь в чтение. И тут же ее щеки вспыхнули румянцем, потому что Рафаэль явно не стремился придерживаться приличий в их невербальном общении. На вопрос «Чем ты пригрозил охранникам, что они боятся поднять глаза на меня?» он ответил коротко и емко «Всего лишь кастрацией и трепанацией. А если они захотят сдать тебя большому брату, то вдобавок ко всему, лишатся языков» и еще эта милая нарисованная улыбочка в конце предложения… Словно он не способ расправы описал, а какую-то игривую забаву. Мило, ничего не скажешь. Хотя она сама явно не лучше, раз предложила разделать их на кусочки за невыполнение прямых обязанностей, чем явно и повеселила Лавито. Катарина слегка облизнула губы и принялась читать дальше. «Я вижу, что тебе стало скучно. Не хочешь мне немного помочь?», — этот вопрос был неожиданным и заставил ее вопросительно вздернуть бровь, бросив взгляд на парня. Рафаэль невозмутимо пересматривал какие-то документы, но по его ленивой улыбке и периодически сверкающим глазам можно было без труда понять, что он сомневается в ее согласии, но в то же время, предвкушает его. А вот черта с два! Она азартно вывела напротив вопроса «Я не против, а у тебя есть чем меня занять?» и добавила провокационную подписку «Например, собой». Он ее сожрет за такую наглость, но природная способность находить на свою пятую точку приключения не успокоилась на примирительном ответе. Внутри пламенем бушевал азарт, и ожидание его реакции, которая могла быть непредсказуемой, просто сжигало изнутри. Но дело уже сделано, поздно крыльями панически бить, лучше выдержать его возможный напор и показать, что она тоже не боится провоцировать и говорить намеками. Отточенным движением девушка послала самолетик обратно в сторону Лавито, испытывая странное чувство кайфа внутри. Она понимала, что рискованно принимать его правила игры, но с другой стороны, соблазн оставить победу за собой был слишком велик. Правда, она не учла одного, того, что в плетении интриг и радикальных ходов Рафаэлю нет равных. Поэтому и зависла невольно на его довольной, но одновременно с этим, хищной улыбке, когда он посмотрел на нее прямым взглядом. Словно спрашивая «ты уверена в своем ответе?» перед тем, как принять решение повысить ставки. Парень задумчиво ухмыльнулся и взял со своей стопки документов пару листов, а затем поднялся со своего места и невозмутимо направился в ее сторону. Катарина пыталась не подавать вида того, что волнуется из-за его возможных действий, но все же не смогла сдержать чуть рваного вздоха, когда он остановился рядом и единым плавным движением нагнулся к ней. — Детка, осторожнее с провокациями, я же могу и ответить на них, — выдохнул он почти ей в губы, но не прикасаясь к ним, а затем мрачно усмехнулся и положил перед ней документы, — сможешь перевести и провести анализ регионов на предмет удачных сделок? Или не справишься? Катарина вмиг собралась и уже серьезно посмотрела на бумаги. Там был текст на трех языках: на французском, испанском и английском, и объемный перечень стран, с которыми в будет возможным в будущем заключить контракты на трансферы наркотиков и оружия. Девушка посмотрела на Рафаэля таким взглядом, что реально возникло ощущение, что она хочет содрать с него кожу за его сомнения. — Не относись ко мне, как к глупой девчонке, — холодно проговорила она и вздернула бровь, — сколько у меня есть времени на это? Рафаэль довольно улыбнулся, удовлетворенный тем, что она не стала отступать перед трудностями, а быстро включилась в процесс. Он мельком глянул на часы, украшающие тонкое запястье, и хмыкнул, немного отклонившись назад. — Около двух часов. К посадке мне нужен перевод, анализ можешь сделать потом. — Зачем тебе этот перевод, если ты прекрасно можешь прочитать в оригинале самостоятельно? — с