Бомж, компас и бокал мохито

      Медленно оборачиваюсь ко входу на второй оборот ключа. Джек Воробей спрыгивает с подоконника и прячется за моей спиной. Бросаюсь к дверям, сметая всё на своём пути, роняю Перса на столик, звенит стекло. Третий оборот. Радуюсь, что джинсы уже на мне.       Эйден, счастье моё зеленоглазое, как заправский грабитель, неслышно проникает в квартиру, тщательно смотрит под ноги, чтобы не раздавить Перса. Не успевает поднять голову, как я подлетаю и закрываю ему глаза. Чмокаю в щёку. Улыбается слегка растерянно. В руках куча пакетов. Не даю и слова сказать.       — У меня для тебя сюрприз.       «Сюрприз» в это время заинтересованно наблюдает за нами из-за занавесей одним глазом, другим — следит за обиженным котом. Увожу Эйдена в спальню, он краем глаза подмечает что-то: надеюсь, беспорядок, а не пирата. Закрываю дверь. Можно выдохнуть.       Ласково спрашиваю:       — Что ты здесь делаешь?       Эйден ставит покупки на пол и обнимает за талию. Ох уж эта его хитрая улыбка — не такая обезоруживающая, как у Воробья.       — В прошлом году ты сказала, что сломала ногу, а потом сюрпризом заявилась ко мне в Сиэтл. Я думал, в этот раз история повторяется, и решил нанести упреждающий удар. С годовщиной, мисс Саманта! — Чёрт, серьёзно?! Виновато кошу глаза: вот, почему в квартире хаос — это я вчера к сегодня готовилась. Очевидно, зря. Он протягивает мне один из пакетов. Заинтригованно заглядываю: паста, овощи, упаковка бумажных полотенец, бутылка мартини, наполнитель для лотка. По всем признакам начальная ступень романтического ужина. Пока Эйден целует меня, в голове миниатюрная копия Моргана Фримана репетирует объяснение. — Так, а твой сюрприз?       Указываю взглядом на дверь.       — Он там. Только, — почёсываю затылок, — не знаю, как тебе его преподнести…       В этот момент «сюрприз» являет себя сам, бревном падая в открывшуюся дверь. Эйден отскакивает в сторону, Воробей, — поначалу запутавшись в кушаке, — вытаскивает пистолет, даже не пытаясь встать.       — Ты что?! — вскрикиваю и отчаянно машу головой: на Эйдена смотрит дуло пистолета, но стреляет пират искрами из глаз. — Это мой парень!       Кэп беззвучно ахает, медленно опускает оружие.       — Другое дело, — Джек рывком поднимается и одобрительно кивает, — а то я уж подумал, что тебе никто не прислуживает, дорогая.       Удерживаюсь от смешка.       — Нет, это мой парень, в смысле, мой возлюбленный, а не раб. — Джек Воробей изучает Эйдена быстрым взглядом, кривится и передёргивает плечами. Так и слышу: «И эта туда же». — Ты что, подслушивал?       У пирата на лице искреннее недоумение и чрезмерный отпечаток невиновности. Разводит руками.       — Что за вздор! — Оскорблённо надувшись, капитан Воробей церемонно направляется к дивану.       Выдыхаю, оборачиваюсь к любимым зелёным глазам. Они такие огромные, что можно в ювелирном салоне подменить чистейшие изумруды.       — Вижу, я зря спешил… — ещё ни разу не моргнув, выдавливает Эйден. — Либо это очень крутой косплей, либо розыгрыш… — Смотрит на меня. — Это что, Депп?!       Мысленно пытаюсь сообразить, какой ответ его больше устроит. Морган Фриман никак не подберёт достойное разъяснение, приходится взять Эйдена за руку и с максимальной серьёзностью, изо всех сил игнорируя подступающий восторженный писк, произнести:       — Нет, это капитан Джек Воробей. — Зелёные глаза движутся из стороны в сторону: Джек прохаживается за диваном, деловито постукивая по спинке. Повторяю, будто ожидая, что Эйден вместе со мной пустится в дикарский танец: — Это Джек Воробей! Реальный! Настоящий! Самый-самый! — Чуть не добавляю: «Можно мы его оставим?».       Эйден отрешённо кивает, недоверчиво кривится: он больший реалист, чем я. Да и о Джеке Воробье никогда не мечтал.       — Он тырит твои медали.       Круто оборачиваюсь. Джек понимает, что его спалили. Медали со звоном грохают на паркет. Из-под кресла вылетает перепуганный Перс, а пират шарахается в сторону и шипит — будто вместо него.       — Капитан. Капитан? — Бросает на меня свой сверкающий ромом взгляд, мигом натягивает улыбку. — Они не настоящие. — Пират фыркает и вытаскивает из кармана одну, золотую, пробует на зуб, затем разочарованно швыряет на стол.       — А как он?.. — начинает Эйден и боится закончить по той же причине, что и я недавно: неохота в психушку сдаваться.       Пожимаю плечами.       — У него компас сломался.       Джек как раз сгребает запчасти от него на столик и заваливается на диван с триумфальным видом. Радуюсь, что в порту нет «Жемчужины», иначе диван уже бы спёрли. Усаживаю Эйдена в кресло, шустро распихиваю покупки по не своим местам. Тем временем моя нервная растерянность переселяется во вновь прибывшего. Воробей по-хозяйски закидывает ноги на подушку, целится в кота и, запрокинув голову, обращается к Эйдену:       — Ну, приятель, и как тебе с ведьмой живётся? — Ещё немного и начнёт сочувственно хлопать бедного моего кавалера по плечу. И улыбочка такая, мол, давай, друг, доверься, мужская солидарность, смекаешь?       Эйден растерянно оборачивается ко мне.       — Это комплимент. — Он пока говорить не может, только моргает изредка. Видимо, всё ещё надеется, что, если сделать это правильно, Джек исчезнет. Подхожу, привычным движением поправляю его взбившуюся чёлку, усаживаюсь рядом на подлокотник. — Кстати, кэп! — Воробей довольно лыбится. — Эйден шарит во всяких механизмах, может, и компас твой починит?       Пират заинтересованно принимает сидячее положение.       — Ммм, так ты изобретатель? — В голосе даже слышится доля уважения. Надеюсь, капитан по привычке не подсчитывает, за сколько «изобретателя» продать можно, в случае чего.       — Океанолог вообще-то, — с гордостью отвечаю.       Воробей многозначительно кивает, заинтересовывается ещё больше.       — Океаны изучаешь, значит? — Слегка прищуривается. — Занятно.       — Пре… имущественно… фауну. — Ммм, наш малыш заговорил! Эйдену вроде самому не верится, что он ведёт диалог с ожившим персонажем фильма. Его взгляд хоть и старается быть натужно равнодушным, буквально прожигает пирата ошарашенным любопытством. Джек же, наоборот, расслабленно почёсывает бородку и с интересом изучает рисунок на потолочных плитках.       — А не знаешь ли ты, приятель, — заговаривает как бы за между прочим, — что-нибудь про дельту Грин-Рока? Всякое говорят, но раз ты учёный муж, может, просветишь, а?       Я выдавливаю злодейское «Хе» и опережаю Эйдена:       — А какая нам от этого выгода?       Моська Воробья принимает настолько оскорблённое выражение, что я с трудом удерживаюсь от желания самой заплатить капитану за то, что он послушает нужное ему объяснение. Затем вмиг ярко-карие глаза вспыхивают дерзкими искрами, а к моим губам просится торжествующая улыбочка.       Глядя на меня, Джек обращается всё-таки к Эйдену:       — Дам тебе совет, приятель, даже если она, — беззастенчиво тыкает в меня пальцем, — прелестная ведьма, — часто качает головой, — держи её в узде, проблем будет меньше.       В ответ только высокомерно посмеиваюсь и смело сгребаю запчасти от компаса: тут главное выдержать экспертный вид, копаясь в том, в чём не разбираешься от слова «вообще».       — Спасибо, — кивает Эйден, а я с наслаждением ловлю в его голосе нотки иронии. — И всё-таки, как ты сюда… к нам попал? — Каждое слово произносит так осторожно, будто они имеют вес, и, если неверно грохнутся на пол, всё взлетит на воздух.       