«Так ли нужны воспоминания, терзающие рассудок? Быть может, жить в неведенье лучше?» Из ранних мемуаров Виндингса
Сон для меня всегда был странным событием. Начать стоит хотя бы с того, что вместо каких-то различных фантастичных сценариев, которые бы уж точно породило бы моё собственное подсознание, я видел лишь собственные воспоминания… и не только собственные. Осколки воспоминаний людей, которые стали основой для моего тела и души весьма туманны, всплывают редко, но вот с воспоминаниями монстра, что меня создал, всё совсем иначе. То ли сказалось то, что между извлечением тех из изначального носителя, того самого ученного, проходило гораздо меньше времени, то ли все дело было в его характере, или, возможно, дело в том, что людей, послуживших основой для моего тела и души было несколько, а вот монстр лишь один, но его воспоминания всплывают гораздо чаще. И они намного четче. И что важней, надолго врезаются в память. Это наводит жути. Видеть собственный ливер, даже не в разобранном, а в ещё не собранном виде среди других потенциальных кандидатов на участь этого самого ливера… С тех пор я ложусь спать только на пустой желудок. — Запись первая: Сегодня король принес поврежденную человеческую душу. Сказал, что она не подойдет для открытия барьера, но, возможно, может быть полезной в наших исследованиях… — скрипучий голос эхом раздавался по плохо освещенному залу, надиктовывая на записывающие устройство одному ему лишь известные мысли. Гастер Виндинг, прошлый королевский ученый, был той ещё эгоцентричной личностью, да ещё и отличался частичным безумием, которое помогало ему придумывать и создавать невероятные для тех лет устройства. Фактически все инструменты, используемые мной вчера были его творением. К счастью или сожалению, но в моей голове не появляется отголосков мыслей, лишь то что слышал, видел или ощущал их владелец, так что безумие его я подцепить не мог. — Как и сказал король, душа весьма сильно повреждена, что не позволяет использовать её в уже текущих проектах. Однако её можно использовать для моего собственного проекта. Это обещает стать интересным экспериментом… Голос ещё пять минут разливался соловьём, а его владелец тем временем расхаживал с заполненным контейнером и рассматривал плавающие внутри него осколки алой сферы, светящиеся во тьме. Это была душа человека, что оказался слишком слабым, чтобы его душа осталась целой после смерти, но одновременно и достаточно сильной для того, чтобы остановить дальнейший распад, оставив целым чуть меньше половины от изначального объёма. В будущем этим осколкам предстояло стать основой для новой жизни. Меня.*
*
*
Сознание возвращалось неспешно, словно боясь упустить нить сна, связывающую меня с чужими воспоминаниями, но посторонние шумы, чей источник ещё предстояло найти, были непреклонны, хотя последствия моего создания и грозили оставить меня в этом аморфном полупроснувшемся состоянии ещё минут на десять. Но сначала нужно разобраться с источником шума. И я уже проснулся достаточно, чтобы понять что это мой телефон. Высунув руку из вороха сваленных в кучу одеял и подушек, нашариваю трубку, лежащую на столе и утаскиваю внутрь. Все равно я скорее всего продолжу отсыпаться после ответа на звонок. И как на зло звонок прекратился сразу как я взял телефон в руки. Так, посмотрим: несколько сообщений от Азгора, спрашивающего как там поживает «целитель-из-руин», то есть Тори. Ну это понятно — как обычно волнуется о ней, а яиц прийти и хотя бы извиниться не хватает, вот и шлет меня в руины. Отвечать пока не буду, позже лично скажу. А вот звонил мне… Звонила Альфис… Пятнадцать раз… В пять, вскрой её Виндингс, утра! Странно, обычно, нынешняя «Королевский ученный» предпочитает спать до обеда, ибо эта ящерица ведет преимущество ночной образ жизни. Иногда даже исключительно ночной, так что звонок ранним утром… нужно перезвонить, а то мало ли. И только я собирался перезвонить, как телефон вновь разразился мелодией из так обожаемых Альфис аниме, поставленной мной на её звонок. Нет, развлечься, просмотрев пару серий-то можно, но кое-то определенно перебарщивает просмотрами целыми сезонами за ночь. И главное, делала она это, не отрываясь от своей основной работы! Талант, однако! — Костлявый у аппарата! — так