подозрением спросила девушка и вдруг сухо усмехнулась. — Или ты таким образом решил проверить содержание моих мозгов? Рафаэль криво усмехнулся и заправил длинную прядь в низкий хвост девушки, по пути мельком коснувшись ее шеи пальцами. — Зачем так грубо, детка? Я просто хочу посмотреть, как ты усвоила запретный материал. Ведь явно же не упустила возможность подслушать занятия Сантино и Фабрицио. Катарина закатила глаза, понимая, что отрицать данный факт просто глупо, как и то, что ей гораздо интереснее вникать в сложности наркотрафиков и транспортировки оружия, чем тухнуть над очередным бессмысленным заданием от собственных учителей. По правде говоря, она не понимала, почему эта информация считалась запретной для нее. Нет, с одной стороны ей было ясно, что братья не в игры играют, когда проворачивают очередную сделку, и лишняя осведомленность могла навредить всей операции, но с другой… она же тоже — часть семьи, и имеет право знать, что в ней творится. Да, поначалу она не собиралась увлекаться этим до такой серьезной степени, что могла составить конкуренцию Сантино в плане закулисных интриг и поисков более удачных связей на мировой арене, но потом… ее это завлекло и заинтересовало уже намного глубже. Знал бы старший брат, что ей доводилось находить в договорах отца и его партнеров, когда они прибывали в особняк, о-о-о… он бы очень удивился, как и информации о собственных слепых зонах. — Кати, — мягко напомнил о себе Рафаэль и заставил поднять на него глаза, — я ведь не осуждаю. Но меня интересует один вопрос. Катарина едва заметно сглотнула слюну, потому что как только она попадала в плен сине-зеленых омутов, любые мысли в голове приобретали совершенно другой смысл. И его слова об осуждении… Значило ли это, что он не против ее осведомленности на таком серьезном уровне? Ведь если он знал о том, что она следила за братьями и косвенно вмешивалась в их дела, значит, он вполне может ее как-то контролировать в связи с этим. Дерьмо, только этого ей не хватало. — Какой? Рафаэль мягко и расслабленно улыбнулся, но в его улыбке явственно была ощутима холодная сталь. Едва заметно, он прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке и неторопливо провел по острому изгибу челюсти, плавно спустившись на шею. Удивительная нежность и ласка с учетом того, насколько смертоносными и жестокими могут быть эти руки. Но страха нет, вот в чем проблема, к нему нет никакого страха, словно она на подсознании знает, что ей он не причинит боль. Это странно, это вызывает дрожь на коже и учащенный пульс, но отстраниться или отдернуть руку никто из них не думает. Рафаэль чуть сужает глаза, но продолжает улыбаться. — Зачем это тебе? — тихий шепот не состыковывался со словами и низким, обволакивающим тоном голоса. — Для чего ты интересуешься такими запретными вещами, как экспорт героина и импорт военных боеголовок? Знание — рискованная вещь, и никогда не узнаешь, куда они тебя приведут. Так что ответь мне прямо и честно, зачем ты погружаешься в это, хотя прекрасно знаешь, насколько это опасно? — Это сила, это влияние и это возможность защитить тех, кто мне дорог, — серьезно проговорила Катарина, прямо смотря в лицо парня, — это — моя семья, Рафаэль, меня волнует ее деятельность, и кто как с ней контактирует. Да, я знаю, что это чертовски опасно и серьезно может угрожать моей жизни, но с другой стороны… В чем разница, если меня с таким же успехом может убить родная мать? Так я хоть прикрою тыл Сантино и Фабрицио, пускай, они об этом и не узнают, но сам же в курсе, как они могут ошибаться, положившись на свое влияние. Удивлен? Глаза Рафаэля на миг вспыхнули диким синим огнем, но почти сразу он утих, и прежняя зелень заволокла радужку. Улыбка стала мягче, а прикосновения