***
— Гарри, чем могу помочь тебе? Люпин выглядел удивленным, когда заметил Гарри, топчущегося у него за дверью. Он вернулся в подземелья, вместо того чтобы искать Петтигрю — или, по крайней мере, точку Петтигрю — на карте, и от этого во рту был неприятный привкус. Возможно, это было просто пятнышко. Возможно, что нет. Но Сириус сказал, что Петтигрю принимал форму крысы. Крыса без пальца на задней лапе, и Гарри мог только кусать локти, что не замечал этого раньше. Коросту, в самый неподходящий момент, нигде не было видно: Живоглот терроризировал ее уже весь год. После возвращения в гриффиндорскую гостиную, он провел всю ночь, просматривая альбом, который дал ему Хагрид; разглядывал каждую фотографию, подмечая, насколько Сириус отличался тогда и сейчас. — Дамблдор сказал, что Вы могли бы помочь мне с Патронусом… после произошедшего на поле… — объяснил он. Выражение лица Люпина прояснилось, и он улыбнулся. Устало улыбнулся, но тем не менее. — С радостью, но мне нужно некоторое время, чтобы все подготовить к урокам. Гарри кивнул в предвкушении. — Тогда, может, после Рождества? — предложил он. Он искренне не был уверен, сможет ли физически успевать заниматься еще и Патронусом до Рождества, учитывая все его другие уроки и попытки Вуда убить его на тренировках по квиддичу. Особенно после последнего матча. — Тогда после Рождества, — согласился Люпин. Гарри колебался, и Люпин, должно быть, заметил это по его выражению лица. — Что такое? — Вы были друзьями с моим отцом, не так ли? Дамблдор упоминал это, — сказал он. Лицо Люпина, кажется, окончательно смягчилось, хоть и по-прежнему выглядело изнуренным и осунувшимся. — Да. Да, я… Джеймс был… он был одним из моих лучших друзей фактически. Я и твою мать знал. Невероятно добрая женщина, Лили… Гарри облизнул губы. — Вы и Сириуса Блэка знали, не так ли? Люпин выглядел озадаченным мгновение. — Почему ты это спрашиваешь? — Просто… я имею в виду, я просто знаю, что они тоже были друзьями в Хогвартсе. Он и мой отец. Лицо мужчины расслабилось. — Да, я знал его, — коротко сказал он. — Или, по крайней мере, я так думал. — А Питер Петтигрю, — настаивал Гарри, делая шаг навстречу. На секунду Люпин снова выглядел настороженным, потом опустил голову и вздохнул. — Да, и Питера тоже. Нас было четверо: твой отец, Блэк, Питер и я, — губы мужчины изогнулись в грустной улыбке, но потом она, кажется, исчезла так же быстро, как и появилась. Гарри сел напротив стола Люпина, в полном восторге. — Какими они были? — спросил он. Следующие десять минут он провел, слушая истории, об их розыгрышах и о том, как его отец всегда пытался впечатлить его мать, но как они не ладили вплоть до седьмого курса, когда она признала, что его отец совсем уж пал духом. О том, какой доброй была его мать, какой была талантливой волшебницей, дружившей со всеми. Это было… здорово — слушать о них, узнавать что-то, однако он невольно подметил, как старательно Ремус избегал упоминания Сириуса или Петтигрю. Но, может быть, его беспокоило не только это. — Раз Вы были так близки с моим отцом… почему мы никогда прежде не встречались? Люпин застыл. Душа Гарри ушла в пятки, он сжал кулаки на коленях. Люпин внезапно показался ему куда старше и уставшее, чем когда-либо. — Вокруг твоего дома были кровные чары, и Дамблдор посчитал, что будет лучше дать тебе обычное детство. Вдали от магического мира и всего произошедшего. Пожирателей Смерти все еще ловили, это было небезопасно. — Вы даже никогда не навещали меня, — сказала Гарри слегка хриплым голосом. — Вы не представились, и когда я стал частью Магического мира. Вы могли написать мне письмо, что угодно! Что-то поменялось в лице Ремуса. — Я писал тебе. Но никогда не получал ответа. Гарри уставился на него, внутри все сжалось. — Вы… Вы писали мне? Я никогда не получал писем. — Он отчаянно хотел верить, что Люпин говорил правду, и он точно мог поверить, что раз письма приходили из Магического мира, Дурсли сделали бы все, чтобы он не получил их, но… Они смотрели друг на друга. — Мистер Реддл, — Люпин, очевидно, теперь тщательно подбирал слова, — предположил, что… ситуация с твоим детством может быть не… идеальной, учитывая, что твои родственники летом не сильно беспокоились о тебе. В этот раз застыл уже Гарри. Выражение его лица стало смущенным, спокойным, и он мог бы и ударил бы Тома, будь он здесь. — Том почему-то предвзято относится к магглам, — он едва улыбнулся, сердце гулко стучало в груди. — Если бы что-то было не так, Дамблдор