как качество связи в руинах оставляет желать лучшего, то зачастую приходится кричать. Главное при этом не разбудить Ториэль, если та, конечно, ещё спит и её не разбудили прошлые пятнадцать звонков. — Чего не спишь? — Гантс, ты где шляешься? Собирайся, Альфис обнаружила человека! — из трубки раздался возмущённый голос главы королевской стражи, Андайн. Я ещё раз посмотрел на телефон, но нет мне не померещилось, и она действительно звонила с номера Альфис, да и качество связи указывало на то, что она находилась прямо в лаборатории, возле антенны. Не то чтобы в этом была какая-то проблема — они частенько зависают вместе, вот только у неё есть и свой телефон. Хотя ладно, сначала разберусь с новым человеком. Опять работа, никакого отдыха. — Когда? — одновременно с этим выползаю из кровати и начинаю одеваться. — И где? — Вчера, в руинах! — натянув водолазку, я уже было потянулся за курткой и сумкой с контейнерами, но внезапно прорезавшаяся мысль меня остановила. А потом гнев от ранней побудки, утихнувший при новости о падение человека, вспыхнул с новой силой. — Анди, пожалуйста, послушай, что тебе скажет Альфи, — мне даже не нужна была видеосвязь или присутствие, чтобы знать о том, что от моего елейного тона глава стражи нервно дернулась. Потому что подобные ситуации были довольно часты из-за взрывного характера главы королевской стражи и она уже догадывалась почему я на него перешёл. — Изви-ини, я пыт-талась ей ска-зать, но… — заикаясь начала оправдываться Альфис, взявшая трубку спустя некоторое время и сразу же оправдав мои ожидания по поводу Андайн. Заикалась она вообще большую часть времени и, наверное, даже во сне, но сейчас она была ещё и напугана, так что её речь была почти не понимаема для тех, кто с ней редко общается. — Я знаю, Анди всегда идёт на пролом без малейшего плана, и тебя не виню, — формально, Альфис не была виновата в моей ранней побудке, так что я сразу перешёл на нормальный тон. Но скрыть сонливость и раздражение в голосе было уже выше моих ещё не проснувшихся моральных сил, так что пришлось уточнять. — Можешь включить громкую связь? — Хоро-ошо. — Альфис успокоилась, поняв, что я на неё не злюсь и включила громкую связь. — Андайн, я уже завалил того человека, которого обнаружили датчики Альфис, — с их стороны послышался спокойный выдох, кажется принадлежащий главе стражи. — В данный момент я, словив кинжал под ребра, отдыхаю в руинах, поэтому можете продолжить целоваться, или от чего я вас там нечаянно отвлёк! — Не-ет, мы не… — попыталась то ли оправдаться, то ли отвертеться Альфис, но я выключил трубку раньше, чем у неё это вышло. Ставлю свой кошель, что они там обе сейчас покраснели от стыда, да вот только возможности выкрутиться я им не дам. Ставлю телефон на беззвучный и закинув на стол, лезу назад в одеяла. Мне нужно ещё как минимум пара часов сна, за которые с Подземельем уж точно ничего не случиться…Тук-тук-тук
— Да кому я ещё понадобился? Дайте отоспаться, люди! — по ощущениям прошло не более пяти минут, как кто-то начал стучать в дверь. Если бы я был немного более проснувшимся, то скорее всего не стал бы спрашивать, да и орать тоже, но в тот момент я был ещё не выспавшимся и очень злым. ОЧЕНЬ злым. Поэтому из своей комнаты я буквально вылетел, сразу чуть не влетев в единственного на данный момент обитателя этого дома, не считая меня, Ториэль. — Ты же сейчас использовал «люди» в ругательном контексте? — строго, смотря на меня сверху вниз, спросила Ториэль. Я не отставал и приподняв бровь, на не скрытом маской лице, уставился в ответ. И её превосходство в росте, почти в метр, мне совсем не мешало, ведь выгонять меня за такую мелочь все равно не будут, а значит можно пару раз и упереться. — Ладно, я пришла сказать, что завтрак готов. Первой сдалась Тори. Интересно. Обычно сдавал я. Хотя, возможно, она слышала мой разговор на повышенных тонах, примерно… Уже семь? То есть я, действительно, смог урвать себе ещё два часа сна? Отлично! Хоть раз нормально выспался за последний месяц, а то ядро в последнее время сбоит. А вместе с ним и электричество, которое оно генерирует, в Подземелье. И разумеется править это должен тот, кто разбирается в строении этой огромной термальной электростанции лучше остальных, ибо сам