***
А вот Виктор никогда не бывает один: вечно окружен, если не роботами, так журналистами. У него визит доброй воли в Ваканду, гуманитарная помощь пострадавшим от катастрофы, совмещенная с дипломатической миссией и несколькими десятками думботов, что грузят ящики. Власти одобряют, а самих «пострадавших», естественно, никто не собирается спрашивать. Помощь на то и помощь, чтоб быть внезапной, бескорыстной и безвозмездной. Без права возврата, но это уже сущие мелочи. Он улыбается, даже фотографируется с кем-то и первым, не без помощи Второго, замечает гостей. — Мистер Старк, любезно согласившийся помочь мне, — обращает внимание толпы на Тони, склоняя голову в жесте приветствия, пока робот, на фоне молча, дёргает Локи в сторону другого, мелкого джета, где нет такого скопления людей, и к нему не будет лишних вопросов. — Это единственный из Мстителей, кто искренне переживает за ваши судьбы, и делает это не только на словах. Со следующей недели роботы Дума будут производиться на базе Старк Индастриз в США, — Виктор говорит хорошо, красиво и настолько поставлено, что люди хлопают, а он протягивает Тони руку, глядя в глаза так, что не подыграть просто невозможно. Старк сжимает руку фон Дума, привычно ослепительно улыбаясь камерам. Перед журналистами Тони всегда придерживался тактики «улыбаемся и машем». Единственное, что он произнес от себя на камеру было, — Да, жив, — остальным же была заученная речь авторства доктора Дума. За последнее время он как-то часто помирал и воскрешал для этого мира, что привычный экспромт для прессы приелся, да и настроение с лёгкой подачи Лафейсона полетело к чертям. Идея, спрятаться от всех в Латверии казалось ещё более заманчивой перспективой. Тони был рад оказаться в своём квинджите, куда настоял доставить и Локи, разумеется, не забыв пригласить полететь вместе с ними, и Виктора, аргументируя тем, что самолёт Мстителей внушит, куда больше доверия, чем незнакомая техника.***
В джете было тихо. Достаточно тихо, чтоб не мешать Тони, но недостаточно, чтоб тишина была гробовой: Виктор вёл неспешный диалог с Локи. Настолько тихий, что разобрать слова казалось невозможным — только выражения лиц и все нарастающее беспокойство аса. Чем дольше они говорили, тем более напряженным выглядел Лафейсон, то и дело, пытаясь отвести взгляд в сторону. В какой-то момент тишину и вовсе нарушило почти змеиное шипение и звук удара по руке, больше всего напоминающий лязг металла. Локи отсел, закрывая лицо ладонью, а Виктор, закинув ногу на ногу, продолжал задумчиво улыбаться, разглядывая перекатывающиеся между пальцев молнии. Если и была вершина мира, то он явно был где-то рядом. Чем ближе они оказывались к точке прибытия, Старк поникал на глазах, он снова замкнулся в себе, сидя за штурвалом лично. Тони был рад увидеть Роудса, который искренне обрадовался воскрешению лучшего друга, но восторг быстро сошел на нет, когда полковник решил позвать остальных, а по нелепой случайности ближе всех оказался Роджерс. Энтони вырубил связь сразу же, не желая видеться с капитаном. Не потому что выглядел он ужасно. Не потому, что ржал, как психопат из-за того, что Барнс рассыпался в пепел. Просто не хотел, бывают же такие желания. Тони выдохнул, отправив сигнал о том, что они идут на посадку. Сразу же, как квинджет прошёл защитный барьер Ваканды, отправляя ботов для поисков вибраниума, как обещал доктору Думу. — Скоро садимся, — глухо отозвался гений, впервые подав голос за все время, полёта.***
На земле же все было достаточно банально. Банально и тоскливо. Тошно. Серо. Дождя для антуража только не хватало. Казалось, что даже живые были мертвы. Во всяком случаи Стиву, который так и замер перед прерванной трансляцией. Старк не хотел его видеть, он не хотел видеть Старка, но, видимо, этому было суждено случиться, это нужно было принять и выдержать. Ходили слухи, что летит ещё кто-то. Дум, кажется… какой-то бизнесмен или доктор. И Локи. С последним все вовсе было неладно. Тони всегда умел выбирать компанию под стать себе, так что Роджерсу оставалось только смириться и махнуть на все рукой. Он и на себя успел махнуть, последнюю неделю функционируя, как-то по инерции, но зато… получалось держать в строю остальных. Он все ещё был за них в ответе, а после того, как Ваканда оказалась в эпицентре этого хаоса. У Роджерса не осталось выбора, как выгрузить все на свои плечи. Потому и встречал их Стив. С остатками уцелевшей команды. Квинджет плавно приземляется. Тони тянет совсем немного, нервно касаясь реактора на своей груди, который светится из-под жилета, но все-таки поднимается из-за штурвала, давая пару кратких указаний Пятнице. Он чуть натянуто улыбается Виктору, больше от волнения, где-то глубоко в душе искренне завидуя ему. Если бы Старк был эгоистом, таким, каким его считал весь белый свет, он бы был похож на доктора Дума, тогда бы и жизнь была значительнее проще. Наверное. Тони слабо верит во что-то светлое и лучшее для себя. Механик нервно кусает нижнюю губу, дожидаясь, пока люк наконец опустится и неторопливо спускается вниз, мысленно приказывая себе, чтобы когда поднимет глаза, взгляд зацепился за кого угодно, только не за Роджерса. Только не за него. Блять. Долбанная блять борода. Долбанного блять Роджерса. Тони смотрит только на него, забывая о том, что вообще ещё, что-то существует в этом проклятом мире. Он реально забывает, как стоит и вообще стоит ли дышать, во все свои большие глаза, смотря только на Стива. Дьявол. И почему свет клином сошёлся на нём? Почему любить его настолько больно, что рёбра вот-вот сломаются и расхерачат, все внутренние органы. Почему ему стыдно за своё злорадство, из-за утраты Барнса. Эта череда «почему» может длиться вечно. Но с языка слетает лишь тихое как при их первой встрече, когда-то