И в горшок не лезет!. Заявка.

      Заберите меня отсюда! Уроки почти закончились. Очередная двойка, так надо. Как же угадать: бежать или прятаться? Чертов свин, кузен Диди, жопа с ручкой, жертва Макдоналдса и газировки, пердун ее Величества. А что, его бы взяли. Был бы один, но с ним всегда его собачки. Западло или западня? Правильное слово мне очень поможет убежать от того, что эти гады могут мне прописать. Козлы, хорошо им, вымахали как кони. Я же шкелет-Поттер, доходяга, очкарик, чмо четырехглазое. Тоска.       Это длится почти год, вру, меньше. Если учебный, то точно год. Так оно и бывает, похоже, отберите что было и понимаешь, где хорошо и как плохо. Я же приемыш ‒ живу с кузеном у дяди с тетей. Взаправду Петуния тетя, а Вернон ее муж, так соседки между собой говорили. Не пойму разницы, но раз говорят, то есть. Мне почти девять лет. А, кому какое дело! Дожить бы и, как там в кино говорили, не вздернуться, вот. Хотя, куда и как себя дергать я не знаю.       Решено, бежим, я ловкий чёрт, вдруг повезет. Первый этаж, холл, чуть буксую на поворотах. Но это же школа, можно ухватиться за поручни, зато на улице обувь не скользит. Двор. Забор, ворота. Атас! Как же я не хотел идти в новый учебный год со старым рюкзаком-портфелем, дурак. Хотел сумку через плечо, как взрослый пацан. Кто ж знал, что с ним сваливать настолько удобно, только ручки, линейки и остальное барахло стучат на ходу.       Успел! Фиг вам, я не лох, засранцы. Через сквер, на верочку, там зашухариться легко. Вот они, родимые кустики и заросли. Деревья ‒ за...бись, залезь на них и читай книжку. Пусть ищут. Жрать захотят или замерзнут, быстрее домой попрут. Нет, так один фиг, они ж примерные детки, домой после школы вовремя приходят, уроки учить. Ага, учат они.       Залез, нафиг книжку, вернемся к нашим баранам и поразмыслю кто виноват. Не, мне вот интересно при чём здесь баран и почему «раз»? Когда я у училки спросил, если можно размыслить, то нельзя ли два- или тримыслить, она такого наговорила, что еще непонятнее стало. Плевать, пошла она… к баранам, коза. Не, корова, её так старшие ребята называют тихонечко. Так и говорят, них… се вымя у этой телки. Если я правильно понял, вымя это грудь, ну то, что спереди у тёток. Тогда да, она всё, что надо читать или на подставку ставит или далеко от себя держит, чтоб это самое «спереди» не закрывало. Фу, гадость, лишь бы у меня такое не выросло. Вон у дяди Вернона тоже много отросло, вдруг и больше бывает?       Что-то не о том я, совсем запутался. Приключения мои начались как-то ночью, прошлой осенью. Плохой сон приснился, страшный. Во сне тоже ночь была: темно, гром, молния, вспышки ‒ обычные и разноцветные, даже красные и зеленые были. Кричал кто-то, ругался, как в кино про драки или про войну. Во-о-т, а я лежу в кровати и сделать ничего не могу, даже убежать. Ну я и побежал, проснулся когда с дверью поцеловался, даже нос расквасил. Кровища потекла. Капец мне, думаю, заругают, испачкаю же всё.       