***
Гарри думал, что вторая неделя будет легче. Но нет. Он трясся от морозного осеннего воздуха да и от всего остального, наверное, тоже. Он поскользнулся и, крепко обхватив себя руками и зажмурив глаза, упал на землю. Дышал он хрипло и тяжело, с трудом втягивая воздух в легкие: паника душила. Не только их встречи становились все более и более подозрительными и по-настоящему жестокими, учитывая перемирие со слизеринцами и ясно выраженное обвинение со стороны остальных, с уроками дела также обстояли не очень. Если точнее, то это был ад под названием Прорицания и боггарты на уроках ЗОТИ. Урок Заботы о Магических Существах был почти полной катастрофой, но он с силой наступил на ногу Малфою, прежде чем тот успел наговорить гадостей. Поэтому было в этом хоть что-то хорошее. Шокирует, но ни Том, ни Снегг не были в списке его проблем. По крайней мере, не явственно. К горлу подступила желчь. Сгущались сумерки.***
Ремус всегда думал провести урок по боггартам. Важно научить детей бороться со своими страхами, во всех смыслах этого слова. Он думал, что будет лучше, если они осознают, встретят и в конечном счете буквально победят свой страх в форме боггарта, в безопасности в кабинете, нежели проиграют чему-то реальному. В кабинете все под контролем. Это самое безопасное место для подобного рода занятий. Такого точно не должно было произойти. Он даже думал отдельно позаботиться о Гарри: это была бы настоящая катастрофа, если в центре комнаты появился бы лорд Волан-де-Морт. Теперь ему казалось, что лучше бы это все-таки был Волан-де-Морт. Особенно, когда лорд Волан-де-Морт собственной персоной появился в центре его кабинета, с мертвенно-бледным лицом. — Что произошло? — потребовал объяснений Реддл, сейчас он выглядел Темным лордом до самых кончиков пальцев. Даже жилет вместо мантии. Он сжимал свою тисовую палочку настолько сильно, что костяшки побелели, — свойственная Темному лорду хватка.***
Урок начался замечательно. Гарри нравился Ремус, причем даже больше теперь, когда он применил заклинание Ваддивази против Пивза. Практические уроки ему тоже нравились, а Ремус казался хорошим учителем. Но только Гарри услышал упоминание боггартов, как тут же застыл. Может, он слишком много времени проводил с Томом, но мысль, что весь класс узнает его худший кошмар, его ужаснула. Казалось, будто это все равно, что подставить свое горло для атаки, потому что он знал, что проведи он этот урок с Томом, и тот всегда будет использовать этот страх, если понадобится. Бесспорно, Снегг в виде бабушки Невилла позабавил его, но… Долго растянувшееся мгновение он смотрел на боггарта, а тот смотрел на него, все еще в прежнем облике. В следующую секунду он смотрел уже на самого себя. Но он был… другим. Со сломленным взглядом, жестокий, с руками в крови. У него даже не было времени среагировать, прежде чем другой он произнес заклинание. Сенситивио Привацио. Не было совсем ничего, кроме страха.***
— Я встал перед ним, — настороженно сказал Ремус. — Боггарт изменил форму, и Гарри, кажется, пришел в себя. Встал на ноги и… убежал. Я вернул боггарта в шкаф, чтобы ученики не остались с ним наедине в мое отсутствие, но к тому моменту он уже исчез. Ярость исчезла с лица Реддла, оставив лишь отрешенное, какое-то опасное спокойствие. — Кто-нибудь видел его после этого? — Теперь его голос был лишен всяких эмоций. — Нет. Мы искали, но если он в замке, то очень хорошо спрятался. Реддл мгновение молчал, изучая его — его пристальный взгляд больше не был скрыт под любезностями. Он смотрел на Ремуса так, будто тот был образцом, прикрепленным под микроскопом, или как на пробковую доску для объявлений. Беспристрастное выражение лица. — Я найду его. — Темный лорд, ничего больше не говоря, вышел, оставив Ремуса с тревожным ощущением, что он что-то упустил. Его неожиданно изучили и сочли недостаточным. Он тяжело вздохнул, проводя ладонью по лицу. Он рассказал Дамблдору о исчезновении Гарри и произошедшем на уроке, попытался сам найти его, но не смог. Даже со всеми своими знаниями о Хогвартсе. Иногда он хотел по-прежнему иметь ту карту. Иногда он хотел, чтобы многое было по-другому.***