давно. — Капитан. — Старк, — Стивен отвечает ему в тон. Не то, чтобы у него не осталось никаких чувств, но можно сказать, что это легкое платоническое тепло. Спокойствие. Роджерс воспринимает Старка как ребёнка. Неразумного. Очень. Очень злого ребёнка. Такого, что может из вредности сделать что угодно, обрушить сотни жизней, потом их спасти. В этот раз вот не спас, в этот раз не вышло. И у Стива не вышло. Баки мёртв, и каждый вечер Капитан разговаривает с его портретом так, будто напротив живой человек. Живой, улыбчивый, порядком самодовольный, битый жизнью и очаровательный… лучший друг, самое ценное, что у него было. Теперь только стопка водки по совету Наташи, и тихие, бесконечные разговоры. Следующая вечность будет долгой. — Зачем вы прилетели? Что-то случилось? — первое и последнее, о чем Стив может подумать. Косится на Локи, которого обнимает Тор, а затем встречается взглядом с Виктором. Почему-то хмурит брови, а вот фон Дум наоборот вежливо, спокойно улыбается. — Помочь, Капитан. Мы прилетели помочь. Латверия предоставляет вам… — Не нужно. — Вы не дослушали. — Нам ничего. Не. Нужно, — Роджерс упрям, хоть и продолжает быть предельно вежлив. Характерно держится за свой пояс, явно не собираясь сдвинуться с места. Как вкопанный. Стоять насмерть, даже в мелочах. На нём лица нет — серое, тусклое. Взгляд погасший, а в уголках глаз можно заметить характерные припухлости. Это бывает, если долго плакать. Все время. Каждый. Чертов. Вечер. Виктор замечает, фокусирует взгляд и продолжает все так же вежливо улыбаться. — Вам не нужно. Людям нужно. Нельзя быть эгоистом, Стивен, из-за этого уже погибло много людей. Я просто хочу предотвратить худшие последствия. — Худшие последствия будут, если вы здесь останетесь. Уходите, — Капитан впервые с начала разговора смотрит на Старка, щурясь, —…ты потому здесь? Новый план, как спасти мир от всех нас? — Стив, — одергивает его Наташа, подав голос первой, находя поведение Роджерса слишком враждебным для данных обстоятельств. Долго ждать не пришлось, когда голос подал Брюс и полковник Роудс, будто бы пытались сменить гнев на милость достояния Америки. — Если хочется поговорить с переходом на личности, я весь твой. Но ты не имеешь права нас прогонять отсюда, потому что я получил разрешение от королевы, — Тони слабо улыбается, почтительно склонив голову, перед матерью Т’чаллы, вышедшей к ним, целуя её руку, принося свои искренние соболезнования и то, что приглашение на свадьбу отменяется ввиду отсутствия его невесты. — Рамонда, позвольте представить вам, Виктор фон Дум. Он, правда, хочет помочь. Виктор улыбается. У него вообще все время не сходит с лица эта вежливая улыбка хозяина ситуации. — Правда, — подтверждает слова гения, но не опускается до поцелуев рук. Просто склоняет голову в жесте аккуратного почтения, — Латверия собирается предоставить вам своих роботов для регулирования ситуации в стране, также помощи с восстановлением территорий и производств. Утрата половины населения это серьезный удар по промышленности всех стран, потому быстрая автоматизация — наш шанс. Так же… — он медлит, окидывая взглядом всю собравшуюся компанию, смотрит на королеву, — увы, но ресурсы нашей планеты ограничены. Металл нужен во многих сферах жизни, потому я надеюсь, что Ваканда предоставит месторождения вибраниума для разработки. Все пойдет на роботов. Оглядывается через плечо, подзывая ИИ. — Второй, подойди. Бот испуганно зыркает на Дума, но подходит, вставая с ним рядом. Мужчина кладёт ладонь на железное плечо, обращаясь к присутствующим. — Экспериментальная модель. Одна из самых ранних. Обладает личностью и собственным интеллектом, в остальном ничем не отличается от ботов, которые будут производиться здесь. Вы можете с ним общаться все время визита. Любой желающий, — хлопает потерянного порядком бота по плечу и отпускает. — Я думаю, мы все могли бы продолжить разговор в более… приятной обстановке? Королева согласилась принять помощь, как будто выбор правда был, объявив, что все, важные вопросы будут урегулированы завтра, а пока всех ждёт ужин.***
Прошло уже больше месяца, после катастрофы и мир потихоньку начал оправляться, по Ваканде это было видно достаточно четко. Тут люди даже радовались и улыбались, находя интересные темы для беседы, обсуждая будущий союз с доктором Думом. Виктор продолжает вести неспешную беседу с королевой и присутствующими. Рассуждает о перспективах на будущее, рассказывает о Латверии, и даже, попросив принести проектор, показывает чудные виды. Маленькие уютные домики, симбиоз техники и органики, эдакое крайне развитое средневековье и вечно солнечное настроение. Кусочек Рая на земле. Или же… он просто умеет создать видимость. И знает, очень-очень хорошо знает, что нужно людям. Уставшим от войн, кошмара и выплакавшим все слезы с потерей близких. А что до Мстителей. В частности для полковника Роудса, который знал Тони лучше всех, Старк вёл себя странно. Он был тих, его почти было незаметно. Сидел себе с краю стола, спрятавшись в углу, и мастерил оригами из салфетки. Гений без энтузиазма отвечал на вопросы Брюса о том, что произошло, когда он полетел спасать доктора Стрэнджа. С большой неохотой вдаваясь в подробности событий на Титане, и какая судьба постигла всех остальных. Фон Дум же уделял больше своего драгоценного внимания, как бы это забавно не звучало Роджерсу. Хотя правитель Латверии успевал следить за всем, без исключения. Старк закончил очередного журавля, все ещё отвечая на неприятные для себя вопросы и вновь бросив тоскливый взгляд на капитана, наивно полагая, что это было незаметно чужим глазам. Также не осталось незамеченным для Виктора и то, что асы предпочли покинуть ужин раньше положенных норм приличия. Это вызывало лишь улыбку, кому, как