Нос рукой зажал и на цыпочках в ванную пошёл. Когда клюв в ванну опустил, пронесло думал. Руки помыть, футболку снять, лицо вытереть и я в дамках. Почти получилось, чуточку недотерпел, кровь еще не остановилась. Поссать захотелось, да, поссать! Писяют дети и девочки, а я в школу уже хожу, так меня ребята в школе научили. Короче, нет чтоб в ванну слить, как когда маленький был. К унитазу пошел, а спать-то хочется, голова болит. Качнуло пару раз. Чувствую на пузо текёт… течёт, тёплое, вот и размазал. Хорошо хоть выдул уже всё. Так больно стало, вроде из всего тела зубы видирают или не знаю, ну сильно больно. Как полегчало, гляжу… мамочки, чуть на пол не сел. Зеркало на бок, раковина на полу, почти целая. В помятой ванне стою, а в стене вмятина и еще по мелочи. Это я удачно кровь замыл, незаметно.       И-и-э-х. Плакать охота, но нельзя, взрослый уже. В дверях дядя, за ним тетя, где-то возле тапок голова братца торчит ‒ Джеймс Дурсль, блин, агент ноль-ноль-какашка. Гад такой, по роже уж видно, считает сколько конфет, чипсов и газировки можно от моей доли откусить. Обидно. Не реветь! Наказали, ремня всыпали, в угол поставили, вкусняшек неделю не давали, гулять не пускали, телевизор не смотрел, ну по полной, тюряга, блин.       Оно бы и прошло. В первый раз что ли? Было время, мы с Дадликом чуть не соревнования устраивали, кто больше наказаний в месяц получит. Не специально, ясен пень. Просто дядя с тетей крестики на календаре ставили, чтоб поржать, дураки взрослые. Мой зеленый крестик был, его красный. А так поровну всё было и плюшки и подзатыльники, игрушки, работа по хозяйству, говорю же всё, значит всё. Но не в этот раз.       Дядя Вернон целый месяц грустный ходил и злой. Мы с кузеном быстро узнали, что не так, подслушали. Дядя тетё жаловался, что дела плохо идут, денег домой меньше стал приносить. Что придется посидеть без пива, покупать продукты подешевле, про обновки забыть и много чего. И тут я ‒ герой, ванную заново делать. С тех пор ко мне начали придираться. Диди увидел такое дело и начал на меня многое валить, не сразу, но быстро понял, как надо. И в школе тоже. Так я стал двоечником и мишенью для наших придурков, к которым прибился и кузен.       Пора. Робин в Капюшоне, эт хорошо, но лук мой сломан, Эскалибур стырили враги. В-о-о-от, оленей жопа-шериф бить не велел, по указу короля. Не, крыша моя не протекла, ну не настолько, наверное. Это я к тому, пора домой, там поесть дадут и если повезет не сильно выпишут.       Весна вокруг птички, белочки и прочие глисты повылазили. Хорошо им, они про конфеты знать не знают, которые в шкафу под замком лежат. Так бы обрыдались, почти как я. Хорошо, что сухо, дождя давно не было. Ну как давно, неделю. Фигня в том, что ботинки чистить, ну бред же! Они день-два и снова грязные, чего мучиться? Скукота.       Дом милый дом, буэ! Только коврика дурацкого из мультика не хватает. Смешно ? А вот хрен там, был такой. Мы его с братаном постирали-почистили как-то раз. Подумаешь, Ваниш и Доместос перепутали, мы не специально, чес слово. Круто же получилось, почти этот, как его… кумуфляж. Зато надпись почти не видно и получили не очень и у задней двери он хорошо себе лежит. ‒ Тетя Петуния, я пришёл! ‒ Мусор!, ‒ вот и поговорили, это не я говняшка, это отходы в контейнер отнести надо.       