Ночью не страшно

***

      Темнота убаюкивала, лаская уставший взор длинными изящными тенями, которые, извиваясь и дрожа, трепетали вместе с её неровным дыханием. Границы комнаты как будто бы тоже стирались, раздвигаясь дальше, в разные стороны, туда, куда не могло достать сознание, а маленький огонёк сияющего бра плясал в сумраке ночи, словно смеясь вместе с невесомыми кисейными шторами, дрожащими от лёгких поцелуев свежего воздуха. Окружающий мир расширялся до пределов Галактики, однако в то же время замыкался в одном этом маленьком неровном круге света, который отбрасывал лёгкие пятна на часть стены, кресла и книги в её руках.       Ами не боялась темноты. Какие бы картины не рисовало её воображение, Ами оставалась непоколебима. Мягкий плед, любимая книга и пляшущий свет чуть выше её головы дарили спокойствие и тепло, которое так приятно разливалось на сердце.       А ещё она очень чётко осознавала, что без темноты не бывает огня, спасительного и всепоглощающего, которого ей стоило бы сторониться, как повелительнице воды, Сейлор Меркури, однако она не могла идти против влекущего её чувства. Яркие всполохи всегда заставляли сердце биться чаще, а глаза, за столько лет привыкшие к безудержному буйству рыжих красок, лишь слегка щурились, когда пламя оказывалось непозволительно близко.       Ами любила эти чувства, хоть и прятала их за тоненькой оправой, в стёклах которой всё ещё полыхал вечный огонь, так неутомимо любимый ею.       Тьма и свет, зло и добро всегда шли рука об руку. Ами давно смирилась с этой мыслью, которая поначалу пришлась ей, как борцу за добро и справедливость, не по вкусу. Она долго думала, приводила тысячу доводов «за» и столько же «против», но когда увидела яркое пламя в его руке глубокой ночью, то отринула прочь все сомнения.       Она перелистнула страницу.       Ами уже читала эту книгу, а потому не особо сосредотачивалась сейчас на ней, скорее любуясь переливами тусклого света от мигающей лампочки, который слабо дрожал в угасающей комнате. Она думала обо всем и одновременно ни о чём, но это уже не страшило Ами так сильно, как некоторое время назад. Мысли кружились в голове, особо не задерживаясь в ней, и Ами улыбалась легко-легко, лишь краешками губ, кончиками пальцев касаясь дрожащего рыжего пятна на пожелтевшей странице.       Еле слышный шорох заставил её отвлечься от этого безусловно важного занятия и бесстрашно поднять глаза на беспросветную тьму перед ней.       — Привет, — прошептала Ами и удивилась: она это в самом деле сказала или просто подумала?       — Привет, — также тихо отозвалась темнота.       Она шагнула к Ами, и из ночного сумрака проступили очертания мужского тела. Слабый, ласковый огонёк вспыхнул в ладони, освещая Зойсайта и плутоватую улыбку, застывшую на его лице.       Лампочка с тихим вздохом щёлкнула, наконец перегорев, обесслиленная и уставшая, и комната погрузилась в темноту. Единственным источником света оставалось тёплое пламя в руке Зойсайта, которое он и не думал тушить. Ами закрыла книгу и, отложив её в сторону, поудобнее устроилась в кресле.       — Тебе не скучно? — спросил Зойсайт, медленно опускаясь на колени около её ног, укутанных пледом.       — Теперь нет, — покачала головой Ами, чувствуя, как кончики губ дёрнулись вверх.       — А не страшно? — вкрадчиво продолжал свой маленький почти-допрос Зойсайт, однако в глазах его плясали весёлые чертята.       Ами тихонько рассмеялась, прикрыв рот ладонью. Зойсайт тут же притворно насупился, но веснушки продолжали веселиться вместе с Ами. Они оба знали ответ на этот вопрос, который стены этой комнаты неизменно слышали каждый вечер, но тем не менее, получали колоссальное удовольствие от такого общения.       — Когда ты рядом — мне не страшна никакая тьма, — серьёзно сказала Ами, положив руки на колени. — Потому что даже если наступит тёмная-тёмная ночь — ты всё равно окажешься рядом и осветишь мне путь.       