Мрачное Рождество

Допрос Крауча решено было провести на следующий день, чтобы все возможные антидоты к сыворотке правды закончили своё действие. Как и обещал Дамблдор, Рона и Гермиону не стали мучать подробными расспросами. Однако им пришлось побеседовать с мракоборцами, рассказать краткую версию событий, после чего ребят проводили в кабинет директора. В кабинете директора опрашивал их сам Корнелиус Фадж. Мужчина сидел за директорским столом, а ребята на стульях напротив, в точности, как вчера. Однако сейчас перед Роном и Гермионой не стояли чашки с чаем и вазочки со сладостями. Да и сама атмосфера кабинета перестала быть безопасной и таинственной одновременно, теперь здесь царили нервозность и напряжение. Помимо министра и гриффиндорцев в кабинете были Дамблдор, Минерва Макгонагалл и темнокожий мракоборец. Рон смутно припоминал его имя. Кажется, Кингсли Бруствер. Отец что-то рассказывал ему про этого человека, но Рональд упорно не мог вспомнить ничего кроме того, что Кингсли был другом Дамблдора. Уизли мог и обойтись без этой информации в голове, по радушному приветствию Альбуса всё было ясно. Министр магии был как всегда одет достаточно странно (во всяком случае, Гермиона всегда считала его костюмы странными). Сегодня мужчина прибыл в школу в своём неизменном зелёном котелке, который теперь покоился перед ним на столе. На Фадже был странно скроенный костюм-тройка цвета охра, зелёная, в цвет котелка бабочка, голубая рубашка. Из кармана пиджака выглядывал уголок ярко-малинового платка, что отвлекало и раздражало Грейнджер. Рон, из-за братьев привыкший к ярким цветам и прочим раздражителям, казалось, вообще не замечал цветового разнообразия одежды министра. Фадж и Кингсли только закончили работу с Омутом памяти. Увиденное взволновало Корнелиуса, мракоборец же оставался спокойным. — Как это понимать? — дрожащим голосом обратился Фадж к Дамблдору. Дамблдор только приподнял бровь и адресовал вопрошающему недоуменный взгляд, прося пояснить. — Это что-то ужасное, — начал министр. — Вы не боитесь, что, после увиденного, мне придётся сместить вас с должности директора этого учебного заведения? Фадж явно нервничал. Гермиона отметила, что министр боится. Причём боится он добродушного директора школы. — Отнюдь, — мягко произнёс Альбус. — Думаю, после этого вы начнёте внимательнее следить за своими сотрудниками. Как нынешними, так и бывшими. На последнем слове директор сделал особый акцент, от чего лоб Фаджа, и без того бледный, побледнел сильнее и покрылся испариной. Министр достал платок и дрожащей рукой протёр выступившие капли. — Да, старина Грюм, — прошептал он. — Пробыть так долго под империусом, да ещё в собственном сундуке. Не уверен, что он скоро оправится, хотя специалисты из «Мунго» делают всё возможное. — Так почему же вы хотите уволить директора? — вступила в разговор Макгонагалл. — Дамблдор великолепный педагог и организатор. Не думаю, что найдётся хоть кто-то способный работать также эффективно. — Именно поэтому Министерство закрывает глаза на многие проступки Дамблдора, — Фадж адресовал директору почтительный поклон. — Мы смирились с полувеликаном, безумной прорицательницей. Даже бывший пожиратель смерти получил возможность преподавать зельеварение! Подумать только, не школа, а исправительное учреждение. Макгонагалл громко и презрительно фыркнула, но министр не обращал на неё внимания. — Ваша кадровая политика, Альбус, ввергает меня в ужас, — Фадж поморщился. — Вы хоть понимаете, что на ваших плечах большая ответственность? Вы воспитываете будущее магической Британии! Так почему же преподают им оборотни, преступники и пустые лжецы? Да как вообще произошло такое, что преподавать