Тайно кошу глаза на Джека. Кэп принимает вид философа, что мыслит над неразрешимой проблемой человеческого бытия, долго смотрит на меня, затем на Эйдена, размышляет, ищет взглядом Перса на всякий случай и только после неспешно подаётся вперёд, намереваясь рассказать нечто такое, чего недостойны больше ничьи посторонние уши.       — Я прибыл в Бостон, чтобы отыскать… кое-что. Для этого надо было наведаться на тот бриг. Пришлось ждать благоприятного момента. Однако в мои планы вмешался дотошный лейтенант, который был настолько любезен, что познакомил меня со здешними подземельями. Конечно же, я сбежал, это было нетрудно, но эти красномундирные растяпы умудрились сломать компас. Я добрался до брига и пытался его починить, а потом, — разводит руками, — проснулся с ней. — Молнией метаю в него красноречивый взгляд. Кэп дёргает бровью и спешно добавляет: — Вернее, от её крика. Очень громкого крика. До сих пор в ушах звенит… — Для верности постукивает пальцами по ушам и болезненно кривится.       Эйден благополучно пропускает мимо пикантный момент и удивлённо качает головой.       — Как такое вообще возможно?       — Ты же у нас тут человек науки, — парирует Воробей, а затем я его прерываю на вдохе и демонстрирую обратную сторону шкалы компаса.       — Тут вроде надпись. — Кэп резко подаётся вперёд. — Эт сан-г-вис…       Пират вырывает из моих рук запчасти с такой скоростью, будто я вот-вот могу дать дёру. Фыркаю в ответ. Джек подносит шкалу к самому носу, щурится, беззвучно шевелит губами, потом слегка отклоняется и изрекает с хмурым видом многозначительное: «Хм».       Позёр бесстыжий! Так и ждёт, что нас затянет в поле его драматичной интригующей паузы, что начнём выпытывать, что же там такого, а потом, после долгих уговоров, Великий всё же снизойдёт до нас. Беда в том, что, правда, очень хочется знать, настолько сильно, насколько не хочется угождать пиратскому эго. Воробей задумчиво почёсывает правый край уса, и вид у него при этом совсем не такой, как в тот момент, когда он обмахивал меня пипидастром. На этого Воробья залюбуешься, даже сидя на коленях любимого человека. Ему хоть и охота дать затрещину за тонкое издевательство, но прежде придётся спросить разрешения.       — Похоже, — вдруг громко шепчет Эйден на ухо, — там что-то важное, но загадочное.       Кошусь на него с удивлённой благодарностью, кусаю губу, чтобы не спалить своё довольство случайной улыбкой. Кэп театрально вскидывает подбородок, взгляд его медленно перемещается на нас. Левая бровь принимает недоверчивый изгиб, правой ногой Джек угрожающе машет осмелевшему Персу.       — Кто из вас знает латынь? — будничным тоном осведомляется Воробей с ухмылочкой, будто заранее ответ известен. Мы синхронно пожимаем плечами, а пират закатывает глаза. — Здесь сказано: «Кровь от крови».       — Что-то из Библии… — заинтересованно звучит Эйден.       — Вряд ли, — вытягивая шею в надежде лично увидеть надпись, оспариваю я, — компас магический же. Сомневаюсь, что те, кто его мастерил… Кстати, а кто его сделал?       Джек руками разводит:       — А мне почём знать.       Строю скептичную гримасу:       — А кто построил «Жемчужину»?       Воробей предупреждающе сужает глаза в подозрительном прищуре.       — Любопытство похвально, но…       — Ты не знаешь, да? — обрываю я с невинной улыбкой.       Кэп едва заметно скисает, но мгновенно отвечает:       — Нет… в смысле да. — Мы с Эйденом обмениваемся многозначительными взглядами. Пират прячет запчасть от компаса где-то в недрах сюртука, обводит глазами комнату и, неопределённо махнув рукой, заявляет: — В любом случае мне бы хотелось поскорее вернуться к себе, в свой мир или реальность, — закатывает глаза, — не суть важно, и я буду благодарен, если кто-то из вас подскажет, как это сделать.       