***
Немного нахальным и властвующим образом, но всё же Чара вела за собой Фриск, отчего бедняга еле за ней поспевала, пока обе не дошли до места прибытия… Второй раз за такое короткое время обе снова оказываются в парке, только теперь они наедине… Чара замедлила свой шаг, и тем не менее Фриск оставалось только следовать за ней и выжидать, пока та начнёт диалог… Они же для этого сюда пришли, верно? Но Чара лишь блуждала по окрестностям парка, осматривая всё вокруг, что было похоже на то, если бы она искала какое-то определённое, например безлюдное место. И, в отличие от алоглазой, Фриск не сводила глаз со своей спутницы: что та задумала, что творится в её голове? Пожалуй, это была самая увлекательная головоломка для Фриск. Впрочем, её раздумья прекратились, когда Чара внезапно остановилась и направила взгляд куда-то в сторону: перед девушками красовалась цветочная поляна, где были одуванчики, васильки, колокольчики и много чего ещё, чьего названия Фриск даже не знает. Вдруг Чара срывается с места и идёт в сторону этой поляны, неаккуратно, хоть и стараясь этого не делать, сдавливая ногой кое-какие цветочки… Фриск, как и раньше недоумевающе, направилась за ней. — Здесь красиво, правда? — выдаёт алоглазая, хотя по тону её голоса не скажешь, что ей понравилось… — Ага, — соглашается Фриск. Сделав ещё несколько шагов вперёд и достаточно окружив себя цветами, Чара присаживается на траву, приняв что-то вроде позы лотоса; Фриск, полностью перестав понимать спутницу, покорно присаживается рядом. —…Ты умеешь плести венки? — задаётся вопросом Чара, как только Фриск оказалась рядом с ней. Сказанное казалось больно лишним, ненужным и даже подозрительным… Но неужто Фриск могла бы когда-нибудь отказать, глядя в эти глаза?.. Пока девушка не отвечала, алоглазая потянулась за цветами, что были перед ней, начав осматривать их, крутить в стороны, словно выбирая… Тут Фриск подумала: вдруг у Чары есть особый интерес к цветам, и это — та самая сторона, которую она никому не показывала… Даже Фриск. Стало очень интересно. — Нет… — начала кареглазка, вместе с тем отвлёкшись от Чариного лица на растения, — Я, вроде, пробовала как-то… Но ничего не увенчалось успехом… Вот кто хорош в этом, — это Ториэль… Девушка незаметно даже для себя начала срывать некоторые цветы, у которых были длинные стебли, да которые она сама находила симпатичными — видимо, для будущего венка, ведь ни к чему другому этот диалог не мог вести. Какое-то время Фриски всё ещё копошилась в траве, выбирая цветы, и заметила, как стало тихо… А чтобы разрушить тишину, девчушка не нашла лучшего вопроса, которым задавалась ещё с самого начала — всё-таки зачем двое пришли в этот парк. Но, только открыв рот и обернувшись, кареглазка замечает, что Чары рядом с ней нет. Эта пустота на том самом месте, где была алоглазая, поражает сердце, ведь это было слишком жутко. Вокруг них никого не было, только трава да цветы. И Чара испаряется так внезапно и, что главное, бесшумно, что Фриск начала думать о самом ужасном, что вообще могло произойти… Сколько, кстати, Чары нету рядом с ней? Может, всё то время, что Фриск говорила, алоглазую кто-то похитил и пустил на органы (что маловероятно, особенно зная Чару). Всё бóльшая паника разрасталась во Фриск, и подросток судорожно начала осматриваться по сторонам, даже не имея ещё сил встать с земли. Она бы всерьёз начала думать, что делать в такой ситуации, если бы не какое-то щекотливое чувство на голове… Девчушка вскрикивает и подскакивает на месте, оборачиваясь назад: на неё глядела Чара, в чьих руках красовались одуванчики… Правда, от них остались только стебли. Лицо алоглазой было слишком беззаботным, из-за чего Фриск терялась всё больше. Кареглазка приложила ладони к своим