Точка входа

— Спасибо, что согласился помочь, — сказал Бродяга, когда они покинули Лиманск. Броня проводил их почти до самого заброшенного госпиталя, но после, подчиняясь приказу Бродяги, вернулся в город. — Сочтёмся, — ответил Дегтярёв. Получилось невесело: ходка на ЧАЭС имела зашкаливающе высокую вероятность быть ходкой в один конец. Бродяга даже не кивнул: тоже прекрасно понимал, что шансы у них откровенно невелики. — Мы сможем сделать что-нибудь, если нас поймают? Притвориться, что мы свои? — Едва ли, — ответил Бродяга. — Нас достаточно вытащить в любое радиационное пятно. Мы загнёмся там, где монолитовец даже не заметит скачок уровня радиации. И голос у тебя слишком... — Живой? — подсказал Дегтярёв. — Именно. А ещё можно руки проверить, и там уже даже радиация не понадобится. — Руки? — Метка. Ни у одного монолитовца её нет. И после освобождения они не возвращаются. И по голосу Бродяги невозможно было понять, испытывает ли он сожаление по этому поводу. Как бы Дегтярёв ни старался, ему в самом деле не удастся говорить с подобной отстранённостью, почти механичностью. Почему-то это злило. — У меня нет метки, — сказал он. Бродяга повернул к нему голову, и Дегтярёв ожидал вопросов; может быть, даже «Но разве вы с Зулусом не?..», но Бродяга так ничего и не произнёс. Дальше они шли практически в полной тишине, и идти, насколько представлял себе Дегтярёв, было ещё долго. — Если у вас есть запасные костюмы, почему вы не смените свои на новые? — спросил он, когда из госпиталя они попали в подземный ход. — Их не так много, а техников у нас нет. Если что сломается — починить не сможем. Носим старые, пока защищать не перестают. Дегтярёв задумчиво кивнул. — А что насчёт последнего выброса? У вас нет догадок, почему так ударило? Бродяга помедлил, затем ответил с едва различимым сомнением в голосе: — Может быть, они не так уж и неправы... — Недавно спасённые? В том, что это наказание от Монолита? — Да, но не совсем так. Представь, что ты глава крупной группировки и у тебя воруют людей. Что ты захочешь сделать с теми, кто ворует? — Учитывая обычные методы Монолита, полагаю, убить, — задумчиво проговорил Дегтярёв. — То есть выброс направлен против тебя. — Ещё одна причина, чтобы действовать. Если продолжать освобождать монолитовцев по одному, очередной выброс может действительно убить нас всех. Бродяга остановился возле устройства, очень отдалённо напоминавшего то, которое свободовцы притащили на бункер учёных. — Мы пройдём через пространственную аномалию? — спросил Дегтярёв. Бродяга, уже нажимавший какие-то кнопки, замер. И отчётливо хмыкнул. — Учитывая род твоих занятий, майор, я не должен удивляться тому, что ты всё знаешь, верно? Дегтярёв тихо фыркнул. — Просто Монолиту нужно не раскидывать свои игрушки где попало. Я встречался вот с этим, — он указал на часть устройства со знакомой приборной панелью. — Это создатель промежуточной точки. Но если не заданы координаты выхода, так и застрянешь в ней навечно. — А если кто-то вытащит, находясь снаружи? — Я с таким не сталкивался. Это возможно — в теории. Но кто будет знать, где и как тебя искать? Точка выхода может появиться в любом ранее использовавшемся месте, если в памяти прибора сохранились координаты. — И Монолит не боится задействовать эти аномалии? — А почему он должен? Монолитовцы не боятся умереть. Застрял в аномалии — убей себя. Дегтярёв вновь вспомнил о генерале Таченко. Погиб как настоящий монолитовец, когда и Монолита ещё толком не было. А может, и был — кто его знает. — Промежуточной точкой будет ДК «Энергетик», — сообщил Бродяга. — Там главная база Монолита. Обычно промежуточную точку делают короткой... — Как коридор? — спросил Дегтярёв. — Самый простой вариант, — Бродяга кивнул. — Зачем? — Экономия энергии. Сделать два пути покороче менее затратно, чем один длинный. Но это не наш случай: из госпиталя на ЧАЭС прямая дорога. — Но в Энергетике документы? — Верно. Так что