Янтарь в его глазах сверкает всё ярче и всё заискивающе, а у меня беззвучно отъезжает челюсть с тем, как внутри поднимается кипящее — и совершенно новое — желание почесать кулаки от чувства вселенской несправедливости.       — Зачем? — выдавливаю с высокими нотками обиды в голосе. Эйден слегка сжимает моё плечо. — Зачем возвращаться?       — А это разве не очевидно? — удивляется Джек таким тоном, будто мы говорим об основах арифметики. Поджимаю губы и требовательно двигаю бровями. — Ваш мир, дорогуша… — Он на секунду в задумчивости прикладывает палец к подбородку: — Тесный.       — Да ты его даже не видел! — вспыхиваю я и следом едва не падаю с кресла. Поднимаюсь и вскидываю руки, игнорируя красноречивый взгляд Эйдена. — Он огромен!       — Я не говорил, что он мал, — спокойно поправляет капитан.       — Да здесь столько всего интересного! Я думаю…       Джек скептично изгибает бровь.       — Например?       — Ну… я… эм… — Взгляд отчаянно носится по комнате в поисках подмоги, натыкается на Эйдена, а тот только приподнимает плечо, мол, я ещё в достаточном рассудке, чтобы не вступать в пространные споры с ожившими персонажами. — Самолёты! — триумфально прихлопываю в ладоши. — Ты когда-нибудь летал?       — Хм, несколько раз… — кивает Воробей, потом принимается загибать пальцы: — На Тортуге, в Порт-Ройале, на острове Креста, с того обрыва… А! Ещё в Пенной бухте… И…       — Нет-нет-нет, — машу руками, растягивая злодейскую улыбку, — не сверху вниз с болезненным приземлением. А как птица! Ну… почти… В тысячах миль над землёй!       Пират звучно фыркает.       — Вот уж нет, премного благодарю! — Меня лихорадит так, будто своим равнодушным отношением к миру будущего, которое относительно в своей реальности, Джек Воробей оскорбил мою собственную честь. И бессовестный котяра ловит эту перемену отменным печёночным чувством и, поднявшись, принимается спокойно рассуждать, гипнотизируя меня своим сладким взглядом: — Мисси, знаешь, почему я предпочитаю море? Там горизонт неуловим, и ты никогда не угадаешь наверняка, что ждёт за ним. А здесь и горизонта-то не видать. И, сдаётся мне, раз у вас есть время волшебные зеркала и рундуки мастерить, порядочных тайн тут не сыскать. Вместо кораблей — лодочки, вместо рома — не сочти за оскорбление, — подкисший сидр. И главное — здесь нет моей «Жемчужины», смекаешь? Так что я предпочту вернуться туда, где не буду персонажем, выдуманным на потеху праздной публики.       Во мне ещё достаточно гнева, чтобы испепелить Воробья взглядом, но где-то на задворках разума скребётся воображаемый Перс, намекая, что в словах этого подвыпившего философа есть доля истины. Театрально взмахивая руками, закатываю глаза, всем видом желая показать, что мне отныне совершенно наплевать и пираты из фэнтези-мира в моей квартире — тоже, рядовое дело. Но вместо нейтральных слов пробивается какое-то шипение.       Эйден берётся разрядить обстановку:       — Так, капитан Воробей… — Кажется, будто мысленно Эйден восклицает: «Господи, неужели я это всё-таки сказал?». А Джек лишь приподнимает подбородок, хоть сейчас бюст лепи на зависть потомкам. — Какой план?       Пират решительно поднимается, оценивающим взглядом обводит комнату и объявляет отрешённым тоном, уставившись в зеркало у гардеробной: «Раз последним местом моего пребывания в верном Бостоне был бриг, начну с него».       