защиту от тёмных искусств смог пожиратель смерти? Было ощущение, будто министр пылает от подавляемого страха и неукротимой ярости. Напряжение в кабинете стало просто невыносимым. Казалось, стоит хотя бы пошевелиться, как кабинет вместе с сидевшими в нём разнесёт волшебным взрывом. Кингсли неслышно переместился из-за спины Фаджа, как бы загораживая от него Дамблдора. Рон и Гермиона покраснели после слов об оборотне. Макгонагалл сверлила министра строгим и суровым взглядом. Один только директор расслабленно сидел в кресле, да Фадж не замечал настроения публики. — Заметьте, никогда при прежних директорах, — министр указал на портреты, которые всем своим видом выражали неодобрение. Причём не ясно было, кому именно адресовано их недовольство, — не было такого водоворота событий. Философские камни, убийства единорогов, василиски, прихвостни зла, убийцы — это всё за три года. А вишенкой на торте стала смерть мракоборца! Да ещё и не ясно, что с Поттером. Что вы скрываете, Альбус? Почему не показываете нам мальчика? Почему им не занимаются специалисты? — Видите ли, Корнелиус, — Дамблдор мягко, но угрожающе улыбался. — Уволить меня мог бы только попечительский совет. Вы, к сожалению, не в состоянии уследить даже за своими подчинёнными. Тогда как Министерство может требовать такого могущества от простого директора школы? Смею напомнить, что Ева сама прибыла в Хогвартс тайно. Или вы считаете, что нам необходимо было начать её допрашивать и не верить на слово честным работникам Министерства? Повисла тишина. Лицо Фаджа выражало смущение. — Да, в чём-то вы правы, — через некоторое время вынужденно согласился министр. Макгонагалл удовлетворённо кивнула, Кингсли расслабился и встал у стены, скрестив руки. — У вас есть вопросы к мистеру Уизли и мисс Грейнджер? — спросил директор. — Что? — растерянно ответил Фадж. Затем он посмотрел на Рона и Гермиону так, будто только их увидел. — Нет, нет. Кингсли, будьте добры, опросите молодых людей. Я… Мне нужно проверить, надёжно ли заперт Крауч. Вероятно самый стильный волшебник девяносто пятого года, по версии «Ежедневного пророка», спешно покинул кабинет, прихватив с собою котелок. Рона подмывало догнать его и спросить про повышение зарплаты, которое министр обещает Артуру Уизли уже который год, но он передумал и остался на своём месте. Дамблдор медленно поднялся со стула и пересел в директорское кресло. — Думаю, настало время раскрыть некоторые тайны, — произнёс он, поглаживая бороду. — Минерва, пригласите Северуса. И, будьте добры, проследите за тем, о чём мы говорили. Макгонагалл сдержанно кивнула и вышла. Кингсли стряхнул с себя остатки напряжения и устроился на диване в углу. Снейп пришёл на удивление быстро. — Добрый вечер, — как-то кисло поздоровался он и сел в кресло у двери. — Альбус, — голос мракоборца оказался удивительно успокаивающим и низким. — Фадж теперь затаил обиду на вас. — Ох, если бы он сделал это только сейчас, — беспечно махнул рукой директор. — Не беспокойтесь, Кингсли. Уж кого точно опасаться сейчас не стоит, так это Корнелиуса. — Это всё, конечно, очень интересно, — недовольно отозвался Снейп. — Но сейчас в моём кабинете хозяйничает куча людей из Министерства. Мне бы не хотелось, чтобы оттуда пропали какие-нибудь ингредиенты и снадобья. Кингсли хмыкнул и закатил глаза, всем своим видом показывая, что привык к подобному поведению зельевара. — Я хотел поговорить о Пророчестве и Ордене Феникса, — невозмутимо ответил Дамблдор, возясь с флаконами и Омутом памяти. — При студентах? — скептически спросил Северус. Кингсли тоже казался удивлённым. — Конечно, — Дамблдор поднял глаза на Снейпа. — Думаю, им пора узнать, чтобы сражаться успешно.

