Сенсей, как и обещал, на протяжении двух недель тренировал нас в кендзюцу, попутно устраивая жёсткие тесты способностей. Мы сражались двое-на-двое, трое-на-одного, по очереди менялись ролями и даже устраивали поединки «всё, кроме основного», в которых не должны были использовать свои основные стили боя. Для Даичи это были техники Футона, для Юрито — Райтон и гендзюцу, а для меня — тайдзюцу и Бьякуган.
Последнее было особенно трудным, поскольку за годы я привык полагаться на бьякуган, как на собственные пальцы, и без него даже не всегда мог правильно рассчитать тактику противостояния в тай или понять, что противник собирается использовать что-то из ниндзюцу.
Плюс ко всему, мои собственные техники тайдзюцу вообще были заточены исключительно под Бьякуган, а ничего, кроме ещё академических простейших связок, которые обладали тысячью и тысячью недостатков, я противопоставить не мог. Поэтому очень активно встал вопрос: «что делать?»
Райдо-сенсей предложил три варианта: оставить всё, как есть — в конце концов, Бьякуган у меня никто не отнимает и не запрещает им пользоваться в бою. Это, правда, ограничивало мою направленность в качестве универсального профессионала-джонина, каким я должен был бы стать: нынешний цвет моих глаз был не лавандовым, как когда-то в далёком детстве, а светло-пастельно-голубым, и поэтому Хьюга во мне, очкарике, было заподозрить достаточно нелегко. Характерный стиль боя бы выдавал меня с головой, а противники такого уровня, с которым приходится сталкиваться джонинам на миссиях, всегда или почти всегда могут противостоять джукену. Взять хотя бы Райгу, который это и продемонстрировал.
Вторым вариантом от Намиаши было положиться на навыки кендзюцу в ближнем бою. Это, конечно, имело смысл, потому что теперь у меня была катана (называть как-то по-особому я не стал, хотя Карин предлагала варианты «любимая», «красная бестия» и «наследник», которые показались мне чересчур сентиментальными — но об этом я умолчал, обосновав своё решение тем, что не хочу сожалеть в случае поломки). Но к катане для противостояния в ближнем бою требовались навыки, каковые были у самого Райдо — то есть пятнадцать лет тренировок и оттачивания мастерства. У меня были только азы от Академии и плоды двухнедельных тренировок — практически ничто.
Третий вариант точно мне не подходил: он предполагал использовать в ближнем бою не тай, а ниндзюцу. Тот же Расенган, Чидори (оно же Райкири, только в профиль), Ива Йорой и другие техники подобного малого радиуса. Казалось бы, абсолютно не подходящий мне выбор, но… Однако, поразмыслив над словами сенсея, я пришёл к выводу, что с моими Хаккешо Кайтен тот же Расенган выучить будет не слишком сложно (так казалось). Поэтому, обсудив этот вопрос с Карин (она посоветовала не метаться, а выбрать что-то одно — здравый смысл в этом был), я в очередной день после обеда отправился не к Хиаши, с которым мы тренировались вдвоём с Хинатой, а на поиски неугомонного генина Конохамару.
Сарутоби Энма, отец Конохамару и старший сын Хирузена (а значит старший брат Асумы), оставил службу в Анбу уже почти полгода как. Действительно, Тсунаде прошерстила состав элитного подразделения, переместив некоторых высокорождённых ниндзя не согласно положению их родственников, а согласно способностям. Об этом рассказывал Хиаши, но как-то вскользь. Не знаю уж, чем занимался Энма до этого, но сейчас он и его жена преподавали в Университете и Академии в классе Анбу. Это было известно мне доподлинно.
Точно так же доподлинно мне было известно о том, что Конохамару — маменькин сынок и каждый день он ошивается рядом с Академией. Когда не отсутствует в селении по причине ухода на миссию, конечно. Поэтому первым делом я отправился в аппарат Хокаге в Резиденции, узнать, здесь ли Конохамару.
Почему Конохамару? Потому, что другие известные мне пользователи Расенгана учить меня не захотят. Джирайя, хотя я и «самый преданный его поклонник» (не читавший целиком ни одной книги, ага), постоянно занят или отсутствует. Какаши всё ещё держит на меня обиду (а я — на него: пока мы возвращались после провала с Санби, Даичи поделился со мной, что Хатаке не дал ему отправиться к нам с Юрито на помощь, когда Какузу остался с нами один-на-один — мол, не маленькие дети, сами разберутся). Наруто, может, и мог бы помочь, но, во-первых, учитель он аховый, а во-вторых, он сейчас сам учится в Приморском гарнизоне уму-разуму, концентрации и тому, как выпускать цепи из разных интересных отверстий.