волосам… И почувствовала на них что-то мелкое и многочисленное, отчего становилось ещё страшнее… Видя испуг на её лице, Чара залилась смехом, ненамеренно отлетев куда-то в сторону. Мгновенное чувство спокойствия образовывалось на душе, когда Фриск поняла произошедшее: Чара потарабанила по её голове созревшими белым пухом одуванчиками. — Это очень мило, — немного даже обиженно говорит Фриск и старается убрать с волос лепестки, чего у неё не получается… Отойдя кое-как от хохота, на выдохе Чара отвечает и приближается к подруге: — Д-да, эм, это выглядит так, будто у тебя вши, — и она снова пытается сдержать смех… Данная реплика Фриск ничуть не успокаивает, и девчушка всё старательнее копошится в волосах, но это делает всё только хуже… Однако Чара даже присоединяется к ней, что успокаивает кареглазку и даёт надежду на успех… В первое время. Фриск отчаянно и сдавленно выдыхает, когда устало опускает руки… — Да ладно, забей, не конец жизни, — поняв, что это займёт много времени, Чара тоже бросает это дело, хоть ей это даётся легче, и хватает соседку за плечи, в попытке поднять её с земли. От такого действия и по совместительству внезапного контакта с Чарой Фриск опешила и окончательно потеряла ощущение ног; она почти буквально всем телом навалилась на алоглазую, из-за чего обе не сдержались и упали на землю, а макушка Фриски расположилась на Чариных коленках. Можно предположить, что Чара в один момент приподнялась на локтях, и тогда к ней пришло осознание случившегося, ведь Фриск почувствовала, как напряглось её тело… — Ты в порядке там? — алоглазая не нашла, что ещё спросить, хотя это было не совсем в её вкусе. Фриск неловко подняла взгляд и встретила совершенно такой же на лице Чары… Ей показалось, или она увидела проблеск смущения на лице подруги? — Э, да, — ответила она и позволила себе ещё какое-то время с такого ракурса лицезреть лицо Чары… Она подумала, наверно, алоглазая захотела бы сделать такой снимок… Их лица были довольно близко друг от друга, и тем не менее обе продолжали завороженно смотреть друг другу в глаза… Думали ли они об одном и том же?.. Фриск точно думала о том, что, наверное, хотела бы притянуть лицо алоглазой поближе и поцеловать её, почувствовать, какого это… Девчушка ощутила лёгкий ветерок, что немного раздувал волосы обеих и каким-то образом подталкивал к действиям… Но в этом момент кареглазую так сильно захватили волнение и страх, что она не могла думать ни о чём другом… Этот эпизод вполне мог продолжиться дольше, если бы Чара, а за ней и Фриск, не расшевелилась, чтобы снова подняться на ноги. Между девушками наступила неловкая тишина — пока они вставали, отряхивались и поправляли одежду, никто не знал, что сказать. По крайней мере Фриск точно, ведь её этот момент почему-то сильно напрягал, и она думала, что бы смогло её оправдать… Однако девчушка слишком зациклилась на этой мысли, из-за чего какое-то время даже не поворачивалась в сторону подруги. Именно поэтому для неё был неожиданным и следующий контакт с Чарой. — Ну всё, пошли уже, — увидев, что Фриск привела себя в порядок, алоглазая схватила её за предплечье и насильно повела за собой, словно куда-то торопясь. Фриск снова начала недоумевать — зачем вообще был этот эпизод с цветочной поляной, и к чему эта прогулка?.. Только вот… Девушка почувствовала, как уходит камень с её плеч — её больше не особо заботили эти вопросы. Возможно, такой подход ей и нужен был с самого начала, ведь это прогулка в парке, в конце концов… И, возможно, Чара специально решила немного подшутить над кареглазкой, дабы разрядить обстановку. Возможно, Чара также рассчитывала на то, что цветы каким-то образом смогут отвлечь и так сильно притянуть… Если, конечно, с алоглазой этот трюк не работает так же — в таком случае Фриск заинтересована в этом ещё больше. В любом случае, девушки уже были на каком-то расстоянии от той поляны, и Чара неизвестно куда продолжала вести свою подругу.***