больше не били током из-за его напряженности. Он коротко усмехнулся и легонько поцеловал девушку в лоб, напоследок пропустив густые пряди через пальцы. — Нет, не удивлен, от тебя другого и не ожидалось, — довольно проговорил он и с тихим вздохом отстранился от нее, — занимайся, детка, пока что я не буду тебя отвлекать. Катарина вздернула бровь, немного сбитая с толку таким резким переходом с откровенных признаний на деловые вопросы. — Пока что? Рафаэль широко усмехнулся и пожал плечами. — Тебе предстоит не всегда работать в тишине и спокойствии, девочка моя, — лениво произнес он и выпрямился, запуская ладонь в свои волосы и слегка взлохмачивая их, — покой в нашем деле вообще — штука редкая, и мы не всегда можем себе его позволить. Придется привыкнуть, не терять мысль, когда тебя будут дергать и отвлекать разговорами. — То есть… — начала было Катарина, но стоило ей заметить его довольную и немного плутовскую ухмылку, как разом пришло осознание его слов. Ее не будут раскрывать перед старшими, не будут запрещать вникать в дела семьи, наоборот, поддержат в этом. Девушка облизнула пересохшие губы и невольно снизила тон, когда сипло выдохнула: — Рафаэль, ты серьезно это? Лавито тонко улыбнулся, откровенно наслаждаясь тем, как его имя хриплым вздохом слетает с припухлых губ, и медленно кивнул. Пожалуй, ради того, чтобы видеть вспыхнувшие глаза девушки, можно было немного отойти от привычных правил и нарушить собственный запрет на распространение. Он сам себе роет могилу, когда соглашается на такой риск и позволяет ей влиять на себя даже в работе, но черт его дери, он готов хоть тысячу раз нарушать запреты, чтобы она смотрела на него все так же восторженно и благодарно, одновременно с этим подстегивая своим огнем. — Я всегда серьезно говорю о таких вещах, Катарина, — произнес он и невольно рыкнул на ее имени, от чего не смог сдержать легкой усмешки, — работай, детка, у тебя не так много времени. — Мне хватит, — уверенно проговорила девушка и нехотя разорвала их зрительный контакт, намереваясь быстро включиться в работу, — останешься для контроля? — Это не к чему, я тебе доверяю в этом вопросе, — проговорил парень и направился обратно к своему месту, напоследок обронив: — проверю все после посадки, как мы и договорились. Катарина на это лишь кивнула, полностью поглощенная текстом и открывающимся смыслом. Каждый отрывок нес в себе часть направления маршрута, и узнать весь путь можно было только лишь в том случае, если знаешь о чем идет речь в предыдущих фрагментах. Своеобразная шифровка для тех, кто может урвать лишь контекст речи. Теперь стало понятно, почему в их семье, а в частности в кругу братства Ангелов, многоязычие — не такая уж и редкость, особенно, если учитывать связи, которые они поддерживают фактически по всему миру. В текстах так же шла речь о том, какой именно товар транспортируется, и это тоже была своего рода обманка, потому что информация вводила в заблуждение и давала ложные сведения. Сообразив, что список стран не только для определения возможных союзов служит, Катарина начала сопоставлять вид товара, путь трансфера и место назначения, одновременно с этим занимаясь переводом цельного текста на итальянский. Мысленно поблагодарив собственную настырность и упорность в своем своеобразном «домашнем обучении», девушка невольно восхитилась простой лишь на первый взгляд системой шифровки. Конечно, если сильно захотеть, можно нанять несколько носителей и разобрать текст подчистую… Но кто согласиться терять время на разбор, когда необходимость узнать всю информацию будет наступать на хвост? Не у многих есть на это терпение, а тем временем операция будет совершена и трансферы достигнут места назначения. Умно, ничего не скажешь. Катарина так увлеклась