* * *
Паучок не понимает. Он убегает из лаборатории, а после и из Штаба. На мгновение Тони холодеет от мысли о том, что снова из его жизни, но, кажется, это все дело во включившемся кондиционере. Старк просто надеется, что подросток захватил по дороге что-нибудь из вещей и сейчас не сверкает своей голой задницей над Нью-Йорком. — Веб-шутеры с ним? — Тони устало трет лоб и с тихим кряхтением (от долгого сидения в одной позе, разумеется, не из-за возраста) поднимается на ноги. — Подтверждаю. — Подготовь полный отчет по его состоянию и держи его в поле зрения. Как — меня не интересует. Если понадобится, то перепрограммируй спутники Щ.И.Т.а для этого. Тони выходит из лаборатории и идет на кухню — в теле сохраняется противная слабость, и он совершенно точно ничего не сможет сделать в таком состоянии. Даже напиться и забыться не получится. Пятница догоняет со своим отчетом Тони у холодильника: — Ваш запрос на состояние Питера уже на планшете. — А в двух словах? — он открывает дверцу и заглядывает вовнутрь. — Последний анализ крови после окончания переливания показывает, что гемоглобин и эритроциты находятся на уровне… — А в двух понятных словах? — Консервы и регенерация сделала свое — он абсолютно здоров. — Нельзя было так с самого начала и не умничать? — Тони достает из холодильника питьевой йогурт. — Твоих виртуальных рук дело? — Вы создали меня, чтобы я умничала. — И то верно, — бурчит между ответами Пятницы мужчина. — Он благоприятно влияет на кишечную флору. — Что там с пацаном? — Закрывает пальцами ноги окно в свою комнату. С недовольным «акробат» Тони выходит из кухни: — Продолжай наблюдение, подготовь отчет по процессу его регенерации и проект его костюма найди. — Сэр, Вам рекомендован отдых. Сон поможет организму быстрее восстановиться. — Пока сон не может сам закончить костюм для Паучка, он стоит в сторонке и помалкивает, а профессионалы работают, — Старк ставит бутылку с йогуртом на край рабочего стола, пододвигает стул к себе и принимается за 3D модель костюма. У него были кое-какие наработки для его прокачки еще с прошлого месяца, он заносил это в заметки, но без доступа к самому костюму апгрейдить его немного сложновато. Сейчас же никто не может остановить Тони Старка в его порыве творить. И вытворять. Тони даже не думает о том, что Питер действительно мог рассердиться. Или обидеться. Или быть серьезно раненым недоверием со стороны наставника. Тони совершенно точно не допускает мысли, что Питер мог понять, что Старк все это время его использовал. Раз за разом даже не задумываясь: участие в супергеройской потасовке было даже не настоящим началом, так, тест-драйвом. Все началось с того, что Тони решил оставить Чувачку-паучку новый костюм, руководствуясь «будет безопасней, если он перестанет ловить автобусы в худи и кроссовках» и «не выбрасывать же костюм, а мне он маловат, да и немного клоунский». И как-то начал даже жить с помощью неугомонного подростка с шилом в одном месте. Смеяться, спать, делать перерывы в попытках утопить собственную боль от предательства близких — таких уж и близких? — соратников в дорогом и выдержанном подольше, чем их знакомства, алкоголе. Не отдавая себе в этом отчет, конечно же, не думая, что подобное вообще может сработать с кем-то таким, как он. Старку что-то подсказывало, что Питер не делал ничего против собственной воли, а потому и прекращать это он не считал необходимым, ведь все же по обоюдному желанию. Пятница, на самом деле, это она сдала Паркера и его влюбленность в Тони, с потрохами, но без злого умысла, так случилось, что она проговорилась, как вот сегодня, а Тони тогда чуть не поперхнулся виски, но быстро — спустя несколько бессонных ночей и бутылок крепкого алкоголя, но кто считает, да? — взял себя в руки и пришел к выводу, что это все даже предсказуемо. Еще Старк не думает — вообще, он тоже не часто думает, — что использовал мальчишку осознанно. Так случалось. Он предлагал, а Питер соглашался. Тони меряет Паучка по своим пятнадцати годам, когда был гением и плейбоем, видел отца примерно раз в неделю, на семейном ужине по субботам, и через два года был готов выпуститься из MIT. Питер в свои пятнадцать учится в старшей школе и живет не только с пресимпатичной, но и с презаботливейшей тетушкой. Он цитирует Оби Ванна с частотой по цитате, как минимум, в час и краснеет от слова «секс». В этом и самая большая ошибка Тони Старка. Не в том, что Питер все еще краснеет от слова «секс», но в том, что он забыл — опять, как и в предыдущие разы, подставляя Паркера под еще один удар, — что он — подросток. Все еще. Который пойдет за Тони даже в самое пекло, если тот на это только намекнет, взяв в дорогу чего-нибудь попить и пообещав тете, что вернется к ужину. Тони Старк раз за разом не отдает себе отчета в том, какой властью он обладает над Питером Паркером. Он просто это игнорирует. С того самого момента, когда в итоге пожал плечами на новость о влюбленности Питера в него. Будто бы это все исчезнет, если его не трогать. И чем, спрашивается, Тони отличается от пятнадцатилетнего подростка в свои сорок семь? Когда Питер пытается разобраться со своими проблемами точно так же — игнорирует их.***