Отбомбился! Цель поражена, первый Пилот Стрелка заходит на посадку. Переодеться, ванна, кухня ‒ посадка успешная. Тетя что-то варит-шпарит, надо быстренько замутить наряд по кухне, пока не надумали чего еще. Это я с виду доходяга, а ем за троих. Не в коня корм, так тетя говорила, когда еще нас с кузеном взрослые купали. Мылит мне задницу, про коня и хихикает так обидно. Сама она… кобыла вредная. Ну не совсем уж вредная, но Дадличку больше любит, конечно. Нафига на работу нарываться? Это же к-у-х-н-я, дураки. Куча же готовых продуктов или тех, что сырьем есть можно, пробу снять, лишний раз в холодильник залезть, еще бы конфеты не запирали.       Все было хорошо, пока не пришёл старый кабан Вернон. Понеслаь: то не так, это не в пень и вообще только ем, как голодающий, толку от меня никакого, двоечник и хулиган. Понятно, дела никак не выправятся, а я крайний в очереди на прыжок без парашюта, автомата и в кружевных кальсонах на голое тело. Откуда такие мысли? Что сказать, бывает, всякая ерунда в голову приходит последнее время. Накрылась моя подъедаловка, похоже. Хорошо, хоть ужин не зажали, а то уже и тетенька начинает как-то странно на меня смотреть, скоро в рот заглядывать начнет.       Живы будем, не помрем, это остальные пусть передохнут в борьбе с поносом на вершине белой фарфоровой трибуны нижней палаты парламента. Пора уроки делать, с каждым днём это и легче и бесполезнее. Почему легче, так память крепче становиться и то вопросы детские в голову лезут, то понимаю слёту. Братц-вухопалец давненько приспособился списывать, но раньше не жалко было, дружно жили. С осени же, я вначале по привычке, потом в надежде наладить отношения продолжал помогать. Якорь мне в глотку! Помогло... Отдать черновик домашки и идти спать.       Шарики покатать что ли… Железо тема интересная. Началось всё с горшков, Поттер я или нет? Когда меня усыновили вопрос какашек, гы, встал как у волка на морозе. Бли-и-и-н… опять, что волк, какой мороз? Короче, как оказалось, я был приучен к горшку, туалетный вундеркинд, как хвасталась соседкам Петуния, не я ‒ Дадли. Просто он за компанию тоже быстренько научился. Короче, мной были надёжно расстреляны десяток-другой горшков. Уж не знаю, то ли ядовитый такой был, то ли мои пушки-бомбомёты как-то сильно м-м-м гадили. Подошёл массивный железный агрегат, то ли наследный с чердака, то ли с распродажи старья. Дядя так и сказал, вот это монстр, вот это агрегат!       С шариками помог случай. В один прекрасный день сижу я, значит, о жизни размышляю: дела свои дерьмовые делать, хорош ли «монстр» для прыжков или всё сразу? Вру, конечно, но смысл в том, что привык я к нему, как к родному, а тут что-то не так. Я в крик, детки они такие, ждать не будут, весь мир быстро узнает, что на…бать можно, но тяжело, а громкость одна ‒ гвоздь вам в ухо. Перепутали мой трон с братской табуреткой. Родня в панике, мало того, что ушки жалко, так еще ковер в гостиной новый. Ору, значит, про несправедливость жизни во вселенной, принесли, переселить хотят, а я хвать его на радостях и всё обрушилось вниз. И тишина… Я-то понятно ‒ справился и получил что хотел, ну почти. А тетя с дядей подзависли от того, что горшок-то целый, оба. Короче, еще через пару подрывов выяснили, железки решают. Решают настолько, что была куплена континентальная игра Петанк. Играть никто не умел, но пары часов катания шаров, хм, уберегли белого лебедя и его младших братьев от смерти через говно. Это всё я сказал? Точно, спать пора.

