Solace in Shadows / Утешение в Тени

      Гарри неуверенно постучал в дверь Джинни.       С Рождества, после их неловкого разговора, Джинни стала его основным консультантом в делах, касавшихся Тома Реддла. Конечно, он мог попытаться поговорить о нем с Роном, или Гермионой, или Сириусом, но они не понимали его на самом деле.       Сириус слишком сильно беспокоился о нем, чтобы как-то особо помочь ему, а Рон и Гермиона не знали толком ничего о Томе. Гермиона пыталась. Но Джинни понимала.       Она знала, насколько очаровательным и притягательным Том мог быть, но также и знала, насколько жестоким он мог быть в то же время.       И после их еще более неловкого начала и того, как Гарри предложил помочь ей с пропущенной школьной программой, их можно было более или менее назвать друзьями. По крайней мере, Гарри так считал.       — Что случилось? — крикнула она.       Гарри открыл дверь, и она тут же выпрямилась на кровати.       — Гарри, — в ее голосе звучали нотки удивления.       — Если ты занята, — начал он.       — Нет, — сказала она, улыбнувшись, и жестом пригласила сесть. Ее комната была переполнена книгами, отчего походила скорее на комнату Гермионы, нежели на ту, что он видел в прошлый раз. Гарри машинально прошелся взглядом по потрепанным заголовкам: «Защищаемся от Темных Искусств», «Защита 101», «Тысяча порч и проклятий», «Искусство волшебной дуэли».       Она почти демонстративно подняла подбородок, когда он встретился с ней взглядом.       Он распахнул первую попавшуюся книгу в надежде найти на обложки отличительную метку библиотеки Хогвартса.       — Тебе следует почитать «Королевскую Битву», — сказал Гарри. — Мадам Пинс убьет тебя.       Джинни пожала плечами.       — Я думал, учителя разрешили тебе поступить на третий курс вместе с остальными, — добавил он после.       — Я и поступлю. Это не для школы. — Она коснулась пальцами обложки книги, но Гарри все понял и без окончания фразы. Он сел.       — Я вчера виделся с Томом, — сказал он.       Джинни на мгновение застыла, и Гарри заметил, как она сглотнула, прежде чем снова перевести взгляд на него.       — Орден знает?       Гарри помотал головой.       — Уверена, вы хорошо повеселились, — с иронией отметила Джинни. — Он подловил тебя в темном переулке?       Гарри издал смешок и широко улыбнулся, но его улыбка быстро исчезла.       Джинни рукой дотронулась до его колена, внимательно разглядывая его.       — Ты в порядке?       — Он хочет объединиться, — сказал Гарри, — до того, как начнется кровопролитие.       — Ты хочешь объединиться?       — Я не хочу кровопролития.       — Именно он и начинает кровопролитие.       Что ж, это было правдой. Том, по крайней мере, дал ясно понять, что не будет испытывать никаких угрызений совести, если все перерастет в полномасштабную войну, которой свойственны большие потери. Сопутствующий ущерб.       Гарри сглотнул, сжимая руки на коленях.       — Нет, если я приму перемирие.       Конечно, Том мог подстроить все так, чтобы Гарри был вынужден принять союз, чтобы предотвратить смерти людей, но это все равно означало, что жертв будет меньше, если они будут работать вместе. И Том знал Волан-де-Морта лучше, чем кто-либо.       Том предал его. Как он мог поверить, что тот не нарушит какой бы то ни было их союз или договор?       — Он сказал, зачем ему этот союз? — спросила Джинни. — Ради чего вы работаете?       — Как он сказал, ради лучшего мира. — Но при таком отсутствии конкретики это могло быть что угодно. Лучший мир у Тома вполне мог подразумевать полное истребление магглов, как это делают с насекомыми-паразитами.       Джинни вскинула бровь так, что идеально передала собственные метания Гарри, и он скривился.       — Не то чтобы я слишком предвзято отношусь к нему, — сказала она мгновение спустя, — но если он хочет объединения, это, скорее всего, приведет к тому, что ты будешь опустошен, а имя Мальчика, Который Выжил, присвоят Волан-де-Морту.       — У нас соглашение о том, что я серый.       — Ему необязательно нужно, чтобы ты был на темной стороне, чтобы люди так подумали.       Ну, это тоже могло быть правдой. К сожалению. Не было ничего, о чем бы он не подумал, когда увидел Тома, что могло бы сделать хуже. Гарри зарылся рукой в волосы и вздохнул. В очередной раз он на мгновение возненавидел себя за то, что скучал по временам, когда был узником Тома. Тогда все было намного проще, чем сейчас.       — Значит, битва насмерть, — пробормотал он. За исключением того факта, что он не мог драться насмерть с Томом в ближайшее время, да и кто знает, какие катастрофа и разрушение будут вызваны этим.       — Союз будет проблемой только в том случае, если я не буду держать все под контролем, — тихо сказал Гарри. — Если я смогу… Если я смогу, то можно будет спасти огромное количество людей. — Том и Волан-де-Морт вместе были худшей вещью, что он когда-либо видел за свою жизнь, включая дементоров. Он даже не хотел видеть, что они сделают с миром, работая вместе.       Но контролировать Тома, быть с ним наравне — это задача не из простых.       Дамблдор, кажется, верит, что он может с этим справиться.       — Ты не обязан драться один в этот раз, Гарри.       И, возможно, в этом и было все отличие.

***

      Шахматные фигуры быстро двигались по доске. На обдумывание хода требовалось не больше секунды: у них было как минимум наполовину одинаковое мышление и отточенная способность угадывать мысли оппонента.       Он играл за белых, Волан-де-Морт — за черных. Это было приятное времяпровождение, несмотря на их различные тактики в проведении более масштабных боев. Но в шахматах, по крайней мере, они могли прийти к чему-то общему.       — Вчера я виделся с Гарри, — Том прервал умиротворенную часовую тишину.       Пальцы Волан-де-Морта напряженно застыли на его королеве. Взгляд багровых глаз метнулся вверх, приковывая Тома к одному месту, и Волан-де-Морт завершил свой ход, съев его пешку.       — Полагаю, у тебя есть причины говорить мне об этом, если ты не намерен просто позлить меня очередной неудачей в поимке Поттера.       — Существует более одного вида тюрьмы, — напомнил Том. Но начал разговор он не ради этой темы: у него не было ни малейшего желания снова спорить с Волан-де-Мортом, когда было уже очевидно, что они никогда не придут к согласию. — Я предложил ему союз со мной.       — Он никогда бы не стал работать с нами, — сказал Волан-де-Морт.       — Поэтому я и не сказал «с нами».       Волан-де-Морт наклонил голову набок, внимательно вглядываясь в него. Пытаясь сложить кусочки его плана воедино.       — Если бы ты планировал предать меня и наше дело, мы бы сейчас это не обсуждали.       Том взял королеву Волан-де-Морта, пока он отвлекся, и улыбнулся.       — Я говорил тебе, — сказал он, — что все дело в публичной части отношений.       — А я говорил тебе, что не вижу никакого смысла волноваться о мнении общественности, — сказал Волан-де-Морт с неприкрытым презрением. — Они не понимают даже малой части того, насколько важно то, что мы делаем, они идиоты, не более. Они обратятся в пыль, а я продолжу жить.       — Нет смысла править миром, который обратился в пыль и мертв, — сказал Том, стараясь сохранять спокойствие в голосе. — Гарри хочет союз со мной, он знает меня. Я могу заставить его снова мне поверить. А Гарри хотят те, кто сейчас стоит против нас. Если он будет с нами, весь мир падет к твоим ногам куда быстрее и послушнее. И, конечно… — Том, не разрывая зрительный контакт, продвинул вперед свою королеву, — ты получишь свой крестраж в конце всего этого. Ты покажешь всему миру, что Мальчик, Который Выжил, твой, что даже он не может противостоять тебе. А если он будет сражаться с тобой и умрет, то для общества он станет мучеником, а ты только приблизишься на шаг к смерти. Не думай об этом как о компромиссе… Думай об этом как об игре. Иногда тебе нужно пожертвовать несколькими пешками, чтобы поймать короля.       — О, шах и мат.