Тони заканчивает апгрейдить новый костюм Паучка к следующему вечеру. За окном смеркается, штаб будто бы полностью вымирает в эти дни, а тридцать седьмое дыхание мужчины подходит к концу. Он заливает в себя еще литр кофе под неодобрительные (чуть менее неодобрительные, чем, если бы вместо кофе был алкоголь) взгляды Пятницы, которые она не может бросать на своего творца из-за того, что является его же компьютерной программой, и подумывает над тем, чтобы передать костюм Питеру таким же способом, как и в прошлый раз — трусливо оставить посредством участия Марка в пустой комнате пацана. Идея вчерашнего дня — все же явиться к подростку лично и хоть немного прояснить ситуацию, больше не кажется Старку удачной. Разговор тет-а-тет — это то, конечно, что делают взрослые и ответственные люди, если хотят расставить все точки над «i», но у Тони и так слишком много дел. Ему еще нужно напиться до невменяемого состояния и понадеяться, что его сердце выдержит подобные нагрузки. Еще Тони три часа перепроверяет все функции костюма, апгрейдит заодно и Карен и устанавливает эдакую «тревожную кнопку», напрямую связанную с Марком и Пятницей, которую сможет нажать не только Питер, но и активирует, в случае чего, Карен, без ведома пацана. Так же предусмотрена автоматическая активация, похожая на PASS-систему** у пожарных, только вместо 95-ти децибел она посылает сигнал тревоги напрямую Старку. Железный человек без брони пытается натянуть маску на себя, чуть не задыхается, чертыхается и командует Пятнице вывести 3D-версию всех систем и не успокаивается, пока не убеждается, что все работает не только в нормальной обстановке, но и моделирует несколько очень серьезных передряг в качестве еще одного — сотни — теста. Все работает идеально. И Тони Старк снова совершает всю ту же самую ошибку, по привычке и согласно традиции. Он не соглашается со Стивом Роджерсом, даже с тем, что из его собственного подсознания, и говорит себе, что так он защищает Питера. И, вообще, все, что хочет он сделать — это защитить пацана. Только вот по-другому он совсем не умеет, поэтому и устанавливает столько систем безопасности. Тони пятьдесят скоро стукнет, он слишком стар для всего происходящего вокруг дерьма, а еще для того, чтобы меняться настолько кардинально и становиться кудахчущей наседкой, какой стал сам Стив, заполучив себе своего суженого-ряженого-на-голову-совсем-поехавшего. — У Вас гости, сэр, — говорит Пятница где-то между проверкой команды быстрого вызова пиццы и, собственно, вызовом пиццы. — Что я говорил о гостях? Там было еще что-то о «пусть все идут к черту» и «не открывай никому дверь, если у них нет суперсил, а если они есть, то не открывай им даже больше». — Я дверь не открывала — ей и не пользовались. Старк замирает, как пойманный с поличным на чем-то очень постыдном подросток. Зажатая во рту небольшая крестовая отвертка выпадает и со звонким стуком приземляется на стол в лучших традициях любовных мелодрам. Мужчина разворачивается, устало думая, что хочет просто быть оставленным в покое и одиночестве, наверное, никогда не признаясь себе, что под этим «в покое» значит «в том самом покое, когда его не донимают кошмары во сне и наяву, когда он не впадает в одну за другой паническую атаку и не глушит буквально литрами алкоголь, абсолютно забив на себя и свое какое-нибудь будущее, для которого ему еще может понадобиться печень». На пороге лаборатории переминается с ноги на ногу Питер. В лучших традициях любовных мелодрам. Пацан выглядит неуверенно и явно чувствует себя не в своей тарелке. Определенно, с таким выражением лица он частенько стоит в кабинете у директора, получая очередной нагоняй. Даже больше — сейчас он выглядит именно так, будто с гораздо большим удовольствием оказался бы в кабинете директора, чем здесь. Но вот он тут. Мнется сам и комкает в руках снятую с головы шапку. Тони подмечает это, и его синяки под глазами. Они Старку не нравятся особенно. Ему хочется прямо сейчас спросить у Пятницы, почему они вообще есть, она же мониторит состояние Паучка, и говорит, что у того все ок. Даже если придется громко сказать, что он заставляет свой компьютер следить за пятнадцатилетним подростком. В этом есть… что-то от мании и много от освобождения. Но он не говорит и свободным не становится. — Так Вы нашли меня, да? Вы знали, где я находился в тот момент? — голос