не ему знать, о чем пойдет речь из уст бога коварства и обмана. Дум все знает. И говорящий енот, кажется весьма забавным приобретением для его замка. Отдаст на потеху остальным думботам. Но вернёмся к капитану Роджерсу. Тот был вынужден отвечать из вежливости, сохраняя нейтралитет и пытаясь, честно пытаясь быть непредвзятым, но. Но диалог больше напоминает попытки дрессировщика найти контакт с зашуганным зверем. И в конечном итоге что-то срывается: Дум говорит, что нельзя зацикливаться на своих проблемах, Стив вскипает и встаёт из-за стола с грохотом. Просит прощения у оставшихся, склоняет голову и уходит, случайно зацепившись в дверях плечом о косяк. Наташа с грустью выдыхает, что Роджерс пьет. И много. От него все порядком и не к чести, но искренне устали. Он невыносим настолько, что никому не хочется за ним идти. Кроме Старка, который даже не пытается скрыть своего негодования сложившейся ситуацией, оторвавшись от своего занятия. Фон Дум вздыхает и качает головой, но ничего не говорит, предпочитая, переключится на Тони, зажатого в угол собственными страхами. Хозяйски, привычно подливает вино и подвигает ему бокал, умудряясь ещё и посмеяться над чьей-то шуткой. — Я не пью больше алкоголь, Виктор, — вежливо улыбается Думу, вновь бросая хмурый взгляд в двери, — Отойду ненадолго. Прошу простить, — поднявшись из-за стола, автоматически застегнув пуговицы на жилете, спрятав под ним реактор, спеша догнать Роджерса. Дум провожает Старка задумчивым взглядом, улыбаясь своим мыслям. Не идёт следом, но шлёт своего бота, чтобы проследил, если что. Роджерс не в том состоянии, чтобы оказывать ему хоть крупицу доверия. — Стив, — Тони только сейчас понял, почему капитан казался ему странным. Прежде он никогда не видел его пьяным. Обычно это было перманентным состоянием самого Старка. Тони тихо сглатывает, нервно облизывая губы, нервничает, очень сильно, неуверенно подходя ближе к блондину. Он совершенно не знает, что говорить и как правильно стоит себя вести. Они не виделись больше двух лет. И что их причина разлуки, что воссоединения, были явно не примером счастливой развязки драмы. — Я рад, что ты жив. — Тони искренен, чем кто-либо и когда-либо был с ним самим. —…рад? — переспрашивает Капитан, остановившись. Взгляд у него тяжёлый, каменный даже, —…рад, — соглашается. Кивает Старку, — что я жив, а не он. Танос говорил про баланс, и вот! Идеальный баланс, Тони… все как ты и хотел, — даже срывы у Стива тихие. Тихие, но такие отчетливые, что тишина буквально звенит. Пеппер мертва. Стив должен сочувствовать, должен проникнуться чужой утратой, понять, насколько травматично произошедшее для Старка, но… Роджерсу плевать. Ему плевать на чужие чувства и потери просто потому, что все, что у него было, теперь утрачено. — Она тебе мешала. Теперь мертва. Тебе мешал Баки и он мертв, и вот он я! Об этом мечтал? Никого нет, ничего. Даже… Даже Ваканда, и здесь ты решил все забрать. Договорился с… с этим! Осталось еще клетку найти, Тони. Клетку. Чтоб я точно… никуда от тебя не делся, — говорит шепотом, но с таким откровенным, искренним отвращением то ли к себе, то ли к собеседнику, что становится жутко. Роджерс пьёт как не в себя, да и просто пробует, кажется, не столько напиться, сколько посадить печень. Обычный человек уже был бы мертв, а Стиву. Стив только слегка навеселе. Чуть-чуть. Достаточно, чтоб трещали остатки самообладания, которого и так не много. Мало. Нет его. А Старку грустно. Это лучшее слово, которое описывает его состояние сейчас. Он восхищался Стивом всю свою жизнь навязано, наверное, без особого выбора, но так искренне, как на это способен только ребёнок. Даже в взрослом возрасте, когда они встретились Тони продолжал восхищаться им и полюбил, как казалось, что вообще не способен никого и никогда любить. И сейчас ему было грустно от того, что человек, которого он любит больше жизни, страдает из-за него. — Пеппер никогда не мешала мне, Стив, — говорит тихо и спокойно, — Мы ждали ребёнка. И я любил её. По своему, но любил как человека, который опекал меня, сестру или мать. Уже не столь важно. Тони слабо улыбается, спрятав одну руку в кармане брюк. — Ты никогда не знал, чего я хочу на самом деле. Не спрашивал и не интересовался, — и он всегда был готов мириться с эгоизмом Роджерса, главное чтобы быть с ним. У Стива дергается уголок губ, он находит в себе силы криво, как-то очень явно улыбнуться. — Уходи. Уходи, Старк, пока я с тобой ничего не сделал, — шепчет. Тихо. Он знает. Знает больше, чем нужно. Слышал, ради кого отдали камень, чью жизнь предпочли миллионам, миллиардам. И право, пусть Роджерс не торгует жизнями, но он по-прежнему считает, что есть люди лучше Старка, достойней. По вискам стучит только одно имя. И это не Тони. — Уходи, — он сжимает пальцы в кулак. — Мне жаль, что все так обернулось, Стив. Правда. — выдыхает, Тони не боится смерти, того что его снова изобьют. Знает, проходил, как выяснилось, по живучести он и Локи может фору дать. Старк собирается уходить, как и просил солдат, но останавливается. — Если бы мне дали право выбора, то вернул бы тебе его. Правда. Тони бы сделал это без колебаний. Стив не говорит ничего. Он знает о чужих чувствах достаточно, но. Но от этого не легче. Упиваться своим горем больно, но почему-то и легко. Есть в этом нечто особенное, острое, то самое, что всегда толкало жертвовать собой и быть героем. Так же и здесь. Капитан провожает его спокойным взглядом, где-то в глубине души зная, что любит Старка не меньше, чем Барнса, но… да кем он будет без своей чести? Как низко нужно пасть, чтоб. Роджерс закрывает лицо ладонью и уходит. Куда-то. Просто пройтись, проветрить голову, сделать хоть что-то.***