***       Вот это поспал, аж встать не могу. Приплыли. Где я?! Пошлы вы туда, откуда дракон яйца кладет, на лету! Кто я ‒ помню. Чо за ложе с заборчиком? Трубки, ящики, потолок белый… Бл…!!! Я без трусов и в рубашке… ноги сжал, ф-у-у, вот они, родимые, мешают. Напугали, уроды, Мордреда вам в любовники! Говорят, он любил шевелить всё что ходит, а что не ходит быстренько обучал передвижению. Дракон, Мордер?! Шиза ??? Чот в глазах темнеет… ‒ Экие полохливые потомки пошли... ‒ низкий густой голос, мужчина. ‒ Молчал бы, образчик выдержки! Кто сортир адским огнем сжёг? ‒ чуть хриплый и немного шипящий, мужчина. ‒ Кто-то слишком змей развел, где ни попадя! ‒ Ты бы тоже удирал со всех ног, ежели бы на тебя помочились. Хорошо, что не укусила, хотя твой бронированный зад и мантикора не пробьет! ‒ Мальчики, ну совсем как дети! ‒ женский. ‒ Вот я наивный, хотел маглов перебить. Темный лорд, темный лорд! В клоуны надо было идти, в цирке выступать, они бы на представлениях со смеху помирали, с такими-то предками. ‒ ещё один шипун, помоложе. ‒ На правнучке женю, умник! ‒ снова женщина. Хохот первых двух. ‒ Глазки-то открой внучек, подслушивать совестно, коли поймали.       Открыл. Огляделся. Ложе, обстановка старинная, есть даже огромный камин. Вокруг меня четверо, кто сидит, кто стоит, кто ходит. Это чо? Две головы?! Плыву… ‒ Сопли подбери, Харальд!!! ‒ я аж подпрыгнул. ‒ Где… ‒ В езде!!! ‒ три мужских голоса чуть не хором. ‒ Кавалеристы, хи-хи! ‒ Миледи! ‒ те же, извиняющимся тоном. ‒ Должны будете! Рик, твоё семя, начинай! ‒ Твоя правда, будем знакомиться. ‒ Огромный бородатый мужик с непокрытой головой, кольчуга, поножи, шестопер, кинжалы и прочая ерунда, рыцарь на привале, епт. Стоит в ногах, прямо напротив‒ Годрик Гриффиндор, твой много раз прадед. Зови меня Рик, мне так милее. Господин в шляпе с пером, мой кровный брат и друг ‒ Салазар Слизерин, тоже твой прадед. (Мушкетер в коже. О! Вон и шпага торчит. Или сабля?) Хныга из Клана Большие Шары, твоя прабабушка, наш сын и был первый Поттер. (Экий ты дедушка затейник, две головы у бабушки, хотя-а-а. А шары да, большие, спереди, сзади не видать. Мне вот что непонятно, с такими размерами, они её к земле тянуть должны или наоборот?) Том Реддл, твой очень дальний родич, для простоты, дядя. (Жуткий лысый хрен в черном балахоне, которому не стоится на месте. Кабы не обделаться!) ‒ Лорд Гриффиндор, я бы попросил! ‒ жертва штатовской ядрёной бомбардировки Японии пытается возникать. ‒ Фома, деточка, я не Сал, мне языком возить лень. Выпорю, доколе другие наказания недоступны. Внучок-из-жопы-щелк. ‒ Рик! ‒ мушкетер. ‒ Брат мой! Тебе его учить уму-разуму ну никак нельзя, до поры. Он и так душой и умом скорбный. Куда ему твой юмор терпеть? Ты на рожу-то глянь! Вот поведай мне, откель же еще такой прелестник выродиться-то мог? ‒ мутант забегал быстрее, бормоча и загибая пальцы. Остальные притворялись, что им не смешно. ‒ О том где ты, ‒ продолжил дедушка-всех-убью-один-останусь ‒ в богадельне, мать и отца твоих в отхожее место по горло! Бойцы, как из зада огурцы, довоевались, наследник славных, не чего хихикать, ты тоже предок, традиций почивает в странноприимном доме! Чуть не помер вовсе. Это наяву. Ты же нынче в беспамятстве, это и позволило нам всем здесь собраться. Молчи. Тебе скоро назад. Не последний раз видимся, не надейся. Погодим чуток, покуда отмоют тебя. Видать у вас с Томом приязнь великая, ажно под себя пошел, али время пришло… ‒ последнее, что я увидел, были знак «ОК» и огромный надвигающийся на меня палец. ***

‒ Ну что за манеры, брат! ‒ Да что с ним будет, это же Поттер, они, бывало, своим удом сами себя и то сильнее по голове бивали, по молодой неуклюжести. А здесь так и вовсе всё равно, намерение в нашем деле, сам знаешь. ‒ Эх, все-то вам шутить, охальники! Как они там, горемычные, особенно старшенький! ‒ Мы и его исцелим, ума добавим после!!! ‒ на два голоса.