Solace in Shadows / Утешение в Тени

      — Теперь, — продолжил Блэк говорить ему в ухо. — Ты атакуешь, если я тебя отпущу?       Гарри помотал головой, несмотря на напряжение в костях. Желание противостоять оставшемуся холоду дементоров огнем разнеслось по мышцам.       Сириус Блэк сдал его родителей Волан-де-Морту.       Как только ублюдок убрал с него руки, он развернулся и двинул ему коленом в пах.       Он не мог воспользоваться магией — он даже не думал об этом, — как не мог и закричать. Страх также был непозволителен. Как только Блэк согнулся, кряхтя от боли, Гарри бросился к его горлу и повалил на пол.       Плевать, что Блэк был взрослым мужчиной, а он всего лишь тринадцатилетним худощавым мальчиком, если так посмотреть. Он просто в ярости сжимал его горло.       Он чувствовал, как кровь ударила в голову.       Потом он вспомнил про свою магию, про палочку — медленно поднес ее. На секунду он совсем забыл про защиту. Сейчас это было не как с Пожирателями Смерти — сейчас он хотел это сделать. Хотел оборвать жалкую жизнь Блэка за содеянное, ненависть едва позволяла ему дышать.       Мужчина под ним начал изменяться, заклинание пролетело мимо, и в следующую секунду он смотрел на собаку.       Очень знакомую черную собаку, с знакомыми глазами.       Это… как… Гарри не был уверен, должен ли он разозлиться сильнее, или что. Но шока оказалось достаточно, чтобы он остановился и не сотворил очередное заклинание, внезапно задаваясь целой кучей разных вопросов.       На мгновение будто произошло короткое замыкание.       Они оба жадно вдохнули воздух, в голове немного прояснилось.       Том знал? Учитывая его осторожность, он не мог не знать. Но тогда Блэк не напал на него. Он понятия не имел, что происходит.       Блэк сказал, что он его крестный отец.       Но он сдал его родителей Волан-де-Морту. Из-за него они мертвы!       Гарри сглотнул, увидев, как пес… Тимми… Сириус прижался к полу в знак покорности, смотря на него. Не скулил — просто ждал его реакцию.       Теперь он понял, почему глаза казались ему знакомыми.       Гарри тут же растерялся: его раздирало все, что он знал о Сириусе Блэке, и другие вещи, не имеющие особого значения. Он резко выдохнул, смог унять дрожь в руке и нацелил палочку на бывшего заключенного.       Подметил, что, несмотря на подобную возможность тогда и сейчас, Блэк не попытался напасть на него. Уходил с пути, рисковал сейчас в избежание нападения на него — даже если речь шла о простом обезоруживании.       — Объясни мне все, — приказал он тихим голосом. — Сейчас же.       Пес стал человеком, и слова тихо потекли из его губ. Питер Петтигрю. Хранители Тайны и скрытность. Анимаг. Подстава. Реддл.       Гарри стало плохо.       — Я думаю, что ты, — осторожно сказал Сириус, — лучше всех понимаешь, каково это — быть обвиненным в том, чего не совершал.       Вся ситуация с наследником Слизерина всплыла в голове. То, как смотрели на него люди, — слишком ужасные воспоминания.       Рука Гарри задрожала, начала опускаться, но он вновь ее вскинул. Голова кружилась.       — Ты можешь это как-то доказать?       Он не шибко много знал о произошедшем, о Питере Петтигрю и остальном, но…       Он как никто другой знал, что люди могут быть совсем не такими, какими кажутся с виду. В горле поднялась желчь.       Блэк помотал головой.       — Только мои воспоминания до тех пор, пока не найду Петтигрю. Я мог бы показать тебе, но…       — Как вы показываете другим воспоминания? — спросил Гарри, растерявшийся на мгновение секунды, но потом махнул рукой. Настороженно оглядел Блэка, стоящего напротив него, в темноте.       Он верил ему. Он внезапно осознал это. Но от этого все не стало легче. На самом деле, даже наоборот.       Как мог Дамблдор оставить невиновного человека гнить в Азкабане с дементорами на целых двенадцать лет?       — Почему не было суда? — спросил он.       — Волан-де-Морт исчез. Война закончилась. Люди не хотели возвращаться к случившемуся, — тихо сказал Сириус. — Я был в шоке, а Питер подстроил доказательства против меня. Это и, как мне кажется, история моей семьи сыграли против меня. Блэки никогда не отличались склонностью к свету.       Но это не объясняло, почему Дамблдор ничего не предпринял.       — Почему ты раньше не сказал мне, кто ты? — голос Гарри слегка дрогнул. Когда он был один на один с Томом, он был бы рад узнать, что есть кто-то на его стороне.       Он уже услышал ту самую историю, или, по крайней мере, просто историю, как Сириус стал его собакой. Он не просил показать ему свою левую руку, но от этой мысли он только больше запутался.       Сириус зарылся рукой в сальные спутавшиеся волосы, выглядел он усталым. Даже вымотавшимся.       — Учитывая твою ситуацию, это было бы не слишком умно, — ответил Блэк. — Только будучи собакой, я мог точно быть рядом с тобой.       В горле встал ком, пальцы напряглись. Он внезапно почувствовал босыми ногами, какой холодный пол в больничном крыле.       — Том убил бы тебя, если бы ты мне рассказал.       Сириус ничего не ответил на это, что подтверждало его слова — однако Гарри и так это знал. Реддл уже доказал ему, что его ничего не остановит и что он достаточно безжалостен, чтобы убить любого вставшего у него на пути.       Том, в некоторой мере, позволял ему побыть со Светлой стороной, но, как ему казалось, он не мог надеяться, что такая снисходительность будет длиться вечно.       Очевидно, что нет, учитывая то, что Том, казалось, хотел чего-то от Дамблдора… и, честно говоря, он был в ужасе от того, что могло произойти, если б Том до этого все-таки добрался.       Он снова резко выдохнул.       — Ты молодец, Гарри. — От этих слов он вновь поднял взгляд и с удивлением заметил, что выражение лица Сириуса полностью смягчилось. — Я уверен, Джеймс гордился бы тобой. И Лили тоже. Я знаю, что могу быть уверенным в этом.       Грудь сжалась, внезапно он понял, что не может дышать. Кажется, никто раньше не говорил ему ничего подобного, определенно не в такой момент, когда все настолько неясно.       Это было неловко — слышать подобное от Сириуса Блэка, глубокой ночью, только встретившись с ним, а мысли о том, что он узнал, все еще кружились в голове, но…       — Я всего лишь делаю то, что должен, — пробормотал Гарри. — Любой бы поступил так же.       — Нет, не поступил бы. Я был в этом доме с тобой, Гарри, — сказал Блэк. — Я знаю, каково это было. То, как смело ты держался, поразительно, и кто-то должен это сказать тебе.       Кровь прилила к щекам Гарри, он скрестил руки на груди.       — Том не такой уж плохой.       Он сказал это частично для того, чтобы посмотреть, что на это ответит Сириус, и без труда увидел его колебания. Желание возразить, напомнить про аморальность всего совершенного Темным лордом.       — … Полагаю, то, что ты волнуешься о нем, — это естественная реакция на твою ситуацию. Тебе не стоит беспокоиться об этом, — уступил Сириус. Сейчас Гарри все же уставился на него в удивлении: то ли больше от самого такого неожиданного поворота, то ли от отношения Блэка к сложившейся ситуации.       Он наклонил голову. Сириус, очевидно, что-то разглядел в его выражении лица и поморщился.       — Я не говорил, что, по-моему, он этого заслуживает…но я понимаю, почему ты так относишься к нему. Я не собираюсь осуждать тебя за то, что ты делаешь непроизвольно, — добавил Сириус. — Вся моя семья была на темной стороне. Я знаю, каково это.       Во рту нестерпимо пересохло. Он снова сглотнул, услышанное эхом отдавалось в голове. Он не хотел думать об этом и о ситуации с Томом.       Границы между манипуляцией и чем-то более реальным стерлись до ужаса в его голове, но он продолжал относиться ко всему по-прежнему и сейчас.       — Тогда зачем ты мне все это сейчас рассказываешь? — Он внезапно вспомнил этот вопрос, и на мгновение Сириус застыл в оцепенении. — Ты же, должно быть, пришел сюда по какой-то причине.       — Я… — его крестный отец внезапно показался ему почти настолько же смущенным, каким сейчас был он. — Что ж, твоя ситуация поменялась, и, учитывая все происходящее, я подумал, что тебе будет легче, если ты будешь знать, что я не пытаюсь тебя убить.       Блэк… волновался за него?       — И… — Сириус колебался. — Я подумал, что, может, если я докажу свою невиновность тебе и остальным… что ж, не знаю, говорили ли это тебе, но Джеймс… э-э, я твой законный опекун.       Слишком много всего за раз. Гарри уставился на него.       Непонимание, надежда, загоревшаяся в груди, а потом страх и все остальное.       — Конечно, ты не обязан, — тут же продолжил Блэк. — У тебя есть дядя и тетя, и…       — Я не могу уйти от Тома, — перебил Гарри, оборонительно ссутулившись. — У нас сделка. — Лучше об этом не думать. Он не мог уйти, даже если хотел, неважно, что об этом думали другие.       Он уже пришел к выводу, что Том Реддл не тот, кому можно так открыто противостоять. Пока нет. Все равно, что бить по бетонной стене: больше вреда ему, нежели Тому.       Он не знал магию на том уровне, на каком знал ее Том. Физически он тоже уступал ему: Реддл был старше.       Он не мог выиграть вот так. Он мог найти способ, но пробовать сейчас было бы глупой затеей.       Это не гриффиндорский бой — это он знал с самого начала.       — Я всего лишь говорю, что у тебя есть варианты, — сказал Сириус. — Ты не обязан в одиночку с этим справляться. Ты не обязан и оставаться с ним, если не хочешь.       Гарри захотелось смеяться. Чертовски. Варианты? Может быть. Но это не так просто, и что бы он ни чувствовал, он чувствовал себя одиноким во всем этом.       Он был в Хогвартсе не потому, что Дамблдор нашел и спас его. Он был здесь, потому что Том захотел этого и благодаря своим собственным переговорам.       Но Тому было плевать на сопутствующий вред.       — Я разузнаю о Петтигрю. Не в последнюю очередь, потому что я же хочу, чтобы настоящего преступника наказали, — сказал он, не смотря на Сириуса. — Тебе стоит идти, пока тебя не поймали.       Блэк снова колебался.       — Будь осторожен, Гарри. Он может превращаться в крысу, и у него нет пальца на ноге. Не делай глупостей. Оставь это мне. [Сириус тоже хочет совершить нечто глупое? Простите, не удержался.]       Некоторое время спустя его оставили наедине с ворохом мыслей и тишиной больничного крыла.       Он не смог заснуть ни на минуту.