параллелями между странами, что сигнал, побуждающий пристегнуть ремни, так как самолет заходит на посадку, заставил ее едва заметно вздрогнуть и часто заморгать, отрываясь от своего занятия и возвращаясь в реальность. И тут же пришлось невольно замереть, потому что пристальный взгляд сидящего напротив Рафаэля немного сбил с толку. Но эффект скованности быстро прошел, потому что довольный блеск его глаз и легкая полуулыбка ясно сказали о том, что он вполне удовлетворен результатом, даже если пока еще не видел его. — Ремень-то пристегни, детка, — ухмыльнулся он и перевел взгляд в иллюминатор, выдохнув на французском: — эх… вот я снова здесь. Надеюсь, ты не против прогулок по улицам? Я хочу вспомнить город. — Не против, — приглушенно ответила Катарина, как-то краем сознания отмечая, что голос парня поменял свой оттенок, словно со сменой языка произошла перемена отношений, приобретя более интимный характер, — только дай мне сначала в себя придти после перемены места, хорошо? А потом хоть в Лувр, хоть на Елисейские поля сходим. — Я знаю места получше, чем этот музей древнейшей пыли, — сверкнув наглой улыбкой, проговорил Рафаэль и слегка склонил голову на бок, — думаю, в соборе Парижской Богоматери тебе будет гораздо интересней, чем там. Но это, естественно, после нормального отдыха. — Какой ты — ценитель искусства, Лавито, так обесценил главную достопримечательность города, — мрачно усмехнулась девушка и слегка закусила губу, расслабленно откинувшись на спинку своего кресла, — хотя насчет собора ты прав. Я люблю подобные места. — Вот именно потому, что это главная достопримечательность города, там сейчас будет уйма народу, тем более в преддверии Нового года. Потом, если так сильно хочешь, посетим наш достопочтенный Лувр, но не в эти дни. Катарина слегка усмехнулась и в конечном итоге широко улыбнулась, польщенная его желанием показать в первую очередь важные для него места. Это было странно, потому что раньше никто не старался ее хоть каплю удивить, но к чести момента стоит заметить, что раньше рядом с ней не было нужного человека, который был бы внимателен к ее желаниям и мнению. Вообще, Рафаэль не вписывался ни в одну из категорий ее знакомых, потому что постоянно выходил за рамки и ломал границы, при этом сохраняя этот странный баланс. И это не раздражало, а наоборот привлекало, потому что она не могла предугадать его последующие действия. Девушка хмыкнула, с удивлением обнаружив, как ярко пылают сейчас его глаза, то ли от радости, то ли от предвкушения. — Хорошо, как скажешь, в конце-концов, это — твой город. Рафаэль коротко усмехнулся и слегка прошелся по своей нижней губе языком, но против ее слов возражать не стал, переведя взгляд в иллюминатор. Под ними раскинулся Париж, заснеженный, словно в какой-то волшебной сказке, и сверкающий яркими огнями. Древний город, переживший ни одну эпоху и повидавший на своем веку слишком многое, чтобы сохранить былую красивую картину столицы любви и романтики. Навеянный образ — лишь ширма, хоть он и не отрицает ее смысла, но для него город — это живой организм, скрывающий в себе множество тайн и дышащий пороком и невинностью одновременно. Почему-то именно здесь он чувствовал себя, как дома, хотя родился и прожил свои первые десять лет в Таранто. Как бы его не держала за горло Италия, его всегда тянуло сюда, потому что здесь были самые значительные события, которые меняли его жизнь кардинально. А теперь вот… он здесь вместе с бегущей от боли и рамок девочкой, которая заставляет его кровь кипеть, — парень криво улыбнулся и чуть прикрыл глаза, прекрасно чувствуя пытливый взгляд Катарины, — она может его погубить, но с таким же успехом может и возвысить. Очаровательная куколка со стальным характером и пламенным нравом, не