Он будто замерз заживо.
Рассудок затуманился, в ушах эхом отдавались крики:
Только не Гарри! Пожалуйста… пощадите… пощадите
Он открыл глаза, вокруг все было белым-бело. Ему понадобилось довольно много времени, чтобы осознать, что он в больничном крыле. Последнее, что он помнил, — матч… черные существа в капюшонах и пронизывающий холод.
Он тут же сел, чувствуя холодный пот на коже и тошноту внутри.
— Она в порядке?
— Кто в порядке? — Рон схватил его, будто собираясь обратно уложить его на кровать, на которой он сидел.
Гарри заморгал, не понимая, где находится, и оглядывая помещение.
— Женщина? — уточнил он. — Она кричала.
Рон, Гермиона и остальная перепачкавшаяся в грязи команда по квиддичу Гриффиндора собрались вокруг него. Профессор Люпин тоже стоял сбоку. Он понятия не имел, что только что произошло.
Он увидел и до нитки промокшего Тома, облокотившегося на стену.
Все уставились на него.
— … Что случилось, Гарри? — спросила Гермиона мгновение спустя.
Он один слышал крики? Он почувствовал еще большую тревогу, плечи напряглись, взгляд метался по помещению.
Он понятия не имел, что здесь происходит, и что-то из этого, определенно, отразилось на его лице.
— Дементоры… прилетели на поле. Мы не знаем, что произошло с тобой. Ты упал с метлы и… — Рон поёжился.
— А матч? — спросил Гарри. — Что случилось? Мы будем переигрывать? — Никто из команды не посмотрел на него. Никто ничего не сказал. — Мы же не… проиграли?
— Малфой поймал снитч. Сразу после того, как ты упал.
Теперь понятно, почему Вуда здесь не было. Голова кружилась от попыток понять, что произошло. Получается, эти существа в капюшонах и были дементоры? Боже, он и так их не самыми приятными представлял, но все оказалось намного хуже.
— Никто больше не упал с метлы? — Не то чтобы Гарри желал кому-то подобного, но он внезапно почувствовал себя жалким. Жалким, маленьким и замерзшим. Еще и проигрыш.
— Пожалуй, будет лучше, если мы дадим мистеру Поттеру немного времени оправиться после пережитого, — предложила мадам Помфри. Взгляд Гарри метнулся к ней, потом к Тому.
— Вот, тут шоколад на тумбочке, — указал Люпин. — Съешь. тебе станет лучше.
— Но кто кричал? — снова спросил Гарри.
— Никто не кричал, Гарри, — мягко, но с обеспокоенными нотками сказала Гермиона. Гарри теребил в руках одеяло, сердце гулко стучало в груди.
Он же слышал крики.
Он сходил с ума? На автомате, как бы ему ни казалось это глупым, он пытался встретиться взглядом с Томом, как будто у Темного лорда могли найтись ответы на все его вопросы. Он знал о дементорах и прочих темных вещах, не так ли? Он же Темный лорд.
И, черт возьми, что же стряслось с Томом? Он на самом деле выглядел ужасно, это не
нормально. Том ненавидел слабость — он бы ни за что не показал ее в себе.
Рядом с Наследником Слизерина не было никого.
Ему стало интересно от этого, насколько он сам плохо выглядит. Он снова задался вопросом, что же произошло после того, как он отключился.
— Дементоры… заставляют вспомнить самые худшие моменты твоей жизни, — заключил Том, обращая к себе взгляды остальных. Присутствующие смотрели то на Тома, то на него. — Необязательно те, которые ты ясно помнишь.
— Не понимаю. Почему бы я услышал женский крик… — Мир вокруг остановился. Он неожиданно осознал все. — Ох.
— Что? — спросил Рон. — Гарри, дружище, ты бледный как смерть, что…
— Моя… эх… Может, я услышал…
— Он вспомнил ночь, когда убили его родителей, — закончил за него Том. В помещении воцарилась гробовая тишина, стало как-то неловко. Гарри сглотнул. Откусил шоколада, чтобы немного отвлечься, почувствовал, как внутри вновь распространяется теплота, исчезает дрожь.
Люпину, казалось, стало плохо.
В конце концов в помещении стало посвободней, как только вся команда убедила его, что он не виноват в их проигрыше. И что у них еще есть шанс выиграть Кубок.
Слава Богу, у него была «Молния», потому что, по-видимому, его «Нимбус» сломана. Он почувствовал сильную боль утраты, наверное, даже слишком сильную. Он будто потерял друга. Он плотнее завернулся в одеяло, потягивая какао, которое дала ему Помфри.
