***
Пламя. Огонь костра, сияющий, словно маленькое солнце, треск веток... и взор алых глаз. - Чем обязан Богу Шиноби? - обратился он к пожилому мужчине, что появился напротив него, по ту сторону костра, и сел на деревянную карягу. Старик был одет в простое белоснежное одеяние с высоким воротником. Пожалуй, единственным не-белым элементом было несколько чёрных запятых у воротника. Старик был мало похож на человека из-за двух рогов на лбу... а также из-за трёх тёмно-сиреневых глаз, зрачки в которых были окружены множеством центрических кургов, как потревоженная водная гладь. - Неужели тебе нравится сидеть здесь и смотреть в огонь, видя в нём воспоминания о своих ошибках? - он погладил длинную седую бороду, что тянулась до самого паха. - А у меня есть выбор? Битва выиграна... и я буду здесь, пока очередной умник не воспользуется Эдо Тенсей. Орочимару же ещё здравствует? - Более, чем. - Я вижу в огне, что у того странного паренька всё хорошо, - он чуть улыбнулся, - У него появилась семья, которой я так старательно его лишал. - Насчёт того, есть ли у тебя выбор - есть. - Хм? - Не так давно со мной связался кое-кто, кому бы не помешала помощь такого опытного шиноби, как ты. - Почему он тогда сам сюда не явился? Я нужен в качестве консультанта? - он скептически сложил руки на груди. - Нет, в качестве воина. - ... - Миру, что параллелен твоему прошлому, угрожает мириады невообразимых ужасов, с которыми не справиться даже заправляющим там Богам. - Даже так? - он улыбнулся, - А мне какое до них дело? Я ведь мёртв, это не так уж и плохо. По крайней мере, никаких "адских мук" я не испытываю... - Испытываешь, и ещё как. Вина, одиночество - это убивает твой дух здесь. Очень тяжёлая утрата, должен я сказать. - Хагоромо, я не марионетка. Если вам нужен действительно сильный воин, способный раскидать эти "ужасы, с которыми не справиться даже Богам", не лучше ли обратиться к Мадаре или Хашираме? Они посильнее будут. - Они... заняты. Можно сказать, что они выполняют ту же работу, что я хочу поручить тебе, в совершенно иных местах. - Хочешь, чтобы я прожил вторую жизнь также, как и первую? Мне ведь придётся убивать одних, чтобы выживали другие, верно? Рикудо кивнул. - Не очень-то похоже на искупление. - Это оно. Ты сам вершил свою судьбу раньше, вершить её сам будешь и впредь. Ты переродишься в мире, лишь малая часть которого похожа на Страну Огня. Это очень неоднородный мир, в нём культуры и религии, казалось бы, совершенно несовместимые, соседствуют и процветают. И отправлю тебя в ту эпоху, где ты более всего нужен. - Повторю, какая от меня польза? Переродившись, что я смогу? - Ты помнишь, что из себя представляет чакра? - Энергия, синтезируемая из духовной и телесной... Там это есть? - Есть, и даже больше. Конечно, доступна чакра далеко не всем - в основном, ёкаям. - Кому? - Это сверхъестественные существа: кто-то их них похож на людей, кто-то - не очень. Человечество в том мире не обладает такими силами, как ты. На самом деле, они - самые слабые существа там, не считая единиц. Также там существуют Боги, демоны и они вполне спокойно ходят среди людей. - Я смогу использовать техники ниндзюцу? Или гендзюцу? - Даже больше. Я переселю твой дух в ещё несформировавшийся плод, и воспользуюсь некоторой частью своей силы, чтобы придать твоему мозгу и организму в целом свойства моих сыновей. - Погоди, - он был в прострации, - Я смогу использовать Шаринган? - И Мангёкью, и Риннеган... и прочее. Учитывая, что моя чакра перестроить твоё тело ещё в зародыше, твоя духовная и телесная энергии будут крайне сходственны с моими, но в разумных пределах. В тебе не будет Биджу, а потому за свой резерв отвечаешь сам: тренируй его, как-то развивай и сможешь делать то, что Мадара делал, будучи возрождённым Эдо Тенсей. - В это всё трудно поверить... - В мире, куда я тебя направлю, тебе предоставится второй шанс прожить жизнь так, как ты не мог её прожить раньше. Что ты решил? - Хорошо. - Не потеряй себя, как когда-то давно, Обито.Япония, наши дни.
