The Sun's coming out but I'm feeling colder.
***
— Я буду готов через пять минут, Сынчоль. Да, вы можете подъезжать, постараюсь не задерживаться. Джонхан вешает трубку и кладёт смартфон на письменный стол. Он уже далеко не первый раз за день идёт в тесную ванную и просто смотрит на своё отражение в немного мутном стекле зеркала. Вчера ему пришлось купить какие-то дешевые маски для лица ради того, чтобы хоть на толику убрать этот бесконечно печальный и уставший вид. Парень проводит подушечками пальцев по всё еще заметным синякам под глазами и раздосадованно цокает языком. Они с Сынчолем не виделись уже около двух недель, ведь из-за очередной драки его временно отстранили от занятий в универе, а когда Чхве заметит эти впалые щеки и следы бессонных ночей в компании слёз и объятий старой подушки, то Юну точно не удастся избежать допроса и того самого взволнованного взгляда. Сынчоль... Джонхан до сих пор не мог понять этого тёмноволосого парня. Они даже не были друзьями, лишь иногда пересекались благодаря Уджи, который был в довольно тесных отношениях с обоими. Познакомились они примерно через два месяца после поступления Джонхана. Как раз тогда, когда Джихун решил присоединиться к организованной Сынчолем банде. Эти двое сразу же нашли общий язык и довольно быстро спелись, так что Юн подчас даже ревновал лучшего и, пожалуй, единственного друга ко всей этой тусовке и к самому Эскупсу в частности. «Твой новый друг слишком странный, я бы не доверял ему», — сказал как-то раз старший, когда Ли в очередной раз посвящал парня в подробности их очередной "вылазки". Вообще, целью набранной Сынчолем банды было проводить что-то вроде воспитательных бесед тем студентам, которые начинали мнить о себе слишком многое. Они собирали информацию о травлях и подстрекательствах, узнавали подробности разных сомнительных случаев и в итоге ставили зачинщиков всего этого дела в ровно идентичные обстоятельства. Если не жестче. Единственным, кого деятельность банды до сих пор не коснулась, был Хон Джису. Оно и не удивительно, потому что, сколько бы каждый из парней ни строил из себя супергероев, никто не хотел нарваться на крупные проблемы для всей своей семьи и вылететь из университета. У Джису было слишком много связей и влияния, но, по словам Купса, ребята всё еще строили какие-то неразглашаемые планы в его отношении. А что до Джонхана, он так и оставался противником этого движения, несмотря на дружбу с Уджи. Юн всегда считал, что опускаться до уровня тех людей, которых они якобы желают проучить — это скорейший путь уподобиться им самим. И менять своё отношение к этому вопросу он не собирался, несмотря на убеждения лучшего друга и неоднократные попытки заверить старшего в том, что он не прав. Юноша даже пытался какое-то время отговорить Уджи от участия во всём этом, но по итогу просто смирился. А вот недоверие и несколько предвзятое отношение к Сынчолю так и остались. Хотя в последнее время отношение самого Сынчоля к третьекурснику становилось всё более и более неоднозначным, однако Юн предпочитал не задумываться об этом. У него и собственных проблем было навалом. Выходя из ванной комнаты, Джонхан закрывает за собой дверь и окидывает взглядом однокомнатную квартиру, которую он всё еще каким-то чудом умудрялся исправно оплачивать. Иной раз, правда, приходилось не есть почти ничего несколько дней подряд, но парень не жаловался. Нужно продержаться еще полтора года, тогда он окончит универ и наконец-то найдёт хорошую работу. И он уже давно смирился с этой вечной нехваткой средств, однако в очередной раз попавшаяся на глаза уже пустая кроличья клетка с написанным сбоку чёрным маркером "Джон-Са" напоминает, что всегда закрывать