***

— У меня голова идёт кругом, — доверительно прошептал Рон. Рон и Гермиона сидели в пустой библиотеке у камина. Периодически библиотеку патрулировала мадам Пинс, скрип её туфли оповещал студентов о приближении библиотекаря. Она проходила мимо, подозрительно косилась на книги в руках гриффиндорцев и, не увидев вандализма, медленно уходила прочь. — И у меня, — ответила Гермиона, листая книгу по прорицаниям. — У меня такое чувство, что нам поведали отредактированную версию. Либо опять скрыли какие-то факты. — Впрочем, ничего нового, — пожал плечами Рон, оглядывая оглавление книги о гаданиях на хрустальном шаре. Какое-то время они просидели молча. — Какая же это чушь, — Грейнджер обречённо закрыла книгу. — Нашёл что-то стоящее? — Ничего, — вздохнул Уизли. — Более того, я не понимаю, что мы ищем. — Способ разрушить связь между Невиллом и Сам-знаешь-кем, — прошипела Гермиона. — Это же какое-то издевательство — связывать жизнь такого злодея и Невилла. Подумать только. Неудивительно, что все думали, будто Гарри избранный. — Может поэтому его и убили? — Вряд ли, — задумчиво ответила Гермиона. — Это как-то слишком легко. — Ну, не знаю, — проворчал Рон, открывая содержание следующей книги. — Если провернуть такое слишком легко, то я… Его прервал бой часов. — Пора, — девушка встала и принялась собирать учебники. На часах было уже восемь вечера. Ребята быстро собрали книги и расставили их по местам. Мадам Пинс проводила их долгим взглядом и пошла проверять состояние вверенных ей фолиантов. — Понимаешь, — на ходу объясняла Гермиона. — Пророчества, крестражи… Это волшебно и загадочно, но это не всё. — Не понимаю, о чём ты, — пропыхтел Рон, придерживая тяжеленную библиотечную дверь. — Это всё не отвечает на множество вопросов, — девушка принялась загибать пальцы. — Ты говорил, что Невилл избегает тебя? И вообще старается не отвечать на вопросы. Куда ходит Добби? Что в той комнате на восьмом этаже? Кто убил Гарри? И, если это был Тот-Кого-Нельзя-Называть, то кто его сообщник? — На некоторые вопросы я могу тебе ответить, — усмехнулся Рон. — Невилл пережил все эти кошмарные видения, предназначавшиеся Дамблдором для Гарри. Я бы тоже не хотел отвечать на вопросы после такого. Добби просто гуляет. Гарри убил Барти Крауч, кто же ещё? А вот о комнате сказать ничего не могу. — А я думаю, что всё это звенья одной цепи, — она похлопала по карманам и удовлетворительно кивнула. — И цепь эта приведёт нас к разгадке. — Или не приведёт, — отозвался Уизли. — Или нас тоже убьют. — Всё может быть, — легкомысленно отозвалась девушка. Они уже второй раз за день стояли перед горгульей, охраняющей дверь в кабинет директора. Пока гриффиндорцы поднимались по лестнице, Рон думал, что уж очень они зачастили сюда. — Добрый вечер, — поприветствовал вошедших директор. Гриффиндорцы поздоровались. Рон обратил внимание, что на столе стоят четыре чашки с чаем, одна явно предназначалась сегодняшней гостье. Гермиона достала из кармана железную зелёную коробочку от леденцов и поставила её на стол перед Дамблдором. Директор взмахнул палочкой, и ничего не произошло, однако сам Альбус прислушался и, кажется, остался доволен. Старик открыл коробочку, аккуратно взял в руки жука и посадил на кресло. Ещё один взмах — вместо жука в кресле оказалась Рита Скитер. Рон знал, что этот жук — репортёр, но всё равно удивился. Скитер выглядела подавленной: волосы растрёпаны, тушь растеклась, вся одежда измята. Уизли пригляделся и понял, эта ледяная и жестокая женщина плачет. — Мисс Скитер, выпейте чаю, — мягко и почти нежно, как ребёнку, предложил Дамблдор. Журналистка кивнула и взяла чашку. Сделав пару глотков, она немного успокоилась. Гермиона с удивлением обнаружила, что на её лице лежит печать глубокой грусти. — Никогда бы не подумала, что она вообще имеет чувства, — еле слышно прошептала Грейнджер Рону. Никто, кроме Уизли, эту реплику не услышал. — Рита. Не сочтите за бестактность