боящаяся трудностей и повидавшая за свои годы существования столько дерьма, что и поверить трудно. Сигнальные огни взлетной полосы были все ближе, а у него внутри все сильнее вспыхивало предвкушение и потребность узнать, что эта девочка в себе таит. Потому что то, что он знал о ней раньше, в свете последних событий приобретало совершенно другой смысл, и это странным образом цепляло. Красивая, умная, сообразительная, обладающая шармом кокетливой дивы и совмещающая при этом нрав воительницы, смелая, чуткая и самую малость жесткая… какой коктейль! А ведь он только начал ее заново узнавать и что-то ему говорило, что он еще прилично удивится, если продолжит постепенно раскрывать ее. Этот «отпуск» определенно будет запоминающимся. Когда они спустились по трапу вниз, их уже ждала машина с шофером. Катарина на это лишь усмехнулась, юркая в просторный салон Майбаха. «Десница всегда остается Десницей, — подумала она, наблюдая, как Рафаэль с кем-то созванивается и отдает приказ привести в порядок дом к их приезду, — даже в таких бытовых мелочах». Лавито, заметивший ее усмешку, пожал плечами, без слов говоря о том, что иначе он не может, потому что привык к комфорту и предпочитает не задумываться о том, где ему провести следующую ночь, когда у него пустует свой особняк. Девушка на это закатила глаза и потянулась к своему рюкзаку, чтобы достать свою работу и документы парня, аккуратно сложенные в два раза. Не обращая внимания на разговор, она углубилась в чтение, выискивая последние несостыковки. — Ты успела закончить? — негромкий голос Рафаэля вернул ее в реальность спустя двадцать минут и заставил едва заметно закатить глаза. — Обижаешь, Лавито, — сосредоточенно проговорила Катарина, делая завершающие пометки и выстраивая окончательную схему, а затем вскинула на него сверкающий взгляд — но ты — хитрый плут, ты в курсе? Парень усмехнулся, вскинув брови вверх. — И почему это, позволь узнать? Катарина фыркнула и показала ему запутанную схему маршрутов и разновидность товаров, которые переправляли между собой десять стран, являющийся прямыми партнерами их семьи. — Вот поэтому, лис. Радуйся, я оценила твой шифр и знаешь что, если бы я не вникала в это так серьезно, черта с два я бы сделала это. Анализ связей и простой перевод… как же! А то что это — паутина из трансферов и иллюзия уязвленности ты как-то забыл упомянуть. Рафаэль приглушенно рассмеялся, откинув голову на спинку сидения. Он предполагал, что малышка его сможет раскусить, но он и подумать не мог, что она зайдет так далеко и точно просчитает его планы. Да уж, эта детка способна удивить, что не может его не радовать. Продолжая улыбаться, он взял протянутую тетрадь в руку и пробежался глазами по тексту, а затем сравнил данные со схемой. — Детка, ты не перестаешь меня удивлять, — с правдивым восторгом и удовольствием проговорил он, а затем посмотрел на девушку поверх тетради, — некоторым моим «умникам» понадобилось два дня на дешифровку, а ты справилась за два часа, к тому же предоставила правильный результат. Катарина, я восхищен тобой, правда. Катарина вспыхнула, но ей была приятна его похвала, потому что она подозревала, что ее не так-то просто заслужить. Девушка закусила губу и бросила взгляд в окно, но снаружи были лишь освещенные огнями фонарей улицы, поэтому вновь переключилась на парня, который снова погрузился в чтение. — Рафаэль, а если серьезно? — с нажимом спросила она, прикрыв глаза. — Сколько времени минимум надо для дешифровки подобного маршрута и составление схемы путей? — Если брать в расчет полный разбор и при этом не владеть информацией о возможных связях между странами, то минимум на всю работу уйдет около пяти дней. А у кого есть в запасе столько времени, если этот «кто-то» собирается