глаза на собственные проблемы без потерь не получится. Юну не хватало денег на операцию, которая требовалась его питомцу. И уже тогда, когда прозвучала необходимая для лечения сумма, стало понятно, что сделать ничего не получится, однако студент где-то в глубине души до последнего момента сохранял некую призрачную надежду на то, что всё обойдётся. Но в реальной жизни чудес не бывает. Тяжело вздыхая и мысленно пытаясь блокировать так и норовящие пробраться в голову болезненные воспоминания, юноша берёт клетку в руки и выносит её на лестничную площадку. Лишь бы дома она больше не попадалась на глаза. Что делать с ней дальше, он подумает уже завтра, когда вернётся. Ну, а если кому-то вдруг и приспичит украсть оставленную без присмотра вещь, возможно, Джонхан будет даже благодарен этому человеку. Экран оставленного на столе телефона загорается, сопровождаемый громкой вибрацией и высвечивающимся контактом "Сынчоль". Юн торопливо берёт трубку, не глядя нажимая "ответить" и при помощи одной руки спешно начиная обуваться, понимая, что со всеми своими мыслями задержался минут на десять. — Сейчас выйду, извини, я немного закопался. Джихун уже с тобой? Отлично, тогда сейчас мы сразу едем туда? Я уже обуваюсь. — с очередным тихим вздохом заблокировав телефон, Джонхан засовывает его в карман джинс и заканчивает натягивать на себя единственные выглядящие более-менее прилично кеды. Почему-то у него были не самые радужные предчувствия насчёт сегодняшнего вечера, но парень списывал это в большей мере на давно развившуюся паранойю, за которую стоило сказать спасибо Хон Джису, который непременно там будет. Но в этот раз сам Джонхан постарается не отходить ни на шаг от Уджи и Эскупса, так что всё должно пройти без происшествий. Джису еще ни разу не тронул его, когда он был в компании этих двоих. Закрыв за собой дверь на ключ, парень на ходу поправляет просторную, больше на пару размеров синюю кофту. Юн в принципе любил большие вещи, в них он чувствовал себя более защищённым, а на такого рода мероприятии какая-никакая защита ему уж точно пригодится. Выходя из подъезда, парень тут же замечает остановившуюся неподалёку тёмную Audi, из открытого окна которой ему уже машет привлекая внимание Уджи. — Только не говори мне, что ты опять просто залип в одну точку на несколько минут и именно поэтому задержался. Светловолосый поворачивается к старшему, пока тот садится на заднее сидение, захлопывая за собой дверцу и сразу же предусмотрительно пристёгиваясь. Услышав вопрос Джихуна, юноша немного хмурит брови, подтягивая заплетённые в низкий хвост длинные волосы. — Нет. Я просто не мог найти ключи. И, если такое случилось пару раз за вчера, это не значит, что такое случается постоянно. Ох, кстати, привет, Сынчоль. — Привет. У тебя всё в порядке? — брюнет заводит двигатель автомобиля и поворачивается к Джонхану, смерив того внимательным взглядом, от которого самому Юну стало как-то даже не по себе. Джихун было уже открыл рот, чтобы самостоятельно что-то ответить, но закончивший поправлять волосы парень резко прервал того прежде, чем он успел бы наговорить Сынчолю лишнего. — Я в полном прядке, просто завал с учебой и из-за этого уже который день не могу нормально поспать. Вы же меня знаете. Эскупс слегка выгнул бровь с явным недоверием на лице, однако расспрашивать Джонхана дальше он не стал. Всё же они не в таких близких отношениях, и третьекурсник, наверняка, как обычно не захочет говорить ему правду. Лучше найти более подходящий момент как-нибудь потом, потому что что-то в глубине души подсказывало Чхве, что одной бессонницей из-за учебы тут дело не обошлось.***
