***
— Шио, — Бьякуран осторожно погладил её по голове, но убрав руку заметил на ладони множество белоснежных волос. Она продолжала лежать неподвижно, никак не реагируя на ласковые прикосновения. Бьякуран почти не слышал дыхания, но знал, что это лишь действие препаратов, введённых, чтобы дать возможность отдохнуть телу, испытавшему перенапряжение. Его последний шанс. Такая Ушио нравилась ему гораздо больше предыдущих, несмотря на серьёзные проблемы с пламенем. В этом мире не существовало никаких преград. Савада, несмотря на все опасения, казалось, был ей совершенно безразличен и даже незнаком. Шоичи относился к ней как к другу, чем и отличался от своей альтернативной версии. Теперь Джессо убедился в этом. Рано или поздно Ушио тоже поймёт, и тогда останется лишь один человек, к которому она сможет склониться. План был идеальным. Ушио никогда не узнает, что Бьякуран уничтожил её родной мир. Он больше не повторит своих ошибок.***
— Зачем ты сделал это? — замерев от испуга, осипшим голосом спросила Ушио, гладя на брата ошалелым, потерянным взглядом. Она чувствовала, как дрожат руки, как холод пробирает их до самых костей, но Бьякуран ничуть не поменялся в лице: оно не отражало никаких эмоций, абсолютно никаких. Словно ему было всё равно. Он должен был сделать что-то, сказать что-то, но оставался неподвижен и спокоен. В его глазах не читалось ни капли сожаления и сочувствия. Не было даже привычной, такой приевшейся и мерзкой улыбки, Джессо напоминал холодную каменную статую, застывшую в своём безразличии и забвении. Бьякуран продолжал молчать, наблюдая за тем, как отчаянье копится в Ушио, вот-вот грозясь вырваться наружу. Она старалась держаться, но непонятно для чего, ведь всё и так казалось очевидным. Он ждал, когда сестра сломается, потому что знал: Ушио никогда не сможет простить его за мужа. Никогда. Она любила его, и Бьякуран знал, что это чувство навсегда, когда решил уничтожить босса Вонголы. Уже тогда он понимал, во что выльется ему такой поступок, но не смог найти в себе силы предотвратить его. — Ублюдок! — вдруг закричала Ушио, сорвавшись. — Чёртов урод! Как ты можешь называть себя моим братом после этого? Я ненавижу тебя! Бьякуран ждал этого момента. Ждал, чтобы закончить всё. Очередная попытка оказалась провальной. Игра окончена. — Ничего не поделать, милая Шио-тян, — мягко и неподдельно улыбнувшись, сказал мужчина и, прикрыв глаза, отвернулся к окну. В тот же момент Ушио почувствовала, как кто-то схватил её сзади и потащил в коридор. Тянули за волосы, не жалея силы, за руки, сжимая их до синяков и лишая малейшей возможности вырваться. В глазах помутнело от слёз, но девушка продолжала сопротивляться, заметив многочисленных подчинённых Бьякурана. Она не хотела сдаваться так просто. Даже если её решили запереть в четырёх стенах, Ушио решила, что ничего не изменится. Она сильная, она выдержит. Всю жизнь ей приходилось притворяться хорошей девочкой, но брат слеп. Ему не удержать её взаперти, не лишить воли, потому что бояться было уже попросту нечего. Тсуна мёртв, держаться больше не за что. Если бы только у Ушио были силы, хоть сколько-нибудь сопоставимые с Бьякураном, она бы отомстила. А сейчас остаётся лишь кричать и дёргать ногами, в попытке задеть прихвостней братца. Но в кое-чём Ушио ошиблась. Они привели её в странную белую комнату со множеством приборов. Это помещение не было похоже на то, где запирают неугодных. Резкий, колючий холодок пробежался по телу Ушио. Она не знала, для чего предназначено оборудование, но очевидно стало одно: брат собирался сделать с ней что-то. Оставить её одну на пару недель? Слишком просто — как же она сразу не догадалась? Сначала Ушио заковали руки в тяжёлые браслеты, до боли защемив нежную светлую кожу, потом погрузили ноги в огромные кандалы и полностью обездвижили тело. Краем глаза девушка видела безразличие на лице Бьякурана, стоявшего возле выхода. Он молчал, неотрывно