Обещанье правителя — дураку надежда

      В помещении тихо и холодно. Лафейсон мёрзнет уже почти час, хоть и физически не должен. Он йотун, лёд его стихия, а все равно то и дело прошибает озноб. Каждую ночь прижимается к Тору так, будто брат последнее спасение. И каждый раз одни и те же разговоры. Приходилось пояснять, что сегодня не придёт, что в очередной раз у Виктора, что они пытаются помочь. И ему ли не знать, что рано или поздно, но у людей, что-то да должно получиться.       Локи и впрямь устал. Голоса, видения, непрекращающаяся боль в шее такая, что изредка хочется отрубить голову. Это слишком. И это кажется вечным.       — У него ничего не получится. Опять.       — Не сомневайся в Хозяине. Если не получается — такой план, а ты просто тупой, — Тринадцатый жмёт плечами, — Тем более, ты уже перестал орать по ночам и бегать по замку.       — Я не орал!       — Ага. А я не робот. Знаешь, сколько усилий стоило тебя поймать, чтоб принцессу не разбу… Здрасьте, — вежливо кивает бот фон Думу и Старку, умолкая.       — А он тут что делает?! Я отказываюсь, — бог не скрывает своей нервозности от присутствия Старка в этот раз.       — Энтони согласился ассистировать мне сегодня. Вирус его, и я подумал, что…       — Да мне плевать, что ты подумал! Из-за него эта дрянь не работает! Из-за! Ты… — Лафейсон вспыхивает мгновенно, едва ли не бросаясь на техника, но его останавливает твердая ладонь Виктора на плече.       —…ложись.       Локи кипит, но ослушается, не слишком весело забирается с ногами на стол.       — Я тоже скучал, северный олень, — выдыхает Старк, несильно ударяя себя по виску активируя экран перед глазами, внимательно смотря на Лафейсона.       Богу почти сразу становится легче. Экстремис живее забежал по его венам. Отпускает дикая боль в шее, и он неосознанно выдыхает, даже не замечая, как с подачи Дума укладывается на спину. Стол тоже холодный, но это не критично.       Думбот чинно раскладывает инструменты на железном подносе, чуть не весело насвистывая, какой-то незамысловатый мотив.       — Всё… Работает, — Тони непонимающе качнул головой, хмурясь, — Странно.       Старк тихо бормочет себе под нос, чтобы не мешать фон Думу своими комментариями. Тони пытался понять, почему показатели настолько отличались от тех, какие выходили у него от экспериментов с кровью Тора.       Что? Они все жили в башне. Жрали, пили за его счёт, кое-кто и посуду побил на бешеные суммы. Не то, чтобы Старк был настолько мелочным. Просто. Немного крови было не так страшно, для такого всесильного, каким Одинсон себя позиционировал.       Тони хлопает себя по запястью, одновременно активизируя голограмму для расчетов и разгоняя кровь, и собственный альфа-вирус, по организму продолжая, хмурится лишь сильнее смотря на Локи. Точнее, как сумбурно ведёт себя экстремис, бегая по его венам. Тони неосознанно хмурится, слыша шипение боли со стороны Лафейсона, сводя чувствительность бога в данный момент к минимуму возможного.       Бот подключает фиксацию, защелкивает крепления на запястьях и лодыжках, затем помогает с самым большим, на голове. Стандартные процедуры вроде местной стерилизации и прочего (иммунитет у Локи крепкий, ему тотальная стерильность не требуется). Шею нельзя — с шеей Дум работает. По количеству мелких, точечных шрамов — часто.       — Что странно? — любопытствует робот, поднимая взгляд.       — Реакция на вирус. Его организм будто бы борется с ним. Но это не похоже на реакцию людского организма… Как? К примеру, на простуду или инфекцию, — Тони лишь поджимает губы, неопределенно покачав головой, — Его галлюцинации часто мучают?       Тринадцатый любопытен и не в меру внимателен. Но на встречные вопросы, лишь жмёт плечом. Заодно треплет трикстера по волосам с улыбкой, вручая правителю Латверии скальпель. Наркоз нельзя — иначе не выяснить, что с проводимостью. Процедура стандартная, но от того не выглядит лучше. Разрез вдоль кадыка, громкий вопль и сдавленное шипение. Кожа и мышцы, чтоб не трогать нервы.       — Прости, я не могу соединить все сразу, — обращается к Локи, фон Дум.       