сорвать сделки? — Лавито мрачно усмехнулся и покачал головой. — Знаешь, забавно наблюдать за всеми этими умниками, которые не с первого раза могут уловить смысл и провести параллель. Они только путь определили, а ты уже подсчитываешь деньги за товар или проверяешь собственный груз. Я не очень часто использую этот шифр, только лишь когда намечается несколько крупных сделок, которые не желательно упускать. В данном случае, время — весьма весомый фактор. Чаще всего перехватывают одну или две поставки, а остальные достигают цели. — Это умно, правда, умно и действенно, — задумчиво проговорила Катарина и посмотрела на него из-под слегка опущенных век, — а на таможне — как? Ведь Цепные псы* наверняка отслеживают такие сделки очень тщательно. Рафаэль довольно ухмыльнулся, ударив кончиком языка по своим губам. — Гляньте-ка, кто-то очень загорелся желанием узнать всю информацию, — довольно протянул он и фыркнул, когда девушка закатила глаза и нахмурилась, чем вызвала его слабую улыбку, — детка, не злись, я просто шучу. Скажем так, эти «псы» не могут доказать нашу причастность к контрабанде, ведь не будешь же трясти ни в чем не повинного предпринимателя. Именно для этого существует легальный бизнес, и большинство таких дел предполагает собой обширные транспортировки. Ведь не будешь же ты проверять, скажем, партию парфюма, если будешь искать наркотики или патроны? Так и здесь, по документам и на виду лишь легальный товар, а что уж под этим скрыто никого не касается. На крайний случай, всегда можно заплатить за бесконтрольный переход, но это очень затратно, сама понимаешь, чиновники и полицейские — жадные люди, а тем более в этих делах. Настала очередь Катарины фыркать и ехидно ухмыляться. — Ни в чем не повинный предприниматель… — протянула она и мрачно хохотнула, — ты — кто угодно, но только не «невиновный» бизнесмен. Значит, прикрываешься парфюмом? Интересно, а товар от такого «соседства» не портится? Хотя, если серьезно взглянуть на это, то вполне логично прикрывать подобные дела легальной деятельностью. Только вот я опять о своем… как ты заметаешь следы операций или сбрасываешь хвост? Ведь взятки взятками, а все равно найдется какая-то тварь, которая сдаст твоих людей федералам. — Конечно, найдется, — тонко улыбнулся Рафаэль и прикрыл глаза, делая легкий вздох, — только вот я не думаю, что кто-то пожелает быть освежеванным заживо, если рискнет открыть рот. Люди всегда боятся за свою жизнь, как бы они не любили деньги, инстинкт самосохранения все равно выходит на передний план. Насчет товара… не беспокойся, от такой компании он не портится. Я пока не намерен травить своих клиентов, поэтому все упаковано, как в аптеке. В конце-концов, это же не — нитроглицерин, чтобы от малейшего касания рвануть. И да, основное прикрытие — парфюмерия. Имеешь что-то против Escentric Molecules? Катарина довольно улыбнулась и хмыкнула, задумчиво постукивая ноготками по подбородку и не спуская с него темнеющего взгляда. — Вот об этом я говорю, Рафаэль, истинную суть ни чем не скроешь, она пролезет под любую маску и начнет диктовать условия. Жестокая расправа, но зато действенный стоп-сигнал для других. Ничего против этого бренда не имею, просто предпочитаю продукцию Giorgio Armani. И что это ты изменяешь классике? Я думала, занимаешься истинно французским брендом Chanel. — Слишком известная марка, слишком много внимания, что не всегда мне на руку, — беспечно улыбнулся парень и едва заметно вздохнул, — чем меньше посторонних лиц знают об деле, тем меньше проблем возникает. А насчет сути ты права, вопрос только в том, кто решится принять эту суть полностью и не испугается ее составляющей? Внезапный прямой взгляд в лицо девушки заставил ее моргнуть и едва слышно выдохнуть, потому что