Тони трясет, как последнюю тварь на свете. Он даже затянуться нормально не может. С огромным усилием над собой пытаясь удержать сигарету и весь тот шквал эмоций, который пытался вырваться наружу. Старк никогда не просил его спасать. Никогда. За все эти годы ни разу, не просил. Мужчина сидит на парапете и пытается прикинуть высоту обрыва за окном. —…приём закончился. Я подумал, что неплохо было бы составить компанию своему деловому партнеру, да, Энтони? — вырывает Старка из раздумий знакомый голос, слежку никто не отменял. Фон Дум всегда при самообладании, и пусть в курсе всей ситуации, но делает вид, будто бы ничего не случилось. Аккуратно опускается рядом, достав из кармана пиджака большой и оранжевый мандарин. Один из тех, что подавали к столу. Так, прихватил на всякий случай. Пытливо приподнимает брови, глядя на то, как Старк снова поднёс сигарету к губам. — Хочешь? — Ты немного не вовремя, — не врёт, меньше всего на свете ему сейчас нужна компания, тем более свидетели последнего полёта Железного человека. — Не мог бы оставить меня одного, пожалуйста? — Если ты собираешься прыгать, то будь добр: не делай этого здесь и сейчас. Тебя все равно поймает Второй, а имидж ты мне и себе испортишь окончательно, — фон Дум жмёт плечами, начиная чистить мандарин. Кидает шкурки вниз, наблюдая за их полетом. Красиво, однако. — Роджерс того не стоит. Неужели ты сдался настолько, что готов демонстративно… — он не продолжает, — Энтони Эдвард Старк… Икона, чтоб его, эгоизма, — Виктор отвлекается от мандарина и нагло выдергивает из чужих зубов сигарету, выкидывая вслед за шкуркой. — Слезай. Старк провожает взглядом полёт своей сигареты, все с той же улыбкой, неверяще качая головой. Действительно, почему Старк предположил, что хотя бы подохнуть выйдет по-людски. Не позволили умереть не героем в битве за правое дело, а теперь… Это даже не ненависть со стороны окружающих, больше не понимание, почему жизнь Старка поставили в приоритет. Тони видел, как на него смотрели остальные, когда он окончил рассказ. И им было совершенно плевать, что не он сам предпочёл такую участь, что Старк тоже потерял всех, кто ему был дорог. На их лицах читались те же неправедная сплочённость, как и в голосе Роджерса. Почему он, а не они. — Икона эгоизма? — фыркает, но покорно слезает, только сейчас обнаруживая то, что дрожь утихла. Это было забавно. Виктору он нужен. Для получения его собственных целей, где Старк скорее просто приятный атрибут для достижений желаемого фон Думом чего, кстати, к чести, второго он и не отрицал. — Очередная броня, не более. Ему уже плевать. Жить под чужую дудку даже забавно, у Дума хотя бы с головой относительно в порядке. Что там Стив говорил о клетке? Неплохая идея, кстати. — Дай угадаю, в контракте появятся несколько новых пунктов, которые будут включать в себя запрет на самоубийство, страдания от безответной любви и моё курение? Виктор прошу, не лишай меня хотя бы курения. Дум наблюдает за сломленным Старком, вновь застрявшим в своих мыслях без единой нотки сочувствия. Кажется, он просто не умеет сочувствовать, или считает это глупой тратой сил, чем-то настолько воистину бесполезным, что, право, лучше бы отказаться заранее. Энтони в этом плане слаб и податлив. Не обучен, видимо, держать удар, или же просто никогда не задавался подобной целью. Впрочем, все исправимо. — Неужели ты думаешь, что какая-то бумажка, запрещающая тебе вскрыть себе вены, действительно будет иметь вес в твоих глазах? Но, если хочется, — фон Дум жмёт плечами, — могу и добавить. Знаешь, у всех свои пожелания. — У меня бы все равно не вышло, — признается Старк, — Я уже пытался. Не выходит. Экстремис вызывает броню сам. — Тони вновь пропадает в своих гнетениях, — Что там по поводу мандарина и твоей библиотеки, все в силе? Виктор все ещё продолжает сидеть на парапете. Почему-то медля. Смотрит вниз. Высота приличная, но если бы. Ах, если бы Виктор умел бояться. Все же Дум слезает. Легко опускает ступни на пол и ловит взгляд техника, четко улавливая в нём нотки усталости и ту самую потерянность, что так явственно мешает Старку жить. — Не вышло бы потому, что твоё решение опрометчивое, и совершенно не взвешено. Если бы ты действительно хотел умереть, а не делать из этого трагедию. То ты бы, как минимум, нашел бы способ выключить экстремис. Я прав? — Виктор легко улыбается, одергивая пиджак. — Прав, — Тони уже в который раз в присутствие Виктора ловит себя только на одной мысли. Что он прав. Это было так странно, с другой стороны совершенно очевидным и закономерным. Почему бы фон Думу, правда не быть правым и Старк не мог с этим не соглашаться? Вирус полностью подчинялся его воле, значит, несмотря ни на что, он все ещё хотел жить. Хоть как-нибудь, но хотел. Люди очень странные существа. — И в силе, но мне придётся быть здесь ещё несколько дней, как и тебе, — вкладывает очищенный мандарин в чужую руку. — А потом ты увезёшь меня отсюда, наконец? — Старк слабо хмурится, смотря на очищенный цитрус у себя в ладони, слабо сжав его пальцами. Он помнил про уговор, вибраниум и все прочее. Боты уже всё отыскали, отправив координаты Пятнице. — Увезу, — он говорит обнадеживающе, но знает, что им здесь ещё долго, очень долго быть. Дипломатические миссии никогда не бывают лёгкими, и редко заканчиваются, чем-то внятным быстро. Фон Думу придётся договариваться не только с королевой, но и с капитаном, населением, да и просто в глобальном смысле слова. Подстраховаться поддержкой людей никогда не бывает плохой идеей. — И постарайся больше не бегать за Роджерсом, будто ты избитая собака, — склоняется к чужому уху, —…это жалко выглядит, Энтони. — Гав, — механик поворачивает голову, выдыхая фактически Виктору в щеку. И почему Тони просто не активировал броню, и не улетел? Спрятаться от всего мира в большой библиотеке замка Виктора казалось