Что ж, как и обещал Рикудо Саннин, Учиха Обито обрёл вторую жизнь. Он переродился в теле мальчика, которому при рождении дали имя Такагава Обито. Он не потерял свою память и был тем же мужчиной, повидавшим ни одну жестокую войну и пережившим не одну личную трагедию, но всё же обладал детским телом. Обито не хотел как-то шокировать своих новых родителей, Такагаву Миюки и Сайдзена, своим взрослым поведением, длинными сложными словами, употреблять которые годовалому дитю было трудно как из-за, собственно, сложности для понимания, так и из-за банального отсутвия зубов. Как бы он не старался, спародировать нормальный для этого возраста шалопайский характер он не смог. Когда-то, будучи Тоби, он мог это делать, но сейчас разучился. Быть может, это была психологическая травма, но детское поведение он ассоциировал со своей первой "смертью" и последовавшими трагедиями, что одна за другой превращали его в безумца. Как бы то нибыло, Обито запомнился как своим родителям, так и тем немногим детям, с которыми он время от времени знакомился в детском саду и в первых класса начальной школы, как через чур рассудительный и подозрительно "взрослый" для своих лет. Друзей у Тоби было немного, главным образом, потому что его родители были археологами... или, скорее, расхитителями гробниц. Они никогда долго не сидели в одном городе, словно бы кочуя. Россия, Германия, Америка, Греция и так далее. Обито повидал тринадцать стран, побывал в пятидесяти городах, узнал много слов на латыни, русском, немецком. Он более всего использовал родной - японский. Как оказалось, бОльшая часть слов и выражений, которые были из его родного мира, и которыми сам Обито думал, относилась к тому или иному японскому диалекту, так что изучить язык новой родины для него было крайне просто. Английский также он освоил (в той или иной степени), но с другими вышла накладка. Такагава не задерживался в какой-то одной школе, когда ему исполнилось десять, и в своих странствиях родители сами учили его естественным наукам и иже с ними. У него было более, чем свободного времени - и это время он использовал с пользой. Как и говорил Хагоромо, манипуляции чакрой были доступны ему... но, по началу, в крайне слабой форме и качестве. Собственно, как и любому ребёнку в Конохе. Внутренний резерв Тоби был мизерным и его едва ли хватало для того, чтобы сделать пару-тройку попыток применить простейшие техники шиноби, не говоря уже о специальных. Обито был опытным умелым ниндзя, и он знал, как повысить свой лимит... но, даже так, на одно успешное минутное применение Суймен Хоко но Гьё приходилось десяток проваливаний под воду, на пару успешных теневых клонов, что могли бы использовать нормальные техники в потенциале, приходило по двадцать-тридцать вялых пней. Благо, родители часто останавливались в довольно отдалённых местах, чтобы Тоби мог потренироваться вдали от чужого внимания. Он медитировал в тех местах, где сосредоточиться было крайне трудно, например, у подножия водопада. Со временем, спустя дни и месяцы он постепенно повышал свой предел до той границы, чтобы спокойно ходить по отвесным поверхностям без притока крови к голове или мог создавать уже более сильных клонов - они вялыми уже не получались даже при желании, и, через какое-то время, пришло время стихийных техник. Обито, как и многие Учиха, был мастером Катона, и огненные техники ему давались лучше всего. Более всего он практиковался с Техникой Огненного Шара, по-разному регулируя количество прилагаемой чакры, чтобы добиваться различной интенсивности пламени, радиуса и, конечно же, разрушительно силы. Правда, до Катон: Гока Меккяку с той силой, с которой его использовал Мадара, было как до Китая без ног, но продвижения определённо были. Здесь и выявлялось то, о чём говорил Хагоромо: чакра нового тела Тоби была очень даже сходной с Рикудо Саннином, что давало ему возможность применять любую стихию, даже если та была результатом Кеккей Генкай. Он мог использовать Мокутон или Хьётон, но без пробуждения Риннегана это было таким себе делом. С Шаринганом всё было куда более интересно. Если использование стандартных не-стихийных техник и Высвобождения Элементов было "простым" занятием, по