Гарри сел за парту перед уроком Тома — он хотел расположиться где-нибудь на задних рядах, но Гермиона уговорила его перебраться вперед.
Рон, смотря на Гермиону, с нетерпением ожидающую начала урока, покраснел от злости. Его можно было понять, учитывая произошедшее с Джинни, и Рон имел полное право ненавидеть Тома за это, но…
Он все не мог понять, куда делась привычная непринужденность в их дружбе. Несомненно, они все еще были хорошими друзьями: в конце концов, они прошли через столько всего, и было бы странно, распадись их дружба из-за такой мелочи; но сейчас она была не совсем такой, как прежде. Время от времени между ними возникало напряжение, особенно когда речь заходила о Томе или слизеринцах.
Странно было осознавать, что одно лето и Том так повлияли на взгляды Рона на магию, жизнь и общество, все время остававшиеся неизменными.
Когда даже у Темного лорда под оболочкой было гораздо больше, чем ненависть и любовь — какой бы болезненной, мерзкой и темной она ни была — никто больше не казался ему таким однозначным. Даже слизеринцы — у них, должно быть, были свои жизни, мысли, они все чего-то боялись, а чему-то были верны, у всех были свои права и обязанности, поэтому он не мог продолжать и дальше относится к ним с такой слепой злобой и предвзятостью, как в прошлые два года жизни в мире Волшебников.
Даже Драко Малфой больше не был таких плохим в его глазах.
Но Рон все равно не переносил на дух слизеринцев и не понимал, о каком принятии или терпимости по отношению к ним может идти речь. Его вины в этом не было: его так воспитали, ровным счетом, как и, что Гарри теперь начинал понимать, Малфоя — оба они не могли быть настолько простыми, как казалось Гарри.
Хотя с Роном по-прежнему было веселее, чем с Гермионой — эта его черта осталась неизменной.
Но Гермиона — та еще находка.
Ему теперь на самом деле начинали нравиться разговоры с ней, все эти дискуссии о магии, даже если он порой уставал от них и даже если долгое время им было больше не о чем говорить. Что ж, наверное… теперь это было по-другому, теперь он действительно понимал, о чем говорит, и потому более не чувствовал себя так по-идиотски.
Теория не всегда давалась ему с первой попытки: уж слишком много встречалось сложной научной терминологии, сбивавшей его с толку, отчего ему хотелось заняться чем-то другим, чтобы не чувствовать себя полнейшим болваном.
Но эта проблема постепенно решалась.
Кабинет Том изменил до неузнаваемости в сравнении с тем, что был при Бинсе: на стенах теперь висели разного рода пропагандистские плакаты различных времен, в том числе один против Волан-де-Морта, что поразило Гарри до глубины души.
Их было не так много, и потому они не отвлекали своим присутствием, но зато кабинет теперь имел свою, вдохновляющую атмосферу и больше не выглядел так уныло и скучно.
Все ученики пришли вовремя, а некоторые даже заранее: всем хотелось взглянуть на нового учителя. У них не было перьев и свитков, что, вероятно, было большим упущением.
Том плавно вошел в кабинет и первым же делом просмотрел глазами журнал, сверяясь.
Интересно, волнуется ли он? Даже если так, по выражению лица новоиспеченного учителя этого нельзя было сказать.
За прошедшие несколько дней первой недели Гарри видел Тома всего пару раз, но начало года всегда было загруженным, поэтому он особо этому не удивился.
— Меня зовут профессор Реддл, я ваш новый учитель Истории Магии. Можете называть меня профессор Реддл, профессор или сэр, — спокойно объяснил он. — Пока что, я понимаю, что вам недостает знаний по этому предмету, и я буду это учитывать в ваших эссе и тестах до тех пор, пока не буду уверен, что все пробелы заполнены…
Вы можете читать дополнительную литературу на темы, которые должны были быть затронуты в первые два года обучения, включая краткое изложение ключевых событий в магической истории Британии, основание Хогвартса и история взаимоотношений с магическими существами, такими как гоблины, домовые эльфы и кентавры. Несколько статей будут обязательными к прочтению, но остальные желательны, но не обязательны. Все эссе, которые вы захотите написать по темам, будут проверены и оценены.
Глаза Гермионы прямо засветились на этой фразе, и Гарри пришлось подавить усмешку. Том и понятия не имел, к чему себя приговорил этим комментарием. Бедняга.
— В этом году я уделю внимание внешним событиям — тем, которые не затрагивали Британию непосредственно — в основном речь пойдет о первой Войне Волшебников с участием Гриндевальда, — закончил Том. — Вопросы?
Рука Гермионы взметнулась в воздух.