Прошло немного времени, и обе попали, наверное, в самую безлюдную часть парка — вокруг не было никого, только трава, кусты, деревья и слабые завывания ветра; только, пожалуй, где-то вдалеке играли дети. Фриск присела на скамейку, а рядом с ней стояла Чара, оперевшись о массивный ствол дерева, чья крона укрывала девушек тенью. Они снова молчали. Фриск не знала, что стоит сказать… Но она понимала, что, если так продолжится, тишину будет нарушить очень-очень сложно, поэтому она начала разговор. —…Ты хотела о чём-то поговорить? — А? Спрашивать напрямую — иногда верный ход, к тому же Фриск хотела это выяснить… Есть ли причина тому, что Чаре так резко нужно было побыть с Фриск наедине, нет, она точно должна быть… Чара, вроде, из тех людей, по которым видно, что их что-то тревожит, и, в свою очередь, это только тревожило кареглазую. — Ты пригласила меня сюда… Не просто же так, верно? — девушка сверлила взглядом свои бёдра и также землю под ними слишком упорно, будто намеренно избегая взгляда собеседницы. — Ну… Неужели прогулка не может быть просто прогулкой? — спросила та исподтишка. — Может, разумеется, но… «Это на тебя не похоже,» — хотела было сказать Фриск, но что-то её смутило. Впрочем, из Чариных уст первее вылетел обречённый выдох. — Подожди немного, я занята… Эта фраза выбила из колеи подростка, ведь, очевидно, странно, что Чара была занята чем-то, просто стоя у дерева… Фриск в ту же секунду впервые за этот диалог одарила подругу взглядом и увидела: та мучалась с некоторым количеством сорванных, видимо, ещё на той поляне, цветов, в попытке сделать… что-то. — Значит, ты всё же умеешь плести венки, — сделала для себя вывод Фриск, хотя, судя по успехам Чары, такого не скажешь… — Нет. Но пытаюсь. Девушка действительно выглядела довольно занятой и серьёзной, из-за чего кареглазая усмехнулась и отвела взгляд обратно куда-то перед собой. Она наслаждалась тёплым ветром, что раздувал волосы и немного поднимал её синий свитер — если упустить то, что почти так же было и около часа назад, когда девушка сидела у окна, то это было невыносимо приятно. Фриск надеялась, что, закончив плетение, Чара всё же ей расскажет то, что хотела… Очевидно, оно было, верно? Что это могло быть, Фриск даже не представляла… Она лишь на секунду подумала, что, возможно, та ей признается, хотя на взаимные чувства шанс очень мал, и именно поэтому на девушку внезапно накатила тоска. Спустя несколько минут она вполне могла бы разрастись, если бы что-то не опустилось на её голову… Опять. Опешив, Фриск подняла взгляд и встретила совсем рядом с собой Чару — её руки были направлены на голову кареглазой, но взгляд был таким… Словно она ребёнок, которого застукали за поеданием конфет. А в её руках не было цветов… Девушка обнаружила их у себя на голове, уже обращёнными в кольцо. Поняв, что случилось, Фриск потянулась за венком, дабы своими глазами лицезреть творение Чары… — Нет, — тут же остановила её алоглазая. Уже после того, как Фриски осеклась в движении, она продолжила: — Тебе лучше этого не видеть… — в голосе чувствовалась усмешка, но во взгляде на свой труд, когда та отошла обратно к дереву, было различимо разочарование. Но Фриск явно не хотела останавливаться. Она смотрела на Чару теперь очень пристально, словно выпрашивая разрешения. — Он правда ужасен, — констатировала она. — Тогда почему ты одела его на меня?.. Алоглазая молчала первую секунду. — Чтобы скрыть одуванчики… И она отшутилась вместо того, чтобы сказать, что на самом деле на Фриск это хорошо смотрелось. Подросток усмехнулась, опять