Ладно, Джонхан предполагал, что это будет не особо весело, но не до такой же степени. Уджи буквально через минуту после прибытия по нужному адресу куда-то смылся (как оказалось позже, он ушел искать своего парня Сунёна, но случайно свернул не туда), а после Юн и Сынчоль нашли его уже в далеко не самом трезвом состоянии, агрессивно выкрикивающего что-то про справедливость и правосудие в окружении еще нескольких не особо трезвых студентов. Купсу пришлось за шиворот вытаскивать его из этой компании, при том продолжая выслушивать какие-то бессмысленные лозунги. Парни нашли свободный диван в дальнем углу просторной комнаты и закинули на него Джихуна в надежде, что тот благополучно вырубится и на этом проблемы от мистера Справедливость закончатся. Что до Джонхана, он уже за этот час успел пожалеть о своём решении принять участие в вечеринке. Он же знал, что так оно и будет. И если бы не постоянные взгляды Сынчоля, проверяющие, чтобы тот всегда находился максимум в радиусе трёх шагов от него, Юн уже давно бы слинял отсюда. Когда они оба уже сидели рядом с засопевшим, откинувшись на спинку дивана, Джихуном, между однокурсниками воцарилось неловкое молчание. Джонхан одной рукой обнимал сам себя, а другой нервно теребил в пальцах край просторной кофты, всякий раз с отвращением морщась, когда совсем рядом проплывал очередной силуэт, от которого так и веяло перегаром. В эту минуту он был твёрдо уверен: больше на подобных сборищах его никто и никогда не увидит. А уж тем более, когда вдалеке ему вдруг почудилась чересчур знакомая, худощавая фигура, от одной мысли об обладателе которой Юн невольно ёжился и желал стать максимально невидимым. Однако, кто-то, кажется, увёл давнюю причину джонхановского невроза в противоположную сторону прежде, чем их взгляды успели пересечься. Кто бы то ни был, парень был всей душой благодарен этому человеку. — Давно у вас с Джису такие... напряженные отношения? — послышался совсем рядом голос Сынчоля, что наконец-то решил разрушить нагнетающую атмосферу, пусть выбрав и не самую удачную тему для разговора. — Буквально с того самого дня, когда он тут появился. Мы еще в день зачисления крайне неудачно умудрились пересечься, — не очень охотно ответил ему старший, подняв свой взгляд на сидящего рядом однокурсника. — Как думаешь, у него есть какие-то мотивы? — Я сам хотел бы знать, есть ли они у него. Давай, пожалуйста, не об этом. Слишком много разговоров и мыслей о Хон Джису в моей жизни, в которой и без того проблем хватает. — Проблем? Может, расскажешь, что там у тебя в действительности произошло? Ты ведь соврал, когда сказал про недосып, я прав? — парень старался говорить без нажима, спокойно и вкрадчиво, надеясь всё же получить внятный ответ на волнующие его вопросы. Да, Сынчолю действительно нравился Джонхан, и он уже давно принял этот факт, но никак не мог понять, почему же объект его симпатии постоянно с таким недоверием относится к нему. Хотя, за те три года, что они были знакомы, Купс еще не давал ни единого повода усомниться в себе. Он мягко и осторожно коснулся ладонью чужого плеча. — Если тебя сильно что-то тревожит, ты ведь знаешь, что всегда можешь на меня рассчитывать. — Да, спасибо, Сынчоль. Но у меня правда не произошло ничего плохого, это переутомление, ну и всякие мелкие бытовые проблемы. Извини, мне нужно отойти в уборную. Усиленно стараясь не смотреть на Чхве, парень не дал тому что-либо ответить, как-то слишком резко поднимаясь с места и удаляясь в сторону мужского туалета, искренне надеясь, что никаких неприятных сюрпризов в лице не закрывших дверь парочек или чего похуже его там не ожидает. Он старательно огибал громкие, кучкующиеся, пьяные и не очень компании, мысленно прося прощения у Сынчоля за своё поведение. Если бы он не ушел в тот самый момент, точно бы сорвался и выложил всё, как есть, а этого Юн действительно не хотел. В глубине души он понимал, что Эскупс не плохой парень и ему самому следовало бы разобраться в своём к нему отношении. Но на это он найдёт время когда-нибудь потом. А сейчас ему нужно угомонить свои нервы и хоть немного успокоиться, пока вся эта непривычная атмосфера не начала совсем уж дурно влиять.***