— Да, мисс Грейнджер?
— Дополнительные сочинения помогут нам в сдаче экзаменов?
— Плохой вопрос, — тут же ответил Том, чем вызвал удивление Гермионы, вскинувшей брови. — Вам следовало спросить, как дополнительные знания своих наследства, культуры, традиций и истории помогут вам в реальной жизни, вне книг и бумаг. Оценки не показатель ума, а жизнь не тест на память.
Гермиона выглядела полностью обескураженной, но в то же время восхищенной. Том продолжил, с безразличным выражением лица смотря на нее:
— Однако, да, любая интертекстуальность — внеклассное чтение, отсылки, какие-то свои знания — все это поможет на экзамене, а также более серьезно и вдумчиво анализировать исторические события. Еще во… да, мисс Грейнджер?
Гермиона снова подняла руку, и в этот раз Гарри уже было по-настоящему весело.
— Что проходят старшекурсники? Просто из любопытства.
— На четвертом курсе рассматриваются отношения волшебников и магглов на протяжении истории, пятый курс посвящен Истории Магии в ее наиболее широком значении — разделению на Тьму и Свет, эволюции заклинаний и их классификации и так далее, — коротко ответил Том. — Еще вопросы?
— Сколько Вам лет? — В этот раз вопрос задала Лаванда.
— Никак не могу понять, как это связано с Историей Магии, мисс… — Он заглянул в журнал. — Браун. Однако я хорошо знаю учеников и прекрасно осведомлен о слухах, поэтому могу также ответить. Мне двадцать четыре года… — Чушь! Гарри фыркнул: Реддлу было за шестьдесят, хотя по нему и не скажешь… Вау, странная, конечно, эта мысль, надо бы перестать об этом думать. — Нет, я не являюсь частично или полностью магическим существом в какой бы то ни было мере, нет, у меня нет очаровательной вейлы вместо девушки, или парня, или какого еще партнера, и нет, у меня нет на спине татуировки с драконом.
Гарри, на пару со многими парнями в классе, усмехнулся над тем, как Том разрушал все слухи о себе, гулявшие по школе.
Лаванда покраснела и уставилась на свою парту.
— Что-то еще? — довольно спросил Том. В ответ была тишина. — Хорошо, тогда приступим к изучению истории, которую вы должны были пройти в прошлые два года. Тему Гриндевальда мы начнем в конце этой недели.
Что ж, преподает он лучше Бинса, с этим не поспоришь.
Нельзя сказать, что он был бы против поспать или поговорить с кем-нибудь на задней парте — последний урок на сегодня как-никак, — но теперь ему нужно на самом деле заниматься.
Его не отпускало ужасное чувство, что Том ждал удивленных «Ох!».
***
— Гарри, — тихо позвал его Том после урока, жестом показывая подойти к учительскому столу.
Гарри пробормотал свои друзьям что-то наподобие «увидимся позже» и «можете не ждать», потом подошел и, опершись на стол, посмотрел на него.
— Если ты собираешься дать мне дополнительное домашнее задание, то знай, делать его я не буду, — отчеканил мальчик прежде, чем Том успел что-либо сказать. Он удивленно моргнул, потом усмехнулся тому, с какой уверенностью Гарри требовал поблажек себе… не то чтобы он собирался незаметно заставить Гарри немного дополнительно позаниматься. Это пошло бы ему на пользу, серьезно.
— Ты всякий раз будешь бросать в меня обвинениями, стоит мне только заговорить с тобой после урока? — Он вскинул брови. Гарри поморщился.
— В зависимости от темы разговора. Как у тебя с преподаванием? Видимо, статус худшего учителя школы все еще за Снеггом, так что, полагаю, никто особо не должен был выбесить тебя.
— Близнецы Уизли остаются после уроков в пятницу за попытку превратить мой кабинет в болото во время одного из обеденных перерывов. Они будут собирать гной бубонтюбера. Кроме этого, происшествий не было. Как тебе возвращение в Хогвартс?
— Что ж, никто еще не пытался меня убить, — сказал Гарри, неуверенный, шутит или нет.
— Хорошо для начала, — кивнул Том.
Воцарилась тишина, но она не была особо неловкой.
— Кхм, у тебя теперь свой крутой кабинет? Да, а есть у меня шанс стать твоим любимчиком и не писать такое длинное эссе, как которое ты нам задал? — спросил Гарри. Он почувствовал некоторое облегчение, что мальчик нарушил тишину.
— Тебе надо будет заглянуть ко мне как-нибудь. Я все еще могу научить тебя парочке заклинаний, не так ли?