***

      — Мисс Грейнджер, не могли бы Вы задержаться, — позвал Реддл.       Гермиона застыла на месте. Гарри все еще был в больничном крыле, но его должны были выписать завтра — как только Помфри и остальные убедятся, что ничего от влияния дементоров на него не осталось, учитывая его острую реакцию на них.       Наверное, Помфри просто хотела убедиться, что Гарри может немного отдохнуть: в последнее время ее лучший друг выглядел ужасно уставшим.       Но сейчас это было не самое главное.       Рон побагровел.       — Не надо, — сказал он. Гермиона колебалась.       Конечно, он был Темным лордом, известным в особенности за ненависть и убийство магглов и людей вроде нее… но они же в школе. Учителя не позволят ему просто убить ученицу.       Что ж, ему сошло с рук убийство Миртл и вся эта ситуация с василиском.       Но сейчас все было иначе. Учитывая новые обстоятельства, Дамблдор не потерпит этого. И Гарри не потерпит. Сейчас слишком много людей знали настоящую личность Реддла. Он же учитель, она не может его вот так проигнорировать.       Она не знала.       — Мисс Грейнджер, — повторил Темный лорд, в этот раз более настойчиво, в сравнении с его обычной дружелюбной маской. — Это насчет твоих эссе.       Видимо, он знал, о чем она думает и чего опасается.       Она же учится на Гриффиндоре! Ей не следует бояться поговорить с ним, пока они в безопасных условиях.       Но говорить с ним вне таких условий — значит говорить с лордом Волан-де-Мортом, а это глупейшая вещь, какую только можно сделать!       Но оскорбить Темного лорда без необходимости тоже глупо.       — Подожди снаружи? — взволнованно прошептала она Рону.       — Я пойду с тобой, — сказал Рон, распрямляя плечи. Они оба прошли к учительскому столу, но Реддл не удостоил их даже взглядом.       — Только мисс Грейнджер. — Кабинет к этому времени опустел. — Уверяю, я не причиню ей вреда.       — Ты навредил ей еще в прошлом году, — злобно проговорил Рон, выдвинув подбородок. — И Джинни тоже.       Реддл просто моргнул в ответ.       — Средство для достижения цели. Ничего личного. К тому же, она согласилась мне помочь.       В глазах Реддла заблестели слишком жестокие искорки, она, увидев, как Рон втянул грудью воздух, его волосы встали дыбом от возмущения и ярости, крепко схватила его за руку, чтобы он не ударил Реддла.       Но единственное, что она знала, — это то, что Том Реддл угрожал с целью избавиться от него; конечно, она могла бы позволить Рону врезать мерзавцу, но это вряд ли чем-то помогло бы.       Поэтому ей ничего не оставалось, кроме как защищать его, когда, как кажется, у нее не получилось защитить Гарри.       — Рон, подожди снаружи. Со мной все будет хорошо, — пообещала она, не сводя взгляда с Реддла. — Если не приду к ужину, оповести профессора Дамблдора, — она заставила свой голос звучать как можно увереннее.       — Гермиона, я не оставлю тебя одну с ним, — запротестовал Рон. — Не говори глупостей.       — Я не собираюсь убивать или нападать на нее. Если я не сделал этого летом, то едва ли есть смысл делать это сейчас — логическое объяснение, которое мисс Грейнджер хорошо понимает. А, как показывают результаты Ваших тестов, мистер Уизли, Вы куда меньше используете свой пушок между ушей.       Рон сердито уставился на него и уже было открыл рот, чтобы что-то сказать.       — Рон, пожалуйста! Ты делаешь только хуже, — сказала она, сжимая его руку.       Конечно, у него было полное право злиться. Она могла только представить себе, насколько тяжело это было для него, учитывая, что Реддл сделал с Джинни. Но Том был умным, что было очевидно из его уроков. Идти против него не на трезвую голову — все равно, что просить катастрофы, если так можно выразиться.       