ещё более заманчивой идеей. Тони даже успел себе представить её. Это было несложно, Сьюзан делилась с Пеппер своими частыми визитами в Латверию, пока он сидел рядом, что-то регулируя в машине Сью Шторм. — Спасибо за мандарин. — Пожалуйста, — Виктор выпрямляется до того, как техник успеет сказать ещё что-либо. Такой поворот событий его устраивает: изредка ментальная пощечина помогает куда лучше, чем дурацкие долгие рассусоливания, попытки утешить и успокоить бедного, запуганного и затравленного Старка. —…а сейчас, будь добр, пойдём со мной, — тяжёлая ладонь снова ложится на чужое плечо, пальцы слабо впиваются в ткань, мягко оттягивая Старка от парапета и, одновременно, от мрачных мыслей. Оставлять его здесь никто не собирается, так что Виктор предпочитает повернуть ситуацию в удобное ему русло, — Не буду говорить, что я тебе не доверяю, но… тебе выделили комнату, и не оценить её будет просто преступлением. Обидишь гостеприимную королеву, а мне потом с этим разбираться, — ладонь соскальзывает с плеча меж лопаток, подталкивая Тони к лестнице вниз. Старк сдержанно выдыхает, отправляя в рот дольку мандарина, послушно поддаваясь маневру фон Дума, ворча, что за гостеприимство королевы должны благодарить его. Тони банально хотел, чтобы от него была польза. Правда, почти всегда только этого хотел. Смотрит себе под ноги молча, ест фрукт, стараясь ни о чем не думать. В свою очередь правитель Латверии тактично игнорирует чужую претензию и попытку «быть нужным». Старк ему и так нужен, а акцентировать на этом внимание — не лучшая затея. Некоторые вещи имеет право знать лишь тот, кто ведёт дела с их помощью, а технику бы лучше остаться в неведении. До последнего. — Вау, — без должных эмоций удивления протягивает Старк, оказываясь в выделенной ему комнате. Ладно, гостеприимством его, правда, не обделили. Комната была потрясающей, с большим окном, просторной ванной комнатой, большой кроватью и компьютер. Баром. Создалось впечатление, что комнату действительно готовили под него. — Мне нужно поблагодарить тебя за заботу и терпение? — поворачивается к Виктору, с интересом смотря на него, съедая последнюю дольку мандарина. Он понимает, что пока просто нужен Думу для его планов, но за отсутствием иной заботы и это приятно. Виктор улыбается, окидывая взглядом помещение. Он все уже видел, внёс некие коррективы, камера под потолком, к примеру, а так же маленькое следящее устройство у компьютера. Заметить, возможно, но Старк далеко не в том состоянии, чтобы спонтанно впадать в паранойю, а потому искать не будет. И это прекрасно! Это воистину прекрасно, особенно сейчас. Фон Дум смотрит на гостя, где-то фоном прокручивая в голове хоровод мыслей о том, что нужно бы гения отвлечь. Расслабить, да и вовсе аккуратно помешать депрессии в очередной раз утащить его туда, откуда придется доставать. Метод, конечно, есть… Впрочем, какая там любимая фраза? Цель оправдывает средства? Дум расплывается в улыбке. — Только если тебе хочется, — Виктор подходит к бару, — и раз уж мы здесь как союзники, — окидывает взглядом батарею разнообразных бутылок, пристально щурится, что-то подсчитывая. — Привык, что за все нужно, что-то отдавать. И к тому, что всем от тебя, что-то нужно, и ты ещё при этом оказываешься козлом отпущения. Жизнь вообще дурная штука, без морали и хоть, какой-то закономерной логики. Тони тихо выдыхает, развязав галстук, немного разминая шею ладонью. — Говоришь так, будто все остальные враги и мы должны держаться, как можно ближе друг к другу, — Старк выдыхает, откидывая ненужный уже кусок материи на кресло, обитое чей-то кожей. Леопард? Жуть. Туда же кидает и жилет, оборачиваясь вновь к доктору Думу, поймав на секундном колебании, прежде, чем снять с себя и реактор. — Ты же не собираешься тут ни с кем воевать? — Хочешь сказать, что это не так? — Виктор любопытствует легко, так, будто бы, между прочим. Элегантно разворачивается к Тони, продолжая упираться ладонями в барную стойку. —…почему ты больше не пьёшь? Разочаровался в жизни окончательно? — И это тоже. — Старк все-таки отсоединяя от себя и реактор, откладывая к одежде, — После того, как я вернулся с Титана, то ушел в запой на месяц. Боюсь, что снова сорвусь и не смогу остановиться. Ведь больше нет тех людей, кто обычно преводил меня в чувства. С тихой усмешкой Старк почесывает бороду, — Ты хочешь выпить со мной, Виктор? Фон Дум опускается в одно из мягких кресел, закидывает ногу на ногу и подпирает подбородок кулаком, не сводя взгляда с раздевающегося Старка. Забавное зрелище, особенно когда тот снимает реактор. Минутная мысль о том, что без своего чудо-девайса тот совсем беспомощен. Мысль приятна настолько, что у задумавшегося мага проскальзывают между пальцев очередные молнии. Забавно вообще как иногда удачно поворачивается жизнь, если вдуматься. — Все ещё считаешь их друзьями? После того, что произошло на Титане, — он даже не моргает, буквально впиваясь глазами в механика, — Ни одного свидетеля, Старк. Зато Танос с перчаткой, и ты выживший. Тут даже я бы задумался, — намек достаточно тонкий. — Выжил не я один, — пытается то ли перебить, то ли оправдаться не пойми зачем, — Девчонка, киборг. Енот. Енот Тора узнал её, она, — Тони замирает, прикрывая глаза, сдержанно ругаясь, поняв, как это выглядело со стороны. Невольно всем своим поведением соглашаясь со своим собеседником, вспоминая все негодующие взгляды за столом, когда он рассказывал о произошедшем. Старк грустно усмехается, зарываясь пальцами в свои волосы. — Приёмная дочь Таноса. Как он и думал про себя. Тони Старк просто козел отпущения. Как и всегда. Даже Роудс одарил его странным взглядом, будто не верил, что он действительно был смертельно ранен, а Стрэндж по собственной воле отдал, этот чертов камень. Улыбка