Люпин сказал ему, что скоро к нему придет Дамблдор — как только успокоит учеников и уладит ситуацию.
Только потом он осознал, что Том все это время стоял в дальней части помещения, в углу, неестественно тихий и подавленный. Гарри заметил его, лишь когда он подошел ближе, садясь на край его кровати.
Гарри внимательно разглядывал свои руки.
— Ты в порядке? — Они оба резко замолчали, осознав, что сказали это одновременно; челюсти Тома слегка сжались, выражение его лица было напряженным и холодным.
На сей раз это не выглядело так устрашающе, как этого бы хотелось Тому, учитывая, что с виду казалось, что его сейчас и летний бриз может сдуть.
— Я… в порядке, — сказал Гарри, — думаю. Что случилось? Ты выглядишь ужасно.
Том посмотрел на него мрачновато, и Гарри поморщился.
— Я в порядке. Дементор поймал тебя, после того как ты упал. Мне казалось, что я ясно дал понять, что ты под моей защитой. Кажется, они… немного избирательны в том, каким моим приказам следовать беспрекословно.
Странно же это — быть под защитой Темного лорда. Гарри съел еще шоколада и протянул кусочек слизеринцу. Том мгновение смотрел на него, и Гарри уже начал опускать руку, подумав, что он сделал что-то не так, но Том все же принял шоколад.
Том, кажется, немного расслабился в своем кресле возле кровати. Гарри все равно сгорал от стыда, оттого что
упал в обморок.
— Никогда не думал, что ты станешь сидеть рядом с чьей-то кроватью. Мне казалось, ты посчитаешь это пустой тратой времени, — сказал он. Может, потому, что, он как будто знал, Тома заденет такое замечание.
Реддл пронзил его холодным взглядом, от которого по спине проходил такой же озноб, что и от дементоров, потом его выражение лица стало безучастным.
— Я сказал, что буду за тобой присматривать.
Гарри снова принялся разглядывать свои руки. Теребить одеяло. Откусывать шоколад. Да что угодно, лишь бы не смотреть на Тома. Он прочистил горло.
Конечно, Том это говорил… но какая-то часть Гарри не ожидала правдивости от этих слов. Ожидала, что это было сказано для манипуляции, когда они были вдвоем в доме. Он не ожидал, что это окажется нечто большее, чем просто слова.
— Отойди, глупая девчонка… отойди…
— Он сказал ей отойти, — пробормотал Гарри. — Волан-де-Морт. Она умоляла его не убивать меня.
Он чувствовал проницательный, серьезный взгляд Тома у себя на лице, но не смотрел на него. Он практически слышал, как Том подбирает слова.
— Он пришел туда за тобой, — пробормотал Реддл вывод, который отвратительной змеей проскальзывал в мыслях Гарри. В конце концов, если Волан-де-Морт сказал его матери отойти, значит, она не была его целью… значит, это его вина.
Возникло ощущение, что шоколад встал поперек горла и вот-вот пойдет в обратном направлении.
— Ты знаешь почему? Я… ты тоже он. По крайней мере, частично. — Боже, Гарри совсем не понимал ничего, но, в конце концов, вновь поднял взгляд на Реддла. — Почему он это сделал? — Как же он ненавидел свой дрогнувший на этих словах голос.
— Как так вышло, что мальчик умудряется выжить, отделавшись одним только шрамом, когда величайший темный маг того времени уничтожен? — парировал Том таким тихим голосом.
Что, по сути, означало, что никто из них не знал толком, что произошло той ночью, даже несмотря на свои роли. Гарри практически захотелось засмеяться.
— Полагаю, ты рад, что Слизерин выиграл матч.
— Знаешь, ты не виноват в этом, — голос Тома звучал еще безучастнее, чем прежде. Гарри пожал плечами.
— Ага, мне уже говорили это. Дементоры не должны были быть здесь, неожиданные…
— Я говорю не про квиддич.
Гарри застыл на месте от этой фразы. Ладони сжались в кулаки.
— Ты сам это сказал: он пришел туда за мной. Я был его целью, как и тогда с тобой, в Комнате.
Кажется, люди страдали из-за него — как же он ненавидел это. Он всей душой ненавидел это, и это лишь еще одна причина, почему он должен быть сильным и…
— Ай! — Гарри потер руку, ужаленную заклинанием, развернулся и злобно глянул на Тома. Том пристально смотрел в ответ, и плечи Гарри оборонительно напряглись. — Это еще зачем?