Реплика, кажется, уже почти стандартной. Залатанные экстремисом нервы работают, но магии нет, так что в основном Виктор занимается тем, что понемногу, по пару волокон спаивает все вручную, убирая исправленные вирусом участки. Заодно ставит невинные и не особо эксперименты.       Лафейсон шипит, буквально капая ненавистью. И кровью тоже. Крови неприлично много, но для неё предусмотрены ложбинки под горлом. Все стекает в десяток колб под столом.       — Если это и с ним не сработает… — Локи умудряется скосить взгляд на Старка, — Я вас здесь всех… — закончить не получается.       Очередной мягкий треск, где-то в глубине кровавого месива, и трикстер дёргается, теряя сознание.       — Болевой шок, — Дум поясняет слишком спокойно.       Виктор наблюдает за тем, как показатели пульса бога падают в ноль. Локи пропускает вздох и автоматически возвращается к бессознательной жизни с помощью пары контактов, замкнутых на перерезанных нервах. Только один момент. Трикстер синеет. Закономерный бонус, Дум о нём знает, но выглядит жутковато.       — И ты мне нужен, Энтони. Иди сюда, — подзывает ближе.       Старк хмурится лишь сильнее, понимая, что неосознанно дотянулся до собственной шеи, растирая её. Он сам ощущает боль в том же месте, что и Лафейсон, слабую, больше напоминающую зуд, но этот момент стоит взять на заметку. Глаза сами цепляются за Виктора. Внимательно наблюдая и изучая, мужчинк во время работы. Крови Старк не боялся. Вида разорванной, порезанной или горелой плоти, тоже. Тони все-таки был в плену. У него на глазах пытали и убивали столько людей, что удивляться было нечему.       — Тор говорил, что они сводные, — тихо бормочет Старк.       Одинсон, явно мало читал словарь Даля. Сводные, подразумевало наличие, хоть одного из общих родителей.       Тони закатывает рукава рубашки, не позволяя Виктору себя долго ждать, продолжая хмуриться, но всем своим видом показывая, что готов помочь.       — Его раса сильно отличается от Асгардцев? Экстремис будто в противодействие вступает. Жутко нестабилен. Мне отдаётся его боль.       — Я не большой эксперт в родословной асов, — фон Дум жмёт плечами, продолжая мягкую экзекуцию.       Сегодня опять немного, но ничего особенного. Проще, чем с человеком. В разы.       — Но это, — поднимает взгляд на Энтони, встречаясь с ним.       Дум показывает ладонью на рифлёные синеватые узоры на лице и теле, улыбается.       — Ледяной великан. Понимаю, что должны быть больше, но так уж назвали. Устойчив к холоду, к боли, живёт… Думаю, будет большим долгожителем, чем его старший брат. Маскировка тоже магического характера, но иногда слетает. В последний раз он перепугал моих ботов, — так с улыбкой и, между прочим, продолжая возиться со вскрытой шеей.       Виктору достаточно любопытно, но ищет он в этом всем отнюдь не интерес. Ему нужна магия. Когда ещё будет возможность проанализировать существо, с ней буквально живущее в родстве?       — Думаю, твой экстремис способен на большее, чем просто поддерживать жизнь, — Виктор едва заметно улыбается, — А я как раз думал, что вшить в него датчики будет не особо гуманно. Сможешь сделать вывод всех показателей на какой-то из мониторов? Так, чтоб это работало даже без, — кивок на подсоединенные провода.       Следить за существом без его ведома всяко интересно, а физиология у него особая.       — Тогда это все объясняет, я делал Локи инъекцию, опираясь на кровь Тора, — Тони сдержанно ругается, даже не зная от того больше огорчается.       Огорчается от того, что отвёл взгляд от Виктора или из-за того, что Одинсон придурок, который не уточнил ничего про своего названного братца.       — Сам по себе экстремис задействует теплоту тела. Даже огнем плеваться можно. В прямом смысле. А тут… у него банальное противодействие организма. Тело само не позволяет, полностью наладить, нормальную функциональность.       Старк быстро облизнул губы, чуть отстранившись от стола, повернувшись к монитору, немного колдуя с браслетом на своей руке, выводит показатели перед своими глазами на ближайший из экранов.       — Смотри, — Тони несильно постучал себя по виску.       