наблюдая за процессом, и, казалось, в его мыслях не промелькнула и доля сочувствия или сожаления. Но на этом ничего не закончилось. Зафиксировав голову Ушио прямо, мужчина в белом халате и странных круглых очках завязал ей глаза чёрной плотной лентой, и весь свет в одно мгновение погас. Ушио не могла пошевелиться, не видела, что происходит вокруг и не знала, что с ней собирались сделать. Страх заставлял тысячи невидимых мурашек пробегаться по коже, и девушка тревожно сглотнула, пытаясь избавиться от нарастающего в горле комка слизи. Храбрость неожиданно резко покинула её. Лишённая зрения, Ушио чувствовала непреодолимый первобытный ужас, словно её оставили одну в тёмном лабиринте собственных страхов, выхода из которого не существовало. Тело не слушается. Глаза ничего не видят. Чьи-то ледяные руки прикасаются к телу, освобождая от одежды, и становится ещё холоднее. Никто ничего не говорил, даже шелест ткани, спадающей на белую плитку, казался отдалённым и едва различимым. — Подождите, что происходит? — вдруг услышала она знакомый голос. Это был он. Её единственный друг. Человек, которому также были чужды планы Бьякурана. Вместе они могли бы остановить его, свергнуть тем же оружием, которым он уничтожил уже несколько мафиозных семей, — хитростью. Но теперь Ушио не была больше уверена, что это возможно сделать. — Я собираюсь переместить Шио-тян из параллельного мира в наш, — спокойно ответил Бьякуран, словно ничего особенного не случилось. — А что будет с нашей Ушио? — не веря в происходящее, прошептал Шоичи. Он прекрасно помнил, как всего пару дней назад они вместе думали над тем, как помочь Вонголе. А утром Ушио плакала у него на коленях, не желая принимать смерть мужа. — Её тело послужит хорошим сосудом. — Что с ней будет? — нетерпеливо повторил главный вопрос Ирие. Мысли о Вонголе отошли на второй план, Шоичи чувствовал, как накалилась атмосфера вокруг, но всё ещё не мог поверить, что Бьякуран готов отречься от сестры, которую оберегал и лелеял долгие годы, с самого детства. — Она мне больше не нужна. Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. «Он просто решил избавиться от меня?» — проскользнуло в мыслях Ушио. Слёзы навернулись на глаза, и от них плотная ткань начинала мокнуть. От боли или обиды? Она уже не понимала. С самого детства они с братом были вместе. Давние мечты, чувства остались в памяти, и новый образ Бьякурана, так легко отказавшегося от неё, никак не укладывался в голове Ушио. Боль пронзила всё тело, стирая все мысли в голове. Ушио слышала голос Шоичи, но больше не могла понять, о чём он говорит, будто она больше не принадлежала этой Вселенной, этому миру. Вспышка яркого света ослепила глаза, но кромешная тьма вокруг не спешила рассеиваться, всё вокруг искрилось в резких приступах нетерпимого жжения, тело трясло, но тяжёлые кандалы пресекали любые движения. Она готова была упасть на колени перед братом, вымаливать прощение, целовать его руки и лгать о чистой любви, лишь бы всё прекратилось, но не могла даже подать знак. Звук, последнее, что связывало её с миром вокруг, перестал достигать сознания. Всё оборвалось — вокруг лишь бесконечная пустота, искажённая странным пугающим шумом, напоминающим вышедшую из строя сирену, и дикий холод, как во льдах. Тело стремительно остывало, уподобляясь трупу. Хотелось заснуть, но сдавливающая боль не позволяла отвлечься или отключиться совсем. Преданная, забытая, Ушио была всего лишь материалом для отбора, отправившимся на уничтожение за ненадобностью. Бьякуран считал, что она сломалась, потому что перестала подчиняться. Сломанные вещи выбрасывают из дома. Он был не из тех людей, которые хранят в них свои воспоминания. Любовь? Забота? Ушио знала лишь одно: она никогда больше не назвала бы его своим братом, будь у неё ещё один шанс.***
Бьякуран ещё раз коснулся её щеки, нежно погладив бледную кожу большим пальцем, и, поднявшись с постели, покинул комнату.