***

      Он встретился с Томом за ужином спустя несколько дней, полных исследований. Он хотел выбраться из своей комнаты, какой бы безопасной она не была. Хотел напомнить себе, что все изменилось, что он больше не был заперт, что теперь у него была власть. Что все теперь не так просто, что бы он ни чувствовал из-за этого.       Ему по-прежнему казалось странным встречаться с Томом вообще, видеть его после нескольких месяцев тишины, после попыток разорвать с ним всю связь, даже несмотря на слова Тома о том, что он не собирался прощаться. Одну вещь он знал наверняка: сражаться с Волан-де-Мортом в одиночку он не хотел, а Том, хоть и не заслуживал его доверия, хотя бы доказал, что не хочет, чтобы он был мертв или заперт где-то до конца своих дней.       Если они когда-нибудь снова встретятся с Волан-де-Мортом, ему по-прежнему понадобится Том в союзниках.       Гарри рвано выдохнул и осмотрел жужжащую волнением улицу. Косой переулок день ото дня становился все серее и мрачнее. По вечерам на улице можно было встретить все меньше и меньше людей, родители прижимали к себе детей и не выпускали их из виду, воздух наполнился удушающим туманом страха.       Хуже все стало бы только в том случае, если бы Пожиратели Смерти начали патрулировать улицу.       — Как прошла неделя? — мило поинтересовался Том: они все еще обсуждали что-то незначительное.       — У тебя есть план, — сказал Гарри. — Насчет этого союза. Что за план?       Защитные чары по-прежнему заглушали их разговор, поэтому окружающий мир казался еще более пугающе отдаленным и тихим.       — Значит ли это, что ты согласен на союз?       — Я не хочу, чтобы люди пострадали, если у меня есть возможность спасти их, — Гарри взвешивал каждое слово, терпя ком в горле. — Ты знал это, когда предлагал мне союз. — Улыбка едва тронула губы Тома, и Гарри злобно уставился на него. — НО, — продолжил он, — я имел в виду именно то, что сказал: мы должны быть равны. Если у нас будет союз. Я не собираюсь быть твоей марионеткой.       — Из тебя все равно никогда не было хорошей марионетки.       Гарри фыркнул.       — Тебе нужно начать давать интервью, влиять на мнение общественности, делать первый шаг, а не позволять навязывать тебе ту точку зрения, которая нужна людям в данный момент, — сказал Том.       — Полагаю, ты хочешь услышать от меня какое-то конкретное мнение.       Том не дернулся от такого предположения, лишь слегка приподнял бровь.       — Очевидно, я не предлагаю тебе говорить то, что ты не собираешься поддерживать, но если ты хочешь предотвратить кровопролитие, то я не рекомендовал бы еще сильнее разделять страну. Если ты воодушевишь людей сражаться, они будут сражаться. Не делай этого.       Гарри сощурился.       — Это Волан-де-Морт тут сражается и нападает на людей! — выплюнул он. — Или ты уже забыл нападение на станцию? Но подумай, эти дети ведь заслужили это, да? Мы должны просто сидеть сложа руки и принять это! — Гарри замотал головой, его щеки вспыхнули, кулаки сжались. — Если ты хочешь союза со мной, то разберись с ним. Это не обсуждается.       Он вдохнул, успокаиваясь, и продолжил:       — Я не прошу отрекаться от него, — сказал Гарри. Конечно, ему бы этого хотелось, но Том, черт возьми, ясно дал ему понять, кому он верен. — Я прошу тебя контролировать его. Остановить его от убийств и дальнейших атак, ты способен на это? Потому что если нет, то я не знаю, зачем мне вообще нужен союз с тобой.       Том мгновение молчал.       — Он напал на станцию, потому что он хотел поймать тебя, а не потому что у него был личный интерес к убийству детей. Я не могу полностью контролировать его действия… — Том поднял вверх руку, чтобы Гарри его не перебил. — Но я могу организовать вашу встречу и гарантировать, что никакого вреда или заключения для тебя не будет, если ты захочешь иметь с ним дело. Я полагаю, что ты захочешь. И полагаю, что лучше сделать это публично.       