На соседнем мониторе выскочило то, что сейчас видел сам Тони, смотря на Лафейсона.       — Как неспокойно ведут себя наниты. Такого быть не должно, по сути, он сам, мешает, себя вылечить.       Дум слабо улыбается, внимательно смотря на экраны, где показатели всё ещё скакали, Тони пытался откалибровать работу вируса.       — Если хочешь спросить, зачем это, то отвечаю: не все живые существа могут обращаться с магией, но если я разберусь с механизмом, то это будет делом времени.       — Дум испугался моей реакции? — смеётся, — Я видел вещи и похуже, несмотря на то, — кивает в сторону Тринадцатого, — Что они кличут меня принцессой.       — А ты и есть принцесса, — замечает бот так, между делом, будто и не видит мрачного взгляда Виктора.       Зато Виктор все видит, но почему-то не комментирует, молча позволяя разошедшемуся ИИ высказаться.       — Сидишь, ничего не делаешь. Все тебя охраняют, готовят, следят, чтоб ничего не выкинул и не испортил. Себя не грохнул. Развлекать тебя тоже надо, помогать надо, убирать надо, книжки в библиотеке за тобой складывать надо. Енота придурка прятать… — сопит бот, помогая придерживать края разреза, пока Дум занят работой и взглядами на монитор.       — Да ты у меня в покоях зависаешь, только потому что там Альтрон живёт, — равнодушно парирует Старк, не отвлекаясь от стабилизации вируса в крови бога коварства и обмана.       — Енот? Тора который? Он кажется неплохой механик, — бросает между делом Тони, просто потому что не каждый день встретишь инопланетного говорящего, да и ещё достаточно технологичного енота. Это, правда, было любопытно.       — С ним хоть общаться интересней, чем с тобой, мистер «я органика, а значит личность», — фыркает бот, мгновенно получая затрещину окровавленной ладонью.       Думбот обиженно вздрагивает, но затыкается, молча продолжая работать, только теперь вжимает голову в плечи.       — Тринадцатый достаточно умен, чтобы мне помогать, но недостаточно, чтобы разговаривать поменьше, — комментирует Дум, не отвлекаясь, — А енот да, неплох, но боты приспособили его как домашнее животное. Знаешь, я давно обещал им игрушку, а этот оказался говорящим и достаточно смышленым.       —…и кусается.       — Зверь, который прокусывает вибраниум? — тихий смешок.       — Нет, но все равно обидно! — тоскливо вздыхает Тринадцатый, глядя на лежащего.       Виктор сшивает кожу, аккуратно завершая несколько манипуляций с нервной тканью и сосудами.       — Вещи похуже ты видел, Энтони, но кто знает грани дозволенного? Человек, скептический к страданиям других, не стал бы такое количество раз рисковать собой ради незнакомцев, — Дум крепит очередной нерв, вглядываясь в сплетение сосудов.       — Спишем на синдром героя и стремление к суициду, — с привычным задором отзывается Старк, активно возясь с расчетами, управляя голограммой. Выкидывает из неё ненужные вещи и вставляя необходимое, прокручивая возможные варианты взаимодействия элементов.       — Будь добр, следующую неделю хочу провести тест. Убери боль, повысь чувствительность. Как сможешь, до максимума. У него галлюцинации, мне интересно, будут ли ярче, — Дум склоняется над трикстером, аккуратно продолжая зашивать.       Тони кивает, хоть морщинка от вечного хмурого вида не проходит. Потребуется какое-то время, чтобы доработать сыворотку под Локи опираясь теперь уже, только на его кровь. И чтобы в следующий раз, вирус мог распространяться воздушно капельным и его можно распылить в покоях божеств.       — Метаболизм стоит отрегулировать или справляется?       Дум оставляет, какой-то не особо приметный датчик внутри, проверяет, как работает, и завершает шов окончательно, наблюдая за тем, как медленно все срастается.       — Отрегулируй. Настрой так, чтобы он не мог есть и пить, проверим выносливость, — фон Дум вытирает руки тряпкой и смотрит на монитор.       — Надеюсь, Тор не придаст значению тому, что его брат отказался от всего, — злой громовержец никому нужен не был.       — Не придаст. Локи в последнее время ведёт себя странно для него, но я говорю, что это последствия лечения, так что… — Виктору не кажется это важным.       