вспомнив этот эпизод, хотя ответ её не удовлетворял ни разу. — Нет… Чара, даже если твой венок действительно плох, я бы всё равно хотела его увидеть… — Фриск начала говорить, опустив веки и опять же не смотря даже в сторону Чары, и позабыла об этом до конца диалога, — Более того, главное, это то, что ты вкладываешь чувства в… — Фриск осеклась, хотев сказать «подарок», но подумав, что то, что это чудо Чара любезно поместила ей на голову, не означало, что это подарок… Она на самом деле не была совсем честна и даже не до конца понимала, что пытается донести до собеседницы, хоть, вроде, её слова были верны… Но она действительно хотела взглянуть на эти чёртовы цветы, сплетённые в кольцо, даже, наверно, почти одержима этой идеей. Что-то, сделанное руками Чары, прямо сейчас на её голове, и это не давало покоя, заставляя сердце скулить… Что-то, сделанное Чарой, так близко, но так далеко. Наверное, кареглазая убила бы себя, если бы не посмотрела на эти труды прямо сейчас. — Что бы ты не сотворила для меня будет чудесным… Никто не обладает идеальным талантом. И никакой, даже самый высокий уровень навыка, пожалуй, не будет стоить того, если это не доставляет удовольствие… Её голос начал дрожать. Фриск понимала, что не стала бы говорить такие вещи, не будучи влюблённой; понимала, что вкладывает очень много личного в эти слова. Но ей уже было всё равно — это ли не в её вкусе, говорить оптимистично, захватывающе и ободряюще? Поэтому в её словах Чара бы точно не нашла изъяна. Фриск, кажется, — теперь та, кто любой ценой хотела добиться желаемого, поэтому её слова были похожи на уговаривание. И почему Чара так внимательно до сих пор её слушает?.. Поняв, что деваться уже некуда, Фриск не стала останавливаться на этих словах, продолжив, уже набрав побольше воздуха (вместе с тем решимости) в лёгкие. — Если это доставляло тебе удовольствие, Чара, — на этот раз девушка взглянула на подругу и открыла глаза, пока на лице невольно образовалась улыбка, — Я бы очень хотела на это взглянуть. Под конец высказывания голос кареглазой содрогнулся так, словно у неё уже истерика — наверно потому, что слова Фриск звучали как признание, тоже по непонятной причине. А почему Чара молчала всё это время? Что творилось у неё на уме? Наверно, об этом и не нужно спрашивать, ведь буквально сразу после того, как Фриск договорила, алоглазая наклонилась и прикоснулась своими губами губ Фриск. Она поцеловала её. Она поцеловала её, чёрт возьми! Неудивительно, что сначала алоглазая словно не чувствовала земли под ногами, ведь её губы на собственных ощущались так, будто поцелуй был случайным соприкосновением; уже через мгновение она углубила поцелуй, приблизившись ещё больше, не оставив места и воздуха для Фриск, но вместе с тем даря той неописуемое блаженство… Пальцы алоглазой были у лица Фриск — будто в страхе дотронуться, они не позволяли лишних прикосновений и еле ощутимо щекотали кожу. Откуда Чара так хорошо умела в поцелуи, для Фриск оставалось загадкой… Чара явно наступала в этом процессе, пока Фриск была ошеломлена. У неё перехватило дыхание — она забыла, что такой процесс вообще существует, когда их рты соединились. Девушка не знала, куда себя деть; происходящее вскружило ей голову, и было слишком хорошо, чтобы совершать осознанные движения, хотя Фриск пыталась отвечать Чаре — в любом случае они обе в этом деле неумелые. Всё остановилось и не имело значения какое-то время, пока Чара не отстранилась. Они поцеловались. Фриск не верила, что это случилось! Девушка не знала, о чём даже думать, в голове было пусто, однако… Лицо Чары вот выражало испуг, ошеломление — словно она пожалела о том, что только что сделала. — Чёрт. Прости, — сказала она, прикрыв рот ладонью, и тут же