G-man

Вряд ли что-то могло успокоить безутешную Силену Богард, чьи крики на протяжении двух часов не останавливались ни на секунду. Они преследовали меня везде: её слезы и метания, убитый взгляд голубых глаз. Чем дольше это продолжалось, тем тяжелее становился груз вины, упавший мне на плечи. Я корил только себя. Да, не я выстрелил, но я не успел, не уберёг, не защитил. Тысячи разных сюжетов крутились в моей голове. Как бы всё сложилось, поступи я иначе? Может быть, всё было бы по-другому. Хочется повернуть время вспять, перевести стрелки на часах и всё исправить. Получить второй шанс. Вот только смерть не даёт второго шанса. Никому. Силена с каким-то безумием в глазах и трясущимися руками четно старалась надеть кольцо Чарли рядом со своим, но оно было слишком велико и слетало с её тоненького пальчика. С небольшим усилием Кларисса забрала драгоценность и повесила её на цепочку, которую Чарли подарил жене в честь дня рождения. Милый серебряный ангел. Каковым Силена и была. Она неровно заключила цепочку меж руками и крепко прижимала к сердцу. Раскачиваясь из стороны в сторону, девушка, словно мантру, повторяла его имя. — Чарли. Чарли. Чарли… На неё больно было смотреть. Каждый ощущал частичку вины, хоть никто и не был за это в ответе. Скорее всего, все винили себя за то, что ничем не могли облегчить её горе. От этой мысли становилось тошно. Мы все гордо называли себя друзьями. Праздновали их свадьбу, успешные миссии, делили радость и счастье. Но в самый трудный и ужасный момент мы ничем не могли помочь. Это убивает всю веру в себя. Все были душевно разбиты. Гроувер сидел на подоконнике и нервно теребил свою шапку-растаманку в руках, периодически утирая слезы тыльной стороной ладони. Чарли был его другом, и он не мог не грустить. Мужчины тоже плачут. Можжевелка сидела в конце комнаты с абсолютно пустым взглядом янтарных глаз, и даже казалось, что её ярко-рыжие волосы потеряли свой цвет. Девушка была его куратором, вела на всех миссиях. Можжевелка всегда была с ним, видела все его глазами, слушала его ушами. Она ощущала свою вину острее всех и даже не осмеливалась взглянуть Силене в лицо. Девушка знала, что Селена ни за что не станет осуждать её, но Можжевелка все равно взяла груз вины на себя. Кларисса держалась лучше всех. Она хотела стать стержнем и опорой для Селены, тем стержнем, который подруга потеряла, когда узнала о смерти мужа. Ла Ру просто не могла позволить себе заплакать. Хотя бы она должна быть сильной. И все же было видно, что девушка была на грани. Эта новость сильно ударила по ней, но она держалась. Ради подруги. Ради Силены. Похороны назначили на следующий день. Черные одежды и белые лилии. Я не приду. Знаю, что меня осудят, не поймут, но я не могу наблюдать за тем, как лучшего друга закапывают в сырую землю, не смогу снова смотреть на страдания Селены. Моя вина перед ней и её семьей не имеет границ. Я не знаю, как смотреть ей в лицо. Беру машину и еду куда глаза глядят. Не разбирая дороги, игнорируя красный свет светофора и сигналы других машин. Просто плевать. Плевать, что я могу кого-то сбить. Плевать, что могу разбиться сам. Пелена слез размыла все перед глазами. Не сдержавшись, одна капля скатилась по щеке, за ней, под громкий протяжный всхлип, понеслась вторая. Я гнал по городу с невиданной скоростью, оплакивая лучшего друга. Смеркалось. В городе зажглись тысячи огней, и, словно по законам дешевой мелодрамы, сегодня мерзко моросил дождь.