не позволил бы мне к ним вернуться, не так ли? Он не знал, что заставило его сказать это, но… он не мог говорить на эту тему. Какая разница, если она вообще есть? Потому что Дамблдор отправлял его обратно, как и отправлял Тома в приют, несмотря на то, что знал, что Том очень хотел остаться в Хогвартсе на каникулы. Он заметил, как лицо Люпина слегка расслабилось. Он верил Дамблдору. Все, кажется, доверяли словам и объяснениям Дамблдора больше, чем его собственным. Это всегда было так, и взрослым бесполезно было это объяснять. — Нет, — пробормотал Люпин, смотря на него. — Не думаю, что позволил бы… В горле стоял ком. Определенно, время сменить тему. — Петтигрю, он же сейчас мертв, да? Взгляд Люпина стал только проницательнее. — Да. — Но никакого суда не было, для Блэка? Почему? — Я… в то время все было… это было очевидно, что Блэк… никто бы не смог подумать, что… основания были… к чему ты клонишь, Гарри? — Мне просто интересно, профессор, — ответил Гарри. — Он предал моих отца и мать Волан-де-Морту. Я хочу знать, каким он был, почему поступил так. Почему люди думают, что это был он? — Чтобы спрятать твоих родителей, использовали заклинание, — голос Люпина звучал озадаченно, — для него нужен был Хранитель Тайны… — И Блэк был этим самым Хранителем? Люпин кивнул. Гарри облизнул губы. — Тогда почему Волан-де-Морту понадобился год на это? Наверняка Блэк рассказал бы ему сразу, будь он Пожирателем Смерти. — Гарри, с чего ты взял все это? — спросил Люпин, вставая. — Если ты что-то знаешь… Гарри тоже встал. — Полагаю, я просто пытаюсь понять, почему кто-либо может сдать своего лучшего друга. В этом нет смысла. Выражение лица Ремуса расслабилось, но не до конца. — В предательстве никогда нет смысла. Если бы оно было не от тех, от кого мы меньше всего этого ожидаем, это не было бы предательством с самого начала, — тихо сказал мужчина. — Хотел бы я иметь больше ответов на твои вопросы, Гарри. Гарри выдавил улыбку. — Все в порядке. Спасибо, что рассказали мне о маме и папе. — В любое время, — Люпин дружелюбно улыбнулся в ответ. — Заходи в любое время.***
Крестражи не должны доставлять столько неприятностей. Лорд Волан-де-Морт внимательно изучал события в Британии, с того самого момента, когда осознал, что может там происходить. Он никогда не думал, что все примет такие обороты. Конечно, в дневнике находилась большая часть его души, и он полностью понимал, что сможет использовать его как оружие при необходимости… но тут было что-то еще. Как Гарри Поттер. — Мой лорд, — Алекто упал перед ним на колени, его лицо было напряженно. — Я принес то, о чем Вы просили. Как же его это раздражало — так сильно зависеть от своих последователей, будучи неспособным сделать что-либо самостоятельно, несмотря на всю свою силу. Но скоро это изменится. Если его шестнадцатилетнее воплощение смогло найти тело и восстать, тогда он, при всем своем большем опыте и знаниях, тем более справится с этим. И тогда весь мир припадет к его ногам. Это лишь дело времени.***
— Как прошла твоя встреча со слизеринцами? — спросил Том. Он сидел в кабинете Тома, и, черт возьми, понятия не имел почему, когда у него было столько дел: он, вероятно, должен был практиковаться в окклюменции, заклинаниях, заняться домашней работой или просто уделить время своим друзьям. Но это было важно. Кроме того, несмотря на все свои недостатки, Том приложил значительные усилия, чтобы найти время в своем расписании поговорить с ним. Если они были неодинаково заняты, то тогда у Тома было даже больше дел, чем у Гарри. Не могли ли каникулы приближаться побыстрее, а то они оба уже выглядели обессиленными. Но Гарри не мог пока что позволить себе расслабиться и все же отдохнуть, но, по крайней мере, он чувствовал удовлетворение, оттого что становился сильнее каждый день. — Она прошла… хорошо, — ответил он. — Я имею в виду, возможно, могло быть и лучше, но учитывая ситуацию… — Я рад слышать это, — сказал Том, едва улыбнувшись. — Я уверен, что ты справился просто замечательно. Жаль, что я пропустил это. Он мог только представить, насколько Наследник Слизерина был бы доволен, что он заводит друзей среди потенциально темных волшебников. Но все же, хоть он и был уверен в своей манипуляции, он мог расслабиться, сидя здесь. Это было пустой тратой времени, или, по-видимому, самой пустой, какую каждый из них получит в ближайшее время. Гордость Тома — это вещь такая же опасная, как приятная. — Ты узнал что-нибудь про Блэка? — спросил он. — Ты