кажется хриплым и севшим, каким-то обреченным. И, да, он не может молчать даже тогда, когда сердится. Еще он не может сердиться. Тони так думает, приводя аргументом в свою пользу присутствие Паркера здесь и сейчас. У него есть претензии, которыми он прикрывается, как щитом, за которыми прячет это и покрасневший взгляд. Тони вздыхает: — Тебя нашла Пятница. Она сказала, где ты был и что с тобой произошло. Питеру дают под дых. В одну секунду, по крайней мере, у Тони складывается такое впечатление. Но пацан быстро берет себя в руки. Это определенно не тот ответ, который он ожидал услышать. Старк надеется только на то, что глаза у него не начнут блестеть, ибо он тут только недавно начал разбираться, как ему вообще обращаться с подростком, и в тематической книге с подписью «для чайников», нет главы о том, что делать с обиженными и плачущими… людьми в пубертатном периоде. — Но Вы… Вы сказали, что это было известно ранее. И не валите все на Пятницу! Она извинилась перед Вами, а значит, что это все было известно не только ей, но и Вам! — Питер теряет терпение. Или уверенность. Второе скорее, поэтому и атакует. Идет в ва-банк и скоро потеряет все. Возможно, думает Тони, что так будет лучше — оттолкнуть пацана сейчас, когда еще не сделан последний шаг. К черту костюм, и к черту его желание стать Питеру наставником. Из этого всего не может выйти что-то толковое. Не при участии Старка. Он знает это, знает, что все заранее обречено, но хочет играть того, кто отчаянно верит и все делает. Наверное, чтобы в конце действительно иметь возможность на все обвинения закричать «я пытался!» — На мой планшет поступает вся информация, которой занимается Пятница. Должно быть, отчет о том, что она посчитала тебя подходящим кандидатом для выполнения задания по устранению тех бандитов, там тоже есть. Где-то в непрочитанных. Это «где-то в непрочитанных» вертится на языке, отравляя рот и все нутро Тони ядом. Его страх, засевший внутри еще после вторжения Читаури, и укрепленный историей с экстремис, выталкивает вранье из глотки Железного человека, врущего и так чаще, чем дышащего, хотя Тони называет это все «стратегией» и игрой, в которую, если он не будет играть, будут играть уже с ним самим. У парня, продолжающего стоять истуканом в дверном проходе, глаза на мокром месте. Он колеблется и Тони видит, как напрягаются его ноги, чтобы сняться с места и сбежать, куда глаза глядят. Туда, где его детские и наивные мечты о том, что он может быть рядом с самим Тони Старком, и честно плевать на то, в какой именно роли, не разбиваются самим Тони Старком. Но он остается стоять. Сжимает кулаки и снова шапку, но остается в лаборатории. — Я пришел узнать, как Вы. Ну, знаете, я переживал из-за Вас. Из-за… случившегося. Вы выглядели дерьмово… не лучшим образом, то есть, а я Вас и так оставил одного. Мне не стоило этого делать, не стоило сбегать. Так делают дети, а я не ребенок. Я больше не ребенок. Не_ребенок храбрится, сдерживает голос и даже начинает играть во взрослого — приходит сюда, делает первый шаг, говорит всю эту ерунду. Интересно, думает Тони, не_ребенком тот стал за одну ночь или просто специально, чтобы у него был на случай очередного спора с Тони о костюме хотя бы один аргумент. В прошлый раз это было про достойный/недостойный. Возможно, Паркер своим паучьим нутром чует, что в этот раз Тони загнет про возраст того. Пятнадцать лет все еще пятнадцать, но пацан может начать говорить, что пережитое добавляет ему несколько лет на его не то ментальный возраст, не то на табло очков. Это, как «десять очков Гриффиндору», только «еще два года Паркеру за то, что он не скопытился в грязной подворотне». Будто ему больше не пятнадцать по опыту или внутреннему ощущению, будто ему не нужно все же врать pornohub(у) и охранникам в клубах, что ему уже можно пить и смотреть порно. Умирать же можно, и спасать в одиночку Нью-Йорк тоже. Почему и это нет? У Тони внутри что-то ломается. В лучших традициях любовных мелодрам. С громким треском и градом осколков, мгновенно усыпающих пол… А, нет, это Дубина копошился что-то там у себя в углу и разбил одну из стеклянных полок. Это не замерзшее до нутра сердце Тони Старка, разбившееся из-за одного весьма неловкого подростка, решившего, что способен растопить его в своих ладонях, а сейчас рассыпавшегося под его ногами. Нет. Это стекло. Простое стекло, разбитое старым роботом. Такого в мелодрамах не показывают. Такое может быть только в жизни Тони Старка. Так же, как только в его жизни может быть Питер Паркер. Неловкий подросток, Чувачок-паучок из Ютуба, причина, почему его легкие раз за разом достаточно раскрываются, позволяя Тони Старку дышать полной грудью. Так, как у него не выходило еще со времен гения, миллиардера, продавца оружия и плейбоя. И это понимание — знание — не достается Старку за просто так, внезапно ошарашивает по голове — да, как на гения у него заняло много месяцев подобное осознание, принятие, черт возьми, превращение еще одной стены, загоняющей его вглубь себя, во что-то действительно освобождающее. Будто бы сейчас одними своими мыслями он не нарушает парочку законов — как штата, так и федерального.* * *