Одинсон, конечно, может многое вытворить. Но Дум почему-то свято уверен в том, что в случае конфликта с асами, ослабленными недавними событиями, у него все получится.       Работы обычно не так много, остальное время Виктор предпочитает проверять некоторые догадки до тех пор, пока Лафейсон не придет в себя, но сегодня предпочитает гуманности в лице Старка победить, позволяя ему нужные действия. Тем более, завтра у них обоих тяжелый день, так что закончить все раньше будет неплохой идеей.       — Кстати, как твой Альтрон? Я вижу, общий язык он с моими думботами уже нашел.       Старк все ещё хмуро смотрит на проекции, отправляя полученные новые показатели на калибровку бета-вируса, сворачивая ненужное более окно, поворачиваясь к Виктору.       — Прекрасно. Чрезвычайно заносчивая, осталось от старой версии, хотя… Может быть дело в акценте? — поджимает губы, — В шахматы со Вторым, часто играют.       Тони возвращает внимание к экрану, где появились новые показатели. Тратит энное время, чтобы со всем разобраться, полностью переключаясь в управление голограммой перед собой.       — Готово, — выдыхает Старк.       Больше самому себе, нежели Думу, поворачиваясь к бессознательному Локи, удовлетворенно усмехаясь, видя, как экстремис исправно и отлаженно начал протекать вирус по его кровотокам.       — И кто выигрывает? — так, между делом интересуется Дум.       Он чинно ждёт, пока Старк закончит и разберётся со всем. Затем тихо приказывает боту разобраться с последствиями, все убрать, отмыть и поправить, а сам кивком приглашает Энтони за собой, отправившись по длинному коридору.       — Никто. Тринадцатый срывает им партии. Ещё ни разу, не смогли полноценно доиграть, — Тони равнодушно передергивает плечами, но внимательно осматривает дверь у которой они остановились, — Но разумеется, Альтрон говорит, что выиграл бы за три хода.       — Занимательно, — роняет Дум вежливую улыбку, — Раз мы здесь. Можешь посмотреть. У меня всегда много дел, но иногда нужно и отдохнуть, — мужчина аккуратно открывает дверь перед гением.       Настоящий музей, произведение искусства, все стены увешаны картинами, ценность которых явно не маленькая. Оригиналы, раритеты, утраченные куски наследия человеческого. Следующая комната полна магических артефактов. Что любопытно, там есть даже обломки Мьельнира Тора, утраченного пару лет назад в схватке с Хелой. Колбы крови множества существ, несколько любопытных копий знакомых Тони вещиц. Глаз Агамотто, перчатка Бесконечности, шлем Локи. В углу покоится ряд резервуаров, заполненных водой. Если присмотреться, то в них заспиртованы как мертвые, так и живые организмы. Несколько клонов подают признаки сознания, Дум даже гордится, слабо улыбаясь.       — Апокалипсис. Помнишь его? Чуть было все не разрушил, но мутанты справились. Вот… новый получается не особо похож, но по силам примерно равен, — стучит по стеклу костяшками пальцев, наблюдая за тем, как вздрагивает подключенное к трубкам тело.       Дум переводит взгляд в сторону на ещё одну колбу, заполненную чернотой. Здесь дело обстоит интересней.       — Блэкхарт. Сын Мефисто. Проиграл Гонщику, сожжен изнутри. В нём спалили несколько тысяч душ, но, думаю, скоро придёт в себя. Сейчас не очень хорошо выглядит, — тоже стучит.       Здесь реакция более явная. Чернота открывает алые глаза и резко прижимает обе ладони с когтями к стеклу изнутри. Виктор широко улыбается и переводит взгляд на Энтони.       — Нравится?       Почему-то Тони поймал себя на странной мысли, что чёртов тостер, который постоянно ошивается возле Альтрона, прав. Порой сам Старк ощущал себя, какой-то принцессой в заколдованном замке, где тут и там, происходило, что-то загадочное и непонятное. К самому искусству и любым его предметам Энтони был весьма равнодушен, несмотря на то, что обладал обширными познаниями в этой отрасли, спасибо матери. У неё был свой музей и фонд, занимающийся восстановлением художественных и исторических ценностей. А все, что любила его мать, любил и Тони ему это казалось правильным. Он неуверенно смотрит на полотна называя безошибочно имена автором, неуверенно и пораженно смотря на Дума. Затем цепляется глазами за перчатку. Тони до сих пор уверен, что мог бы создать собственную, не уступающую оригиналу. И чертова побрякушка, где хранился, чертов камень времени, оказавшийся менее значимый, чем жизнь самого механика. Переключает внимание, следуя за доктором Думом, неуверенно косясь на колбы с существами. Это ощутимо расплодилось с его моральными устоями, но… Он же обещал. Тем более, искреннему восхищению это все равно не мешало.       