крайнем мере, к пятнадцати годам, то сила глаз Учиха была куда менее покорной. Эта сила произрастала не из самих глаз (как многие думали), а из мозга - этот орган, конкретно у потомков Индры, вырабатывал особый тип чакры, который, проходя через глазные нервы и каналы визуального восприятия, изменял их, давая способность использовать уникальные техники. Глазные яблоки же несли функцию "синтезаторов" и "накопителей", также влияющих на преобразование чакры в боевые техники Шарингана: в противном случае, ни Какаши, ни Данзо, ни кто-либо ещё не смог бы использовать техники Учиха. По крайней мере, такого мнения придерживался сам Обито... Также он знал, что особой стороной этой родовой силы его клана были, как ни странно, эмоции. Учиха, что жил в довольстве и без стремлений, не мог пробудить Шаринган - для этого нужно было ощутить негативные или просто крайне сильные эмоции. Каждый Учиха, пробудивший свои глаза, что-то терял и оттого становился сильнее. Сам Обито открыл свой Мангёкью Шаринган, когда на его глазах его друг убил его единственную любовь... Но сейчас это сработать не могло. Ему было уже более пятидесяти лет ментально, и в своей жизни он пролил уже достаточно слёз, чтобы что-то могло его задеть. Нет, он не желал экспериментировать со своими догадками и приносить в жертву свою новую семью ради этого: никакие глаза, даже если они делают тебя Богом на земле, не стоят крови близких на твоих руках. Быть может, раньше бы он мог их убить, когда был "Мадарой", но не сейчас... сейчас ему было стыдно, что для его рода предательство и смерть братьев от рук братьев ради огромной силы было нормой. Итачи убил своих родных, Саске убил Итачи, Мадара похитил глаза у Изуны и так далее. Но, к счастью, новых трагедий ему не требовалось - было достаточно старых. Воспоминания из прошлой жизни были вполне хорошим эмоциональным всплеском, чтобы его радужки поалели. Конечно, он бы мог пробудить Мангёкью уже сейчас, попытавшись убить мать и отца, и это было бы быстрее, но у него было достаточно времени, чтобы тратить его на самосовершенствование. Обито потребовалось в общей сложности четыре года целенаправленных тренировок и практики, чтобы перевести свои глаза из состояния просто алых радужек даже без томоэ, в состояние Мангёкью, когда вокруг покрасневшего зрачка появился похожий на сюрикен чёрный рисунок. Здесь выявилось ещё нечто интересное. Являясь, по сути, воплощением Бога Шиноби в этом мире, по крайней мере - генетически, Тоби мог использовать не только Камуи и его вариации, но и техники Кеккей Генкай других Учиха. Цукуёми и Аматерасу Итачи и произошедший от него Энтон Саске, и, конечно же, Сусано-о. Он не знал, как дела обстоят с Кото Амацуками, Идзанами и Идзанаги, но проверять их не стал - слишком опасные и непредсказуемые. С этими техниками приходилось тренироваться ещё упорней, но одно оставалось неизменным - Обито не терял остроту зрения. Техники вроде Чёрного Огня были крайне затратными, Цукуёми - ситуативная техника, которую и практиковать было не на ком, а тоже Сусано-о получалось лишь частичным (грудная клетка и рука), но он лишь напрягал глаза. Не было характерного кровотечения, как у других Учиха, а при истощении чакры глаза просто деактивировались. Обито тренировался в овладении своими новыми силами, и возвращении старых. Он закалял тело и дух, искал способы применять техники более эффективно. И он обладал крайне хорошей памятью, чтобы иметь хоть какое-то представление о техниках не только Катона, но и других стихий. Будучи в тени, он много наблюдал за Саске и его техниками Энтона, Катона и Райтона, почерпывая для себя что-то новое; также он наблюдал за Наруто и Какаши и с помощью Шарингана просчитывал, как они используют свою чакру для Райкири и Расенгана. Хатаке много раз использовал свой Клинок Молнии, Саске - Тысячу Птиц, а Узумаки - Спиральную Сферу, в частности - против самого Обито, и тот мог их теперь повторить, имея доступ к чакрам всех природных типов. Он также пытался повторить технику Райшина, которую так любил его старый учитель... но получалось это плохо. И более всего внимания он уделял Райкири и его вариациям.Канада, несколько лет назад.