Рон держал палочку в трясущейся руке, и Реддл не сводил с нее взгляда. Он прямо источал угрозу.       — Я бы не рекомендовал такую глупую попытку, — проговорил Темный лорд. Его поза не изменилась, будто он вовсе не видел в Роне угрозы — Реддл просто продолжал собирать свои бумаги к следующему уроку. — Ты не можешь надеяться на победу против меня, Рональд. Как не должен ты и желать мне смерти, ведь это оставит твою сестренку взаперти навсегда. Не думаю, что тебе это понравится, раз ты уже не смог спасти ее однажды.       Гермиона широко уставилась на него: слова причиняли боль даже ей, а Рон, должно быть, вообще чувствовал себя раздавленным. Вся кровь отлила у него от лица, можно было без труда заметить, что он боролся с самим собой.       Реддл наблюдал за ним с ужасающим, безучастным спокойствием. Ничего более в выражении лица. В какой-то мере, было бы проще, если бы он безумно улыбался со всей своей жестокостью, но он оставался непроницаем.       Он был просто… безжалостный. Гермиона сглотнула, сжимая руки в кулаки.       Как Гарри жил с ним целое лето?       Когда их оставили наедине, он мгновение молча смотрел на нее, потом вытащил из стопки один файл и протянул ей.       Она удивленно моргнула, принимая его.       — Не уверен, пытаешься ли ты просто убедиться, что у меня не осталось времени на… назовем их внеклассные задания… но тем не менее, вот все твои пятьдесят последних эссе, проверенные и оцененные, — проговорил он. — Включая те десять, что затрагивают только чистоту крови.       Она уставилась в ответ с чем-то вроде вызова, услышав про чистоту крови. Ладно, она знала, что написание до смеха огромного количества эссе ничего не изменит и что те, что про чистоту крови, были с некоторым намеком, но… серьезно.       Написание эссе — это такая малость, но это было что-то, что она могла делать и что у нее хорошо получалось.       Однако он выглядел чересчур веселым — она явно не этого добивалась.       Она была удивлена, что он на самом деле сел, прочитал их все и поставил оценки.       — Они вообще повлияли на твое мнение? — спросила она.       Он вскинул брови, но она была намерена стоять на своем до последнего, хотя сердце билось в груди, как пойманная птичка.       — Вы приводите доводы, что магглы — несмотря на свою неспособность творить магию, в то время как волшебники могут делать все то же самое, что и магглы, если их научить — все же имеют потенциал обрести магию, приводя к появлению магглорожденных. Так как магглы имеют потенциал рождать магглорожденных, нельзя утверждать, что они стоят ниже, только потому, что они не могут творить магию.       — Да, — сказала она.       — Но разве нельзя считать магглорожденных ниже по статусу, раз они происходят от нижестоящего источника? Это почти как готовка. Если у тебя есть ингредиенты более высокого качества, то ты получишь более качественную еду. Ты можешь приготовить ту же еду и из ингредиентов более низкого качества, сойдет, но не получится так же хорошо, как с качественными ингридиентами.       Ее практически разрывало от негодования.       — Люди не ингредиенты, — возмутилась она. — И даже с такой аналогией, нет доказательства тому, что чистокровные волшебники лучше магглорожденных в магии. Как я уже сказала. Нет ничего, что доказывало бы, что магглорожденные хуже, просто чистокровные растут в окружении магии и, следовательно, имеют социальное преимущество. Генетика и кровь тут не при чем! Ты… ты полукровка.       — Происходящий от очень сильной чистокровной линии, компенсирующий не самую удачную вторую половину моего семейного древа, — сказал Реддл. — Довольно похоже на Гарри.       — Я гораздо лучше в магии многих чистокровных, которых мне доводилось встретить, — настаивала она. — Есть множество могущественных магглорожденных.       — Это потому, что чистокровные становятся слабее, чем были раньше, опускаются до уровня или даже ниже магглорожденных, в то время как магглорожденные всегда оставались на одном уровне. Мир в целом превращается в грязь, раз естественный порядок нарушен.       — Естественный порядок! — сердито воскликнула она. — Ты вообще не можешь этого знать. У тебя нет доказательств. Чистота крови уже устарела. Ее суть во власти и угнетении, но никак не в генетике.       — Если ты посмотришь на магию на протяжении долгого времени, то заметишь, что волшебники сейчас значительно слабее, чем они были во времена Мерлина. Снижение количества волшебников, способных к колдовству без палочки, подтверждает это, — сказал Реддл с тем же раздражающим спокойствием. — Как бы там ни было, я не просил Вас оставаться на обсуждение чистоты крови со мной.       — Иными словами, — яростно ответила она, — ты избегаешь спора, переводя тему, потому что знаешь, что неправ.       Его аура недобро вспыхнула.       — Вы хотите доказательство. А Вы можете доказать, что дело в том, что магглорожденные от природы более способные, в противоположность моей теории, что чистокровные линии ослабевают? Я уверен, Вы бы упомянули это в своем эссе, если бы у вас были такие доказательства.       Наверное, она побагровела от ярости.       — Ничего из этого нельзя доказать… но ты же не видишь, чтобы магглорожденные выступали за смерть всех чистокровных из-за какой-то больной, предвзятой веры!       — Я не выступаю за смерть всех магглорожденных, — сказал он, делая шаг навстречу. — Еще одна вещь, которую я заметил в Ваших эссе. Вы боретесь не с самой чистотой крови, а с предполагаемой идеологией отдельных людей, выступающих за чистоту крови.       — Нет никакой «чистоты крови», — упрямо сказала она. — Это связано с социальным влиянием, как и любая предполагаемая риторика. Как ты видел в моем эссе…       — Ваше эссе о социальной истории чистоты крови и потенциальных ее причин. Да, я все же читал его, — отрезал он. — Что является совершенно другим аргументом, это взаимоотношения магов и магглов и Статус Секретности против генетики магии.       — Даже если ты прав, а это не так, чистота крови — это весомая причина, по которой ослабевают чистокровные линии. Инцест не приносит пользу здоровью, — она скрестила руки на груди.       — Магия ослабевает в связи с усилением технологий магглов, — сказал он. — Из-за загрязнения и отходов. Магия существует за счет природного мира, что я имел в виду под естественным порядком.       — У тебя нет доказательств, что дело в этом! — огрызнулась Гермиона.       — У тебя нет доказательств, что это не так и что дело в инцесте, — парировал он.       — Инцест, как известно, наносит вред здоровью, что исторически сильно связано с сохранением чистоты крови рода… — начала она, уверенная, по крайней мере, в этом теоретическом вопросе.       — Конкретные случаи, — отклонил он. — Это не более весомая взаимосвязь, чем взаимосвязь между упадком магии и подъемом технологий, мисс Грейнджер.       — Даже если чистота крови и весомая, это не дает тебе право на геноцид!       — Нет, но геноцид работает как поразительно эффективное лекарство от всех текущих социальных проблем и волнений. Магглы проверили это с инквизицией, — его пристальный взгляд прожигал ее.       — Общество продвинулось со времен инквизиции, — Гермиона уже была готова расплакаться от злости, что только сильнее раздражало ее, ведь не могло никак помочь обоснованному спору. Она заскрипела зубами.       — Дядя и тетя Гарри могли бы поспорить с этим, — пробормотал Реддл. — Разные способы, один исход.       — Ты не можешь всю расу приравнять к…       — …Здесь все в порядке? — Дверь распахнулась, вошла Макгонагалл, держа в руке палочку, Рон шел за ней по пятам. Гермиона подпрыгнула от неожиданности; только потом она заметила, что подошла ближе к ней, с трясущимися руками уставившись на него.       Реддл все еще спокойно сидел за столом, однако его поза стала напряженнее, в отличие от былой ленивости. Спустя пару секунд он, кажется, снова расслабился.       — Да, — сказал он, довольно улыбаясь. — Мы просто увлеклись бурным обсуждением академических вопросов в контексте реального мира.       — Ты все равно неправ, — пробормотала Гермиона, не желая заканчивать на этом. Как она могла оставить все так? Он резко посмотрел на нее.       — Бурным…? — начала Макгонагалл, но потом, кажется, осознала, о чем они могли говорить, и побледнела.       — Как я уже сказал Гарри, мисс Грейнджер, — сказал он, распрямляя свой жилет и вставая, угрожающе возвышаясь над ней. — Найдите подтверждение своим словам, и я с радостью признаю, что мои были ошибочны.       Она почувствовала прилив крови к ушам, но даже теперь она была удивлена самим словам. Однако возможно, это были просто слова. Она едва ли могла выдавить что-то, настолько сильно злилась.       — Мисс Грейнджер, может, вы захотите сейчас пройти со мной… — Макгонагалл сделала шаг навстречу, смотря на Реддла с осторожным, холодным безразличием. Он просто шире улыбнулся в ответ, положив руку Гермионе на плечо.       — Меня отвлекли от первоначального плана обсуждений. Еще мгновение, и она полностью Ваша, Минерва.       Гермиона вздрогнула от прикосновения. Отчего-то она думала, что оно будет холодным, но нет. Оно казалось таким обычным, таким человеческим, что сильно удивило ее.       — Ох, черта с два, — начал Уизли.       — Ты, кажется, интересуешься миром, Гермиона. Твои эссе показывают это, — Реддл просто начал говорить, она видела, как ходят его желваки. Он отпустил ее плечо так же быстро, как и сжал его сначала. — Гарри летом упоминал, что ты была бы не против выучить больше заклинаний. Все еще хочешь?       Макгонагалл встрепенулась.       — Если ты думаешь, что можешь учить Темной…       — Я ничего не говорил о Темных искусствах, Минерва, — пробормотал он. — Министерство едва ли разрешило бы мне преподавать, если бы они думали, что я нарушаю закон… однако, конечно, законы могут поменяться. Как бы там ни было. Мисс Грейнджер, очевидно, не имеет трудностей со своими уроками, и я понимаю это чувство, когда не хочется тратить свое магическое образование из-за того, что класс целый месяц тратит на осмысление одного заклинания, которое я освоил за неделю. Итак… Мисс Грейнджер?       Она посмотрела на них. Наверное, так Гарри себя чувствовал все это время. Это было ужасно. Она посмотрела вниз, потом на Реддла.       — Раз ты веришь в чистоту крови, тогда зачем тратить свое время на обучение магглорожденной, если, по-твоему, я от природы ниже по статусу?       К ее удивлению, Реддл улыбнулся. Или, по крайней мере, это было какое-то подобие улыбки, имитирующее ее.       — Потому что ты задаешь подобные вопросы. И, как я уже сказал, — упадок магии. Ты сейчас делаешь магглорожденных равными чистокровным. Подумай об этом. Приближается война, и я не думаю, что дополнительные знания о водных чертях [гриндилоу] или болотных фонариках [хинкипанки] помогут тебе спастись, когда она начнется. Поздравляю насчет эссе, твои баллы очень высокие, я услышал твою логику в академических вопросах.       Он развернулся и вышел из кабинета.