Пугало? Безусловно. Возможно, даже ужасало, но в тоже время завораживало и поражало воображение. Так же в голове то и время витала мысль, что после увиденного сложно по-прежнему называть себя скептиком и атеистом, каким присуще быть всем учёным.       — У меня нет слов, — с улыбкой выдохнул Тони.       Широко распахнутые карие глаза, все ещё пораженно оглядывают помещение, возвращаясь к Думу, который выглядел более, чем довольным своей коллекцией. Старку определенно нравилось, как улыбался этот мужчина. Не удерживается от того, чтобы мысленно не отматерить себя трехэтажным матом, ругая за странный вкус в мужчинах.       — Ты поразителен, Вик. Правда. Все это… — Старк взмахивает руками, пытаясь подобрать слова, — Прости, я правда не могу найти подходящий эпитетов, чтобы выразить свой… Восторг, полагаю.       Виктор улыбается. Искренне и невозможно довольно. Он любит, когда его старания действительно ценят, а Энтони выглядит восхищенным. И, кстати, не зря, потому что…       Дум останавливается у одной пустой, слишком уж большой ёмкости, заполненной странного вида темной жидкостью почти наполовину. Внутри видны какие-то зависшие в толще светящиеся кристаллы и с десяток мелких хищного вида существ, что то и дело мигают разноцветными огоньками, пробегающими по кончикам щупалец.       —…для Таноса, — тихий смешок и теплая ладонь, прижавшаяся к стеклу.       С обратной стороны тут же прилипает десяток скрежещущих зубов с диким звуком алмаза по стеклу пытаясь процарапать изнутри. Слышно даже сквозь изоляцию и Виктор задумчиво убирает пальцы.       — Перчатка скорее всего разрушена, силой камней, — Тони тяжело смотрит на Дума, — Танос вероятно, вернулся на Титан, — а Старк был единственным из людского рода, кто знал, как добраться до той планеты.       Тони сдержанно выдыхает, прикрывая глаза. Зачем Виктор опять завёл этот разговор? Железный человек, крайне напряжённо смотрит на пустую колбу, невольно хмурясь от фантомных болей, возникших от не самых радужных воспоминаний.       — Этот титан, конечно, многое сделал для Галактики, но мне кажется, что все исправить было бы интересней, да и посмотреть на него тоже. Судя по тому, что почти никто не справился, все будет достаточно сложно, но далеко от невозможности. А моя в коллекции плохо смотрится без камней, — едва заметная улыбка коснулась губ фон Дума.       Виктор подходит к технику и обнимает его за плечи, заходя со спины. Склоняется к уху.       — Помнится, ты интересовался, что я делаю, оставляя тебя. Я работаю. Все это — плоды моего труда, и вот этот, — кивок на Блэкхарта, показывающего Старку несколько ровных рядов острых, как иглы, зубов, — Этот скоро будет готов. Мстители оказались провальной идеей именно из-за вашей демократичности и отсутствия лидера. Тебя никто не слушал. А меня будут слушать все, а потому… — фон Дум вздыхает, задумчиво и мягко коснувшись губами теплого виска.       — Они сомневались во мне потому, что не доверяли. Моя репутация. Я все пытался и пытался исправиться, доказать, — Старк сам не знал, чем заслуживал постоянного скепсиса и недоверия со стороны коллег по команде, даже от Роджерса.       — Раскрыл глаза, наконец? Ты не был лидером, ты был «одним из». Никем, если быть более точным, — говорит правитель Латверии спокойным тоном, не делая скидку на чужое состояние и травмы. Всем плохо, у всех что-то болит внутри, ноет, давит на совесть. Плевать. Это явно не то, на чем стоит акцентировать внимание.       — Я и не был капитаном! — вышло слишком эмоционально и громко.       