же и собирал некоторые её компоненты, то есть я. — Собираешься в Жаркоземье? — спросила Тори за завтраком из всё того же пирога с корицей и чая из золотых цветов. Она частенько печет различные пироги, игнорируя разве что любые блюда с мясом из-за особенностей физиологии. Но вот улиток ей это есть не мешает. И печь с ними пироги тоже. Пробовать пока не решился, благо Тори монстр понимающий, но чую рано или поздно мне его подсунут. — Ага, нужно перенести контейнеры в нормальное хранилище, проверить проводку некоторых элементов ярда, а потом… — прерываю себя, так как дел, которые мне предстоит сегодня сделать-то полно, но не обо всех из них нужно рассказывать Тори. Крайне не о всех. И о них не только Тори, но и вообще никому лучше не знать. — Короче, работы хватает и вопрос заработка не стоит. — Хорошо, моё дитя. — Тори кажется смешило то, как у меня дергается глаз от подобного обращения, иначе я не могу объяснить почему она до сих пор так ко мне обращается, хотя я периодически и прошу так не делать. — Только возьми с собой немного пирога. — однако подобное обращение и соответствующая ему забота весьма… приятны. По понятным причинам матери у меня, как у гибрида, нет, а отец… Ну за него можно считать Виндингса, но не думаю, что нормальный отец стал бы растить своего ребенка как убийцу. — Без проблем, но заверни в фольгу, а то пока буду идти через Сноудин остынет. — пытаться отказаться бессмысленно и глупо, хотя мне на сегодня уже хватит выпечки, не то чтобы я мог растолстеть при моём-то образе жизни, но меру нужно знать. А вот один рогатый пушистик будет не прочь отведать стряпни своей бывшей женушки. Уже через полчаса неспешных сборов, включающих откапывание в моей комнате теплой куртки среди кучи других полезных вещей, которую Тори называет беспорядком, меня уже провожали у двери. — Всё же подумай насчёт переезда в Руины, моё дитя. — и разумеется она не могла не удержаться от того, чтобы снова попытаться отговорить меня от служения Азгору. — Если пушистик не изменит своей политики касаемо людей хотя бы ближайшие пару лет, я над этим подумаю. — потому что она совершенно не эффективна и я хочу усилить контроль над руинами, для чего мне нужно будет переехать туда на постоянной основе, да и местных монстров бы не мешало переселить куда-нибудь подальше от мест падения людей, но бывшей королеве всего этого знать не нужно. Надеваю темные очки, оставшиеся после того, как оставленная вчера костяная маска развеялась, и создаю поверх них новую. Нахождению среди монстров сопутствуют некоторые проблемы ввиду моей излишне человеческой внешности. Не знаю, почему Виндингс не сделал меня больше похожим на монстра, чем на человека, возможно это было сделано, чтобы я не смог полноценно влиться в общество монстров и отказаться от убийства людей, или по другим причинам. Но как бы то ни было, для нахождения среди монстров мне нужно максимально скрыть свои человеческие черты: плотная одежда и костяной покров, создаваемый магией, а также специальные темные очки, поверх которых и создаётся маска и через которые видно лишь сияние радужек, благо гетерохромия их свечения была не столь уж выделяющейся частью — у людей-то они вообще не светятся. Стоило выйти за дверь как в лицо сразу подул холодный порыв ветра, едва не стащив с лица обшитый мехом капюшон куртки. Морозные леса Сноудина поприветствовали меня снегом в закрытое маской лицо. На улице было около десяти часов и свет кристаллов, растущих из потолка, был достаточно ярок, чтобы спокойно дойти до города. Сноудин — это один из трёх основных регион Подземелья, населенных монстрами. В то время как руины представляют из себя лабиринт из развалин старого города, где потолки редко когда возвышались над полом больше, чем на пять метров, то здесь до них было более сотни метров. Заснеженные плато, покрытые лесами, соседствовали с огромными каменными колоннами, поддерживающими своды Подземелья, усыпанные светящимися кристаллами. Откуда под толщей горной породы взялся свет, подходящий для растений, и снег? Всё дело в этих самых кристаллах. Они поглощают тепло и магию из окружающего их воздуха, преобразуя их в «солнечное», что бы это слово не значило, излучение. В начале их света едва хватало, чтобы не запинаться о каждый