Проблеск облегчения пробежал и во взгляде Гарри, что не могло не доставить ему удовольствия.
— То есть ты и дальше будешь меня обучать и все в таком духе? Даже… разве в Хогвартсе нет защитных чар против…
«Темной магии» — хотел сказать Гарри, но замолчал.
— Да, Гарри, я стал тем, кто я сейчас, никоим образом не пренебрегая этими чарами, — ответил он.
Гарри фыркнул в ответ, учитывая, что взгляд его по-прежнему был веселым, хоть и немного настороженным.
— Сочту за «да», — сказал мальчик. — Однако, знаешь, я все же думаю, что ты должен сделать мне поблажку насчет этого длиннющего эссе, так как я должен учить и твою дополнительную фигню, помимо всего прочего.
— Ты не должен, — обыденно пожал плечами Том. — Просто если ты не будешь этого делать, тебя, вероятнее всего, убьют. Или будут из раза в раз использовать, и ты будешь подвергать людей опасности, потому что не можешь сам себя защитить.
Гарри нахмурился.
— Тогда, на выходных? — предложил он.
Ему нужно было поработать с ним и Пожирателями Смерти на выходных, проверить работы и приготовить уроки вечерами на недели. Но в конце концов, Гарри привык, что у него мало времени, к тому же, это хорошая возможность сблизить его с Тьмой…
— На выходных, — согласился он. — Приходи ко мне в комнату в восемь. Я ухожу в восемь, поэтому если ты к этому времени не придешь, то я уйду без тебя, но хотя бы оставлю тебе заклинания, чтобы ты все-таки поработал над ними.
Гарри кивнул:
— Звучит справедливо.
— Тогда договорились, — согласился он. Гарри внимательно смотрел на него одно-два мгновения.
— Куда мы идем в выходной? — настороженно спросил гриффиндорец. — Только не к Малфоям.
— Не ной, — безразлично отрезал он. — Тебе это все равно не поможет. Да, иногда к Малфоям, иногда куда-то еще.
— Я думал, что ты не хочешь, чтобы я был в окружении твоих после… ПС? — спросил Гарри. — Ибо, знаешь, мне они тоже не особо по душе. Я не хочу, чтобы они меня учили.
— Гарри, — тихо предупредил он: такой тон ему не понравился.
— Что? — Гарри, без толики сожаления, сложил руки на груди.
— Не будь таким упрямым. Тебя будет тот, кто я захочу, будь это один из них или нет. Ты слишком поспешно отнекиваешься от полезных источников, в конце концов, ты же не знаешь, чему они могут тебя научить и что ты можешь выиграть из этого.
Гарри, задумавшись, наклонил голову, а потом пожал плечами, даже как-то угрюмо. Он знал, что подросткам свойственны перемены настроения, но, честно говоря, надеялся, что Гарри не станет в этом плане еще хуже и озлобленнее, чем сейчас. Вряд ли ему хватит терпения держать в узде упрямого подростка.
Серьезно, Гарри нужно как-то научиться превозмогать это, или контролировать, потому что он вовсе не собирался это терпеть.
— Ладно, — пробормотал мальчик. — Но я не обязан хорошо относиться к ним.
— Я этого и не говорил.
Гарри некоторое время молчал, успокаиваясь.
— Знаешь, ты очень хороший учитель. Жаль, что ты предпочел этому дело массовые убийства. Может, есть шанс, что ты решишь остаться работать здесь учителем?
Он улыбнулся Гарри, но не ответил.
— Я уверен, тебе надо делать домашнее задание. Иди уже. И дай знать, если кто-то будет доставлять тебе неприятности.
— Мило, но мне не нужна нянька, — сказал Гарри, но, тем не менее, зашагал на выход.
— В субботу в восемь, не забудь, — сказал он ему вслед.
Дверь закрылась за мальчишкой.
Что ему нравилось в преподавании, так это то, что у него была возможность формировать поколение волшебников и волшебниц таким, каким он хотел…
…но он очень ненавидел детей.
Какая радость, что у него пока не было уроков с сопливыми первокурсниками.
***
Гарри с нетерпением ждал урока ЗОТИ завтра, но сейчас все его мысли занимал предстоящий урок окклюменции: он уже спускался в мрачный уголок Снегга в подземельях.
Он все еще не мог до конца поверить, что за этим не кроется какой-нибудь гнусный план, но навык-то полезный, пусть учитель и не из приятных. Кроме того, он представлял лицо Тома, когда он придет к нему, будучи мастером окклюменции.
Поэтому он собрался с мыслями, пытаясь избегать слизеринцев: он пока не понимал, как вести себя с ними; и постучал в дверь.
Это обещает быть
весело.