Она тихонько выдохнула и замолчала, смущённая, но довольная, что пока ещё может говорить эти слова. Днём Ами бы застеснялась и убежала, ночью же — могла раскрыться ему.       Зойсайт просиял, как новогодняя ёлка, и, отправив маленький пучок света в полет над их головами, уткнулся носом ей в колени, крепко обнял руками укутанные пледом ноги. Ами стремительно покраснела — ей казалось это слишком интимным моментом — однако всё равно осторожно коснулась его волнистых, слегка жестких, но в тоже время очень мягких волос. Не выдержала и с негромким вздохом наклонилась вперёд, зарываясь лицом в рыжие непослушные пряди. Зойсайт негромко рассмеялся и затих.       Лишь ночью они могли позволить себе подобное единение душ, когда и Ами, и Зойсайт знали всю правду друг о друге и не скрывались от любопытных взглядов окружающих. Им казалось, что только так они были честны и… Это была своеобразная дань памяти далекому прошлому, когда они и днём могли позволить себе гулять по парку в окружении маленьких сияющих в аквамариновых брызгах воды огоньков.       — А тебе не страшно? — негромко спросила Ами. — Эта тьма…       — Ты рядом, — его объятья стали крепче. — И она больше не вернётся.       Зойсайт поднял голову, и их лица оказались невыносимо близко: Ами чувствовала его тяжёлое дыхание на губах и видела, как огненный отсвет остывшей болью отразился в его глазах. Тихо выдохнув, она на мгновение прижалась к его устам, чувствуя, как щёки залила краска смущения, а когда отстранилась, то очень серьёзно посмотрела на него.       — Я не отдам тебя ей, — прошептала она. — Не сейчас, когда мы — ты — смогли спастись.       — Рыжие хитрые, — усмехнулся Зойсайт и одной рукой дёрнул себя за прядь, безмолвно намекая и на себя тоже. — Мы умеем притворяться.       — Я знаю тебя настоящего, — покачала головой Ами; её ладони скользнули ниже и обняли его за шею, большие пальцы слегка касались слегка шершавой от щетины кожи подбородка. — И не позволю ведьме забрать тебя у меня.       Боль снова появилась в пристальном взгляде Зойсайта, но то была боль не отчаяния, а безграничного доверия и великой любви, которой стало мало место в гулко пылающем сердце, и она вышла наружу вместе с всполохами яркого пламени, отражаясь в зелёных с хитринкой глазах.       — Спасибо…       Он снова уткнулся лицом в колени Ами, да так и замер, позволяя себе наслаждаться её осторожными прикосновениями к его волосам, шее, плечам. Она ласкала его, словно доказывая, что теперь она рядом с ним, а не та рыжая ведьма в фиолетовых одеяниях, что сломила память Лорда Огня несколько тысячелетий назад. Ами не позволит ей вернуться и снова начать хозяйничать в голове Зойсайта, коверкая его память и выжигая черным пламенем скверны все дорогие их сердцам воспоминания.       Ведьма сгинула во мраке вместе с последним неозвученным желанием лунной принцессы, благодаря которому Небесным Генералам снова был дарован шанс на тихую и мирную жизнь.       Боялась ли Ами ночи? Конечно же, нет.       Рядом с Зойсайтом — некогда вырванным кусочком её сердца, а теперь вернувшимся к ней — Ами ничего не страшило. Она готова была с вызовом смотреть в глаза накатывающей мгле уже потому, что её колени обнимали крепкие любимые руки, хозяин которых был способен заставить пламя быть верным союзником и беспощадной силой, сметающей всех на пути, кто осмелился бы снова встать между ними.       Принцесса Меркурия была слабой, если не смогла удержать возлюбленного и позволить ему рухнуть во тьму.       Ами Мидзуно же не позволит врагам сделать даже взмах руки, который мог бы разрушить их хрупкое счастье.       Таково правило: выживает сильнейший. И она пронесёт это знание с высоко поднятой головой, чувствуя, как её ладонь крепко сжимает тот, кто помог ей окончательно сбросить оковы страха перед липкой невыносимой тьмой. Потому что их сердца уже более не ведали страха.