— Все еще никого, — в наушнике немного потрескивает. Или это потрескивает вне наушника?.. Да, точно, это Питер опять что-то сломал. Тони устало прикрывает глаза и жалеет, что облаченным в Марка он не может накрыть ладонью лицо. — Я понял, — вместо всего коротко отвечает мужчина. — И сейчас тоже нет. — Ага. — И сейчас их нет. — Питер, что из слов «не засоряй эфир» тебе настолько непонятно?! — Вы же сами сказали докладывать обстановку ежеминутно! — голос Паркера опасно повышается, и Тони думает, что делающий фэйспалм Марк — это не такая уж и плохая идея. — Минутно, не секундно! Все же связь идеальная, никаких помех, поэтому Старку прекрасно слышно, как пацан открывает рот, чтобы что-то возразить, но тут же его захлопывает, очевидно, глотая возмущенное «но я же…!», что он бы там не же на этот раз. Ведь это то, что делают взрослые люди — умеют вовремя затыкаться и признавать свои ошибки. Еще взрослые люди носят супергеройские костюмы, каждую ночь патрулируя город и рискуя своей жизнью, спасая другие, не забывают о правильном и здоровом питании, не пропускают свою «дневную» жизнь, целуются и строят отношения с другими взрослыми людьми. Они берут на себя ответственность и способны разбираться с ней без ущерба для себя и окружающих. Так, по крайней мере, делают взрослые люди в рассказах Тони. Рассказами называет это только Тони, Паркер окрещивает это нравоучениями и моралями, но вслух не говорит, ибо еще, что делают взрослые люди — принимают критику от тех, кто обладает большим опытом и знаниями. Речь идет о Тони Старке, а потому Питер не уверен, что тот обладает опытом в отношениях, здоровой еде, сбалансированной жизни, ответственности, и, в общем-то, всем остальном, о чем он втирает Паучку по вечерам перед тем, как позволить ему взобраться на себя и начать целовать, целовать, целовать. «Целовать, целовать, и только целовать» для Тони еще новее концепций со здоровой едой и ответственности, но вес Паркера в его руках раз за разом возвращает его в реальность, и поцелуями все заканчивается. Ведь это еще что-то из того, что делают взрослые люди, — а еще теперь и Тони Старк — не спешат, развивают отношения медленно, узнают друг друга, ждут чьего-то совершеннолетия. И пенсии, очевидно, другого. Даже если хочется тут же вдавить в матрас и не отпускать целую ночь. Или неделю. Или жизнь. Старку остается надеяться, что еще взрослые люди тоже пугаются этого вот «или жизнь», ибо у него дрожит от страха что-то внутри (ощущение, будто бы бабочкам вырубили отопление в самый разгар зимы и это их предсмертные конвульсии), когда он думает, что слишком быстро вернулся к мыслям про жизнь. В прошлый раз, помнится, его невысказанные просьбы оставаться с ним на всю жизнь, ибо он иначе теперь и не сможет, запихнули ему же в глотку. А после, чтобы он, очевидно, подавился ними быстрее, или, наоборот, легче проглотил, вдолбили по ребрам щитом. Где-то между этим еще одни такие ему вернули со словами, что, нет, спасибо, разбирайся с этим как-то сам, я так больше не могу. У Старка все же есть лимит на очень тупые поступки и когда-нибудь, но должен же врубиться инстинкт самосохранения. Он только надеется, что это будет до того, как он напугает подростка этим вот своим «не уверен, что вспомню, как дышать по-другому». Пацану нужны поцелуи и супергеройство, Тони не должен грузить его своей темнотой, и демонами, и страхами, вязкими, как застывающая кровь Паркера, медленно, капля за каплей, стекающая с мусорного бака на грязный асфальт, и громкими, как крик из-за очередного ночного кошмара. Его психотерапевту не понравилась бы такая концепция отношений. Он бы сказал, что правильные взрослые отношения состоят в том, чтобы быть честным и открытым со своим партнером, без попыток манипулировать своим партнером и над ним доминировать. Но это про правильные отношения. А еще его психотерапевт — чувак, превращающийся в зеленого монстра, если его хоть немного разозлить, что еще год назад исчез, запрыгнув на куинджет и улетев в неизвестном направлении. У Старка не только концепт отношений неправильный, но и концепт психотерапевта, кажется, тоже. Два часа назад, в одном из конференц-залов Штаба Мстителей, все казалось отличной идеей. Все связанное с Питером Паркером у Тони Старка кажется отличной идеей первые несколько секунд. По-хорошему, таким оно должно было перестать казаться, когда