Сестра

Мистер Хайд очнулся в офисе шерифа за решёткой. Голова и всё тело нещадно ломило, словно по нему с усердием стучали молотком. С трудом вспомнилось, как он, не теряя ни секунды, сбежал к дирижаблю. Хайд повернул голову и увидел рядом снующую блондинку в ботфортах и красной куртке. Её кудри взлетали при каждом шаге, а огонь в глазах напомнил ему о той, кого он любил. — Очнулся? — она хмыкнула. — Почему я здесь, а не в больнице? — спросил он. — Наш врач тебя осмотрел, ты отделался лёгкими ушибами, потому, мистер Зачинщик Аварии Посреди Леса, принадлежишь мне и этому участку. Шериф Эмма Свон. Превозмогая боль, он встал с кушетки. Эмма напряглась, лицезрея незнакомца во весь его немалый рост. Даже если между ними решётка, это было внушительно. Словно бы он мог сбежать из-под замка. Хотя, кто его знает? Возможно, у этого кадра есть магия. — Мистер Хайд. Он хмыкнул. — Загнанность узнаю в любом, — отчётливо процедил он. Он решил, что выиграл. Но Эмма так не думала. — Я тоже, — Ей достаточно взглянуть в его глаза, лишь мельком, чтобы это понять. — Ты никогда не был за решёткой. Надо ли говорить, что Свон видит в нём себя, оказавшись первый раз в тюрьме, детском доме? И эта дерзость — лишь попытка защититься, хоть как-то уберечь себя. Эмма подошла ближе к решётке и выпустила его. Хайд удивлённо смотрел на это и думал, что ему почудилось. — Но был тюремщиком. И зачем он это сказал? Он в растерянности, но выходит. — Нет, я думаю, это ложь, — Эмма садится за свой рабочий стол. — Только никуда не уходи до выяснения твоей личности. Хайд подошёл к ней. Эмма, глядя на его походку, решила было, что поторопилась его выпускать, и подумала, что он способен ей навредить, но вместо этого он покорно сел на стул рядом с её столом. Хайд опустил ногу на ногу. — Я могу рассказать всё сам. У меня нет имени, так как Джеккил не счёл это нужным. — А если я дам тебе имя? — Эмма кокетливо улыбнулась. — Эдвард. Мужчина кивнул и продолжил: — Я не знаю, сколько мне лет. Я выгляжу на тридцать, но Генри совсем недавно создал меня. Я не старею и не болею. Совсем недавно мы научились сосуществовать отдельно друг от друга. — Как и зачем ты оказался в Сторибруке? — Сторибрук? Так называется это место? — Да. Так для чего? — Сбегал от Джеккила. — Ну, судя по всему, это не удалось, ведь он приехал с тобой. Теперь понятно, почему девушка не удивилась мужчине из другого мира. Она уже видела его «брата». Интересно, и что же сказал ей наш бедненький Генри Джеккил? О том, что его великий ум никому не сдался? О несчастной любви? Или же он успел пожаловаться на него? — Из-за этого и произошла авария дирижабля. — он прорычал это и был благодарен Эмме, что девушка поняла, что его гнев направлен не на неё. — Ясно. А работа? — Тюремщик, — он усмехнулся, и Эмма вернула ему усмешку. — Всё ещё нет, — чётко и мягко ответила она. — Продолжим? — Я вам не опасен. Ты можешь думать, что я оправдываю себя, но… — Я верю, — перебила Эмма. — Если бы ты хотел, то я бы здесь не сидела. А Джеккил? Он опасен? — девушка вдруг забеспокоилась. — С ним мой отец! Она как чувствовала, что отпускать этого мутного типа Джеккила с отцом и Белль в библиотеку — было той ещё затеей. Эдвард только что это подтвердил. Хайд кивнул. — Подожди… Свон взяла мобильник. — Привет, любимая. Эмма хотела врезать за это, но запоздало вспомнила, что «любимая» — особенность его акцента. И ещё подумала о том, что Крюк довольно быстро освоил телефон. — Вы там с нашим новеньким? — Что случилось, Свон? — кажется, он забеспокоился и отошёл подальше. — Хайд сбежал? — Нет, он