Сердце Гарри заколотилось от этих слов: с одним только Томом было достаточно сложно совладать, и он был бы рад не пересекаться с Волан-де-Мортом до конца своих дней. Тем более публично, перед сворой репортеров, которые еще шесть месяцев назад называли его Наследником Слизерина! Его отношения с Томом тоже всегда были лучше, когда они оставались наедине. Он облизнул губы.       — Ты действительно думаешь, что Волан-де-Морт станет слушать? — спросил он.       — Волан-де-Морт сделает все, что посчитает необходимым для достижения своих целей, — спокойно проговорил Том, смотря ему в глаза. — Неважно, придется ему разорвать на части мир, неважно, будут ли кровопролития, неважно, что думают о нем люди. Он уничтожит любую преграду, и у него очень мало терпимости и терпения для компромисса. Но… если речь идет о тебе, он согласится на встречу. И если ты даешь ему реальный альтернативный способ получить то, что он хочет, без насилия, он выслушает.       Гарри сглотнул, холодок пробежал по его спине. Потому что это звучало не как союз с целью предотвращения кровопролития, а скорее как признание поражения Волан-де-Морту, чтобы он не видел причин атаковать сдавшихся. Будто Гарри мог заставить всех сложить руки! Будто бы это стоило того, даже если он и сделал бы это. Уж лучше кровопролитие, чем мир с Волан-де-Мортом во главе.       — Я не потерплю его принципов о чистоте крови, — выплюнул он.       Если у Волан-де-Морта не было никакого желания идти на компромисс… битвы не избежать, не так ли?       Он, в замешательстве, но уверенный, посмотрел вниз: их тарелки уже принесли и расставили на столе. Он не потянулся за столовыми приборами.       — Волан-де-Морта заботит не только чистота крови, — сказал Том. — Его также всегда волнует и бессмертие.       Гарри снова поднял взгляд.       — Я говорю тебе: мы можем задержать его, Гарри, — сказал Том, — что выиграет нам время. Его связей гораздо больше, чем у меня: мои Пожиратели Смерти были созданы им, они знают его в лицо. Все, что я использовал, было его. Это была одна из многих причин, по которым я помог воскресить его, как бы тебе не хотелось слепо отрицать правильность моего решения. Лучше дьявол, которого ты знаешь, помнишь? У нас двоих больше влияния на самого Волан-де-Морта, чем на неизвестную силу.       — Так суть союза в этом, в том, чтобы взять под контроль Волан-де-Морта? — Гарри вскинул бровь.       — Много в чем, — сказал Том. — Думай об этом как о вопросе публичных отношений. — Том наклонился к нему. — Тебе не нравится Волан-де-Морт, я полностью осведомлен об этом. Много кому он не нравится, и именно поэтому мы на грани войны. Однако, если ты публично предложишь ему более мирное решение и договоришься о пути с меньшим количеством вреда, если предложишь защиту тем, кто еще не определился со стороной, или, более того, тем, кто разочаровался в экстремизме Волан-де-Морта… мы можем быстро заработать поддержку. Мы можем предложить безопасность, компромисс. Необоснованность его действий, если на то пошло, делает нас в глазах общества лучше. Это делает нас более убедительным решением.       Гарри уставился на Тома, пытаясь переварить все это.       Том снова улыбнулся ему, его глаза заблестели.       — Мальчик, Который Выжил, — это невероятно убедительный рассказ, Гарри. Люди любят рассказы, в которых побеждает более слабый противник. Люди любят героев. Войны выигрываются историями, теми, на чьей стороне больше союзников до начала битвы. У Волан-де-Морта тоже была очень убедительная история. Чувство гордости за то, что мы маги. Жизнь без страха. Думаю, эти идеи и ты поддерживаешь, да?       — Что означает, что никто не обязан поддерживать именно Волан-де-Морта, — сказал Гарри.       — Что означает, что люди встанут на нашу сторону. На серую. А когда у Волан-де-Морта больше не будет власти над Темной стороной, тогда да. — Улыбка Тома превратилась в ухмылку. — Тогда я смогу контролировать его. Никакого кровопролития, никаких больше атак, если на нас не нападут первыми. Все так, как я тебе и обещал. Итак, ты в деле?       Голова Гарри кружилась, переполненная планами.       — Я в деле.