Питер, войдя в конференц-зал, где прежде не бывал, чуть не задохнулся от восторга. Это Пятница всего лишь сказала, что именно здесь Мстители планируют все свои миссии, и потому пацан за первые тридцать секунд успел пересидеть на всех стульях, по ходу пытаясь угадать, где и чье место. Пятница не упомянула, что Мстители планировали здесь свои миссии. Целых три миссии. Старк смотрит наверх, в одну из бесчисленных камер, и он не знает, что именно можно сейчас прочесть на его лице. Как распознает и интерпретирует программа застывшую на его лице гримасу, когда он замечает самое большое и пустое место во главе стола. Место, которое Старк отдал Роуди, подвинувшись в сторону, чтобы другу было легче подъезжать на своем кресле. Питер не замечает воцарившееся молчание, не видит, что Тони продолжает пялиться на стоящий у стены стул. Подросток делает семь — или двадцать семь — сэлфи на каждом месте, и, вообще-то, не умолкает с момента, как Пятница сообщила мистеру Старку, что нашла склад тех, кто напал на Питера. Если быть точным, то она сказала: — Я нашла тех, кто торговал оружием Старк Индастриз. Это ее щадящий режим, очевидно. «Я нашла тех, кто торговал оружием Старк Индастриз» вместо «Я нашла тех, кто чуть не убил Питера Паркера». Или: «Я подготовлю конференц-зал, где Мстители планируют свои операции» вместо «место, что было задумано командным центром для операций Мстителей, но из-за ненужности переоборудовано в конференц-зал». Вот только непонятно, кого именно щадящий: Тони Старка или Питера Паркера? Спустя пять минут непрекращающихся восторгов, восторгов и еще очень большого количества восторгов, когда Тони совершенно точно уверен, что единственно верным было отправить Паучка домой и разобраться со всем в одиночку и по-быстрому, Паркер умолкает. Он откашливается и делает это свое я-уже-взрослый-вот-честно-честно-вы-мне-верите-мистер-Старк выражение лица, выглядит так, как щенки лабрадоров в свои первые дни полицейской службы. Старку не нравится это сравнение, он мысленно говорит, что оно из одного видео, которое Пятница показала ему, хотя он ее об этом не просил. Это одно из тех видео, которое присылал Пит его искину. И Тони почему-то… а, ладно. — Какой у нас план? — интересуется Питер, наблюдая, как Тони ловко управляется с выведенными на интерактивный стол данными. Пальцы мужчины замирают над одним из чертежей, так и не разворачивая его в 3D, а он сам поворачивает голову к Паркеру, смотря на тут же стушевавшегося подростка, вопросительно поднимая бровь. — Ну, эмм, какой у Вас план, мистер Старк? Это Ваш штаб, Ваш зал, Ваш компьютер… Но Вы сказали, что мы будем работать вместе, поэтому это наша с Вами операция, и план у нас должен быть… наш. Наверное… Уверенность к Питеру приходит волнами — вот он что-то мямлит, отчаянно — до сих пор — краснея под пристальным взглядом своего наставника и не только (наставник-и-не-только — это, кажется, еще одно к «гению, миллиардеру, филантропу, супергерою, плейбою»), а вот он упирает руки в бока, вспоминая, что тоже как бы имеет здесь право голоса, секунду спустя снова с поникшими плечами мнет маску в руках. Его руки, кстати, как и рот, не имеют ни секунды покоя. И Тони, вообще-то, сейчас занят планированием и еще сожалением о своем опрометчивом поступке, о череде своих опрометчивых поступков, и он сам говорил, что поцелуи — это максимум, который светит подростку, если он собирается гнуть свою линию и продолжать добиваться чего бы то ни было с Тони Старком, но воздух из легких будто бы выбивает мысль про беспокойные руки Паркера. — Я иду туда и выбиваю дерьмо из ублюдков. — А я? — А ты? А ты смотришь и запоминаешь, что делать так тебе нельзя. — Сэр, позвольте заметить, что в Вашем плане есть один серьезный недочет, — голос Пятницы, кажется, дарит хотя бы каплю надежды Питеру. — И какой же? — и раздражения Тони Старку. — Нельзя показать подростку что-то крутое, сказав, что он не может так делать, а потом надеяться, что он действительно не будет так делать. Тони недовольно зыркает под потолок: — Так было написано в той книге? — Так написано в каждой теме на сотне интернет форумов про взаимодействие с подростками, которые я прочитала. — Не уверен, что хотел знать, как ты проводишь ночи, Пятница. Паркер молча наблюдает за диалогом, совсем не врубаясь в происходящее. Еще он немного завидует, ибо у него никогда не получается с Карен вести такие беседы. Тони трет глаза и думает, что искин все же права — нельзя выбивать дерьмо на глазах у подростка. А еще нельзя не брать подростка с собой, когда уже ему пообещал, что возьмешь. Это тоже стоит в каждой теме на сотне форумов. Тони не читал ни одного, но догадывается, что так и есть. — Ладно, иди сюда. Мужчина рассказывает свой план: про Железного человека и его