камень, но со временем количество магии в воздухе по какой-то причине увеличилось, а вместе с ним и излучение стало достаточно сильным, чтобы здесь, под землёй, могли комфортно себя чувствовать некоторые растения, вроде покрывающих весь этот регион елей, дубов и многих других. Кристаллы эти образовались из-за переизбытка магии, наполнявшей Подземелье, и я склонен верить этому, потому что в записях Виндингса хранятся зарисовки нескольких интересных приспособлений для выращивания таких кристаллов в лабораторных условиях из осколка размером с ноготь в метровый сталактит меньше чем за месяц. Все кристаллы, выступающие из породы, образуют единую систему, которая растет в размерах если тепла и магии становится достаточно и также легко разрушается если их недостаточно. Вместе с этим в Подземелье наступает лето, когда кристаллов становится меньше и жара от вулкана остаётся больше, и зима, когда их количество наоборот растёт и окружающего тепла становится меньше. Также движение воздушных масс, вызванное перепадами температур, создаёт неслабый ветер, меняющий направление утром и вечером. Свечение кристаллов искусственно контролируется, ради экономии и удобства, а также симулирования цикла дня и ночи, с которыми в Подземелье были проблемы. Когда я впервые покинул стены королевской лаборатории и увидел эту картину, то у меня перехватило дух. Люди, сами того не ведая, создали для нас прекрасную золотую клетку. Но все же клетку. Стены которой давят на нас все сильней, толкая к самому краю разумных решений. Вроде создания таких существ как я. Если бы не прихваченные у Тори лыжи, то идти сквозь многолетний снег пришлось бы по колено в нем увязнув, ибо никаких дорожек или тропинок здесь нет: все же это далеко не главный путь из руин до ближайшего города, чтобы каждый день его чистить. Тори зачем-то поселилась достаточно далеко от главной дороги, так что если ты не владеешь специальной магией, для безопасного хождения по снегу, или же не имеешь под рукой лыж или снегоступов, то отходить от главной дороги не советую, заблудиться легко, а выжить ночью, при минус тридцати градусах Виндингса, шансов немного. Выйти на очищенную ещё пару часов назад одним добросовестным черным волком главную дорогу и добраться до города не заняло и получаса, хотя и пришлось перейти по мосту через огромный каньон, образовавшийся после какого-то древнего землетрясения, произошедшего пару сотен лет назад до моего создания. После чего мне открылся один из городов Сноудина — Снежград. По меркам людей его можно было бы назвать деревней, в которой жили всего-то несколько сотен жителей, но для нас это целый город со всеми удобствами, вроде достаточно качественного водоснабжения, чтобы можно было пить воду из-под крана без риска подхватить что либо. С остальными удобствами здесь было тоже в порядке: пяток магазинов, пара лотков и бар вполне удовлетворяли нужды местных монстров. — Что-то пошевелилось? Было ли это моё воображение? — раздался настороженный голос, чьим владельцем являлся Догго, побитый жизнью и людьми монстр-собака, служащий местным стражником. Страдающий от слабого зрения, не способный видеть недвижущиеся предметы дальше пяти метров и, то после сотни метров его зрение начинает окончательно расплываться, он может показаться слабым противником. Вот только это не так: хороший слух и обоняние позволяют ему легко выслеживать убегающую цель, а кинжалы идеально подходят как для метания в любой движущийся силуэт, так и для контактного боя. Стараясь не двигаться лишний раз, создаю костяной кинжал без заточки и кидаю ему прямо в лицо. За пять метров до попадания, Догго инстинктивно реагирует, ловя тот зубами, но в тот же момент кинжал рассеивается в его пасти безвредными искрами. Пес морщится, принюхиваясь, вот только я стою с подветренной для него стороны, из-за чего дующий в мою сторону ветер не даёт ему ничего учуять. — Кость исчезла? Эта была кость-призрак? — обиженно вопрошает Догго, напряженно оглядываясь по сторонам, пытаясь заметить движение, но дутая куртка хорошо скрывает мои попытки не заржать в голос, а ветер скрывает звуки. — Гантс, опять твои шуточки? — все же расслышав тихие смешки, пес сразу расслабился, смотря прямо на меня, ориентируясь на звук. — Ага, не могу