Том просто ужалил его еще раз — в шею, и Гарри взвизгнул, протягивая руку к своей палочке. По спине поднимался страх.
— Прекрати! Протего.
Том ударил его по ноге, а потом, когда Гарри, приходя все в больший ужас, начал читать заклинания, легким движением за доли секунды выбил палочку из рук Гарри. Он хотел отползти насколько возможно от слизеринца, но Реддл поймал его за плечи, удерживая с такой силой, что, наверное, останутся синяки. Выражение его лица было настойчивым, он требовал внимания к себе, что Гарри даже на секунду вспомнил начало лета.
— Ты не можешь контролировать мои действия. Что, по-твоему, — особенно в годовалом возрасте, когда ты даже не мог мне сказать остановиться, — могло вообще помешать или повлиять на моего двойника?
Гарри почти было вздохнул.
— Я не тебя… ты…
— Потерпевшие не провоцируют атаку. Если бы они провоцировали, это были бы уже не потерпевшие, а наказанными. Бог знает, каким бесящим маленьким придурком ты бываешь время от времени, однако, уверен, когда ты был младенцем, твоей вины не было. Ты был не того возраста, чтобы как-то особо повлиять на это решение. Убеждать тебя, что действия Волан-де-Мота — твоя вина, — это крайне оскорбительно. Или ты хочешь сказать, что я настолько слаб, чтобы лишиться своей личностной субъектности из-за какого-то ребенка?
Гарри заморгал.
— Что такое субъектность?
— Свобода воли. Независимость. Право живого существа выбирать и действовать независимо.
— Ох, — Гарри, смотря на Тома, прикусил губу, не уверенный, стоит ему насторожиться или… расслабиться. Конечно, Том лично говорил это не из строгости, но…
— Съешь еще шоколада, Поттер.
Конечно, ему все еще было интересно, почему Волан-де-Морт пытался убить ребенка, который, судя по словам Тома, был совершенно беспомощный и не представлял для волшебника никакой угрозы. Он вскинул бровь.
В помещение вошел Дамблдор.
***
Том тут же встал на ноги, увидев вошедшего Светлого лорда, несмотря на все еще тяготившую конечности противную слабость.
Шоколад, однако, помогал.
Он почувствовал, как сидящий на кровати Гарри напрягся, переводя взгляд с него на Дамблдора и обратно, будто в ожидании взрыва. Дамблдор спокойно окинул взглядом их обоих, потом мило улыбнулся, растворяясь в своем образе дружелюбного дедушки.
Том снова сел на край кровати Гарри, просто потому что, он знал, это будет раздражать старого манипулятора.
— Как ты себя чувствуешь, Гарри?
— Я в порядке, сэр, — ответил он. Взгляд Гарри все еще метался между ними. Том невольно положил руку на колено Гарри, лежащего между ними. Гарри прожег его взглядом за это.
Ничего во взгляде Дамблдора не изменилось от подобного собственнического жеста, что, должно быть, означало его победу, но он наклонился слегка вперед.
— Я убедился, что дементоры больше не вернутся на поле для квиддича. Мне жаль, они должны заходить так глубоко на территорию школы.
— Я в порядке, сэр, — снова повторил Гарри.
— Едва ли. — Том сжал его колено. — Тебе могли навредить. Ты почти умер, упав с пятидесяти футов. Это было безответственно.
Гарри снова взглянул на него.
— Ты, конечно, — сказал Дамблдором спокойным голосом, пресекая грубость Тома, — больше всего волнуешься о благополучии Гарри. Ты бы никогда не причинил ему вреда, не так ли, Том?
Том чувствовал бурлящую внутри него ярость, настолько сильную, что вот-вот может вырваться наружу.
Он никогда не думал, что жизнь в качестве учителя и Темного лорда одновременно может принести такой стресс.
Гарри взял его за руку, наклоняясь к нему.
— Только когда я этого заслуживаю, — сказал мальчик.
Они оба уставились на Гарри. Конечно, он знал, чего добивался Гарри — пытался разрядить атмосферу, предотвратить все еще до начала: мальчик, как оказалось, на удивление (или не совсем, учитывая, что он крестраж) хорошо чувствовал его настроение. Он думал, что это угодит ему, охладит его пыл, это же очевидно.
Манипулирующий, угодливый мальчишка.
Дамблдор внимательно рассматривал их обоих. Том зарылся свободной рукой в волосы Гарри и с удовольствием отметил, что старик подавил раздраженный блеск во взгляде.
— Никто не заслуживает наказания, Гарри, — заключил Директор. — Меньше всего его заслуживают дети.