***

      Гарри был поражен до глубины души, когда, выйдя из больничного крыла, он, из всех возможных людей, обнаружил Драко Малфоя, стоящего оперевшись на стену.       Он мгновение смотрел на блондина.       Они заключили перемирие, но едва ли их можно было назвать друзьями, и это было немного странно. Это, однако, на мгновение вырвало его из своих мыслей.       — Смотрю, тебе уже лучше, — сухо сказал Драко. Гарри кивнул, подходя к нему.       — Поздравляю с победой в матче.       — Едва ли это победа, — фыркнул Малфой. — Ты был без сознания.       Гарри, несмотря ни на что, изогнул губы в неком подобии улыбки.       — Ну, может, мы как-нибудь переиграем этот матч. Мерлин знает, как я не хотел бы оставлять текущий счет, — сказал он.       Малфой поскупился на улыбку, просто продолжив стоять перед ним. Мгновение спустя, однако, Драко сунул ему в руки с виду дорогую карточку. Гарри удивленно посмотрел на нее.       — Что это?       — Это приглашение, — пробормотал Драко, смотря в какую-то точку чуть выше левого плеча Гарри. — На Святочный… Рождественский… Прием у Малфоев.       Гарри будто ударили в живот, во рту пересохло.       — Ох, — он посмотрел на дорогую карточку. — Пахнет лавандой.       Малфой быстро окинул его уничтожающим взглядом, бледная кожа порозовела.       — Это официальное мероприятие, поэтому тебе нужно купить парадную мантию. Полагаю, моя мать говорила тебе, что…       — …Да, я знаю, что такое парадная мантия, — перебил Гарри, не уверенный, должно ли это его раздражать или нет. — Хорошо, что ж… эм… спасибо. А Том…?       — Без понятия.       — Хорошо, — повторил Гарри. Он еще мгновение продолжал вертеть в руках ароматное приглашение, потом изо всех сил попытался улыбнуться и сунул его в карман.       Он чувствовал, что Драко внимательно за ним наблюдает, в какой-то мере пугающе напоминая своего отца в те пару раз, когда он встречал Малфоя-старшего.       Боже, он мог только представить себе, как отреагирует Рон на новость, что он поедет к Малфоям на Рождество. Он понятия не имел, что собирался делать на Рождество. Обычно он просто оставался в Хогвартсе на каникулы.       — Еще будет Хэллоуинская вечеринка, — Драко прочистил горло.       — Сколько приемов и вечеринок организуют Малфои?       — Что? — моргнул Драко, потом помотал головой: — Нет. Слизеринская вечеринка.       — Если ты чувствуешь вину за дементоров… — Гарри начинал чувствовать себя неловко от всего этого.       — Просто приди, ладно? Люди хотят тебя увидеть. Можешь не оставаться до конца. Она будет после пира.       — Я… я не… — Он не особо любил Хэллоуин, и то, что до него осталась какая-то неделя, оставляло во рту неприятный кисловатый привкус.       — Поттер. Это воспримут как отказ, если ты не появишься.       Гарри пробормотал что-то себе под нос, и Малфой вскинул брови.       — Это что-то типа слизеринской политики? — вздохнул Гарри мгновение спустя. Драко смотрел на него как на идиота, и Гарри снова фыркнул. — Хорошо. Замечательно. Хэллоуинская вечеринка со всеми детишками Пожирателей Смерти.       Гарри никогда не видел, чтобы чье-то лицо менялось так быстро. Секунду назад Драко выглядел смущенным всей этой ситуацией и, несомненно, своей ролью посланника, а сейчас — мертвенно-бледным, яростным, и в следующую секунду Гарри оказался прижат к стене, бледное лицо Драко было прямо напротив его собственного.       Гарри тут же вытащил палочку и приставил ее к горлу Малфоя. Пальцы Драко сжимали воротник его рубашки, но тем не менее, блондин сделал шаг назад, недобро блеснув глазами.       — Ты не можешь говорить подобное, Поттер. — Гарри удивленно уставился на него, услышав, что голос Драко слегка дрогнул. — Пожиратели Смерти имеют большое влияние. Будь осторожнее со словами и не говори лишний раз такой херни.       Гарри вскинул бровь. Малфой выглядел не просто злым, он, кажется, приходил в ужас.       — Я… Мне жаль… Я не…       Драко помотал головой, его кожа начала принимать привычный оттенок, он осмотрелся, проверяя, не подслушивал ли кто.       — Как бы там ни было, приходи или не приходи, Поттер. Выбор за тобой. Но ты, должно быть, заметил, что ты… что ты не можешь делать так, как привык. Все меняется.       — Да, — помедлив мгновение, сказал Гарри, — меняется, не так ли?       Все меняется — это единственное, в чем он был уверен в своей жизни.       Он пошел поговорить с Люпином об уроках насчет дементоров.