эффектное появление, которое действительно прописывается с самого начала, про часть, за которую ответственный Паучок, и о том, что за Пятницей тоже кое-что остается. Все кивают, соглашаются, все и все понимают. Нужно было трижды прогнать пацана по этапам прежде, чем говорить ему о пятиминутной готовности. Он действительно не в курсе разницы между «докладывать обстановку» и «засорять эфир». Черта не то что очень тонкая, но пацан все равно ничего не замечает. Старк знает, что тот просто возбужден их совместной миссией, и от этого рот его не закрывается даже больше, чем обычно, хотя больше уже и так некуда. Еще мужчина думает, что это шах и мат его совести — смотри, я выполняю свое обещание, я учу его, направляю, показываю, со всех сил сдерживаюсь, чтобы не рыкнуть. Я пытаюсь быть наставником, а не только тем, кто пускает его жизнь уже сейчас под откос своим в ней присутствием. — Мистер Старк, мистер Старк, они появляются, они едут, уже здесь! Кажется, он машет при этом руками. И машет руками Железному человеку. Тони говорит ему не высовываться и дожидаться команды.* * *
Питер ответственный за периметр, в то время как на Тони помещение и все люди в нем. Он отправляет пацана подальше от линии огня, тем не менее, произнося небольшую вдохновляющую речь о том, что обеспечивать путь к отступлению (стоять на шухере, вообще-то, но Тони выбирает формулировку «следить за периметром») не менее важно, чем бросаться грудью на баррикады и в самое пекло. Тот, конечно же, верит. Старку кажется, что он слышит недовольное сопение Пятницы, но это физически невозможно, и он отмахивается от назойливой мысли, что не учится на собственных ошибках. На какой из ошибок именно? Когда два фургона заезжают в пустое складское помещение, освещаемое дневным светом через окна под самой крышей, и выскочившие из притормаживающих машин трое закрывают за собой огромные ворота, наступает звездный час Тони Старка. Пятница выводит на экран изображение тепловой камеры и сканирует округу на предмет каких-нибудь сюрпризов по третьему кругу. — Все чисто, — говорит она, и Железный человек стартует. В помещение он проникает через крышу, проделывая там реактивным лучом достаточное для себя отверстие, а заодно и посыпает головы бандитов внизу обломками шифера и искрами взрыва. В груди у него довольно бурчит и скалится чувство долгожданного действия, адреналин разливается покалывающим теплом по телу. Незамутненный ничем разум готов действовать — атаковать, строить планы и разрушать чужие, побеждать. Он готов поражать, доминировать и контролировать. Железный человек слишком долго не ощущал азарта от предстоящей заварушки. От мести. Когда Тони приземляется в трех метрах от фургонов, ребята не теряются и не пугаются, они с умом используют время заминки, чтобы начать поливать броню свинцом еще до того, как Тони поднимется с колен. Они, кажется, ожидают его, и открывают огонь по нему из его чертовых пушек. Даже без распознавания Пятницы Тони знает каждую модель оружия, из которого по нему стреляют. Серьезно? — Это было очень глупо, парень, — говорит Старк, указывая пальцем Марка на стоящего ближе всего бандита. И стреляет в него лучом с низкой интенсивностью — не убить, только вырубить. Пятница об этом напоминает трижды, говоря, что Питер рядом, что ему не нужно видеть подобное, и знать, что мистер Старк такое делает — стреляет в людей, даже если они бандиты, убивает их, без суда и следствия. Пятая поправка к Конституции. Второй и третий падают тут же. Оставшиеся пять снова открывают огонь. Тони не обращает на это внимание, он делает шаг вперед, и еще один, и еще. Выстроенные два ряда редеют, Тони знает, кто именно ему нужен, и он планомерно сбивает окруживших главаря мелких сошек. Ему хочется так — заставить того бояться. Насладиться его страхом. Заставить того им удавиться. Тони не говорит, но это не операция по возвращению себе своего, или освобождения улиц от контрабандного оружия, или что он там еще наплел Паучку. Это месть. Желанная и хладнокровно распланированная. Тони Старк никогда не будет хорошим учителем или примером для подражания для Питера Паркера. Он молится богам, в которых никогда не верил, с которыми сражался плечо к плечу и ел шаурму, чтобы никогда таким не становиться — слишком много ответственности, на которую у Тони аллергия, и мало свободы действия. — Слишком поздно, — подсказывает электронный голос. — Один в поле не воин, но ты, о, не прекращай, я подожду, — говорит Тони сквозь железную маску, делая шаг за шагом. Пули по-прежнему отскакивают от костюма, даже его не царапая, но Пятница сообщает, что долго так продолжаться не будет. Это выглядит достаточно… впечатляюще. Он продолжает наступать и наступать, когда автомат в руках у ублюдка напротив щелкает пустым