или желание оскорбить. Можно я буду называть вас по имени? Скитер, шмыгнув, кивнула. Директор предложил ей коробку салфеток, женщина с благодарностью её приняла и громко высморкалась (конечно, не так, как это делает Хагрид). — Не хотите поговорить? — Дамблдор сел на своё кресло. — Думаю, мне придётся, — голос её был на удивление твёрд. — Скажите, как вы узнали про Гарри? — Не спрашивайте глупостей, — огрызнулась она, поправляя очки. — Вы же уже знаете, что я анимаг. — Да, — спокойно ответил директор. — Однако журналистам не выдаётся план школы с пометками, где находится спальня Поттера. — Малфой, — фыркнула Скитер. — Драко Малфой показал мне башню. А дальше дело техники: полетать под окнами. — Хитро, — похвалил директор. — Я знаю, что в школе полно работников Министерства, — она снова шмыгнула. — Почему вы не сдадите меня им? — Видите ли, Рита, — задумчиво начал Дамблдор. — Я не считаю отсутствие регистрации у анимагов преступлением. Более того, я был знаком с чудесными людьми, которые были на вашем месте. Думаю, в вас есть нечто хорошее, поэтому мне бы хотелось сотрудничать с вами. Рон и Гермиона переглянулись. Скитер молчала, ухмыльнувшись. — Значит сделка, — проговорила она. Дамблдор молча кивнул. Журналистка ещё немного помолчала. — Ладно, что вам нужно. — Всего лишь ваша лояльность и информация, — голос Дамблдора был удивительно спокоен и мягок, будто он говорил с диким зверем. — Не хотите ли лимонных долек? Женщина приняла угощение. — Скажите, что вас связывало с Евой Коллинз? Этот вопрос был неприятен Скитер. На секунду она задохнулась, будто от удара поддых. — Ева, — прошептала она. — Мы сотрудничали с ней. Раскрыли вместе множество дел, написали много статей… Наши отношения… Я… Я любила её. Риту передёрнуло, и она отпустила свою маску холодности, содрогаясь от долго скрываемых чувств, выпуская всю боль потери наружу. Гермиона была поражена, она никогда не думала, что будет испытывать сочувствие к такому человеку. Дождавшись, когда женщина прекратит плакать, директор продолжил. — Я сочувствую вашей утрате, — тихо сказал он. — Вы знаете, как она погибла? — Конечно, — всхлипнула Рита. — Я была там. В этой ужасной коробке. — Вы знали о подходах Евы к расследованию? — голос директора стал строг. — Да, — твёрдо ответила Скитер. — Она просила меня не лезть, я и не лезла. Дамблдор задумчиво замолчал, а Рита продолжила. — Вам не понять. Вы — старый сухарь, — зло бросила она. — Вы пытаетесь обвинить её, очернить её память. Но она была не такая. Она любила меня, заботилась обо мне. Мы были одной частью целого… Да, я обязана ей своей карьерой. Но и я стольким ей помогла. А теперь… Рон недоуменно уставился на Гермиону. — Скитер начинала с освещения процессов над пожирателями, — принялась шептать Грейнджер. — Почти все дела вела Коллинз. — Выгодная партия, — произнёс директор. — Смейтесь дальше, — огрызнулась журналистка. — У вас есть ещё вопросы? — Только просьба, — Дамблдор достал флакон и протянул Скитер. — Подарите мне воспоминание о ней. — Вам? — взвилась Рита. — Вы разбили ей сердце! Ужасный, жестокий человек. Нет, на такое я не пойду. — Рита, я прошу вас, — голос директора был полон тоски. — Она была моим другом. И, пусть характер Евы со временем испортился, я хотел бы сохранить светлые воспоминания о ней. Скитер смахнула слезу и взяла у директора из рук флакон. — Я подумаю, — буркнула она. — Что-то ещё? — Да, — Альбус знаком попросил студентов уйти. — Напишите для меня статью. И… И расскажите мне о ней. Рон и Гермиона подавленные вышли. — И что ты об этом думаешь? — спросил в коридоре Рон. — Первое впечатление может быть ошибочным, — проговорила Гермиона. — Как думаешь, о чём он попросит её написать? — Думаю, о Гарри. Грейнджер и Уизли медленно пошли в свою башню. Рон крепко сжимал руку Гермионы и удивлялся тому, что все люди способны на любовь, даже такие мудрые, как Дамблдор, и такие изворотливые, как Скитер.