Вот и получалось, что только Конохамару и может мне помочь. В Резиденции меня встретил скучающий Райко. Он, высококлассный джонин, уже год пытался взять себе команду учеников. Тсунаде и старейшины всячески этому не способствовали — как же, один из немногочисленных пользователей Мокутона, угасшего, казалось бы, дара, причём не по экспериментам всяких саннинов, а по праву рождения, не должен ходить на миссии. Только сидеть в Конохе и охранять господ правителей. В итоге, нынешний глава клана Сенджу (вообще, во всех кланах, кроме Хьюга и до недавнего времени Учиха должность главы была скорее номинальной — так, злой дядя Кибы был главой клана Инузука, несмотря на то, что формально этот пост должна была занимать его старшая сестра Тсуме) сидел и страдал, находя отдушину в занятиях с генинами Кохаку, которым он как раз мог помочь во всём.
Я ничуть не удивился, узнав, что идея отправить меня в клан Кохаку за генинами (как же, чунину — генинов), а потом экспроприировать их здесь себе была целиком и полностью его. Он, видите ли, развлекался. Но, как человек честный, он теперь всячески мне помогал в моих запросах, а его подарок был очень полезен.
С помощью Райко-сана я выяснил, что команда Сарутоби Эбису (ого-го, Эбису-то был двоюродным племянником Третьего Хокаге, оказывается) только вчера ночью (читать как «сегодня утром») вернулась с миссии в стране Птиц и сейчас у всех членов её команды отдых. Сразу после я отправился в Академию, здание которой представляло собой Резиденцию в миниатюре. Райко даже составил мне компанию. В Академии нам встретились очень даже интересные личности: прямо во дворе Фунено Даикоку, выросший до полноценного директора после заварушки с Мизуки и отставки коррумпированного Исено, за какой-то проступок распекал троицу учеников: Хашито, Ханаби и Кадари.
Мы тут же подошли ближе. Конохамару-то никуда не убежит, а вот что сделала наследница клана (официально; неофициально — моя младшая сестра) узнать было просто необходимо.
— Фунено-сан, — кивнул головой Райко. — Что натворили эти сорванцы?
— Стыдно сказать, Райко-сан, — Фунено был недоволен. — Они решили, что поклясться друг другу в вечной верности на крови будет хорошей идеей, и пошли искать на полигон забытое метательное оружие. И это сразу после факультатива по медицине! Кьёджи-кун, скажи, разве ты в Академии не проходил, что брать чужое железо на поле боя, где ты не присутствовал лично, опасно?
— Проходил, — кивнул я, немного польщённый тем, что директор помнит моё имя. — Но обычно ведь железо в академии…
— До того, как они решили пойти на полигон, — оборвал меня строгим голосом преподаватель, — там занимался класс Анбу. Они учились метать отравленные шурикены так, чтобы не пораниться самим.
— Но ведь мы не знали, — заёрзал под пристальным взглядом отца Хашито. Вокруг позеленела жухлая, истоптанная трава.
— Хашито, — строго одёрнул его Райко. — Ты немедленно отправляешься домой. Думаю, Кьёджи-кун тоже проводит Ханаби-химе до квартала.
— Но, папа! А как же Кадари? Кадари некуда идти! Он сирота! — с непосредственностью и одновременно грустью-обидой в голосе воскликнул сорванец. Маленький Учиха насупился и сделал вид, что речь идёт не про него. Я успел заметить, что он едва сдерживается, чтобы не заплакать.
— Райко-сан, Фунено-сан, я думаю, что Кадари можно будет проводить нам с Ханаби. Ведь нам по пути, верно? — я предположил наобум, памятуя, что Саске во время обучения жил в одном общежитии с Юрито где-то через пару улиц от нашего квартала. А пообщаться с этим будущим ещё одним великим мстителем стоило. Странно, я же слышал, что он воспитывается в семье Аобы…
— Да, — тихо сказал мальчик, — дом семьи Ямаширо в той же стороне. Я живу у них, Хашито, ты разве забыл?
— Кадари, я ведь знаю, что…
— Потом!
Здесь что-то было нечисто, но мальчишки, абсолютно серьёзно попрощавшись, расстались. Решив, что Конохамару подождёт, я пошёл с сорванцами по дороге к кварталу.
