Крысы помнят

Она ненавидела её. Всей душой. Как никого на свете. «Меня просто заменили. Будто лампочку в комнате…» Ушио резко открыла глаза. Ещё секунду назад она тонула во тьме. Ей казалось, будто мир перестал существовать, он превратился в огромный чёрный сгусток, обволакивающий тело и пытающийся поглотить его без остатка. И везде знакомый жуткий голос. Она сжала руки в кулаки, до боли стиснув зубы от обиды. Светильник на прикроватной тумбочке разлетелся вдребезги. Кикё всё так же сосредоточенно смотрел на Ушио, которая, медленно приходя в себя после долгого забвения, села в постели. Её движения были резкими, скованными, точно у робота, и мужчина едва заметно напрягся, ожидая, что произойдёт дальше. Она медленно повернула голову. Её взгляд постепенно менялся, становился всё более осмысленным. Раньше Ушио казалась такой потерянной, чужой в незнакомом мире, но теперь в глазах сверкала странная решимость и понимание. — Я хочу вернуться в свой мир, к своему настоящему брату, — вдруг громко сказала Ушио то, что крутилось в голове и занимало почти все мысли. Это было не простое желание, а необходимость. Игры кончились. Злые игры Бьякурана. Ожидал ли этого Кикё? Да. Но он надеялся, что всё произойдёт плавно: постепенно Ушио узнает правду и поймёт, какие на самом деле чувства властвуют над боссом Мельфиоре. — Боюсь, это теперь не имеет смысла, — не теряя самообладания, возразил Кикё. Ему меньше всего хотелось быть палачом. Но именно такую роль отвёл ему Бьякуран, позорно сбежав с поля боя, не в силах перенести взгляда любимых глаз, полного ненависти и боли. Когда Ушио не проснулась через три дня, появились подозрения. А ещё через сутки её начали мучить кошмары. И когда она закричала во сне, Бьякуран понял, что всё рухнуло. Хранитель кольца Облака был готов почти ко всему, но слова упорно не хотели срываться с губ. Ушио непонимающе смотрела на него, а Кикё чувствовал себя тем, кто вот-вот должен огласить приговор. — Ваш брат мёртв, — наконец сказал он чуть громче, чем задумывал. Ушио показалось, что мужчина сочувствует ей, хотя его взгляд не изменился: такой же непоколебимый и холодный. Но в тот момент всё внутри оборвалось. Она догадывалась, что правда окажется агонией, жутким кошмаром, ведь её реальность с самого пробуждения была именно такой. Голова по-прежнему болела и гудела, но собственное пламя больше не обжигало, лишь только в груди всё пылало от дикого крика, не вырвавшегося наружу. Проклятая сила словно исчезла, оставила несчастное беззащитное существо в одиночестве в тени чудовища, которого она совсем недавно называла братом. Ушио хотела вскочить с кровати, поддавшись порыву, но Кикё настойчиво усадил её обратно, говоря что-то о постельном режиме и лекарствах, но ни одно слово так и не достигло своего слушателя. Чужая речь сливалась в неясное отдалённое бормотание, а в сознании отпечаталась намертво роковая фраза. Кикё верил, что поступает правильно. Ушио не сопротивлялась, не кричала и не плакала, хотя он держал своё кольцо наготове. Но она словно потеряла волю, а вместе с ней и своё чудовищное пламя, след от которого исчез, словно никогда и не было. Лекарства? Отдых? Ему самому было смешно от этих глупых советов, которые задумывались как утешение. И он ушёл, оставив Ушио одну. Она лежала в постели, прижавшись лицом к подушке и сжав её по краям руками. Было больно, плохо, но Кикё знал, что помочь ему больше нечем. Прошло несколько часов, но ей казалось, что время остановилось и перестало существовать. Хотелось вернуться в пустоту, пусть там нет ничего и кругом одна только темнота, но так даже лучше. Забвение и спокойствие, стоит лишь отдаться ей, перестать бороться. — Он не сдох, — вдруг раздался