Обито медитировал. Он сидел на берегу небольшого горного озера и чуть по чуть расширял рамки своего источника. И он услышал хруст веток и листьев за спиной. Обернувшись, экс-шиноби увидел существо в два с половиной метра высотой: это было нечто, похожее на человеческого зомби... с головой в виде черепа оленя или лося, и с шерстью по всему телу. Тварь уставилась на юношу двумя голубыми огоньками в пустых глазницах, и приготовилась к прыжку. Обратившись всем телом к нежити, Тоби стал подавать чакру электрического типа в правую руку. Бык. Кролик. Обезьяна. - Райкири Нагаши, - он составил печати чуть ли не за долю секунды, и, схватившись левой рукой за запястье правой, покрыл кулак молнией. В тот момент, когда вендиго, подпрыгнув к Такагаве, был готов располовинить его скрюченными полуметровыми когтями... тело твари буквально нашинковало множеством тонких потоков серебристой молнии и туша рухнула перед его ногами грудой изжаренного гнилого мяса... И только в этот момент Обито задался вопросом в голове: "Это те самые демоны, про которых говорил старик?" Да, Учиха был шиноби, и за годы борьбы с такими же, как и он сам, он выработал некоторый рефлекс - и этот рефлекс передался его новому молодому телу. Тоби был чутким во сне и пару раз даже чуть не сломал отцу руку с просонья, когда тот попытался над ним подшутить по-американски, а именно: налить сыну в ладонь крема и пощекотать пером под носом...***
С того момента, Обито познакомился с более тёмным миром, чем представлялось обычным людям. Да, многие знали о вампирах, демонах, эльфах и прочих не-человеческих существах, но абсолютное большинство считало их сказкой. Кто заблуждался в их количестве, кто-то - в особенностях, а кто-то - во всём сразу. Нелюди хорошо себя скрывали. Отчасти, это было потому, что бОльшая их часть и выглядит, как люди, но были и те, кому нравилось попросту расправить крылья и полетать по улицам городов, скрыв себя магией от посторонних глаз... но не от Обито. Шаринган сохранил свои функции и позволял ему копировать движения других людей вплоть до походки и мимики, и, главным образом, из-за того, что эти глаза видели не только чакру (которой помимо Обито не то, что пользовались, а обладали практически единицы), но и её составляющие. Каждый человек, демон, ангел, Бог и им подобные обладал если не двумя типами энергии, то хотя бы одним из них. Призраков, незримых для обычных людей, можно было различить по наличию духовной энергии, а у физических существ телесная энергия вырабатывалась по мере движения, дыхания... и всего! Однажды, в Италии, Такагава столкнулся с вампиром. Тот выглядел, как человек - только очень бледный - и, как оказалось, он был вовсе не ожившим мертвецом, как представлялось людям. Обито пару раз довелось наблюдать за тем, как носферату не только пьёт кровь у своих жертв (в основном, это были миловидные девушки, опаздывающие на транспорт до дома), но и насилует их, что значило, что эти кровососы - вполне живые. Они могут чувствовать, желать чужой плоти не только для корма... и не обращали одним лишь своим питанием людей в себе подобных. Вообще, парню это казалось странным: неужели авторы произведений, описывающие, что вампиры живут по несколько тысяч лет, не задумывались, что за то время, что это раса существует, человечество должно было быть поголовно вампирами?.. В любом случае, он не позволил шляпнику закусить третьей женщиной... и здесь выяснилось, чем нелюди отличаются даже от таких, как Обито. Да, он обладал техниками хождения по воде и потолку, мог заменять себя посторонними предметами, создавать свои реплики, дышать огнём, льдом или электричеством, и даже делать себя неосязаемым... но в физической силе и скорости он вампиру проигрывал. Тоби на тот момент уже достаточно натренировал своё тело и разум в плане координации и реакции, чтобы можно было поймать голыми руками автоматную очередь... но это не сравнится с тем, что вампир одним ударом пробил двухслойную кирпичную стену, даже не подав вида на боль, а вторым движением, таким же резким, вынув руку из стены, окончательно её обрушил и лишь отряхнулся. В том бою Обито не был сильнее или слабее своего врага - он был умнее. Используя воронку Камуи, чтобы лишить вампира обеих рук, он, заметив, что демон начал крайне быстро регенерировать, прижёг раны Райкири Нагаши. И тогда он понял - вампиры не только живые, но и смертные. Об этом ему сказала груда угля, оставшаяся от носферату после Катон: Гокакью но Дзюцу.***
Тем не менее, к семнадцати годам Обито его странствия по миру закончились. И только для него. Родители, решив, что их сыну пора остепениться, завести девушку, друзей и всё в таком духе, купили в городе Куо, что располагался в Японии, двухэтажный дом на десяток персон. Видимо, они полагали, что у их сына появится не одна девушка... Как бы то нибыло, сами они продолжили свою археологическую деятельность, оставив сыну довольно внушительную сумму "на карманные расходы", которая, тем не менее, не сильно-то ударила по их кашельку. Совсем никак, надо сказать. Несмотря на то, что Миюки и Сайдзен настаивали на том, чтобы устроить их сына в местную академию Куо, только в прошлом году ставшую общей, а не чисто женской, так сказать, "по блату", Обито отверг это предложение. И не зря, ведь его знаний вполне хватило, чтобы с баллами, чуть выше средних поступить в это учебное учреждение. Отец тогда разрыдался, что их сын может со всем справиться и без них... за что от матери получил очень увесистые побои. Так Такагава Обито стал второкурсником... и его путь будет долог.