Solace in Shadows / Утешение в Тени

      Северус Снегг по-прежнему скептически относился к своей идее с уроками окклюменции, но, несмотря на это, все же решил пока проводить их.       Исходя из того, что он увидел ранее, Поттер попросту не контролировал свои эмоции, и ни о каком подобном искусстве, по идее, не могло быть и речи. Однако если отталкиваться от последних событий, то мальчишка будет ключевым звеном в этой войне, поэтому все его секреты, какими бы те ни были, нужно уберечь.       Мальчик знал слишком много, и со временем ему придется найти в себе волю принимать собственные решения, делать собственные выводы без постороннего вмешательства — будь то Темный лорд, Директор или кто-либо еще.       Если пренебречь его собственными чувствами к мальчику, то он, очевидно, стал уже одним из игроков или, по крайней мере, заложником, поэтому ему понадобятся любые ресурсы и подготовка. Кроме того, ему пригодится и умение вести за собой и влиять на людей. А им, в свою очередь, нужно как-то улучшить ситуацию, потому что сейчас хорошей ее можно было назвать с натяжкой.       Возможно, теперь даже Поттера можно было терпеть. Единственное, что интересовало Джеймса Поттера — перепалки со слизеринцами, чего нельзя сказать о его сыне: тот, хоть и по-прежнему раздражал, имел потенциал.       Больше похож на Лили. Ее сын. К слову, ему все же немного, но было интересно, что стряслось с дворнягой. Не то чтобы ему было до этого дела, но если вдруг придется убить этого ублюдка, то он предпочел бы сделать это сам.       Наконец послышался стук в дверь. — Входите, — коротко распорядился он.       Мальчик вошел, с виду слегка настороженный, с напряженными, будто в боевой готовности, плечами и, как ни странно, спокойным выражением лица, по крайней мере, спокойнее обычного.       Гарри пытался. Мальчишка в самом деле пытался вести себя вежливо, использовать возможность на максимум. Ему тоже следует попытаться. — Добрый вечер, — пробормотал мальчик. Все же забыл «сэр», но в целом обращение прозвучало вежливо, хоть и немного натянуто. Немного смахивает на этикет чистокровных.       Ему вдруг стало интересно, как Гарри провел это лето, с Темным лордом-то. — Присаживайтесь, — приказал он в ответ. — Я полагаю, Вы имеете представление, что такое окклюменция? — Искусство защиты сознания от постороннего вмешательства, — ответил мальчик. Он кивнул в ответ. — Верно. Что-то еще? -… извините. Он счел это за «нет». И снова мальчик забыл «сэр» в конце. Он, сжимая губы, подавил желание поправить это.       Он молча смотрел на мальчика с мгновение. — Я попытаюсь проникнуть в Ваше сознание. Вы попытайтесь защититься любым способом, какой только сможете придумать. — Что… как? — начал Поттер. Но он уже сотворил заклинание, осторожно, с учетом молодости мальчика.       Легко, как воткнуть нож в растопленное масло.