здесь. Мы общаемся. Слушай, Крюк, у меня к тебе просьба: береги моего отца и беременную Белль. И поосторожней с Джеккилом. — Понял. Обещаю. — Спасибо. С меня заработная плата охраннику Джонсу. — Благодарю, Свон. Он бросил трубку. Теперь можно не волноваться. Предупреждён, значит вооружён. А если это пират с крюком вместо руки, который защищает своего мужа и беременную подругу — можно не волноваться. Эмма поймала на себе недовольный взгляд Эдварда. — Что? — Ничего. Просто вы все охотнее располагаете ему, нежели ко мне. Я за решёткой, он — на свободе, хотя мы оба были виновны в аварии. У меня не было детства. — Ты думаешь, что дело в этом? А не в том, что твоими стараниями пострадал лес? Нет, ничего серьёзного, пострадавших нет, а те деревья давно нужно было срубить, но по факту, это — авария, мистер Хайд. — Эмма улыбнулась ему, он ей приятен, и, как бы не пытался это скрыть, напуган. — Мы, до установления твоей личности не знали о том, что у тебя не было детства и имени. — То есть, я — злодей? — Да что натолкнуло тебя на такие мысли?! Всех вас?! Что не так с этим миром?! У Эммы пригорело от этих, чтоб их через колено, сказочных заморочек, которыми, как она надеялась, Хайд не страдает. — Ты же умный, образованный мужик! Джентльмен, и такие мысли. Серьёзно? — Эмма глубоко выдохнула. — Нет, я не это имела в виду, правда. Я не та, кто делит мир на цвета шахматной доски. И не та, кто имеет на это права. У меня самой есть то, что принято называть «тёмным прошлым», да и остальные вовсе не герои и не злодеи… Я отвлеклась, прости за это лирическое отступление. Хайд с невыразимой тоской взглянул на Эмму. Она уже видела такой взгляд у одного мальчишки из приюта, и знала, что это значит. — Я тебе кого-то напоминаю? — догадалась Свон. — Да. Очень. Но ты не она, — он вздохнул. — Можно? — Хайд протянул к ней руку. — Если тебе неприятно или… — Я не возражаю, — мягко ответила Свон и сжала его большую ладонь. — Эдвард… К её удивлению, он обернулся на звук своего нового имени. Хайд моргнул и всхлипнул. Эмма, легонько погладив ладонь мужчины, отвлеклась, чтобы налить в стакан немного воды из кувшина, и протянула ему. Они познакомились в тот вечер на балу, что устроил её отец. И влюбились. А на мосту… Он обещал Джеккилу, что передаст ей о его чувствах, но не смог. — Я люблю тебя, — он взял в свои её руки и поцеловал каждую из них по очереди, с теплотой глядя на прекрасную Мэри, которая расплылась в счастливой улыбке. — Но ты должна знать… Я — Генри Джеккил. Осознание моментально заставило её отстранится. — Сыворотка?! Ты принял?! — Да, Мэри, я… Я приму любой твой ответ. Если после этого ты не хочешь знать даже Хайда… — Нет. Я люблю Хайда. Тебя, — она выдохнула. — Ты не он. И, если бы не сказали, что ты состоишь с ним в родстве, то даже на братьев бы не подумала. Мэри снова подошла к нему. Он доволен её словами, но… — И как нам быть? — Ты можешь усовершенствовать ту сыворотку, чтобы отделиться от Джеккила? — вдруг спросила она. — Не знаю. Но можно попробовать. И ты, правда, хочешь быть со мной? Мэри кивнула, целуя Хайда. И с тех пор завертелось. Хайд проводил всё свободное время с Мэри, а после писал Джеккилу записку, будто он сам, о том, что нужно сделать с сывороткой. И вот через год, Хайд постучал к Мэри в двери. Он бы счастлив, как никогда, глаза светились счастьем. Он даже не дал ей опомниться, как обнял её прямо на пороге. — Я тоже рада видеть тебя, Хайд, но что, ради всего святого, происходит? — она засмеялась вместе с ним, оплетая шею возлюбленного. — Случилось то, что сейчас ты обнимаешь только Хайда!