сорвалась с места, довольно быстро уходя прочь. Фриск ещё не до конца поняла, что произошло. Она поднесла руку к губам, и видит бог, она всё ещё чувствовала на них Чарино тепло и её вкус… Это ощущение нельзя было описать. Сердце бешено билось, как после пяти кругов бега. Но потом до неё дошло — Чара уходит и скоро совсем скроется за горизонтом. Не обдумывая ничего, поддавшись адреналину, девушка поднялась с места и бесстрашно последовала за ней. — Чара, постой! — выкрикнула она во всё горло, но соседка не отзывалась, поэтому пришлось повторить: — Чара! — крикнула она ещё громче, нагоняя подругу. В конце концов та остановилась и обернулась, явно нехотя. — Слушай, мне правда жаль, что это произошло. — Чара… — Я не знаю, что это было… — Чара! Высокий, требовательный тон заставил алоглазую оцепенеть и замолчать. Наконец они поравнялись, и Фриск стояла совсем рядом, дабы поговорить. — Всё нормально… Не показалось ли Фриск, что Чарины глаза блестят оттого, что на них образуются слёзы?.. Она выглядела так, будто совершила самую огромную ошибку в своей жизни. Но Фриск всё понимала: ведь её чувства к подруге тоже были настолько сильны, что потерять Чару для неё было бы непереносимым ударом… Очевидно, было ошибкой полагать, что алоглазая воспринимает всё не так близко к сердцу. Она чувствовала очень, очень много, и, наверно, как и каждого человека, это разрывало её изнутри. — Всё нормально, — повторила Фриск, разглядывая в Чариных глазах непонимание, изумление, шок… — Потому что я тоже люблю тебя. Фриск пришлось немного подняться на носочках и руками притянуть к себе лицо алоглазой, дабы на этот раз ей поцеловать Чару. Ветер взъерошил их волосы и одежду, и вместе с ним они снова, казалось, покинули это место. Веки у обеих были опущены. Губы Чары были теплее, чем в первый раз, оттого, что кровь прилила к её лицу — оттого они были и слаще. Это был тот поцелуй, от которого не хотелось отрываться обеим — необычный, горячий, и все эти чувства были в новинку. И этот поцелуй не был пошлым — он передавал их чувства. Всё время, пока девушки не отвлекались друг от друга, они словно говорили, как сильно друг другу значат, и… Всё, что угодно, что они когда-либо хотели сказать. Наверное, без поцелуев жизнь людей была бы намного тяжелее — иногда не хочется говорить, ведь в некоторых ситуациях простые слова были бы просто бесполезны. Всегда есть что-то большее… Фриск отпрянула спустя секунд десять, которые длились вечность. Пожалуй, вечность — то, что заслуживали обе, а не какие-то десять секунд… Девушки молчали, пока смотрели в глаза друг другу первое время после поцелуя. Фриск опустила свои руки вниз и встретилась с Чариными, положив их в свои. И в этот момент из алоглазой вырвался неожиданный смешок, из-за чего та отвернулась в сторону. — Ты чего смеёшься? — как ни в чём не бывало спрашивает Фриск. — Что мне ещё делать — плакать? Чара снова посмотрела на Фриск — на её лице светилась улыбка, самая настоящая и искренняя. Возможно, кареглазая такую видит впервые в своей жизни. Это лицо, на которое непослушно попадают пряди волос, со сверкающими из-за радости алыми глазами и улыбкой почти до ушей слишком нравилось Фриск, и из-за него в животе начинали пархать бабочки. Девушка пристально смотрела на Чару, пытаясь переварить сказанное ею — шутку, или что бы то ни было… — Фриск! — воззвала Чара, но в следующую секунду её руки уже обвивали шею кареглазки. — Ты замечательная! Сердце Фриск растаяло. Казалось, что всё, что её тревожило когда-либо и не только по поводу её соседки, растворилось, как летний дождь. Чара — словно эйфория. С ней никогда не знаешь, что произойдёт; её слова могли задеть, рассмешить или оставить в недоумении, в любом случае они никогда не оставляли