Гарри хорошо понимал, что ему следует вернуться в замок. Небо было темным — а он даже не осознавал этого, пока на нем не загорелся закат, оповещая о наступлении вечера. Луна висела в небе бледным, эфирным кругом среди неясных очертаний звезд. Его передернуло. Он наложил на себя согревающее заклинание, но, кажется, ему по-прежнему было холодно. Не прошло и минуты, пока он был под этим ужасным заклинанием, но все же, как и всегда, ему это время показалось вечностью. Каждый раз, было так легко поверить, что этому никогда не придет конец. Что это закончится. И впервые из-за этого он задумался также о смерти. Особенно после урока Прорицаний. Грим. Призраки жили же после смерти или, по крайней мере, сохраняли сознание после нее… но что, если смерть — это пустота? Ему трудно было поверить в Рай или Ад и немного проще в реинкарнацию, но самым научным было гниение и разложение. Может, это лишено смысла, может, смерть есть освобождение от боли и страданий. Может, после смерти ты снова видишь людей, которых любил и которых потерял, и мирно летаешь, плавной белой тенью, как крылья Букли в ночи. Но, может, и нет. Он не знал. Может, это пустота. Сознание, пустота. Он никогда на самом деле не мог рассмотреть мертвое тело. Буклю, да, но хотя он и любил ее всем сердцем, это было не то же самое. Большая потеря, но совсем не то же самое. Наверное, он видел смерть своих родителей, но он не помнил. Он должен был в какой-то мере уловить и мелькание Пожирателей Смерти, но этого было недостаточно, чтобы заглянуть в пустые глаза. Он лишь представлял их себе. По крайней мере, если свет и активность мозга прекращались, то это не могло быть похоже на ощущение заточения в собственном теле, не в силах что-либо сделать, сгнивая в какой-нибудь могиле, в которой окажешься после смерти. Но без тела… нет и чувств. Наверное, поэтому Том в дневнике был лишен их. Его передернуло. Смерть, видимо, — это довольно сложная штука, если не считать ее концом. А конец — это легко. Нет сознания, значит, невозможны и страдания. Но если это просто очередное начало, неконтролируемое им… есть в этом что-то еще. Он мог понять, почему люди вроде Тома так боялись смерти. Ему действительно стоило вернуться в замок, а не думать о подобных вещах. Наслаждаться полным желудком и присутствием Рона и Гермионы. Они, наверное, волновались. Он слышал, что они бежали за ним, но он был быстрее. Он всегда был быстрым, и это часто спасало его от Дадли. Он втянул голову в плечи и попытался согреть руки дыханием. Вернуться назад — значит вновь встретиться с изменениями. Летом его поддерживало выживание. Том был… сложный, но это всего лишь Том. Тому было в какой-то мере легко угодить. Он делал свои задания, и Том был доволен. Ему не нужно было соответствовать чьим-то еще ожиданиям. А теперь их было слишком много. Он забыл, каким был Волшебный мир, каким был мир снаружи. Будучи запертым в четырех стенах и саду, он легко идеализировал свое положение. Когда он был у Дурслей, Волшебный мир ему тоже казался чудесным, идеальным местом. Он забыл про плохое, потому что, может быть, трава казалась ему зеленее. Он забыл, как люди смотрели на него — такими требовательными взглядами оглядывали его незнакомцы, сравнивая его с каким-то эталоном, о котором он тогда не подозревал. Был он похож на своего отца? На мать? Соответствовал ли он герою? А мальчику, Который Выжил? Или был он позором для всех, как это говорили Дурсли? С Томом возможно было выиграть. Со всем миром и его правилами он всегда проигрывал. Все это становилось очевидным. Он сглотнул. Выбрать свободу — иногда чертовски тяжелая ноша. Так все становится его ошибкой. Из мыслей его вырвал кто-то, кричавший его имя. Людей на самом деле оказалось двое. Фред и Джордж сели по обе стороны от него. Тишина