Крысы помнят

— Бьякуран… — голос не слушался Ушио. Прежде мягкий и приятный, он стал отдавать хрипотой. Это имя казалось чужим и одновременно таким родным. Противоречия сжирали Ушио изнутри. Она помнила о брате, его лицо и голос никуда не исчезли из памяти, но принять ситуацию оказалось слишком сложно. Голова всё ещё болела после долгого сна или чего-то более страшного. — Братик, — мгновенно поправил он её. Но было ли это верно? Говорить о родственных узах людей, рождённых в разных мирах, никогда прежде близко не взаимодействующих. У них не было общих воспоминаний, совершенно ничего, что бы сближало. — Какая я в этом мире… где мы сейчас? Бьякуран заметно напрягся, хотя и старался не подавать виду. Его потемневшие глаза отражали все истинные эмоции. — Извини за прямоту, — тоном, потерявшим беззаботность и лёгкость, начал Джессо, — но тебя не существует ни в одном из миров, кроме того, из которого я тебя сюда перенёс. И хоть ответ был очевиден, Ушио продолжала уверять себя в обратном. — Почему? Недолгая пауза повисла между ними. Бьякуран не знал, как лучше озвучить причину, ради которой всё и затевалось. Не зная её, Ушио затерялась бы в пугающем неведении, но было ли сейчас что-то по-настоящему более пугающее, чем она сама? Хотелось бы верить. — Ты умерла, — наконец, чётко произнёс Бьякуран, не показывая лишних эмоций. — И это мой последний шанс. Та Ушио, единственная оставшаяся, которая сейчас сидела перед ним, хорошо знала, что есть смерть в истинном своём облике. В её жестоком, холодном мире случилось многое; вещи, которые она не хотела вспоминать, а иначе сердце жгло, словно раскалённым наконечником стрелы. Поэтому Бьякуран знал: это шанс не только для него. Здесь, в этом мире, есть человек, которого она потеряла давно и не могла себя за это простить. Спасёт ли это её? Или его? — Ты видел, как я умираю? Разумеется. И Бьякуран был свидетелем бездействия своих же альтернативных версий. Как беспомощны и жалки они были! Каждый раз Ушио умирала, и ничего не могло спасти её от этой участи. Словно какое-то проклятие. Всегда находились разные причины. Иногда серьёзные, а иногда… она погибала по какой-нибудь нелепой случайности, смешной, словно эффект бабочки. И Бьякуран знал, что близок тот час, когда последняя версия сестры исчезнет навсегда, не останется ничего. — Множество раз, — честно ответил Джессо, не дрогнув. — Но этого больше не повторится. — А я… из этого мира? Под действием сильнейших препаратов Ушио чувствовала, как теряется связь между словами брата. В голове гудело. Гудело ужасно. Словно тысячи голосов, переплетаясь друг с другом, нашёптывали что-то невнятное, незнакомое. Тело ломило, словно грозилось рассыпаться в любую секунду. Кости трещали. — Сейчас ты находишься в её теле, — стараясь не замечать видимых изменений в поведении Ушио, пояснял Бьякуран. — Чтобы не повторилась ситуация с Гостом, я не просто перенёс тебя сюда из параллельного мира, а дал сосуд, принадлежащий другой тебе. Благодаря этому ты можешь говорить со мной, совершать действия осознанно и использовать своё пламя, когда нужно. «С последним, правда, есть серьёзные проблемы, иначе нам не пришлось бы держать тебя так долго в состоянии анабиоза…» — подумал Бьякуран, и улыбка мгновенно покинула его лицо. Ушио сморщилась от боли, схватившись рукой за волосы. «Мерзкая шлюха, помнишь как убила его?»

***

В полупустой светлой комнате было одиноко. Ушио чувствовала, как давят стены и кружится голова от духоты. Или от чего-то другого? В последнее время она совсем не понимала своё тело. Оно будто перестало всецело принадлежать ей. Ноги и руки заметно потяжелели, иногда Ушио ощущала, как движется кровь по сосудам, а вместе с ней будто бы что-то ещё. Но она вспоминала слова Бькурана и успокаивала себя, что это совершенно нормально. Нужно время, чтобы привыкнуть к новому телу. Пусть оно выглядело абсолютно так же, как и в родном мире, его хозяйка умерла. Как именно — брат так и не рассказал, умело избегая неприятной темы. Это всего лишь действие препаратов. Совсем скоро братик найдёт способ иначе сдерживать неконтролируемое пламя. А пока… нужно только держаться, терпеть и пытаться перекричать настойчивый шепот в голове. Он не приказывал, не просил ни о чём. Ушио не могла понять, чего именно он хочет. «Чтобы вспомнить тебя заставить… » Однако было что-то зловещее и пугающее в собственном отражении. Первые пару минут Ушио просто расчёсывала волосы, но, приглядевшись, ощутила неконтролируемый всплеск неожиданной злости. «Как всё будет…» Пустые, отвратительные своей отрешённостью глаза смотрели из зеркала. В них не было и проблеска эмоций, чувств, а ведь их находилось по-прежнему много в душе. Почему же словно мертвец стоит напротив или восковая кукла, выполненная бездарным мастером? Улыбка кривая, натянутая и совсем неестественная. Будто кто-то дергает за ниточки краешки губ. «А будет просто». Не сумев воспротивиться яростному порыву, Ушио сжала руку в кулак и в следующее мгновение злосчастное зеркало посыпалось множеством осколков. Резкий звук заставил очнуться, вернуться в реальность. Разбитое стекло лежало возле ног, чудом не вонзившись в бледную кожу и не оставив на ней кровавых порезов. Кикё, находившийся в это время за дверью, замер, прислушиваясь к каждому шороху в комнате. Он пришёл по приказу Босса, но не был уверен, вовремя ли. Что-то происходило там, всего в паре метров за тонкой стеной. — Какое ужасное пламя, — тихо заметил Кикё, чувствуя, как холодеют руки. — Бьякуран-сама явно переборщил на этот раз.