— Ханаби, ты ничего не хочешь мне рассказать?
— Нет, Кьёджи-нии-сан, не хочу, — она сложила руки на груди и отвернулась. Кадари вздохнул.
— Хорошо. Кадари, почему Хашито сказал, что ты нигде не живёшь?
— Я живу в семье Ямаширо, — возразил он. — Но… Хашито прав — меня не сильно любит Аоба-сан, а он и я — все члены семьи. Поэтому я предпочитаю гулять допоздна.
— Он бьёт тебя? — я нахмурился. Аоба не любит его? Но они же родственники, почти последние из Учиха.
— Нет, что вы! — а вот у Саске таких умильных испуганно-круглых глаз никогда не было. В остальном сходство было не абсолютным, конечно, но очень сильным. — Он просто не любит, когда я с ним разговариваю или делюсь своими успехами. Как будто я его чем-то задеваю.
— Ну-ка… — мы свернули в палисадник. Я присел на корточки. — Скажи, Кадари, а что ты умеешь?
— Кьёджи-нии-сан, это я, а не Кадари. Я виновата! — Ханаби выступила вперёд, будто пытаясь защитить мелкого.
— Что случилось? В чём ты виновата?
— Я… я похвасталась Бьякуганом. Он спросил, как я это делаю. Повторил. А потом…
— Покажи, пожалуйста, Кадари, что у тебя получилось.
Мальчик сложил печать концентрации и произнёс «Бьякуган». На меня смотрел Шаринган с двумя томоэ, но без зрачка. Чего, бля?
— Эммм… Кадари, а теперь попытайся сделать то же самое, но только вместо «Бьякуган» сказать «Шаринган».
Он повторил свои действия. Зрачка всё ещё не было. Я же был в ужасе. Это что же такое получается? Бьякушаринган? Шаринбьякуган? Риннеган? Кетсорьюган? Что за бредан?!
— Скажи, а что-нибудь меняется, когда ты смотришь этими глазами?
— Я быстро устаю, — неуверенно сказал Кадари. — Вижу все действия чётко-чётко. Могу даже скопировать чужой почерк. Это хорошо?
— Очень. Поздравляю, Кадари, ты — уникальный ниндзя. Кто-нибудь ещё знает о твоих способностях?
— Нет, — он потупился. — Я хотел сказать Аобе-сану, но тот бы не стал слушать, и поэтому я никому не говорил.
Дела… Этот странный Учиха, что, изобрёл новое додзюцу? Не верю, что его не опекают помимо Аобы. Но почему же никто не наставил на верный путь?
— Кьёджи-сан, — Кадари негромко позвал меня, выведя из минутной задумчивости. — Вы говорите, я уникальный?
— Да, — я медленно кивнул, силясь понять, что он хочет этим сказать. — Уникальный и, может быть, в будущем — великий. У каждого шиноби с додзюцу есть шанс стать великим.
— Великим и сильным, как Учиха Мадара? — полувопросительно-полуутвердительно повторил он. — А если у меня получится, то… Ханаби сможет выйти за меня замуж? — мелкий продолжил неожиданно уверенно, с затаённой надеждой и решимостью добиться этого, во что бы то ни стало. Я как сидел на корточках, так и упал, растерявшись. Ханаби зарделась и взяла его за руку.
— Эммм… давайте вы это решите потом, хорошо? Ханаби, я думаю, этот вопрос стоит обсуждать не со мной, а с Хиаши-саном. Хорошо?
***
Кадари пошёл к себе, а я отвёл Ханаби к Хиаши, проинструктировав, чтобы она передала суть проблемы. Только выходя из квартала, я вспомнил, что попросту забыл как-нибудь наказать детишек. На заборе соседнего домовладения сидел Конохамару, плотоядно поглощавший мороженное. Его синий шарф свисал почти до земли.
Он меня искал? Ась?
— Конохамару-кун. С возвращением с миссии, — поприветствовал я его. Избалованный мальчишка превратился в складного подростка. Наверняка девки за ним на миссиях табунами ходят. — Ты меня дожидаешься?
— Ага, — он слопал в два присеста рожок и спрыгнул, сунув руки в карманы и последовав за мной с непосредственным выражением лица. Шарф волочился по земле. Как ему не жарко с такой волокитой? Почти лето же. — Ты же меня искал, да?
— Искал, всё верно, — вот хитрец!
— Надеюсь, чтобы позвать меня на источники?
— А?