затягивалась и угнетала все больше и больше. Гарри заметил кусок бумаги в руке Фреда и с каким-то отрешенным любопытством наклонил голову. — Как вы нашли меня? — Голос хрипел от долгого молчания. — Было довольно просто. Мы знаем все места, куда только можно пойти в Хогвартсе, — тихо сказал Джордж. — Хотя, думаю, тебе удалось напугать всех остальных до смерти, — добавил Фред. — Извините, — пробормотал Гарри. — Реддл что-то тебе сделал? — спросил Фред. Гарри, фыркнув, в ответ помотал головой: — Ничего. — Всегда считал, что ничего такого в том, чтобы одному посидеть на границе Запретного Леса, — ответил Джордж весело. — Заставляет задуматься, почему люди не прогуливают уроки, чтобы делать это почаще. Гарри слабо засмеялся, и близнецы посмотрели на него в ожидании. Это было… трогательно, серьезно, они потрудились прийти сюда и найти его. Может, и твердая рука, обнимающая его за плечи, тоже помогла. Физический контакт, конечно. — Что это? — спросил Гарри, указывая на кусок пергамента. — Это, маленький кузнечик, — сказал Фред мгновение спустя; он, кажется, пытался не затрагивать вопрос, что с ним сейчас было не так. — Секрет нашего успеха, — закончил Джордж. Фред протянул пергамент ему, и Гарри уставился в трепете на карту. Его настроение улучшилось в восхищении. — Это.? — Хогвартс. — И все, кто внутри. — Каждую минуту каждого часа каждого дня, — сказали они в унисон. — Вау. — Лучший ответ, который только смог выдавить Гарри, все еще пребывающий в безмолвном изумлении. — Это потрясающе, где вы ее взяли? — Стащили из кабинета Филча, конечно же. На первом курсе. Еще когда мы были молодыми и невинными. Гарри сомневался, что способен представить близнецов Уизли «невинными», но сама эта мысль заставила его улыбнуться. И, увидев свое имя, помеченное точкой, он без труда догадался, как они нашли его. — Карта Мародёров, — пробормотал Гарри. — Круто. Кто такие «господа Лунатик, Хвост, Бродяга и Сохатый»? — Без понятия, — пожал плечами Джордж. Но он [Филч] обязан им всем. Гарри еще немного посмотрел на карту. Он не так много знал о магии, хоть и больше, чем раньше, а это выглядело очень впечатляюще. Интересно, что Том подумает об этом? Мгновение спустя он протянул карту обратно близнецам. — Не, — сказал Фред, отодвигая его руку к нему. — Оставь себе. — Тебе, вероятно, нужнее, чем нам, — улыбнулся Джордж. — Может быть, так, если тебе вдруг захочется посидеть и подумать, тебе не придется мерзнуть здесь, чтобы избежать людей. Знаешь, если вдруг захочется подышать. — Спасибо, — выдохнул Гарри в шоке. — Вы уверены…? — Мы все равно уже знаем все ее секреты, — отмахнулся Фред. — Когда захочешь воспользоваться ей, просто скажи: «Я торжественно клянусь, что замышляю только шалость». — А когда закончишь, — продолжил Фред, — просто дотронься до нее палочкой и скажи: «Шалость удалась». Иначе все смогут прочитать ее. Гарри невольно улыбнулся им. — Спасибо, — снова повторил он. Они оба поморщились и махнули руками, будто прогоняя прочь эту сентиментальность. — Можешь отплатить нам своим возвращением в замок. Здесь чертовски холодно, дружище. — Не говоря уже о том, — добавил Фред, — что Реддл терроризирует все местное население. Думаю, он уже, как минимум, пять учеников довел до слез. Говоря о парне, они внимательно смотрели на него. Гарри вздохнул, но все же встал на нетвердые ноги. Потом его сердце остановилось. — Он злится? — Гарри закусил губу. Он не выдержит этого заклинания второй раз, просто… не выдержит. Дыхание снова учащалось, как бы он не пытался привести его в норму. Улыбки исчезли с лиц близнецов, они оба посмотрели на него со всей серьезностью, которую ему редко доводилось видеть у них. — Дамблдор не позволит ему навредить тебе. Тебе больше не нужно справляться с ним одному. К счастью или несчастью, наверное, это было единственное различие теперь. В любом случае, его ждет… веселый разговор. Вероятно, он даже лучше всего подходит для того, чтобы поскорее его закончить.