сказал, что поищешь. Том едва наклонил голову. — Еще нет. У меня есть группа, которая пытается его выследить, однако… не думаю, что свидание с моим любимым гриффиндорцем повредит, не так ли? Гарри надел улыбку и фыркнул. — Ага, что ж, держи меня в курсе, ладно? — он наклонился чуть ближе к парню, но встретил еще большую проницательность. Он заставил выражение своего лица оставаться спокойным, невинным. Заставил себя не отводить взгляда, хоть ему и казалось, что так все его мысли и чувства, подобно жидкости, передаются Тому. Том тянул время, когда ему в прошлый раз показалось, что Гарри уходит от вопросов, поэтому, наверное, ему стоило поработать над своими нервами, чтобы сделать их более крепкими. Он никогда еще не был так благодарен, что его ладони не потели от волнения. Но все же. — Подпишешь мне разрешение на поход в Хогсмид? — сменил он тему. — Я имею в виду, Дурсли этого не делали, а ты ближайший, кого я могу… ну, я не хочу говорить «родительское согласие», но… Черт возьми. Том все еще прожигал его взглядом — обычно опекунство или благодарность за то, как все сложилось, успокаивали Тома. По крайней мере, Гарри так думал, учитывая то, как Том повел себя в больничном крыле, когда Гарри делал все в угоду ему. Ему очень хотелось сглотнуть. — Я посмотрю, что могу сделать. Однако я сомневаюсь, что кто-то охотно отпустит тебя гулять вне безопасных стен замка, пока в округе ошивается Блэк, — пробормотал Том. Н-да, это было неудобно, учитывая то, насколько сильно он хотел поговорить с Сириусом. Он следил за Петтигрю по карте со вчерашнего дня, но он не мог делать этого постоянно, чтобы не вызывать подозрений. Он был уверен, что Том «одолжит» его карту, если узнает о ней. То же касается и мантии. — Спасибо. Это игра в гляделки, или ты никогда не моргаешь? — выпалил он. — Клянусь, ты похож на змею. Губы Тома изогнулись в чем-то, подозрительно напоминавшем веселье. — Люди часто моргают, когда нервничают. Ты нервничаешь, Гарри? Ох, это нехорошо. Может быть, он переоценил себя, когда подумал, что ему сойдет с рук вопрос про Сириуса. Он был наполовину уверен, что Том уже обо всем знал и просто играл с ним. — Есть серийный убийца, пытающийся убить меня и закончить дело, которое он начал, когда сдал моих родителей и их зверски убили, — фыркнул он. — Это не нервы, это самосохранение. Том наконец моргнул. — Как я уже сказал, я сделаю что в моих силах, чтобы ты смог пойти с друзьями в Хогсмид. Будет жаль, если ты пропустишь это. Я уверен, можно что-то придумать, чтобы присматривать за тобой во время твоей прогулки. Я переговорю с нашим уважаемым Директором. — Спасибо, — снова сказал Гарри. — А как продвигаются твои уроки окклюменции? Гарри резко перевел взгляд обратно, сердце застучало. — Ты знаешь о них? — Ты будешь удивлен, как много я знаю, малыш. Интересно, Том хотел, чтобы это звучало как угроза, или просто он страдает от угрызений совести, думая так. Он прочистил горло. — То есть, если я все же пойду в Хогсмид, означает ли это, что у меня будет выходной от Беллы? Том выглядел так, будто с трудом удержался, чтобы не закатить глаза.***
В то время как… было интересно наблюдать, как улучшаются навыки Гарри в манипуляции, наряду с вытекающими отсюда осведомленности о нем самом и о его окружении… Том не был уверен, должен ли его повеселить тот факт, что Гарри, кажется, пытался манипулировать им. В начале лета, Гарри был во многом как открытая книга. Теперь все было чуточку сложнее. Линии между их манипуляциями и правдой, изрезанные недосказанностями и ложью, становились все размытее. Искаженнее. Сложно было сказать, как много из реакций Гарри были искренними и как много мальчишка играл ролей в их развивающихся отношениях, чтобы получить желаемое. Однако же, он едва ли мог видеть угрозу для себя в такой эмоциональной нечестности, когда, как ни крути, Гарри просто начал повторять то, что делал он сам. Подражал его поведению, использовал его уловки против него же — произвольно или нет. Это было восхитительно. Восхитительно, но следует все же быть осторожным с этим. Он не позволит какому-то тринадцатилетнему мальчишке играть с собой, и было очевидно, к тому же, что Гарри что-то скрывал. Но, может быть, это была проверка, что же его гриффиндорец будет делать со всем этим. Когда довольно знакомая черная собака встретилась с Гарри в Хогсмиде, он был более чем готов. Вероятно, нужно было напомнить всем, с кем они имели дело, и о последствиях подобных попыток обмануть Темного лорда.