— Ну, Наруто-нии-сан всегда искал меня, чтобы позвать на источники и похвастаться своим новым дзюцу. Чаще всего таким, — он прыснул и слегка покраснел, — от которого потом полчаса вылезти из воды не можешь. А сейчас, пока его нет, меня никто не искал.
— Понятно. Но, кхем, нет, я искал тебя не для того, чтобы проверить эрекцию, — я попытался отшутиться, но вышло как-то чересчур пошло, на мой взгляд. Он, однако, захихикал и покраснел ещё сильнее. — А для того, чтобы устроить… скажем, обмен опытом.
Конохамару как-то странно на меня взглянул и побагровел, тут же отведя глаза, которые он отвёл в пол. Я что-то не то сказал?
— Кьёджи-кун, я, конечно, не против, но нужно подготовиться… принять душ… а потом… негде ведь… с Наруто-куном мы у него… а ты женат…
— Чего?! — он расхохотался. Это такие шутки? Что он вообще имеет в виду? — Я хотел попросить, чтобы ты научил меня Расенгану, придурок!
— Расенгану, говоришь, — он посерьёзнел. Мы уже дошли до поворота на ближние полигоны в черте Конохи. — Я его ещё и сам не до конца овладел, так что…
— Но всё же?
— Нууу… я попробую, конечно, но… ну вот, смотри…
Процесс обучения этой технике, наследию Четвёртого Хокаге, был точно таким же, каким в памяти Печати. Ну, то есть я вспомнил его, когда Конохамару рассказывал. И всё-таки после двух бесплотных попыток хотя бы попытаться завершить первую стадию я принял решение отказаться от данного вида ближнего боя — слишком много времени ушло бы у меня. Лучше уж старое-доброе тайдзюцу в стиле Ли, хотя и их я уже опоздал тренировать.
Усталый и разочарованный, я вернулся домой, где меня уже дожидалась Карин. После вкусного ужина и толики заботы от молодой жены я растаял и принял решение не сдаваться хотя бы с кендзюцу. Ведь всегда можно найти выход, верно?
***
С утра на тренировке Райдо-сенсей передал нам, что Хокаге собирается поручить очередную миссию нашей команде. Причём, как в старые-добрые времена, сопроводительную. В кои-то веки нам не грозила опасность встретиться с нукенинами ранга S, которых на свободе по разным оценкам было от пяти до двадцати только у Конохи, Тумана и Песка — селений, заключивших некое подобие временного альянса.
Хокаге действительно нас ждала. И даже не одна. Там был ещё и приехавший инкогнито в Коноху Даймё нашей страны Огня, Каначи Мадока — пожилой сухопарый мужчина в церемониальном кимоно, но без традиционного головного убора «огромный веер». Даймё нервно поглядывал на нас, за ним и возле дверей, обманчиво легко облокотившись о стену, стояли двое из нынешних Двенадцати — юноша в чёрных очках с протектором Конохи и замотанными бинтами руками и седой мужчина средних лет с хитрым взглядом, на руку которого была надета какая-то странная штука. Присмотревшись, я узнал артефакт, который мы выбили у главаря той банды в стране Луны.
— Добрый день, даймё-сама, Хокаге-сама, — поклонились мы «двум королям» страны Огня. Даймё величаво кивнул. Хокаге закусила губу, будто в нерешительности.
— Вот, Каначи-сан. Эта команда — лучшие молодые элитные шиноби, чья специализация — сопровождение клиентов. На их счету более десятка высокоранговых миссий. — Ага, ага. Кривит душой Хокаге-то. Последний раз, когда мы по специализации работали втроём — поход в Рококу, и то, не с живым клиентом. — Уверяю вас, ваш сын будет под надёжной защитой этих молодых, но уже опытных ниндзя.
Сын, значит? Прекрасно. Вспоминается история, как какая-то родственница этого Даймё отказалась от наших услуг перед финальными боями Экзамена и нападением Орочимару. А получается, что последней миссией по сопровождению было полупровальное эскортирование того чиновника-«ящерицы». Хм, хм.
— А они точно справятся? — голос у потенциального нанимателя был необычно, неожиданно высоким. — Ведь они так юны…
— Конечно, справятся, Каначи-сан, — принялась сватать нас Хокаге, делая максимально подобострастное лицо. Чего такое-то? О чём я снова не знаю? — Возможно даже, вы и ваш сын останетесь так довольны их услугами, что предложите стать частью своей охраны.
