Сводник

Жутко болела голова. И было очень, дьявольски холодно. Холод и разбудил, инстинкты вырвали из тяжелого забытья: холодно – нельзя спать, истина со времен Академии. Наруто с трудом открыл глаза. Тело болело, казалось, переломались все кости. В спину впивались острые ледяные булыжники, вызывая массу неописуемых ощущений. Над головой (или правильнее сказать "перед глазами"?) темнел кусочек хмурого неба, ограниченный отвесными каменистыми стенами. На них намерз толстый слой матового льда, испещренного глубокими трещинами. Наруто вдохнул морозный воздух и закашлялся, легкие обожгло ледяным огнем, заныли ребра. Сильные руки обхватили за плечи и перевернули на живот, помогая дышать.   - Дыши, Узумаки, дыши. Дыхание выровнялось, и Наруто осторожно покосился на сидящего рядом Саске. - Где мы? - хрипло пробормотал он, сглатывая кровь. Саске иронично вскинул бровь и, убедившись, что Наруто не заваливается на бок, отстранился. - Мы, Узумаки, в полной заднице. *** Страна Снега была, в общем, бедна на достопримечательности, природные богатства и прочее-прочее-прочее, ради чего стоило бы держать хоть сколько-нибудь приличный гарнизон шиноби. Правитель и не заморачивался особо, слабо представляя себе, что именно находится на вверенных ему территориях. Пришлые шиноби – Страна Снега бедна на воинов, зато богата на неприятности, – выполняющие различные миссии, были осведомлены об изменчивых погодных явлениях и совсем не осведомлены о постоянно меняющемся ландшафте. Впрочем, если бы шиноби пожили тысячелетие другое, а не стремились бы скоропостижно скончаться в возрасте едва ли тридцати лет, они бы знали об одной забавной расселине – природном колодце с интересной аномалией. Старик Рикудо рассказывал о ней, но старик Рикудо вообще много чего им рассказывал, половина из этого затерялась под грузом прожитых лет, другая – подтвердилась реками крови или опроверглась подлостью жизни.   Кто бы думал, что, когда Какаши станет перечислять список доступных на данный момент миссий, который принес из штаба… этот краснеющий болван, вроде бывший учитель Наруто, Кураме в голову стукнет давно забытый рассказ. Детали вписались в план столь изящно, что Кьюби даже сказал безмерно удивленному Хатаке спасибо. Расселину Рикудо называл… "Щель Демонов"? "Колодец Дьявола"? Курама и не помнил толком, осталось только смутное местоположение – Пустыня ледяной смерти, как раньше называли территорию нынешней страны Снега, и свойство – из-за пересечения каких-то там линий, Колодец с устрашающей скоростью впитывал чакру, превращая обычную щель в смертельную ловушку для шиноби.   На поиски Колодца Курама потратил без малого трое суток, на проверку его свойств еще день – трудно оценить как быстро исчезает чакра, если у тебя ее в принципе неограниченное количество. На этом лимит "делаешь вид, что меня нет" иссяк. И детеныш сразу же начал орать.   Старик не соврал. После знакомства с Наруто, Курама вообще сомневался, что Рикудо хоть раз им врал. Даже в своих оправдывающих речах про людей. Закинуть двух оборзевших людишек в Колодец было уже делом техники. Бедро слегка болело после стараний не в меру сильного детеныша, и Девятихвостый даже загордился. Он не то чтобы сомневался в способностях Хокаге, но знать – это одно, а получить прямое подтверждение – совсем другое. Учиха тоже не был слабаком, как ни противно было это признавать, так что за двух идиотов Курама почти не волновался. То есть не волновался, разумеется, с чего бы ему волноваться за людей! Колодец, конечно, смертельно опасен, но и сильнейшие шиноби Листа не пальцем сделаны. Выбраться-то не выберутся, но и не сдохнут. Наверное. Ну, Курама на это надеялся.   *** - Что это значит, теме?   В голубых глазах плескалось недоумение, раздраженность, и нечто такое, от чего хотелось поежиться, встать по стойке смирно и отрапортовать текущее положение дел. Даже закаленному во всех смыслах Учихе. Разумеется, ничего подобного Саске делать не стал.   Он отошел к противоположной стене, хотя можно ли говорить о стенах на дне круглого колодца, и опустился на пол, привалившись к каменистой стене, и, как можно незаметнее, обхватывая себя руками. Было чертовски холодно, и, хотя ледяная почва под ногами выглядела так, будто кто-то мощными ударами соскреб с нее слой льда и снега, теплее от этого не стало. Наруто посидел чуть-чуть, бессмысленно глядя на темнеющую полоску неба над головой, и поднялся одним слитным и четким движением. Огляделся, привычно избегая взгляда Саске, и от этого в который уже раз от солнечного сплетения разлилась по телу волна гнева. Саске скрипнул зубами, и сжал руку, впиваясь короткими ногтями в ладонь. Почему бы Узумаки ни игнорировал его, он не виноват в том, что Учиха так бурно на это реагирует.   