***

Жизнь ведёт нас разными дорогами: кого-то сводит вместе, кого-то разлучает навсегда. Один ясно видит свой путь и знает, что его ждет в ближайшем будущем — другой же стоит на перепутье и не может сделать выбор. На мою дорогу густой пеленой легли туманы, и я не знал (да и знать не хотел), какие повороты судьбы готовит мне жизнь. На данный момент эта дорога привела меня на окраину города под вывеску какого-то дешевого бара, коих было тысячи. Медленно вывалившись из машины, с громким всплеском наступив в лужу и тихо выругавшись, я поплёлся в сторону входных дверей заведения, стараясь прикрыться от ветра и дождя воротником собственного пальто. Бар встретил меня характерным звуком колокольчика, висящим у двери, и тихой мелодией кантри. Как ни странно для подобного места, все столики были заняты. Или это место является довольно популярным, или просто сегодня мне так «повезло». Найдя свободный стул у барной стойки, я направился туда. За стойкой, ко мне спиной, стояла невысокая блондинка, в помятой, слегка выцветшей клетчатой рубашке с подвернутыми по локти рукавами и небрежно собранными в высокий хвост волосами. Прочистив горло, я привлёк её внимание, прервав от протирания столовых приборов. Девушка развернулась ко мне, одарив меня пустым и безразличным взглядом серых глаз. — Добро пожаловать в бар «Три подковы», — произнесла девушка с некой ноткой отвращения к собственным словам, повторявшимся изо дня в день. — Что будете заказывать? Я лениво пробежался взглядом по небогатому разнообразию бутылок, представленных на деревянной полке и взял в руки довольно-таки изношенное бумажное меню. В перерыве, пока мои мысли были заняты выбором напитка, девушка вернулась к прежнему занятию, то бишь, натиранию до блеска стеклянных бокалов и белых тарелок. Изредка она заправляла непослушную светлую прядь волос обратно за ухо или поправляла оправу очков, которые постоянно сползали к кончику носа. — Пожалуй, я попробую ваш виски, — произнёс я, не поднимая головы. Девушка устало вздохнула и уставилась на верхнюю полку. Я уж было подумал, что возьмёт стремянку или попросит более высокого коллегу. Я уже начал выбирать что-то другое, до чего бы она могла достать рукой. — Может, Вам помочь, — устало кинул я. Но девушка лишь поморщила носик и, поправив снова съехавшие очки, бросила: — Мне не нужна помощь. Вдруг она высоко подпрыгнула и в полёте, тут же оттолкнувшись от столешницы, ловко схватила с верхней полки нужную бутылку с янтарной жидкостью. Мне осталось лишь секундно улыбнуться и безоговорочно согласиться. Похоже, ей действительно не нужна моя помощь. Мягко приземлившись на ноги, девушка схватила стеклянный бокал, который протирала буквально минуту назад, налила туда виски и поставила передо мной. — Спасибо, — я кинул короткий взгляд на золотистый бейджик и постарался выдавить из себя подобие улыбки. — Аннабет. Она лишь коротко кивнула и принялась носить пиво куда-то в глубь зала. Проводив девушку взглядом, я принялся за виски. Знаю, что напиваться не выход, да и не в моих правилах, но не сегодня. Хочется напиться до беспамятства, забыть себя и всех, может быть, даже на мгновение забыть свою вину и почувствовать мимолетное облегчение, словно ничего не произошло, все как всегда. Только вот уже никогда не будет «как всегда». — За тебя, Чарли, — прошептал я, махом осушив бокал. Знаете, в такие моменты хочется верить в Бога, в Рай и даже в Ад. Что дальше тоже что-то есть, и это не конец. Что вечно улыбчивый и счастливый Чарли сидит сейчас где-то там на облачке и все видит и слышит. Что он оберегает нас и укажет путь. Ведь всем нам в детстве так объясняли смерть. И, знаете, просто хочется в это верить. Бокалы шли одни за другим, и часы сменяли друг друга. Народу в баре понемногу уменьшалось, пока я не остался там один. Я сидел, положив голову на стол, и думал, уже и не вспомню, о чем. Из подсобки вышла девушка-бармен и обвела взглядом опустевший зал, а потом остановила свой взгляд на мне и отправилась на своё рабочее место. — Ещё один виски, — едва разборчиво пробормотал я, потянувшись рукой к полупустому стакану. Девушка тяжело вздохнула и отодвинула его от меня, за что я бросил на неё недовольный взгляд. — Шёл бы ты домой, парень. — Я же сказал налить мне ещё виски, — недовольно проговорил я и хлопнул ладонью по деревянной поверхности. Видимо, на девушку это ничуть не подействовало, и она лишь закатила глаза, словно имела дело с непослушным ребёнком. — Я думаю, что тебе уже достаточно. От того, что ты выпьешь больше, она к тебе не вернётся. Я поднял на Аннабет вопросительный взгляд: — Что, прости? Что она имеет ввиду? — Стандартный сценарий, — произнесла девушка будничным тоном, протирая столешницу. — Ты её любил, а она тебя бросила. Поверь, ты такой не один. Я минуту переваривал смысл этих слов, а потом рассмеялся. Горьким смехом. «Так вот, что она о мне подумала. Что слюнтяй страдающий из-за разрыва отношений.» — Не поверишь, но ты не угадала. Девушка взглянула на меня с вызовом: — Тогда что же? Я лишь горько усмехнулся: — Сегодня погиб мой лучший друг. Ухмылка сошла с её лица, и девушка едва трясущейся рукой поправила очки. Постояв молча пару минут, она начала тушить в заведении свет. — Где ты живешь? Я слегка опешил от неожиданности вопроса, но ответил: — На другом конце города. — Как планируешь добраться до дома? — Ну, у меня есть машина, — почесав затылок ответил я. В её взгляде читался шок: — Ты собирался сесть за руль в таком состоянии? — постояв минуту молча, девушка схватила с вешалки куртку и скомандовала. — Я тебя отвезу. Девушка помогла мне встать со стула и добраться до машины, чуть ли не полностью взвалив меня на себя. — Спасибо, Аннабет, — лишь прошептал я, перед тем как провалиться в глубокий сон. На улице светало. Горели огни большого города. И все так же мерзко моросил дождь.