не сходит с губ, а сам Виктор расправляет плечи, на выдохе устало, пусть и довольно улыбаясь. — Да, я выпил бы с тобой. Сегодня был тяжёлый день, но заканчивать его так рано… мне ещё не хочется, — Дум переводит взгляд на часы. Всего девять, скоро закат, а время тянется липкой патокой. Ладно. Дум прав. Выпить не кажется такой ужасной идеей. Тони тяжело подходит к бару, без энтузиазма оглядывая бутылки. — А ты? Ты не задумался? Почему? Почему все, они поверили? Что я мог помочь этому психу грохнуть половину вселенной, а ты нет? — пытается спрятать свое отчаяние за смехом, но выходит только хуже. — Возьми что-то… вино. Красное, сухое, там есть, — кивает на барную стойку, указывая в сторону бутылки с самого краю. Бутылка пыльная и дорогая, явно для гостей, и стоит в надежде, что к ней никто не притронется, но Виктор слишком, явно слишком наблюдателен. Старк легко находит бутылку, которую имел ввиду доктор Дум, достаточно умело вскрывая её штопором, разливая жидкость им по бокалам. — Ты думаешь, я тебе верю? — интересуется Виктор, принимая бокал из чужих рук. Ему не то, чтоб весело, но как-то знатно легко и спокойно, хорошо даже. Уютно. Легкая улыбка играет на губах, и мужчина щурится, продолжая неспешно пояснять свою точку зрения. — Просто даже если бы ты помог… и что? — он жмёт плечами, — какая разница, сколько чужой крови у тебя на руках? Это не делает тебя ни плохим человеком, ни, уж тем более, плохим техником. Все мы грешны, все мы виновны, а правду знаешь, только ты… остальным приходится додумывать, основываясь на том, что есть, а есть… — минутная пауза и невнятный смешок. — За то, что у меня больше нет друзей? — у Тони в глазах вселенская усталость, не дожидаясь ответа, осушает бокал залпом. — Ты сам озвучил, что. За друзей, Энтони! — поднимает бокал в ответ и прикладывается всего на один глоток, отставляя вино в сторону. Хорошее, старое, чуть кисловатое и навевающее невнятные ассоциации с яркими виноградниками и солнечными полянками где-то в Италии. Старк кажется настолько растерянным, что это даже мило. Не знает, что делать, куда идти, как решать. Легко и просто, легче, чем он мог бы предполагать. — Ты для них враг, убийца. А месяц... два не показываться тебе мешала совесть, так что. Он ничего не говорит. Зачем? Старк мог бы распинаться сколько угодно, что изменился и делал все во благо человечества, только вот, кому это надо было. Явно не Виктору и явно не ему самому. Ощущает себя затравленным зверем, он и выглядит, как хищник, которого лишили всех когтей и клыков, но ещё почему-то не пристрелили. — Я пытался вернуться назад, — хрипло бормочет Старк, в очередной раз, оправдываясь без видимой для этой причины. Бокал снова пуст. Тони лишь грустно усмехается, отставляя его в сторону, вновь зарываясь пятерней в волосы. Виктор лишь роняет вздох на чужую исповедь, — Знаешь, тебе действительно стоит расслабиться. Давно нормально отдыхал? — Расслабиться? — не узнаёт слово, — Смысл? Нет, не помню, все… Все пытался придумать, как вернуть. Как всех спасти, — Тони тихо смеётся, неопределённо взмахнув руками, — И я придумал, кучу вариантов. Один точно бы сработал. Какой-нибудь точно должен сработать. Старк уверен в этом, почти, почти целиком и полностью, в конце концов, он живёт взаймы уже в который раз. — Хэнк Пим. Он работал с отцом. Его работы в области квантового мира… Искажение вселенных, миров. И я мог бы собрать собственную перчатку, — сглатывает, — Я бы смог её создать. Придумал бы. Знаю, что придумал бы. Чтобы удержать всю мощь. Халк или Тор могли бы… Звучит абсурдно, но я правда все. Почти все рассчитал, все камни… — Старк судорожно тараторит, забывая даже о том, что ему нужно дышать, путаясь в последовательности слов и окончаниях, но в какой-то момент замолкает. Просто поджимает губы, замыкаясь в себе. Этот план для команды, один он физически не потянет эту ношу, каким бы самоотверженным Тони не был. Стержень в нём уже далеко не железный. Фон Дум молчит и смотрит на него дольше, чем требуется для попытки сформулировать ответ. Жмёт плечами и поднимается с места, делая несколько шагов навстречу, но не становится перед, а каким-то мягким, плавным жестом огибает со стороны. За левым плечом, глядя на дверь, за линией взгляда Старка. Все хорошо, все будет хорошо, и все будет так, как ему захочется. Лучше, чем могло бы быть. Одна ладонь на правое плечо. Вторая на левое. Мягко надавить, разминая медленно, вдумчиво и долго. Склониться почти, что к уху уставшего, потерянного техника, а затем позволить себе маленькую вольность — обнять. Сильно, уверенно, двумя руками под ребрами, заставляя спиной прижаться к теплой груди, пока Виктор продолжает отсутствующе смотреть вперёд. — Чш… чш, — на ухо, пока все не прекратится, особенно вещание о несбыточных планах. Мужчина молчит, медлит. Планы и впрямь могут сработать, а потому дать реализовать идеи Старка, равноценно самоубийству. — Зачем это тебе? Кого ты спасешь, Энтони? И, главное, от чего? Это эгоистично желать вернуть ушедших. Вечное блаженство. Снова обменять на кошмар жизни. Кто знает, как им суждено будет умереть иначе? — он рассуждает спокойно, жмёт плечами, — неужели, рассыпаться в пыль хуже, чем закончить жизнь… под колесами авто? В битве? От ножа в спину? Понимаешь, все в жизни имеет и свою светлую сторону, — продолжает говорить шепотом, —…темную тоже, но не суть, а если тебе так хочется их вернуть, то у меня есть идея несколько лучше. Хочешь, расскажу? Тони замирает будто парализованный, теряясь в собственных ощущениях. Господи, Старк куда ты катишься? Радовался, как последний идиот, что была возможность с кем-то поговорить, даже если этот, кто-то оказался Локи. И сейчас. Почему-то было, так спокойно в объятиях Виктора. Тепло. Было тепло, настолько, что