***

      Том постучал в дверь и, услышав приглашение, вошел внутрь под приветствия улыбающегося профессора Люпина.       Кабинет был хорошо прибран и оформлен довольно скромно, но оттого не менее уютно, на стене висели книжные полки, в аквариуме плавало какое-то существо. — Спасибо за приглашение, — сказал он, следуя за мужчиной к столу, накрытому к чаю. — Ох, угощайтесь, — ответил Люпин, наливая чай в обе чашки. — Молока? Сахару? — Немного сахару.       Как только чашки были наполнены, они сели, внимательно наблюдая друг за другом с неприязнью, скрытой за всеми их любезностями. — Что Вы думаете о первой неделе преподавания? — спросил Люпин своим тихим голосом. — Мои ученики хорошо все воспринимают, разве что пока я не упоминаю гоблинов.       Они перекинулись парой слов и сдержанно посмеялись над Бинсом и воспоминаниями о его уроках, хотя было видно, что Люпин старательно скрывал напряжение: возможно, он знал, что на самом деле произошло с призраком, ввиду чего освободилось место учителя истории магии.       Он спокойно сделал очередной глоток чая и со звоном поставил чашку на блюдце. — А Вы как, профессор Люпин? Хорошо начали? — Прошу, — снова улыбнулся мужчина, — зовите меня Ремусом. И да, да, хорошо. Конечно, это замечательная возможность, но боюсь, ученикам очень не хватает знаний по Защите от Темных Искусств. — Хм-м-м, да. Я это заметил. Особенно учитывая все опасные происшествия в этой школе, логично было бы предположить, что Директор приложит больше усилий для подготовки и защиты здешних учеников от подобного рода вещей.       Люпин заметно разозлился. — Я думаю, он просто хочет подарить детям детство, которого они полностью заслуживают, так он даже защищает их в некоторой мере. К тому же, учитывая общеизвестный факт, что должность преподавателя ЗОТИ проклята, я могу с уверенностью сказать, что Директор делает все возможное и использует все ресурсы, какими располагает.       Благодарность. Благодарность и восхищение, эти чувства он часто встречал, когда кто-то говорил о Дамблдоре. Том сделал еще глоток чая. — Что ж, тогда нам остается только надеяться, что с Вами все будет в порядке, не так ли, мистер Люпин? — с нотками веселья сказал он, смотря на своего собеседника.       Мужчина, напрягшись, явно задумался, была это угроза, или нет. — Полагаю, да. — Однако, кажется, Вы можете постоять за себя, — продолжил Том, — чего и следует ожидать от учителя ЗОТИ. Жаль было слышать о произошедшем на платформе. Ученикам повезло, что Вы там оказались. — Вы жили с Гарри все лето, не так ли? Люпин, кажется, потерял остатки терпения, перестав ходить вокруг да около и делать вид, что он по какой-то причине не помнит этого. Гриффиндорец, предположил Том, раз настолько смелый, что способен просто взять и перейти к самой сути того, что его волновало… он как-то связан с Гарри?       Том напустил на себя слабую усмешку, не особо невинную. Он и не должен быть виноватым. Люпин только что подтвердил, что, черт возьми, знает, кто он такой. Достойно уважения, что у него не тонка кишка организовать все это и пригласить его на чай.  — Да, это так, и я продолжу жить с моим подопечным после окончания учебного года, — сказал он. — Но Вы не его законный опекун, не так ли? — вежливо уточнил Люпин. Возможно, его глаза в этот момент сверкнули, но он просто отпил еще чая и с тихим звоном поставил чашку. — Еще нет. — Но он будет им. — Однако в наше время это распространенная практика, когда у ребенка появляется новый опекун, если предыдущие ему не подходят. Мистер и миссис Дурсли не выразили особого беспокойства о пропаже Гарри, поэтому следует провести дальнейшее расследование. Не думаю, что кто-то захочет, чтобы Гарри жил в такой негуманной среде.       Что-то проскочило во взгляде мужчины, и Том, возможно, усмехнулся, уцепившись за это. Вот оно, сомнение, маленькая толика сомнения в действиях лидера Светлой стороны. Боже, да Гарри же — это такая находка для шантажа, не так ли? Надо оставить Гарри в живых хотя бы ради этого, чтобы посмотреть, как много светлых он сломит таким образом.       Чувства. Не без причины он старательно избегал их.       Душевная связь или даже нынешняя его привязанность к мальчику могут обернуться катастрофой. Он не мог позволить себе сильно привязаться к мальчишке, можно только самую малость гордиться таким подопечным.       В конечном счете, он уже понял, каким влиянием сможет завладеть, если Гарри будет волноваться за него. Сам он, конечно, ни в коем случае на такой трюк не попадется — к тому же, он сомневался, что может волноваться за кого-то.       Он никогда никого не любил. Наивысшим проявлением чувств у него были, пожалуй, какое-то слабое уважение, или благодарность, или желание обладать. Элементарное отсутствие ненависти.       У него также не было никакого желания признавать, что с учетом всех обстоятельств Гарри довольно быстро попал в категорию людей, кого он не ненавидел. Наверное, крестраж как-то влияет на это. — Думаешь, что лучше подходишь для Гарри, — В этот раз это был неприкрытый намек, от прежней маски не осталось и следа. — Естественно, — сказал Том, потом вспомнил про слышащие стены (?). Он не сомневался, что мужчина потом побежит докладывать все Дамблдору, но потом понял, что уже высказывал ему свои требования. — А тебе лучше не вставать у меня на пути или не позволять никому другому этого делать. Он мой, и так будет и дальше. Я думаю, так будет лучше для всех. Борьба за опекунство может быть хлопотной, а мне не хотелось бы кого-то травмировать.       Люпин, с потемневшими от злости глазами, втянул воздух в ноздри. — Твои планы на него не сулят ничего хорошего. — Мои планы сулят нечто великое, что лучше. Хорошо и плохо — это лишь оковы, жалкие слова, используемые слабаками, чтобы оправдать собственную неспособность что-либо сделать. — Он допил свой чай. Он обязательно разузнает подробнее про этого Люпина, найдет, за что ухватиться. — Спасибо за чай. Я всегда думал, что хорошая заварка помогает освежить мысли, а ты что думаешь?       Он одарил мужчину улыбкой и вышел из кабинета.       Надо заняться работой.