затвором. Дополнительных магазинов у него нет, запасных автоматов тоже нигде не припрятано. — Если ты собираешься торговаться, плакать и умолять позвать мамочку, то это самое подходящее время начать. Бандит — лысеющий мужчина среднего возраста, в кожанке на клетчатую рубашку, явно пересмотревший фильмов про итальянскую мафию, сплевывает и отбрасывает от себя бесполезный автомат, шаря глазами по полу в надежде, очевидно, решить, какое оружие своих людей будет быстрее всего подобрать. — Ты не сильно удивлен, увидев меня здесь? Это все из-за того, что насмотрелся на мою фамилию на ящиках, которые ты украл? — Я их не крал, — наконец подает голос тот. — Ну, не добровольно же они к тебе пришли. Я создаю свое оружие гениальным, но даже я вынужден признать, что не настолько, — Тони убирает шлем и смотрит на недо-мафиози теперь с презрением на собственном лице, а не только железной броне. — Я их честно купил! — О, смотри, ты знаешь значение слова «честно»! Старк думает, что еще одна небольшая демонстрация силы будет как раз кстати. Он активирует сапоги и поднимается на несколько дюймов в воздухе. Его противник дергается в сторону, протягивая руку к лежащему немного поодаль от его ноги оружию. Тони ставит сотню, что тот верит, что сможет попасть Старку прямо помеж глаз не прицеливаясь, и мысленно называет Железного человека идиотом. Дело в том, что Железный человек всегда оставляет за собой последнее слово — кто, например, идиот. Одиночный выстрел приходится не на рукоять автомата в ладони у мужчины, а на саму ладонь. О, надо же, Тони Старк промахнулся! Как жаль. Бандит кричит от резкой боли, тут же разжимая пальцы. Нужно же хоть немного удовольствия получать! Это адресуется Пятнице и ее наверняка недовольному взгляду. Тот падает на колени, сжимая запястье раненной руки. — Не драматизируй, — говорит Тони, подходя так близко, что носки Марка упираются в ближайшего лежащего без сознания парня, — это всего лишь ожог. Но он очень быстро может превратиться в первый по счету всего лишь ожог. Первый из, скажем, семнадцати. Или семьдесят пяти. Выбор, мой друг, за тобой. — Да пошел ты! — в лучших традициях третьесортных боевиков шипит мафиози. — Я-то пойду, но если ты скажешь, к кому именно мне идти за моим оружием, мы закончим гораздо быстрее. Поверь мне, ты очень хочешь закончить все гораздо быстрее. — Я тебе ничего не скажу! — Пятница, ты это слышала? — устало выдыхая, спрашивает Тони. — Да. — Что именно ты слышала? — Отказ от сотрудничества с Вами. — И в кого ты такая… иносказательная? Я могу использовать этот отказ, как причину применить иные способы добычи информации? — Могу сказать, что в тоне сказавшего было достаточно твердого намерения стоять на своем, чтобы предполагать, что первоначальный способ может дать результат. — О, ты так думаешь, Пятница? Если это твое экспертное мнение, то я должен принять его во внимание. — Могу кое-что добавить, сэр? — Всегда. — Пытки запрещены Декларацией ООН по правам человека. Статьи три и пять, — Старк не без удовольствия наблюдает, как расширяются от ужаса глаза мужчины. Он наслаждается этим, смакуя каждую минуту. И желая растянуть все как можно подольше, учитывая, что это он был на той улице, и, возможно, даже он стрелял в Питера. А если не он, то приказ не оставлять мальца в трико в живых был точно его рук делом. За это Тони хочет голыми руками стереть его в порошок. — Не бойся, Пятница, — тянет Железный человек, делая паузу на две секунды, ровно чтобы увидеть некоторое облегчение на лице бандита, и продолжает: — Декларацией ООН по правам человека я не буду его пытать, я же не изверг какой-то, — и хмыкает со своего каламбура. Слишком наигранно, чтобы записывать это в список своих лучших шуток. У Тони припасено еще несколько идей для нескучного проведения последующих нескольких часов, когда в помещение вваливается Человек-паук. Он в своем репертуаре — вваливается в прямом смысле слова, через дырку на крыше, свисая с паутины у самого пола. — Мистер Старк… — немного неуверенно начинает пацан. Наверное, все дело в том, что мистер Старк держит сейчас мужчину в нескольких дюймах над полом, за шею своей перчаткой. Тот болтает короткими ножками в воздухе и пытается, выламывая себе пальцы, отцепить схватившую мертвой хваткой металлическую перчатку от своего горла. — Что из слов «наблюдай за периметром» тебе было непонятно, Паучок? — не оборачиваясь, спрашивает Тони. Он начинает злиться, и глаза застилает красным, будто бы стоп-кадр из увиденного в переулке, но Питер под рукой не проясняет эту злость и рискует тоже оказаться под раздачей, ибо хватило же ума попереться туда самому и ринуться в бой, заведомо зная, что силы неравные! — П-простите, — мямлит тот, и злость Тони улетучивается так же внезапно, как и