Я издаю громкий хлёсткий смешок, расправляю плечи и скрещиваю руки на груди. Чувствую на себе улыбающийся взгляд Эйдена — уж он то знает, что значит эта моя поза. Поднимаю глаза к потолку и нараспев замечаю:       — Как же хорошо, что спустя пару сотен лет ты всё равно знаешь, где искать… — Уровень злорадства зашкаливает. Так и тянет глянуть на смурнеющую пиратскую физиономию, приходится держаться изо всех сил, но Джек сметает весь мой самоконтроль словно бы невзначай брошенным: «Ага». — В смысле?! — едва ли не вскрикиваю. Попалась. В карих глазах дьяволята высекают искры коварства. Улыбочка под усами ироничная и бьющая точно в цель. Закатываю глаза, в который раз поражаясь, как этому рокеру от мира пиратства удаётся в любой ситуации вести себя как ни в чём не бывало. Эйден только руками разводит, мол, ну да, он тебя сделал. — Ты невыносим! — Джек довольно усмехается, потому что это, правда, звучит как комплимент.       — Так что за бриг? — уже практически будничным тоном интересуется Эйден.       — «Тюлень». — Надменно фыркаю с усмешкой, кэп тут же вопросительно изгибает бровь. — Что не так, цыпа?       Перебираю пальцами и подвожу глаза кверху.       — Так себе название, — в голосе полно ехидства, и я уже готова праздновать первую недопобеду, как слышу деловитое:       — Вообще-то, — Эйден слегка разводит руками, — в воде тюлени способны развивать скорость порядка шестнадцати миль в час.       Метаю в него испепеляющий взгляд.       — Ты же в курсе, что должен быть на моей стороне? — Джек Воробей заходится звонким смехом, наслаждаясь видом моей кислой физиономии, а Эйден только мило улыбается, что злиться на него не получается, хочется заобнимать до хруста рёбер. — Ну и ладно, — киваю решительно, настойчиво игнорирую спевшихся новоиспечённых соратников, — продолжайте издеваться над глупой девицей, а я пока залезу в Google и разузнаю про вашего скоростного моржа…       Церемониальной походкой направляюсь в спальню за смартфоном, чувствую на себе взгляды и это — чёрт возьми, приятно! Слышу пиратское: «А она не промах», и приходится отчаянно сдерживать прилив бурной и несколько неадекватной радости, всё-таки нервы ещё не оправились от одного шока. Закрываю дверь, и неумолимо накрывает: прыжком падаю на кровать и восторженно пищу в подушку, бью ногами по матрасу, пока в голове заезженной пластинкой вертится молитва: «Господи, пусть меня никто сейчас не будит! Ещё чуть-чуть!».       — Всё-таки ты не в себе, — бархатно звучит в спальне. Мигом подрываюсь на кровати и, хрустнув коленом, оборачиваюсь. Джек плавно закрывает дверь, улыбается одной стороной губ и, прикинув что-то, добавляет: — Немного. Что радует. — Его глаза вспыхивают, мигом гипнотизируют. Воробей медленно, по полшага движется ко мне, а я отползаю к спинке кровати. Побрякушки в его волосах позвякивают легко, едва слышно, как ветровые колокольчики. «И правда, не в себе». — Думаю, у нас с тобой много общего… — поёт так сладко, что сердце проваливается куда-то в печёнки, а из груди хочет вырваться рой искрящихся бабочек.       — У меня есть парень! — почти взвизгиваю, будто вместо этого должно быть: «Помогите! Убивают!».       Джек замирает с поднятой ногой.       — Он умеет стрелять? Хорошо фехтует?       — Был победителем конкурса по бросанию лассо… — Пират парирует задорным: «Ха-ха!» и продолжает путь уже смелее. — А вот я знаю приём, которым с одного удара можно убить человека, — выговариваю пулемётной очередью, а затем, подавшись вперёд, пародирую: — Смекаешь? — Он смекает, уважительно кивает и миролюбиво расставляет руки. Поднимаюсь, хватаю смартфон. — Что ты вообще здесь забыл?       — Хотел составить компанию. Ты вроде собралась куда-то залезть. Звучит как авантюра.       