Старк не хотел быть, как всегда заложником собственных эмоций, которые били через край слишком сильно. Но почему-то всегда все выходило с точности да наоборот. Тони растерян, потерян и вообще он просто, какой-то маленький никому ненужный побитый кот, которого выкинули из-за ненадобности. Мышей же больше нет, а с крысами он не справляется.       — Вот именно, что не был. Как можно жить без авторитета, Энтони? Долго бы это в любом случае не просуществовало, так что сама возможность «Мстителей» была сущим чудом.       Виктор напротив. Амбиции через край. Всего мало и хочется больше, у таких аппетит всегда отменный и со временем меньше не становится. Он похож на безумца, но Энтони не вправе возражать, сам не лучше, никогда не был и только стал открывать глаза на действительность, которая их окружала.       Тони лишь сводит брови на переносице. Это глупо спорить с очевидными фактами. Все люди эгоисты и перво-наперво думают лишь о себе. Почему у него пошел такой сбой, непонятно.       — Тихо-тихо. Шансы есть. Возможно, я даже смогу вернуть тебе Паркера, Пеппер, сына… — Виктор жмёт плечами, ничего не обещая.       Фон Дум рассуждает так, чисто гипотетически, продолжая смотреть на существо в воде, рисующее в адрес Энтони когтем на стекле изнутри, большой крест. Тони ощутимо напрягся, слыша имена слишком дорогих сердцу людей. Сердце предательски пропустило удар, он даже отпрянул от Дума, оказываясь у колбы, где существо явно желало его смерти или как минимум изувечить, слишком близко.       Виктор молчит, наблюдая за тем, как от него шарахаются.       — Зачем ты так? — техник качает головой с искренним непониманием смотря на мужчину, — Зачем тебе мне их возвращать? Мёртвые, должны оставаться мёртвыми, твои мысли? — а Тони казалось, что прогресс с внутренним стержнем намного лучше, а тут.       Эта мнимая надежда, даже обещанием назвать сложно, а Старк уже ощущает себя разбитым. Хуже, чем когда оказался с выдернутым реактором из груди, шрапнели осталось несколько минут, чтобы проникнуть в сердце и финита ля комедия. Сейчас было намного хуже. Потому что Тони Старк чертов идиот, который стал слишком сильно доверять Виктору фон Думу за все это время.       — Так что… — Дум жмёт плечами, поигрывая молниями на пальцах, — У меня будет перчатка, а точнее камни с неё. Будет Танос, будет вся Галактика, Энтони! Все, что я захочу, бесконечное могущество и не одна планета в подчинении, и ты думаешь, что я, обретя все это, не смогу или не захочу сделать тебе, лично тебе такой маленький подарок? Или ты считаешь, что не заслужил? Не достоин, вернуть тех, по кому скучаешь? Кто тебе это сказал? Роджерс, или быть может Романова, Беннер? Кто из них хоть немного в твоей жизни думал о тебе, Тони. Не о всеобщем благе, а о тебе лично, твоих желаниях, мечтах.       Смешок. Дум знает, что говорить. Подходит ближе. Шаг, еще шаг, пока они не окажутся в очередной раз почти вплотную, и Старк не будет зажат между правителем Латверии и стеклянной колбой. Тони сглатывает, поднимает голову, внимательно смотрит на Виктора, оказываясь в западне. Впрочем. Он уже давно сам загнал себя в эту клетку. Почему бы не продолжить этим наслаждаться. Мнимые надежды, мнимыми надеждами, но забота же была настоящей. Хотя бы на словах.       Существо встрепенулось сильнее, активно царапая стекло. А Дум, так мягко нашептывает.       — Ещё формируется. Интеллект ребёнка, но когда я буду его извлекать — можешь присутствовать. Будет безопасен, заодно познакомитесь.       Старк с натянутой усмешкой смотрит на черную субстанцию.       — Я, конечно, умею общаться с проблемными подростками, но этот на куски меня разорвать хочет.       Виктор поднимает взгляд с шеи Тони к колбе.       —…он всех хочет. Нервный мальчик, но мы с тобой обязательно найдём подход. Нужно только вернуть ему память, а потом он нам поможет. Мне… — долгая, вдумчивая пауза, мягкие ладони на плечах и разворот Тони точно к стеклу, —…и тебе.       Дум предпочитает его обнять. Ласково и одновременно железно, касаясь двумя пальцами места, где должен быть шрам от реактора.       Улыбается своим мыслям.       — Не думай, что ты не достоин, иметь то, что ты хочешь. Никогда не думай.       Виктор был слишком приятен и уверен, чтобы вступать с ним в спор, даже в заведомо проигрышный. И даже, если Старк снова вынужден оказаться лицом к… Лицу? С существом, которое лишь забавлялось и продолжало скалиться.       Тони тихо улыбнулся, поворачивая голову, чтобы встретиться с Думом взглядом.       — А если мои желания не будут совпадать с твоими, что будет тогда?       Ему любопытно. Просто любопытно и нравится слышать голос Виктора в приятной волнующей близости.       Дум все ещё давит на чужую грудину, проминая шрам. Лениво надавливает, давая ощутить ту силу, с которой при желании может это сделать и осторожно пускает ток. Теплые покалывания так, что волосы дыбом. Не больно, не страшно, до безобразия приятно, пока чужие руки от груди ведут ниже, ещё ниже. Замирают на животе, точно над ремнем и фон Дум жмёт плечами, нащупав то самое последствие встречи с Таносом. Длинный вертикальный шрам на боку, что любому из живущих бы обещал не особо долгую, но болезненную смерть. Касается вдоль, задумчиво выдерживая молчаливый тон, затем поднимает руку вверх, устраивая пятерню на горле Тони, под кадыком. Поворачивает его голову к скалящемуся существу, прикладывая вторую, свободную ладонь к прозрачной стенке резервуара.       — Они не будут, Энтони, — такой святой уверенности в интонациях давно ни у кого не было, и вопрос лишь в том, как Виктор, сейчас пропускающий молнии по пальцам, спокойно наблюдая за тем, как визжит в жиже существо, корчащееся от боли, все это устроит.       Путей точно есть два.       С той стороны лупят по стеклу истерично, то хвостом, то зубами, пытаются пробить когтями, но в итоге сущность замолкает, закрывая голову когтистыми лапами.       Дум прекращает лишь тогда. Ах, эти маленькие приятные мелочи в том, что у него в собственности сын злейшего врага. Помочь — поможет, но для души тоже многое нужно.       Виктор долго смотрит на замершее в жидкости создание, косясь на небольшой таймер в углу. Ещё несколько дней до того, как восстановится полностью. Право, он собирал его буквально из пепла, и помнит, как это все выглядело. Блэкхарт тоже помнит, и потому, Дум готов делать ставки, не обижается.       Обижаться грешно, а ещё очень-очень опасно.       Виктор целует Тони в щеку.       — Пойдём в комнаты? Тебе точно нужно хоть немного спать.       — Ты же знаешь, что меня мучают кошмары. И есть только одно средство, чтобы я мог выспаться без них, — Старк осторожно поворачивается, сжимая ладонь Дума, ласково целуя внутреннюю сторону.       — И хотел ещё кое о чем попросить, уже давно.       Теплые объятия, теплый Старк. В такие моменты можно и впрямь подумать, что жизнь прекрасна, но на некоторые вещи лучше не покупаться. Это все временно, а последствия от привязанности к другому человеку, увы, пускают корни.       Тяжко все. Но. Так приятно.       — Твой шантаж бесчестен, — вкрадчиво шепчет фон Дум, улыбаясь уголками губ. Гладит по щеке в очередной раз и приподнимает брови, — И что за просьба, Энтони?       — Завтра после конференции, отпусти полетать на несколько часов, — Старк считает, что ничего такого в просьбе нет.       Тем более Виктор всегда может отследить его передвижения и связаться через ИИ к которой имеет полный доступ. В конце концов, очень хорошо умеет убеждать.       В самом деле, Дум не думал, что любит Старка но, он позволял утолять это чувство. Странное, абсолютно ненужное и глупое чувство. Отвратительная потребность. Нелепая слабость. Желание чужих рук. Это сущий абсурд, что великий доктор Дум ловит удовольствие от того, что чужие руки, уже так ловко расправляются с доспехами, обнажая его. Настоящий психоз. Лечиться надо.       Тони, кажется, каким-то элитным глинтвейном, тот самый, который способен согреть и расслабить в самый промозглый вечер. И что самое главное, после этого нет ощущения разбитости.       Точно надо лечиться. А не ловить улыбку с чужих губ. Это настолько само собой разумевшийся жесть, что внутри все дрожит. Тони всегда улыбается, когда целует. И всегда говорит комплименты. Думу это не нужно. Совсем не нужно, но прислушиваться к очередному бормотанию Старка выходит, как-то само.       — Красивый.       Рот приоткрыт, но Виктор не может выдавить из себя ни слова, ухватив Тони за подбородок. Смотрит, как будто в первый раз. Ему бы очень хотелось, чтобы тот врал.       Замок холодный и одинокий. Боты бездушные и глупые машины. Сам Дум порой считает, что он всего лишь кусок металла. Но не сейчас. Сейчас с ним его личный сорт горячего шоколада, который хорошо бы наказать в воспитательных целях, но. Черт дери Старка за то, что тот смотрит так, что все камины теряют смысл.       Дум рычит, впиваясь в чужие губы, ему не хочется, ему правда не хочется. Не хочется, чтобы чужие руки цеплялись, так отчаянно, притягивая к себе сильнее. Чертов Старк, концентрат неугомонного отчаяния. Ни секунды покоя. Целует, кусает, царапает, что-то рвано шепчет, стонет, вечно торопит процесс. Словно это охота, а не секс. И кто охотник, а кто жертва не столь важно, оба в проигрыше.       Дум улыбается от сравнения, хозяйничая пальцами в чужом рту, любуясь. И снова рычание. Кажется, они успели поменяться местами уже раза четыре. Тони не соврал, что неплохой наездник, но сегодня было настроение на иное. Наверное, его стоны разносятся эхом по всему замку.       Обычно Дум берёт именно так. Не оставляя выбора для другого, ему это нравится, подводить к той черте, когда выбора, кроме того, что угоден ему, нет.       Тони умело ласкает его в ответ, уже знает, понял, как надо, как нравится фон Думу. От бедра, внутренней части, несильно сжимая, минуя пока мошонку, разумеется, не забыв щедро лизнуть свою ладонь, перед тем, как обхватить чужой член. Надрачивает скупо, плавно, резко и маленькими толчками, отступает. Пальцы снова скользят ниже, Виктор сам не знал, что у него чувствительные колени. Столько ощущений, что заминки то и дело вынуждают остановить собственные пальцы в Старке. В нём двигались уже три и вполне свободно, он умудряется даже царапнуть простату, улыбаясь, стону в ключицы скользящий ниже. Дум сам толкается в чужую ладонь, требовательно, сжимая свободной рукой темные волосы, заставляя запрокинуть голову, улыбаясь тому, как Старк тянется в ожидании поцелуя и недовольно матерится, когда его отталкивают на кровать.       Урок. Хотел преподать урок. Хорошо, что вспомнил.       Тони судорожно выдыхает, всеми силами стараясь расслабиться, не препятствуя члену Виктора войти в себя. Снова ругается, не понимая, почему тот не двигается. Одной головки безумно мало. Гений мечется, дергает бедрами, хмурясь. Он постоянно хмурится.       — Виктор?.., — срывается на стон, когда правитель Латверии вошел сразу на всю длину, но тут же подается назад, вновь ощущение лишь одной головки.       Старк сглатывает, не понимая, что происходит, что слишком очевидно читалось на его лице.       — Вик, что ты.., — не успевает договорить, снова та же манипуляция.       Тони тихо смеётся, наконец, понимая, что происходит. Ладно. Заслужил.       — Виктор, — стонет снова, — Вик. Вик. Вик.       Снова и снова, постоянно. Дум толкается в него только после того, как слышит свое имя. И не то, чтобы раньше его задевало, что под ним стонали чужое. Просто. Просто внезапно, ему нравится голос Старка, который в возбужденном бреду стонет его имя. Очень нравится. Протяжно, хрипло. Голос нельзя спутать с женским, даже в голодном бреду. Пьяном. Не важно.       Не важно то, что фон Дум, правда, хотел все сделать. Чинно? Пускай. Томно, неторопливо, сдержанно. Чтобы понял, осознал? Что голову рвет только у Старка в такие ночи. Да. Только у Старка. Только у него.       Тони едва успевает всхлипывать и протягивать гласные, не то, что дух перевести и вдоволь наглотаться воздуха. Слишком быстро, неистово. Больно. Дум больно кусал все, абсолютно все, совершенно забыв про завтрашнюю конференцию не оставляя на шее механика живого места. На плечах. Груди. Везде, куда мог дотянуться и коснуться. Просто хотелось.       — Виктор.       Ладно, наймёт визажистов, последнее время Старк и так прилично высыпался от одной ночи со сбитым режимом синяки под глаза не вернутся.