Не виноват. Но желание смять этот отсутствующе-невидящий взгляд резким ударом никуда не делось. Узумаки… Он просто не имел права так на него смотреть. Не имел. На кого угодно: на чужаков, на незнакомцев, на зарвавшихся шиноби, на кого угодно, но только не на Саске. Не на него. Черт побери, их связывало слишком многое, слишком многое было пройдено вместе, слишком… Что слишком, Учиха? "Ты бросил его, - сказала ему Сакура еще в самом начале, когда он сидел под конвоем и ждал решения Хокаге. - Ты его бросил, Учиха, и не надейся, что за то время, которое тебя не было, Наруто не жил." Саске и не надеялся. У Наруто своя жизнь, друзья, враги, приятели и недруги. И кто ему Саске, на годы выпавший из течения жизни? Саске не надеялся. Он просто не собирался делить Наруто больше ни с кем. Никогда. - Где мы? - спросил Узумаки, взъерошивая светлые волосы и скользя взглядом по стенам.   Саске проследил за движением тонкой руки – неужели там только кости, господи – и ответил, чуть пожимая плечами:   - Не знаю, - он скривил губы и неохотно признался: - Но выбраться я не смог.   Узумаки бросил на него беглый взгляд и неожиданно рванулся вперед, оттолкнулся от льда на стене и, не добравшись и до середины, поскользнулся и упал вниз, неловко приземлившись на колено. - Что за фигня, даттебае? - пробормотал он, и посмотрел на свои руки, сжимая и разжимая кулаки.   - Я же говорил, добе. Чакры нет. - Что? - изумленный вскрик и взгляд, наконец прямой, глаза в глаза.   - Оно высасывает чакру. И выглядит странно. Я, конечно, не Хьюга, но того, что вижу, хватает для выводов. Мы не сконцентрируем даже на подъем, а без чакры по льду не вскарабкаться. Ни оружия, ни веревок, твоя тварь постаралась на славу. Мы сдохнем от холода. - Курама не… - гневно начал Наруто, сверкнув на Саске глазами.   Но Учиха не собирался слушать оправдывающие речи. - Девятихвостый предал тебя. Ты что, не понимаешь? Он специально затащил нас на эту миссию, чтобы кинуть сюда. Мерзкая тварь нашла способ от тебя избавиться, не убивая напрямую. Естественно, иначе Деревня объявит на него охоту. Молодец, Узумаки. Ты нашел, кому доверять! - Курама не мог! - Ага, тебе все снится! Что за детский сад, добе!   - Курама не предавал меня, - как-то резко успокоившись, твердо сказал Узумаки и отвернулся, завершая разговор. Саске сжал зубы, подавляя приступ раздражения. Мерзавец вертел Наруто как хотел, использовал его, и слепая вера в Девятихвостого демона была просто смешной. К тому же, последнее время Девятихвостый и Наруто вели себя не как обычно, и Саске был отчасти уверен, что тварь виновата в странном поведении Узумаки. Учиха ужасно, до зубовного скрежета, ненавидел Девятихвостого Демона Лиса. Ведь… Помимо Сакуры, которая последнее время пропадала с Саем на миссиях, у Наруто была только одна связь, которую не в силах был порвать Саске.   *** Курама не был ни добр, ни учтив, ни легок в общении. На самом деле он был мерзкой, наглой, уверенной в себе скотиной, острым на язык и чудовищно сильным демоном. Он не любил людей, напротив, в его сложной системе ценностей человечество находилось где-то между плоскими червями и кишечнополостными. Он не использовал огромную силу во благо, нет, он любил разрушать и уничтожать, искренне наслаждался вкусом крови и страхом. Он не был связан никакими связями, не был осведомлен о наличии долга и чести, и Наруто не врал себе: Курама с одинаковой легкостью убил бы и животное, и незнакомого шиноби и даже кого-нибудь вроде Какаши-сенсея. Некоторый пиетет у Лиса был перед своими братьями – он не бросался на них сразу, и даже был готов стерпеть пару невинных фраз в свой адрес, перед Рикудо-саннином – единственное существо, про которое Курама не отзывался в своей обычной манере и не смешивал с грязью, и перед Наруто.   Вот это было странно, непонятно, но Наруто, честно, даже не задумывался ни разу, почему же Курама относится к нему столь… необычно. Для Девятихвостого, разумеется. Наруто не думал об этом. Лис, со всей его склочностью, непримиримостью и просто ужасным характером был его другом, и он не собирался ничего менять. И слушать чье-либо мнение по этому поводу тоже не желал. Жестокий? Да, а кто из них не жесток? Скверный характер? Да вы с Анко и Ибики не общались! Ненавидит людей? Учиха Саске, просим любить и жаловать! Чудовище? Вы с Орочимару встречались? Убийца? Не более, чем любой шиноби. Дело не в том, что Курама был более жесток или чудовищен. Просто у него были совсем другие, отличные от человеческих, ценности. И он их защищал. Уж как мог. И пусть Саске считал его полным идиотом, но Наруто был уверен, что Лис не мог его предать. Он бы не стал изощряться столь изысканным способом убийства: в то мгновение, когда Курама решил бы убить Наруто, Наруто и был бы мертв. И это вызывало уважение.   В отличие от всех, кто его окружал, только Курама никогда – никогда – не врал ему.   А значит у Лиса была причина. И значит он все объяснит.   Но, даттебае, побыстрее бы, здесь чертовски холодно!