В его карих глазах сверкает коварство и пиратское лихачество, так что на миг проскальзывает мысль, а почему бы не залезть в Google в прямом смысле — всегда мечтала побывать в их штаб-квартире. Но приходится покачать головой:       — Нет, камрад, всё здесь, в волшебном зеркале. — Начинаю вводить поисковой запрос и попутно поясняю, ненавязчиво выпроваживая Джека из спальни: — Оно вроде как всё… ну очень много знает. Вообще в гавани куча судов побывала, одно Чаепитие чего стоит, и не факт, что про твоего морского коти… А нет, вот он. — Мы уже в гостиной, Перс на руках у Эйдена встречает нас недовольным взглядом, а вот у Эйдена в глазах ни тени подозрений. Неужто успокоительного глотнул? — Торговый бриг «Тюлень» находился на службе… бла-бла-бла… водоизмещение… бла-бла… Воу! Затонул в гавани 28 мая 1724 года…       — Забавно… — задумчиво протягивает капитан Воробей, почёсывая бородку. Мы втроём (даже Перс втянулся) посылаем ему красноречиво вопрошающие взгляды. Под его банданой мелькает едва заметная складка на лбу, затем Джек вскидывает голову со странной невидимой улыбкой. — Я был на «Тюлене» как раз-таки 28 мая…       — То есть ты его потопил?       — С чего бы это? — возмущается кэп. — Когда я покидал его, он был вполне себе цел… насколько позволяла совесть его капитана.       Вновь утыкаюсь в смартфон.       — Хм, тут больше ничего, сказано только, что часть уцелевших предметов с него хранится в морском музее.       — Значит, нам туда, — заявляет Джек.       — С чего бы это? — копирую его же фразу.       — Потому что, мисс Саманта, это единственная зацепка, что у меня есть… если, конечно, ты не владеешь предвидением или чем-то иным, что позволит мне…       Прерываю раздражённо:       — Да-да, ясно…       — А как же надпись на компасе? — вклинивается Эйден. — «Кровь от крови»?       — Предлагаешь, приятель, отыскать Библию и помолиться? — саркастично вопрошает капитан Воробей.       — Или потомка. — Оба оборачиваются ко мне. Развожу руками: — А что? Кровь от крови — это же типа как «сын отца своего», нет? У тебя были… есть… дети? Думаю, должны быть, уж с твоим-то образом жизни…       Джек открывает рот, долго-долго вдыхает, медленно прищуривается и выдаёт спокойным тоном, хотя складывается ощущение, что сказать он хотел нечто совершенно иное:       — Не задумывался о подобном, знаешь ли. — Строю недоверчивую гримасу и многозначительно киваю несколько раз. Джек встряхивает головой и упирает руки в бока. — Ну и, кто укажет мне путь в этот музей?       Оборачиваюсь к Эйдену, но он меня опережает, хотя раньше его слов говорит растерянный взгляд:       — Я без машины. — Мы оба в ту минуту представляем увлекательную поездку на автобусе или метро под руку с капитаном Джеком Воробьём, во время которой его в считанные секунды разорвут на сувениры и фоточки для Инстаграма, и в один голос заявляем: — Вызвать такси.       Беру это на себя, пока Эйден пытается уговорить Джека сменить пиратский наряд на что-то менее заметное, но тот открещивается и восклицает: «Ещё чего? Для какой это безопасности — она сказала, меня тут любят! Слишком? Как это «любят слишком»? Нет, пистолет нужен! Зарядить недолго, а если что, можно и по голове ударить, и, если не прекратишь свои глупые уговоры, я это продемонстрирую». Эйден бессильно разводит руками, а голос оператора службы такси вежливо спрашивает: «Детское кресло нужно?». Наблюдаю, как Эйден и Джек занимаются перетягиванием капитанской перевязи, и отвечаю: «Не-а».       Раз с ассимилированием Воробья ничего не вышло, я решаю слегка распылить его заметный образ и на несколько минут скрываюсь в гардеробной, а мужчины всё продолжают спор об оружии, и Эйден постепенно начинает одерживать победу. Когда, переодевшись, выхожу, мой зеленоглазый от неожиданности выпускает перевязь из рук, и Джек приземляется на пол капитанской точкой поиска приключений. Залихватски упираю руки в бока и поправляю шёлковую бандану.       — Говорила же, пригодится.       Эйден глядит на — стоит сказать, отменно сидящий на мне, — костюм пиратки, что сам же и подарил мне на день рождения три года назад, и только беззвучно водит челюстью.       — Шикарная маскировка, дорогая, — мгновенно подмечает Воробей, поднимаясь, — ты бы отлично смотрелась у нас! — Трудно понять, ирония в его словах или мастерски скрытое обольщение.       — Два фрика не так заметно, как один, — улыбаюсь я Эйдену, он медленно кивает. Пользуясь моментом, выдираю перевязь из рук Воробья и пихаю в рюкзак: — Будет под рукой, но никто не увидит оружия — у нас это, знаешь ли, не в почёте.       Собравшись с духом, покидаем квартиру. Открывшиеся двери лифта вводят бравого пирата в ступор.       — Ни за что! — заявляет таким тоном, будто через мгновение обратится в статую, которую ещё попробуй сдвинь. — Я был как-то в запертом гробу, и мне не очень-то понравилось, — окидывает кабину недоверчивым, слегка раздражённым взглядом. — О! — тыкает двумя указательными, — тут лестницу соорудили!       — Но…       — Я спущусь с ним, — успокаивает Эйден и выскакивает из лифта в последний момент.       Несколько секунд тишины проходят в лихорадочной попытке осознать, насколько реально происходящее, при условии, что я ещё в своём уме. Внизу мне приходится ждать их больше двух минут, беспокоюсь, нервно постукиваю каблуком смольных ботфортов, потом всё же решаю выдвинуться навстречу. В дверях на лестницу сталкиваюсь с соседкой снизу — слетает по ступенькам едва ли не кубарем, излишне растрёпанная для ежедневной пробежки, а после краткого обмена взглядами хихикает и убегает. Смотрю ей вслед, объявляются Эйден с Воробьём: у первого на лице такой шок, будто он мегалодона вживую увидел, а у пирата физиономия бесконечно довольная и со следами помады.       — Даже не спрашивай, — бросает Эйден, хватая меня под руку.       Таксисту всё равно на наши наряды, в Бостоне и не такое увидишь. Эйден садится вперёд, мы с Джеком сзади. Куда больше водителя удивляет конечный пункт поездки, но милый мой быстро находится, мол, да, у нас там тематическая вечеринка по случаю дня рождения директора. Едем быстро, Джек Воробей волчком вертится на месте, глазеет по сторонам с азартом попугайчика, что оказался среди сверкающей бижутерии. С улыбкой думаю, что наклейка «В машине дети» уж точно бы не помешала. Но вопросов капитан не задаёт, будто не желает узнать больше о новом мире — неужто боится, что захочется остаться?       На светофоре группа детишек замечает кумира поколения в окно, кто-то пытается сфотографировать, один подпрыгивает и восклицает: «Охренительный косплей!». Джек оборачивается ко мне, широко улыбается искренней довольной улыбкой, ослепляя золотым зубом и дезориентируя запахом изо рта, и показывает пальцем через плечо:       — А я им нравлюсь.       — И не только им, кэп, не только им.       К дверям Морского музея капитан Воробей бросается первым — своей неповторимой походкой, а внутри меня издыхает очередная адекватная сторона «Я».       — Послушай, мне стоит волноваться? — с доброй улыбкой спрашивает Эйден по дороге.       — Что?.. О чём… Боже, кот, ты же не серьёзно?       Он посылает мне назидательный взгляд.       — В прошлом году ты просила о встрече с ним у Санты…       — О Господи! — подпрыгиваю на месте и хватаю его за плечи. — Так, значит, он существует?!       Эйден ждал явно не такого вывода, но ответить не успевает.       — Шевелитесь, голубки! — Мы ускоряем шаг. Джек демонстративно дёргает массивные ручки двустворчатых дверей, те не подаются и на нанометр, и оборачивается с подозрительным прищуром глаз. — Так и должно быть?       — Чёрт, выходной же… — скисаю на мгновение, пока не приходит осознание, что это значит, и оживляюсь. — Ничего, завтра придём. Подумаешь…       В глазах Эйдена явное несогласие, поэтому приходится прятать взгляд.       — Ну уж нет! — восклицает Джек Воробей, вырывая у меня из рук рюкзак. — Предоставьте это мне.