появилась. Он не опускает рук, но немного отпускает себя. Совсем чуть-чуть — хватает, чтобы повернуть голову и посмотреть на Паркера в маске. Даже сквозь прочнейшую ткань Тони видит его неуверенность и даже самую малость — разочарование. Старку в первый раз за столько лет это колется в ответ — он разочаровывает. Снова. — Что у тебя? — шлем возвращается на место одной только силой мысли. — Ничего серьезного, решил узнать, не нужна ли Вам помощь, — Тони про себя чертыхается и еще раз проклинает тот день, когда вообще связался с подростком. — Нет, не нужна. Возвращайся на позицию, я скоро освобожусь, — и замирает, борясь с огромным желанием еще чуть сдавить пальцы. Замирает позади и Питер. Проходит секунда. И еще одна. И еще. Паркер не движется, и раздражение снова поднимается в Тони. Да какого черта?! Он так и спрашивает: — Какого черта ты еще здесь? — Я не… Мистер Старк, что Вы хотите с ним сделать? — в вопросе нет уверенности. В нем нет уверенности, что он хочет или готов услышать ответ. — Вы же не хотите его… ну… его… того? — Того? Что «того»? — Убить. Мужик начинает дергаться, как уж на сковородке, будто бы от этого зависит его жизнь. Зависит. — Не дергайся, — говорит ему Тони, — иначе свернешь себе шею и сам будешь виноват. Секунды снова осязаемо тянутся, царапают кожу электростатикой повисшего в воздухе напряжения. Старку нужно принять решение. Еще одно, от которого зависит, очевидно, его будущее. То, с которым он попрощался задолго до битвы в аэропорту. Он уже давно перестал верить в реальность будущего для себя, но вот он тут — в моменте, когда опять все решается. Тони ненавидит такие моменты, ибо никогда и ничего не решается в его пользу. Впервые со дня встречи с Барнсом в России, Старку настолько хочется довести дело до конца и совершить, наконец-то, месть. Будто бы сейчас можно заставить кого-то заплатить по счетам всех тех, кто задолжал Тони. Это шанс. Другой будет — Тони все еще одержим местью Зимнему Солдату — но придется подождать, возможно, перерыть всю Землю и поставить ее вверх дном. Тони способен и не на такое, но терпение никогда не было его главным качеством. С другой стороны, любое его действие, кроме отступления, заставит Паучка окончательно в нем разочароваться. Будто бы уже совершенного за последнее время недостаточно. Будто бы это самое важное, что может быть сейчас и вообще — не пасть в глазах школьника ниже обычного. Идиотизм. Тони до сих пор не верит, что он мог докатиться до подобного, когда самым важным в его жизни становится подросток. Но поздняк метаться — он уже несколько раз пытался избавиться от всего… этого. И ни разу это не заканчивалось ничем хорошим. Тони понимает, что он не хочет, чтобы это заканчивалось вообще. Даже если и закончится, то пусть не из-за него. — … Сэр? Вы слышите, сэр? — Тони моргает. — Я нашла продавца, сэр. Пятница, зараза такая, говорит это громко, так, что слышит не только Тони, но и Питер, и обмякающий в железной руке бандит. Глаза последнего расширяются, и он согласно кивает. — А вот и подтверждение — он не врет. Она не оставляет выбора Тони, перенимая на себя то, что у гения, плейбоя, филантропа, супергероя и все в таком же роде не хватает сил и решимости. Не хватает смелости. Старк на секунду прикрывает глаза и борется с собой, а после выдыхает и убирает сначала забрало, а после и остальную часть шлема, разжимает палец за пальцем, давая тут же упасть на пол мужику. — Легкая гипоксия, — говорит она исключительно Старку, — жить будет. — Жаль. Тони разворачивается, проходя мимо Паркера и никак не реагируя в его сторону. Пусть помучается, думает Старк, выучит, что значит «выполнять приказы».* * *
С продавцом они разбираются быстро. Тони нехотя признает правоту Пятницы и подключает к делу NYPD. Те не шибко рады работать с парочкой супергероев, но Тони умеет убеждать — манипулировать, угрожать, шантажировать. Убеждать. Старк говорит Паркеру учиться сотрудничать с Департаментом, даже удерживаясь от презрительного смешка на последнем слове. Новая эра — новые правила игры, и ты или их принимаешь, или проигрываешь. Тони Старк не хочет, чтобы Питер проигрывал. Питер нужен Тони Старку. Это истина, понимание которой заняло у Тони определенное — долгое — время, практически стоила Питеру жизни, а Тони — его и без того расшатанного и держащегося на одном честном слове равновесия, и грозилась обернуться полной потерей контроля. Тони ненавидит терять контроль над ситуацией и собой, и он не видит другого способа, чтобы этого избежать, как продолжать держать так необходимого ему пацана рядом. Продолжать его целовать, обучать, не отпускать. Давать тому чего он хочет и в чем нуждается — внимание, приключения, новый костюм, поцелуи, совместные вечера, миссии, снова поцелуи.* К О Н Е Ц *