удержаться, чтобы не кинуть кость старой собаке, — под маской, тем более скрытой снизу платком, не видно ухмылки, но мы с Догго слишком долго знакомы, чтобы он легко понял, что я смеюсь над ним. — Это перестало быть смешным ещё двадцать шуток назад, — впрочем эти старые и давно привычные шутки уже давно не вызывают ожидаемой реакции. Когда-нибудь нужно будет найти время и придумать пару новых шуток. Если снова об этом не забуду. — Прекрати. — Ладно, я чего зашел. Как дела в Сноудине? — перейдя к делу, достаю из кармана пачку сигарет, протягивая ту Догго. Он без вопросов берёт одну и закуривает, а вот мне лучше воздержаться. Если Тори узнает, что я курю и что именно я курю, то у меня будут проблемы, так что перекур будет только после того, как я сменю одежду. — А что вообще может здесь случиться? — без особого интереса спрашивает Догги, неспеша затягиваясь табачным дымом. По настоящему хорошее курево можно достать только в Водопадье, у одного старика, выращивающего табак вручную, но стражам вроде этого старого пса запрещено покидать свой пост надолго. Да и недолюбливает эта старая черепаха собачье племя. — Недавно в руины упал человек, — стоило новости отзвучать, как Догго разительно изменился. Подобравшись, сосредоточившись и инстинктивно потянувшись к кинжалам он действительно стал напоминать стражника. Одного из тех, что живут в Сноудине. — Ты уверен? — нервно переспросил Догго, мотая головой из стороны в сторону, словно готовясь, что прямо сейчас человек выскочит из-за деревьев и нападёт. Именно за такую преданность делу его и взяли в стражники. — Да, уже имел счастье с ним познакомиться, и он эту встречу не пережил, — похлопываю по сумке, перекинутой через плечо, намекая, где находятся его останки. — Вот только ты знаешь… — После падения одного человека, вскоре падает и другой. — перебивает меня Догго, немного успокоившись, но все равно оставаясь на взводе. — Верно. — рефлекторно глажу старого пса за ухом, но тот уже привык к подобной моей реакции и почти не реагирует, только довольно шевелит хвостом, при этом стараясь того не показывать. — Поэтому предупреди остальных псов, чтобы усилили патрули в окрестностях руин. — Понял, — ответил Догго и, кивнув на прощание, убежал в сторону бара. Похоже именно там сейчас и зависает остальная стража. Что же, их право, главное, чтобы они старательно делали свою работу. Тем более сейчас. Как и сказал Догго: «После падения одного человека, вскоре падает и другой.» Неумолимая истина, ведь люди, как и монстры, по своей природе существа социальные и имеют свой круг общения, который вскоре после падения их друга\брата\родственника идёт сюда. Разумеется никто не отпустит на гору Эботт совсем уж маленьких детей и это просто отлично, потому что убивать детей… Пусть уж сам Азгор руки марает, если ему так это нужно, но я этим заниматься не буду. Но помимо детей сюда могут упасть, и что важней, выжить при падении, другие люди. Не всегда они желают монстрам зла, однако, к сожалению, я вынужден делать свою работу. Которая, надеюсь, вскоре закончится. Пока я опять заплутал в собственных мыслях, ноги вывели меня к моему собственному дому. Точнее этот дом раньше принадлежал ученому, создавшему меня, но после его скоропостижной кончины вся его собственность, движимая и недвижимая, стала моей, потому что благодаря настырности Тори я считюсь его сыном, а других наследников у этих безумных костей не было. Старый дом в два этажа, очевидно, строился с расчетом, что здесь будет жить целая семья, и поэтому одному здесь некомфортно, одиноко и хочется побыстрей уйти. На первом этаже стоит просторная гостиная и кухня. К сожалению, это место почему-то навевает тоску. Мерзкое, тянущее и скребущее душу изнутри чувство одиночества. Неудивительно, ведь именно здесь жил Виндингс и отголоски его эмоций пробиваются через части его души. Наверное ему было очень одиноко жить в таком большом доме одному. Неудивительно, что он предпочитал жить в лаборатории, оправдывая это своим трудоголизмом. На втором этаже, на который можно подняться по прямой лестнице слева от входной двери, есть всего две жилых комнаты. Одна когда-то принадлежала самому ученому и я не знаю, где лежит ключ от неё, а вторую я занял под склад вещей и спальню. Будучи