перехватывало дух. У Тони едет крыша, определенно едет крыша. Хотелось кричать самому себе, что этому чертовому сюжету хреново тучу лет. Ало. Змей искуситель не был хорошим парнем. Совсем не был. Но твою ж мать. Как давно его никто не обнимал. — Расскажи, — шепчет словно привороженный, не решаясь даже пошевелиться, чтобы не потерять тепло другого человека. Честно. Плевать. Он так изголодался, пусть Дум делает, что пожелает. Виктор же доктор, докторам принято доверять жизни. Как бы абсурдно это не выглядело. Дум улыбается, чувствуя, что прав. Ему вообще нравится оказываться правым: когда всё идёт по плану, жить становится в разы легче и приятней. Жизнь вовсе приобретает яркие краски, но так ещё и с удивительным оттенком экзотики. Старк слаб. Глуп. Потерян, и очарователен, чего уж таить. Теплые руки прижимают его сильней, отвлекая от мрачных мыслей. Виктор склоняет голову, чтоб быть ещё ближе. Это определенно того стоит. Пальцы скучающе пробегаются по груди, там, где раньше был реактор. Это интересно, требует дальнейшего изучения, но не сейчас — руку ещё чуть выше. Тыльной стороной ладони касается щеки, а затем, вздохнув, говорит. — Мозг человека уникален: хранит образы, воспоминания. Лучшее из того, чем являются другие, потерянные им, идеальную личность, так сказать, — он жмёт плечами, приглушённо выдыхая в чужой затылок, — просто представь: ее можно создать. Записать то, что помнит желающий, чуть доработать с помощью нейросетей, создать тело, и вот… Они все будут живы, и будут куда лучше прежних. Плацебо, суррогат, но поверь: это лучшее, что случилось бы с человечеством, Энтони. — Это аморально, Виктор. Так нельзя, — по вискам долбило и визжало, «опасно. Опасно. ОПАСНО». Старк тут же отстранился от Дума. Он знал, что может помочь. И это по-настоящему пугало. Тони создал Джарвиса по подобию своего дворецкого, который любил и опекал его в детстве. Пятница была списана с его няни. Старк создал так же и Альтрона, не без помощи камня, но все же. — Это ужасная идея, — и ужасала она Тони тем, что многие согласятся. Люди слишком слабы, они накинутся на это с разбегу и будут заглушать своё горе утраты. Тони рассеяно качал головой, ненавидя себя за то, что одной частью мозга думал о том, что хочет вернуться в объятия Дума, а другой. Мэй Паркер очень обрадуется, если такой Питер вернётся, возможно, даже не сможет отличить и это будет к лучшему. У нее никого не осталось, кроме этого мальчишки. Это ужасная идея. — Так нельзя Виктор. Учитывая масштабы утрат. Люди просто не будут видеть разницу, между оригиналом и заменой. Это полностью уничтожит понятие памяти об усопшем. Это. Плохо? — Старк не знал, какое слово лучше подобрать, но точно не видел в этой идеи ничего хорошего. И плевать, что многим она придется по душе, его все равно все ненавидят, терять нечего. — Не знаю, но так нельзя, Виктор, — выдыхает, растерянно смотря на мужчину, в самом деле, боясь его реакции на своё поведение. — Мораль, праведность, нормы… Энтони, когда ты успел всем этим заразиться от Роджерса? — Виктор убирает руки, но ненадолго. Буквально пара секунд, и вот обе ладони лежат на плечах техника, чуть сжимая, только теперь больше фиксируя, чем облегчая камень на душе. Фон Дум точно знает, чего хочет, и, если уж озвучивает свои планы, то это значит, что они на полпути к исполнению. Почти завершено, как факт. Задумка, путь, с которого не свернуть, и сворачивать он не будет. Старку тоже не даст. Старк слишком много думает, слишком много на себя берёт и слишком, непозволительно много говорит. — Ты просто не понимаешь сути. Я ведь не буду никого заставлять, я предоставлю им выбор. Шанс увидеть того, кого они хотят видеть больше жизни. Суррогат, если хочешь. Спасение, плацебо, зови как угодно, но это облегчит боль от утраты и поможет им… даже на примере Стивена, — Виктор знает, что подбирать. Улыбается и жмет плечами, касаясь теплой ладонью щеки Старка, — Ты видишь, каким он стал. Символ Америки, гордость нации, герой войны пьёт, никого не видит, не слышит. Он может быть опасен, понимаешь? Люди, которым нечего терять, опасны. Они не думают ни о ком и ни о чем. Ему некому даже мстить, Энтони, так что… это единственное, чем я. Чем ты, можешь ему помочь. И, поверь мне, никто не откажется от такого поначалу, а после… это станет ненужным. Бесполезным, если хочешь, — улыбается и ерошит темные волосы. Тони молчит, просто хмуро и упрямо смотрит на Виктора, словно подросток, который не в силах перечить своим старшим родственникам. — Он не согласится, — жёстко отрезал Старк. Любящие люди всегда идеализируют объект своего воздыхания, Тони не исключение. Хотя часть мозга все-таки тихо подсказывала, что Дум прав. Стив. Его обожаемый, драгоценный Стив ничего, кроме жалости и сострадания не вызывает. Но. Даже если ему настолько плохо, Роджерс все равно не мог согласиться на такой обман, в первую очередь своих чувств. Тони бы никогда не посмел бы опорочить свои чувства к Стиву и заменить его суррогатом. — Судя по тому, что сегодня было, он согласился бы продать вас всех за своего Барнса, — Виктор улыбается уголками губ. Он знает людей куда лучше, чем Старк. Не потому, что видный психолог, а потому, что у мужчины хватает мужества принять один вовсе нелицеприятный факт: все слабы. Каждый человек состоит из пороков, каждый продаст все на свете за свое эгоистичное стремление. Фокус лишь в том, чтоб эта цель была нужней, важней мира в несколько раз, так что… Дайте мне рычаг, и я сдвину Землю. — Мальчишка. Человек паук. Может, видел на ютубе. Он был со мной. Пока не растворился, — как же это больно. — У него осталась тетя. Она не знает, что произошло с ним. Этот тунеядец увязался за мной, по глупости создал ему костюм. Дважды. — Я вижу, как ты напуган. Как с Альтроном