ощущение резкой пронзенности слишком ярко ударило по сознанию. Она невольно облизнула губы, но прерывать зрительный контакт не стала, хоть и заметила, что эта тема довольно опасна для их отвлеченного разговора. — Полагаю, тот, кто имеет внутри похожую суть? — медленно проговорила она и приподняла бровь, когда заметила легкую усмешку парня. — Что смешного? Рафаэль покачал головой, продолжая улыбаться, а затем внезапно поманил к себе. Катарина раздраженно фыркнула, потому что не понимала его поведения, но все же приблизилась к нему. В непосредственной близости дыхание почему-то всегда делалось рваным, а кровь начинала бежать по венам быстрее. И это никто из них объяснить не мог, потому что происходило замыкание и смысл слов терялся. В приглушенном свете салона глаза казались бесконечно глубокими, и каждый падал на дно зрачка друг друга. — Ты меня не боишься, хотя и видишь все предельно ясно, но все равно, не боишься, — нарушил обволакивающую тишину Лавито и неторопливо распустил жесткий хвост, позволяя волосам девушки тяжелыми прядями упасть на плечи, — это странно, детка, хоть я и понимаю, что ты привыкла к подобным вещам. Но никто не реагировал на мои возможные расправы так спокойно. Катарина усмехнулась и пожала плечами, невольно прогибаясь навстречу ласкающей ее голову руке и едва сдерживая стоны удовольствия. Не стянутые жесткими резинками и шпильками пряди легко проскальзывали сквозь длинные пальцы и мягко пружинились. Подобные манипуляции изрядно расслабляли ее, о чем довольно быстро догадался Рафаэль и теперь он не упускал возможности сыграть на этом, чтобы помочь ей сбросить напряжение или нервозность. Катарина едва не мурчала, но как ни странно, его слова все еще четко держала в голове, позволяя обдумать свой ответ. — У меня братья — убийцы, — легко, хоть и с горечью, усмехнулась она, открыв глаза и встретив внимательный взгляд парня, — отец — дон огромной криминальной группировки, а мать… садистка и мразь последняя. Да и я сама — не девочка-цветочек. Видишь же, что это - лишь удобная маска для того, чтобы другие не задавали вопросы. О каком страхе может идти речь, если я подсознательно ищу того, кто сможет помочь мне справится со всем дерьмом, которое меня окружает? А для этого нужно самому немного сойти с ума и выработать в себе контролируемую жестокость. У тебя есть контроль во всем, даже в кровавых расправах и пытках, и мне с тобой спокойно, и я чувствую себя защищенной. И вот это самое удивительное, потому что другие во мне этого чувства не вызывают. Рафаэль едва слышно вздохнул и сильнее зарыл пальцы в густую копну, притягивая девушку еще ближе. Пробежавшись глазами по ее чуть покрасневшему лицу, он вновь поймал ее уверенный взгляд, и в этот момент по позвоночнику прошла молния, ударившая прямо в мозг. — Я ведь — не благородный рыцарь, который спасает невинных девушек, — приглушенно проговорил он и криво усмехнулся, когда понял, что сам же противоречит своим словам. Потому что сейчас он только и делает, что благородно вытаскивает невинную девушку из оков домашнего насилия, взамен втягивая ее в большую опасность. Катарина едва слышно хмыкнула, и на дне ее глаз вспыхнули озорные огоньки, потому что она прочитала его мысли. — А я разве сказала, что мне нужен рыцарь, или я могу сойти за невинную деву? — лукаво улыбнулась она и тихо фыркнула. — Брось, Рафаэль, мы ведь видим друг друга насквозь. Вопрос только в том, что мы показываем добровольно, а что открывается самостоятельно? «Несносная девчонка, — с долей восторга подумал Лавито, легко улыбаясь и оставляя ее вопросы без ответов, потому что видел: несмотря на то, что девушка явно храбрилась, она не была готова услышать его мысли по этому поводу, — пока побудешь в неведенье для твоего же блага».