равнодушной; в конце концов, просто находиться рядом с алоглазой и смотреть на её черты лица было возможностью для Фриск получать чувство неподдельного натурального кайфа. В любом случае, что это было, внезапный крик души, порыв эмоций со стороны Чары — неважно, ведь Фриск чувствовала то же самое. Девушка обняла алоглазую в ответ. — И ты тоже… Должно быть, из-за таких эмоциональных горок обеим ещё нечего было сказать, точнее, ничего более многословного и содержательного. Оно и не нужно было, с другой стороны. Девушки знали, что их чувства взаимны. Они знали, что эти чувства намного больше симпатии… Они очень сильные, а значит, и стóят большего. Это огромная удача, если в твоей жизни есть человек, который любит тебя так же сильно, как и ты его — именно так повезло Фриск и Чаре.***
Через некоторое девушки снова были в движении, держась за руки и направляясь неизвестно куда, в неизвестном направлении. Рука Чары была тёплой и приятной. Фриск не знает, как описать это головокружительное чувство на сердце, когда они держались за руки, как сейчас, или обнимались… Девушка хотела бы делать это всегда, ну, по крайней мере как можно чаще, ведь ощутив, как это приятно, хочется ещё больше — теперь у них не было причин не делать этого. Может, кто-то их не поймёт, но сейчас, когда ни одна пара глаз в парке не была направлена в их сторону, пожалуй, обе наслаждались свободой. — Ты всё же хотела что-то мне сказать, верно? — поинтересовалась Фриск. То, что их «прогулка» завершилась, считай, начавшимися отношениями, не значит, что причина, по которой Чара вывела девушку на эту прогулку, исчезла. — Ну, когда звала меня сюда так упорно. — А, это. Я хотела признаться, — без стеснения ответила та, будто в том не было ничего удивительного. Ну, для Фриск действительно не было. — Почему именно сегодня?.. Пожалуй то, что волновало её больше всего. Причина, которой так интересовалась Фриск, действительно была логичной, судя по всему, но день Чара, по мнению кареглазой, выбрала неудачно, помимо этого она настаивала на том, что ей нужно было уйти с Фриск «сейчас или никогда». Чара на секунду отвела взгляд, задумавшись, но затем пожала плечами. — Не знаю. У меня было чувство, что… Сегодня прекрасный день для этого. Что мне повезёт. Фриск немного замедлила ход, сверля девушку взглядом и нечаянно затаив дыхание. Точно с такими же мыслями сегодня ранее кареглазая попыталась признаться Чаре. Но ей не удалось. Хотя, эта история в любом случае завершилась хорошо для обеих. — Что-то не так? — Нет… Нет, всё нормально, — улыбнулась та и приблизилась к Чаре так, что они шли почти в обнимку, — Сегодня правда прекрасный день для этого. У всего на свете есть конец, что грустно. Но и в то же время что-то начинается заново, и это хорошо. Игра никогда не заканчивается, на поле новые игроки лишь сменяют старых. В свою очередь у каждой истории есть концовка, дабы не позволить вымышленным героям занять слишком большую часть нашей жизни. Это и не хорошо и не плохо — просто так оно должно быть. Мы должны отпускать, чтобы встречать что-то новое. Должны отпускать, чтобы жизнь не стояла на месте, наоборот — стремительно двигалась вперёд. Истории кончаются, и это к лучшему. Потому что они дают нам чувство завершённости. Они существуют для того, чтобы учить нас чему-то, чтобы заставить задуматься о чём-то, чтобы подарить нам определённые эмоции. И в итоге, когда они подходят к концу… Мы остаёмся с тем опытом, что получили благодаря этой истории. Она кончается, когда её задача выполнена; кончается, оставив на нас тот или иной отпечаток. Кончается, потому что продолжается наша реальная жизнь, на которую нужно обратить внимание. Верно — все истории должны когда-то закончиться…Но что мешает начаться новой?