— Шуа, а давай мы лучше пойдём ближе к Джуну, а то тут что-то мне не очень нравится, — едва заметив вдалеке того самого темноволосого парня, которому посчастливилось стать непосредственным участником крайне комичного инцидента на прошлой тусовке, Сокмин подхватывает лучшего друга под локоть, торопливо утаскивая в другой конец зала, где уже вовсю принимал участие в организованном Сынкваном танцевальном баттле Джунхуэй. Ли в самом деле сдержал своё слово и за весь вечер не выпил ни глотка алкоголя, да и даже если бы он того захотел, то отхватил бы от Джису по первое число. Джошуа лишь молча кивнул, абсолютно пассивно позволяя младшему тащить его за собой. В течении всего вечера он был погружен в свои мысли и не особо вникал в происходящее вокруг него. Вчерашняя беспричинная тревога так и не отступила, лишь в какой-то мере то утихала, то вспыхивала с новой силой. Особенно это касалось ночи. Сегодня парень смог уснуть лишь под утро, всю ночь пытаясь отвлечься от назойливых неприятных ощущений и отвратительного настроения, в итоге всё же засыпая лишь благодаря эмоциональной переутомлённости. Разумеется, и Сокмин, и Джунхуэй всё это замечали. Когда Джису в очередной раз переставал как-либо реагировать на них, выпадал из диалога, начинал тупо смотреть в одну точку, парни многозначительно переглядывались, понимая ход мыслей друг друга без единого слова, однако осознавая и то, что они пока что понятия не имеют, как помочь Джошуа. Да и если бы они знали, брюнет навряд ли позволил бы это. И в таком темпе Ли весь вечер наблюдал за другом, лишь изредка переключая своё внимание на то, что творится на празднике, а Джун уже через пару часов не выдержал, махнув рукой и решив хоть немного развеяться. «Если мы будем ежесекундно наблюдать за ним, всё равно в итоге ничего не сможем понять, толку от этого никакого. Когда Шуа захочет, он сам заговорит об этом.» «Может, Джун был прав? А если я сделаю только хуже своим повышенным вниманием или начну раздражать его...» — Ли робко поглядывал на стоящего рядом Джису, что медленными, небольшими глотками пил пунш. Со стороны могло показаться, что юноша увлеченно смакует напиток, желая распробовать как следует этот вкус фирменного алкоголя от семьи О. Но на самом деле он просто находился в состоянии абстрагированном от всего мира, и эти мелкие глотки были не более, чем машинальными действиями. Ситуация буквально выводила парня из себя, но он не мог никак бороться с ней, не зная абсолютно ничего о причинах. И сколько бы он не копался в себе, не было ни малейших предположений и вариантов. — Сокмин. Неожиданно услышав голос старшего, тот вздрогнул, сразу же обращая на него своё внимание и поворачиваясь всем телом. — Да, хён? Ты хочешь поговорить? — в голове Ли слышалась явная надежда и желание наконец услышать что-то о проблеме, так сильно выбившей из колеи его лучшего друга. И он ведь далеко не просто так притащил его к тому самому месту, где стояла массивная чаша с пуншем. — Как ты думаешь, могут у человека существовать два соулмейта? — Погоди... что!? — парень с абсолютным непониманием и растерянностью на лице нахмурил брови, пытаясь понять, шутит Джошуа или нет, однако Хон выглядел абсолютно серьёзно и спокойно. — Могут у одного человека быть два соулмейта? — всё