знакомый голос. Ушио вздрогнула. Она не заметила шагов и постороннего шума. Страха не было, только непонимание. Медленно повернув голову в сторону, девушка увидела возле окна Закуро. Он стоял к ней спиной, но что-то в нём словно изменилось. Всё те же небрежно брошенные слова, но голос потерял отстранённость и усталость. — Твой брат не мёртв, — повернувшись, повторил мужчина, и Ушио смогла разглядеть его лицо. Пелена рассеялась. В его глазах блестел незнакомый огонёк, но он не выглядел раздражённым. Не веря в услышанное, Ушио села на кровати, подобрав ноги под себя. Её спутанные светлые волосы свисали по бокам, и пряди напоминали сосульки, длинная рубашка была небрежно застёгнута через пуговицу, а под глазами виднелись тёмные круги. Закуро слышал о её состоянии, но не думал, что всё на самом деле так. В её взгляде проскользнула заинтересованность. — Откуда ты… — начала она, но была прервана на полуслове. — Я слышал их разговор, когда пришёл за поручением к боссу, — Закуро подошёл ближе, постепенно понижая голос. — Только… Он вдруг замер, мысленно ища в голове подходящие слова. Как описать то, что потрясает даже его сознание и заставляет вздрагивать от неизвестной силы, похожей на пламя Ушио, но действующей иначе? — Только не думаю, что тебе стоит видеть это, — прямо сказал Закуро, отбросив лишние домыслы. Он, конечно, не надеялся, что его совет окажется полезным и принятым к сведению, но не мог не озвучить эти слова. Несколько секунд Ушио молчала, и Закуро слышал лишь противное тиканье настенных часов, показывающих ровно три часа дня. Он не хотел заходить сначала, просто пришел проверить, цела ли комната и лежащая в ней девушка после того, как Кикё оставил её наедине с отчаянием. Напыщенная холодность Облака бесила его, но трудно было не понять, насколько всем наплевать на настоящие чувства Ушио, каждый искал в ней лишь нужное для себя. Он тоже. — Отведи меня к нему, — нарушила молчание Ушио. Закуро вспомнил слова Бьякурана, и решил не таить больше ничего. — Он не узнает тебя, — не повышая голоса, серьёзным тоном произнёс мужчина. — Он никого не узнаёт. Теперь его нельзя даже назвать человеком. Как будто её могла остановить такая малость. После всего, что случилось с ней. — Всё равно… отведи меня к нему, — не отступила Ушио, но затем тихо добавила. — Пожалуйста… Закуро заранее знал, что он должен ответить. Без указаний Бьякурана и Кикё, не потому что так надо, а потому что так кажется правильным. Он был с самого начала лишним в этой истории, но всё равно не нашёл в себе сил пройти мимо, долго ругая себя за ненужную инициативу. — Нет.

***

Ушио чувствовала, как она ненавидит её. Они по одну сторону баррикад, но разделённые одним телом. Голос всегда твердил нежеланную правду с желанием навредить, а не образумить. Прощения быть не могло. Слишком много потеряно. «Лампочка… ты просто лампочка для него!» Голова гудит, хочется заткнуть уши подушкой, но руки отказываются разжимать мокрую от пота простынь. «Которую легко заменить на новую, когда она перегорит…» Она просила, просила Закуро остаться, лишь бы отвлечься и не терять связи с реальностью. Но проклятый брат снова вызвал его к себе в кабинет, словно чуя неладное. Будто жалкий трус, он прятался, не показывался на глаза, усердно натягивая маску занятого босса. Искажённое пламя не пугало его раньше, а теперь он не мог посмотреть в глаза ей — той, которую просил называть себя «братиком». Потому что заврался в своих желаниях. «Выкрутить и выбросить…» И знал, что другого шанса больше не будет. Все они бездарно упущены. «Без сожалений…» Осталось лишь завладеть этим чёртовым миром и доказать ей, что он знает, что делает. «Вещь!» Хотя на самом деле — нет.