Вон оно, значит, что. Тсунаде решила нас прямым текстом удалить из Конохи в столицу, выдав это за какое-то задание с продолжением в виде контракта? Нет-нет-нет, я на такое не согласен, у меня сын, жена, семья, друзья. Ну-ка нет.
Впрочем, долго уговаривать Дайме не пришлось. Он согласился на то, чтобы мы отправлялись уже сейчас в столицу, где нас ожидал его старший сын и наследник — Иккью. Наша задача состояла в сопровождении кронпринца на свадьбу его троюродной сестры, которая решила выйти замуж за крупного фермера и землевладельца в стране Травы, едва ли не богаче местного Дайме. Из-за сложной геополитической ситуации в отношениях Огня и Земли (а Трава была сателлитом последней, и такая женитьба значительно поднимала вероятность передела рынков сбыта в рамках стран) на Иккью могли напасть шиноби Ивы, а если бы Каначи отправил с ним своих Шугонинов, то сам остался бы без части охраны. Поэтому он воспользовался случаем и посетил Лист лично, воздав почести своим павшим телохранителям — Чирику и Асуме — а также попросив команду максимально опытных шиноби для этого весьма ответственного задания. Непонятно только, почему Тсунаде сватала именно нас.
Мы покинули Лист со следующим рассветом. Об Акацки ничего не было слышно, но Тсучикаге, по слухам, упёк своего племянника-джинчурики под «домашний» арест в Иве, благодаря чему, я надеялся, никакого Пейна на мою семью в ближайшее время не должно было обрушиться.
До столицы мы добрались спустя каких-то пару дневных переходов. Во дворце нас встретил суровый шиноби-привратник из одного из «диких» кланов центра, не признавших власть Конохи, но признавших власть Даймё. Борьба с такими шла вялотекуще, целый отдел (из двоих человек, подспудно занимавшихся архивом) ежемесячно слал письма главам кланов с предложениями присоединяться к Договору, но в последние сорок лет на такой призыв никто так и не откликнулся. Последними были Инузука.
— Вам выделены комнаты, — нейтрально сообщил он и ушёл. Ни проводить до комнат, ни пообещать принести дальнейшие распоряжения — ничего. Холодная война, как есть. В итоге помощи добраться до комнат нас пришлось просить у симпатичной гувернантки, которая толкала перед собой тележку с едой. Она послала нас в какой-то коридор, мы немного заблудились и в итоге наткнулись на парня старше нас на пяток лет, который задумчиво сидел в дальнем кабинете со счётами, что-то попутно читая. Наткнулись — потому что стали отчаянно долбиться во все двери в попытках найти нужную. Провинциалы в городе.
Судя по внешности, парень и был нашим клиентом, которого мы должны были сопровождать. Только вот сам он, видимо, не знал об этом, потому что при виде наших протекторов сильно побледнел и попытался попятиться, не вставая со стула. Упал. Мы аккуратно прикрыли дверь.
— Чего это он? — недоумённо прошептал я. Парни пожали плечами.
За дверью раздался шелест каких-то бумаг, потом стук чего-то обо что-то, и, наконец, она открылась вновь.
— Господа шиноби Листа, я уверяю вас, что это вышло случайно! — огорошил нас Иккью прямо с порога. — Прошу принять мои извинения, я поступил недостойно. Вот, — он протянул нам немного поцарапанный с краю протектор Конохи. Где-то я такой, если честно, уже видел.
— Эм… Иккью-сан? — осведомился Даичи. Парень побледнел ещё сильнее и вцепился в косяк. А с виду — не робкого десятка.
— Д-да. Я всё отдам, всё! Только прошу, не говорите отцу…
— Нет-нет, Иккью-сан, — дипломатично вмешался Юрито, улыбаясь коронной улыбкой, — произошло недоразумение. Мы попросту потерялись в вашем дворце и наткнулись на ваш кабинет. Мы — ваша охрана на время ближайшей поездки.
— Какой поездки, — он опешил. — Я же сказал отцу, что никуда не хочу ехать.
Мы переглянулись. Второй отказ от правящей семьи за карьеру? Если так, то нам прямая дорога в дальние гарнизоны, а клиентам — позор и порицание.
— Иккью-сан, — я тоже подключился к разговору. — Утро вечера мудренее, не так ли? Подумайте, стоит ли вам путешествовать с нами, или нет, а с утра и решим этот вопрос. Если у вас такие интересные, — я кивнул на протектор, — трофеи откуда-то, то, может быть, вы всё-таки захотите поглядеть на деятельность шиноби вживую?