тем же задумчивым голосом повторяет старший, будто бы не замечая вызванного этим вопросом шока на лице Сокмина. — Ты же не хочешь сказать, что... — У меня есть предположения. Вопросов в голове юноши становилось всё больше и больше, а серьёзный тон друга никаких ответов на них не давал. Естественно, не может такого быть, что это за чушь вообще. На что он намекает? Сокмин открыл было рот, чтобы задать очередной вопрос, однако Хон ответил на него прежде, чем он успел это сделать. — Я не вижу иных объяснений. Все анализы недавней медкомиссии опровергают варианты проблем со здоровьем. У Цзыюй нет никаких личных проблем, чтобы они могли передаться мне путём нашей взаимосвязи. Я сам за всю жизнь ни разу не страдал депрессиями. Впервые за столько лет я не могу понять самого себя, сколько ни пытаюсь. Мне кажется, что-то не так. Едва я начинаю осознавать, как тут же все мысли разбегаются, — парень отставляет в сторону бокал с недопитым пуншем. Хмурясь, он потирает пальцами виски, чувствуя тяжесть в голове от всех этих навалившихся непонятных обстоятельств. — Может, тебе просто нужно отдохнуть? Мы можем попросить Джуна отвезти тебя домой... — Нет, — резко прерывает тот слова младшего. — Дело не в этом. И домой я сегодня не вернусь точно, мне уже хватило этих четырёх стен наедине с собой... Не уходи далеко от Джуна, мне нужно отойти. Кажется, Сокмин пытался сказать еще что-то вслед удаляющемуся Джошуа, но Хон этого уже не слышал. Внезапный щелчок в голове и интуиция потянули его в сторону находящейся в другом конце помещения уборной. Отпихивая в сторону пьяных людей, не дающих проходу, парень твёрдым шагом направлялся прямо туда, бросив какие-либо попытки найти логику в своих действиях. Нужно. Он чувствовал это.***
Прячась в кабинке уже около десяти минут, чтобы случайно не попасться кому-либо на глаза и не обрести очередных проблем, Джонхан подавлял тихие всхлипы, закусывая нижнюю губу и ладонью препятствуя каким-либо лишним звукам. Нервы не железные. Особенно когда вся твоя жизнь напоминает один сплошной ситком про тотального неудачника, который смотрят люди с незадавшейся личной жизнью, чтобы убедиться в том, что не так уж у них всё и плохо. Нужно успокоиться. Нужно выйти отсюда, умыться и попытаться тихо и незаметно уйти. Лишь бы прямо за дверью его не выжидал Сынчоль. Какая же была тупая идея: прийти на эту вечеринку. Знал же ведь, что в таких местах ему становится только еще более тяжело и на всех праздниках жизни он всегда в итоге не выдерживает стресса, думает о своих нескончаемых проблемах и срывается где-нибудь под конец. Тише. Кажется, кто-то вошел. Не издавая ни единого звука, парень замер, прислушиваясь к медленным шагам по ту сторону двери кабинки. Как будто кто-то кого-то искал. Ну, ничего, сейчас он просто ничего не найдёт и уйдёт отсюда, так ведь? Парень попытался вытереть ладонью в очередной раз выступившие слёзы, но резко сорвавшийся с губ всхлип в такой тишине прозвучал, видимо, чересчур громко. Звуки шагов прекратились. Прошло всего несколько секунд, однако для Джонхана эти отвратительные мгновения будто бы длились целую вечность. Он слышал даже собственное учащенное сердцебиение, жмурясь и судорожно повторяя про себя только "уходи, уходи, уходи" вплоть до того момента, пока наконец не хлопнула дверь. Ушел? Тишина. Он ушел. Облегченно выдыхая, Юн еще раз вытер рукавом кофты остатки слёз со своего лица, медленно поворачивая ручку двери кабинки и немного несмело выходя наружу. — Ну и чего ты тут кроешься? Голос звучит буквально над ухом, пуская по телу табун мурашек. Затылком Джонхан отчетливо ощущает на себе тот самый взгляд. Даже не видя человека за спиной, он отлично знал, кто это.