— Тогда стоило оставить его с другими родственниками, — ответил Том, не упуская возможности нанести удар. Гарри вздохнул многозначительно громко.
— Знаете, я все еще здесь, — терпение гриффиндорца к этой игре, кажется, достигало своей критической отметки. Дамблдор выглядел слегка удивленным, и Том едва подавил усмешку. — Поэтому не могли бы вы прекратить это. Это начинает раздражать.
— Ах, — тихо протянул Дамблдор, по-видимому, только отойдя от шока, что Гарри слушает и вникает в их перепалку. — Прости, мой мальчик.
Гарри фыркнул и посмотрел на него. Том вскинул брови:
— Если ты ждешь извинений, то знай, ты его не получишь.
— Вау, — сказал Гарри. — Как очаровательно. — Конечно, во взгляде мальчика присутствовала тень волнения на общем фоне усталости, но это было ожидаемо. Гриффиндорец снова посмотрел на Дамблдора, и Том удержался, чтобы не сжать его колено сильнее.
Очень хотелось.
— Гермиона сказала, что Вы заклинанием заставили дементоров уйти с поля. Оно ведь Патронус называется, верно?
— Очень хорошо, Гарри. Это продвинутая магия, — начал Дамблдор. Гарри махнул рукой, будто отказываясь от незаслуженной похвалы, но Том с некотором раздражением подметил, что мальчишка становился бодрее.
Он уже знал, что Гарри поддавался соблазну похвалы, но его все равно раздражало, что мальчик пытается угодить кому-то еще. Особенно, когда этот «кто-то» — Альбус Дамблдор.
— Не могли бы Вы меня научить? — настаивал Гарри на своей первоначальной затее.
Он не был удивлен этой просьбе, он все равно ожидал ее, и единственным утешением было то, что Гарри сначала попросил его, прежде чем обратиться к светлой стороне.
Но от этого закололо внутри, потому что ему не был подвластен Патронус. Он сохранял безучастное выражение лица.
— Конечно, — дружелюбно сказал Дамблдор. — Я знаю, Ремус, хотя правильней будет сказать профессор Люпин, тоже будет рад помочь тебе. Знаешь, они с твоим отцом были хорошими друзьями.
Он практически почувствовал, как при этих словах оживился Гарри. Ему захотелось разнести что-нибудь заклинанием.
Что касается очевидной проницательности мальчика к их борьбе за власть, он, кажется, забыл про них, как это ни раздражало.
У Тома было много преимуществ, он знал это, но…
Он не владел Светлой магией. И хотя он и мог удовлетворить некоторые потребности Гарри в любви и семье, он не мог так же легко сравниться с его семейной историей и их уверенной позиции как светлых магов.
Он увидел в голубых глазах раздражающий блеск.
— Я этого не знал, — сказал Гарри. — Он не говорил мне. — Мальчик задумался на мгновение, потом улыбнулся: — Спасибо, сэр.
— Без проблем, мой мальчик.
Союз с дементорами должен был решить его проблемы, а не прибавить ему их!
Ему нужно как-то восстановить прежний баланс.
Проиграть не вариант, неважно, чего это будет ему стоить.
***
Гарри проснулся один в тишине больничного крыла: мадам Помфри настояла на наблюдении за его состоянием.
Вернее, он должен был проснуться один. Он слышал шорохи, тихие шаги во тьме. Он неподвижно лежал под одеялом, медленно протянул руку к палочке.
Что если слизеринцы или кто-либо еще, считавший, что он примкнувшее-к-темной-стороне-исчадие-ада, решили напасть на него, пока он беззащитен во сне?
Наверное, он слишком много времени проводит с Томом. Он снова вслушался, дыша глубоко и размеренно, будто все еще спал.
Нет, это точно шаги. Он, зажмурившись, приготовился, попытался обдумать, как лучше поступить. Атаковать, дать знать, что он тут и не спит. Лежать смирно, рискуя, что они выстрелят с расстояния.
Шаги послышались уже в его части крыла, и Гарри без колебаний попытался напасть первым.
В следующую секунду ладонь накрыла его рот, не давая прочитать заклинание или закричать, а другой рукой его тело придавили, когда он попытался освободиться.
В свете луны он выцепил взглядом лохматые темные волосы и блестящие глаза, отчего-то казавшиеся знакомыми.
В ухо прошептали: «Я всего лишь хочу поговорить с тобой. Меня зовут Сириус Блэк, я твой крестный отец, и я очень уверен, что ты захочешь послушать меня всего одну минутку».
Гарри широко распахнул глаза.