не будет, хотя, право… я бы поговорил с ним. Знаешь, до сих пор считаю, что именно он, а не Вижн был вершиной твоей мысли. Идеальный… у меня были записи, — убирает руки, — похож на одного из моих думботов. Тринадцатого. Я говорил тебе, что у меня их много? Или Второй говорил? — приподнимает брови, искренне, живо интересуясь. — Это я, — подаёт хриплый голос, — Альтрон. Это я. С опытом. Мыслями. Но лишенный пристрастия. Для него все были равны, и он хотел решить проблему на корню. Все, что было в нем это от меня. До последней мысли и желания. Не скованный никакими оковами, морали, этики и жизненных обстоятельств, — сглатывает, пошатываясь. Он даже с Баннером этим не делился, боясь, что человек с монстром ужасается тому, что монстром можно быть и без зверя внутри. Старк отстранённо смотрит в сторону, самостоятельно поддаваясь вперёд, толком не осознает свой жест, цепляясь за одежду Виктора. Фон Дум продолжает улыбаться. Слушать собеседника забавно, но не более. Старк все больше напоминает окончательно запутавшееся в паутине социума существо, с силой, достаточной для того, чтоб разорвать сети, но тут же ещё надо решиться! Собраться с мыслями, попробовать, рискнуть и не бояться осуждения, а он, осуждённый всеми, все ещё не рискует поставить все на чёрное и сделать ещё хуже. Всем мил не будешь, а если будешь, то возненавидишь себя. — Ты бы не хотел стать таким, как он? Свободным, честным, искренним, и, наконец, перестать пытаться спасти тех, кому до тебя никакого дела? — мужчина интересуется между делом, припоминая Альтрона. Вот кто был вершиной технической мысли, лучшим из лучших. Тихий вздох, и Виктор снова сгребает в объятия, едва держащегося на ногах техника. Гладит того по волосам, продолжая задумчиво вещать. — Я бы хотел, чтоб ты разыскал резервные копии Альтрона для меня. С остальным справлюсь, и… Придумаю что-то с твоим пауком. Нужно будет только уговорить его тетю. Она ничего не узнает, но сосканировать образ. С тебя тоже, — мягко тянет за короткие волосы на затылке, заставляя поднять взгляд. Смотрит в глаза. — Я сам. Я сам создам Альтрона, снова, — у Тони был доработанный и совершенный вариант, основанный на желание самого ИИ. Тони успел спрятать копию до того, как Вижн уничтожил его. Старк покорен. Непривычно для себя податлив. Плевать. Он рад, что возвращается в объятия доктора, неуверенно, вновь цепляясь за его рубашку, теперь на спине, сжимая ткань. Поднимая голову, растерянно смотря в глаза Виктора. Тони согласен. На все согласен. — Уговаривать не нужно будет, — зачем? Она доверяет ему, остальное сделает вирус. Старк ловит себя на мысли, что ни с кем, кроме фон Дума общаться больше не хочет. С ним нужно и можно думать, говорить о том, что ему самому нравится, мозг гения не деградирует. Идеи практически не ужасают. Во всяком случае его идеи Виктора точно не ужаснут. — Тогда, я так понимаю, его тетей займешься ты? — Виктор спрашивает так спокойно, будто разговор до жути банальный. Продолжает гладить техника тыльной стороной ладони по щеке, наблюдая за переменами эмоций на чужом лице. Старк вообще слаб. Легко поддается на уговоры, внушаем. Ничего сложного в том, чтоб повернуть его мысли в нужное русло, и извлечь из происходящего должную долю пользы. И в этом одновременно прелесть и слабость. — Паук, да? Слышал о нём от Факела, — и почему дети лезут в герои? — Вернём. Не сразу, конечно, но я не думаю, что понадобится много времени. У меня есть основные паттерны личностей, так что возьмём нужное, поправим, исправим… — Виктор замолкает ненадолго, предпочитая думать о своём. Отводит взгляд в сторону, щурясь. Мысли далеко, но конструктивные. Суть дела, суть вопроса в одном, и все это нужно как-то очень, очень аккуратно облечь в удобную форму. — Ты герой, Энтони. Герой, спаситель, но никому это не нужно, и чем раньше ты это поймёшь, тем лучше будет твоя жизнь. Легче, если угодно. Проще и… никогда не думал о том, что Альтрон был бы интересней твоей Пятницы в качестве ИИ? Немного доработать, и скажем так, он всегда казался мне более рациональным. Виктор отпускает собеседника. Смотрит на него с живым любопытством. Тему можно было бы развить, но не здесь и не сейчас. Хорошего понемножку. Старк почти поплыл, что одновременно хорошо и не особо. — Подумаю над этим. Об Альтроне. — Тони слабо кивает, уже примерно прикидывая план того, как это провернуть быстро и без последствий. Тони снова ловит себя на привычном ощущение грусти. Ему, правда, грустно, почти от всего на свете. Даже сейчас, ему грустно от того, что с ним Виктор и во что выливается их беседа. Он почти готов не отрицать, что хотел бы получить чего-то большего, с другой стороны безумно счастлив, что его собеседник оказался куда, пусть будет мудрее. Фон Дум же был правителем целой страны им положено быть мудрыми. Интересно при таком раскладе, сколько Виктору потребуется, время, чтобы прибрать весь мир к рукам? Ну, так окончательно. Тони прикрывает глаза, поддаваясь назад почти сразу потеряв манящее тепло чужих тяжёлых рук. — Спасибо… Просто, спасибо, — Старк знал, за что благодарил, даже если доктор Дум им пользовался, и все это было в угоду его самолюбию от скуки, Тони всё равно был благодарен, что не остался в одиночестве. Устало разминает шею, налив в бокал ещё вина, осушив залпом. Старк желает раздеться до конца, но вспомнив, что собеседник все ещё в комнате, — Доброй ночи, Виктор. С Думом было неплохо, но ночное рандеву с любимыми ночными кошмарами никто не отменял. Виктор улыбается и откланивается, напоследок окинув взглядом чужую фигуру. Им ещё предстоит плотное… сотрудничество. Потом. В той обстановке, где Дум будет точно уверен, что нет камер, помимо его собственных. Он терпеть не может различный компромат, пусть даже совсем невинный.