промежуточная точка короткой не будет. Мы появимся на крыше. Там дежурит снайпер. Пройдём мимо быстро и молча. — У монолитовцев не принято здороваться? Кивать при встрече, отдавать честь? — уточнил Дегтярёв. — Нет, ничего такого. Приветствие — проявление положительных эмоций. Проявления положительных эмоций достоин только Монолит. — Понятно. Что дальше? — Мы спустимся вниз, я проведу нас в нужную комнату. Берём документы и уходим. Выход будет в конце коридора на этом же этаже, прямо в стене. Так меньше вероятность, что кто-то случайно на него наткнётся. Мы должны пройти почти одновременно, через семь секунд после первого прохода аномалия закроется. — И мы окажемся на ЧАЭС. Бродяга кивнул. — Там есть где спрятаться, сможем изучить документы. Всё пошло не так практически с самого начала. Никакого снайпера на крыше не оказалось. Но Бродяга направился к двери, не запнувшись, и Дегтярёв последовал за ним, стараясь рассмотреть хоть что-нибудь вокруг, не крутя при этом головой, словно любопытный турист на экскурсии. Дверь была заперта. Бродяга ввёл код и уже внутри, на лестнице, негромко сказал: — Обычно здесь всё открыто. Ни один враг никогда не пробирался на базу, мы не запирались. Дегтярёв только неопределённо угукнул. Его голос мог их выдать, и потому он решил не говорить на территории базы даже в таких ситуациях, когда они, казалось бы, наедине. — Направо, третья дверь. Иди. Дегтярёв обогнул Бродягу и первым вышел в коридор, сразу за собой слыша шаги. В обоих концах коридора стояли монолитовцы. А судя по тому, что выход им Бродяга создал именно в стене в конце коридора, здесь никого не должно было быть. База была на военном положении. И едва ли в комнату с документами имеют право входить все подряд. Внутри, однако, было пусто: ни охраны, ни высших чинов Монолита. Дегтярёв дёрнул на себя дверцу шкафа; она не поддалась. В коридоре послышались шаги, кто-то бежал. Сорвав с плеча гаусску, Дегтярёв встал сбоку от шкафа и выстрелил. Заряд задел дверцы на уровне замка, пробил стену и исчез в соседнем помещении. Бродяга быстро кивнул на дверь комнаты, шагнул к шкафу и принялся искать в нём нужное, сбрасывая что-то на пол. В конце концов, пройти незамеченными им всё равно не удалось. Раздалась короткая очередь, пара пуль влетела через дверной проём наискосок и оставила слабые выбоины в стене. Дегтярёв присел, вскинул гаусску и замер, стараясь дышать размеренно, хотя сердце колотилось где-то в горле. Когда на заводе Юпитер появились наёмники, он хотя бы точно знал их число. Когда Монолит напал на него в КБО «Юбилейный», он хотя бы имел какую-то свободу действий. Монолитовец едва показался в проёме, и Дегтярёв выстрелил, снося часть дверного косяка. Аккумуляторов оставалось всего шесть, ещё восемь батарей Кардана было у него с собой — слишком мало. Вернув гаусску на плечо, Дегтярёв взял сгик. — Ты не уйдёшь, враг Монолита! — донеслось откуда-то справа. Прижавшись спиной к стене возле двери, Дегтярёв пустил короткую очередь почти наугад. Послышался звук падающего тела. — Братья! — воззвал монолитовец. — Я ранен! Дегтярёв рискнул выглянуть в коридор — буквально на пару выстрелов, и тут же спрятался обратно в комнату. «Ты убит», — отстранённо подумал он, перезаряжаясь. В коридоре лопнула лампочка, та его половина, где был выход на крышу, погрузилась во тьму. — Надеюсь, ты хорошо видишь в темноте, — сказал Дегтярёв Бродяге, не видя уже смысла скрываться, и выстрелил в лампочку в комнате, сразу присаживаясь. Осколки запрыгали по полу, в коридоре мелькнула вспышка, посыпались щепки от деревянного косяка. Дегтярёв вдохнул поглубже и упал на спину в коридор, нажал на спусковой крючок, расстреливая почти весь магазин, и едва успел перекатиться в сторону. В пол рядом ложились пули. Гаусску пришлось снять, оставив на полу комнаты возле стены. Мелькнул голубоватый трассер, дверь почти слетела с петель. — У одного из них тоже гаусска, — напряжённо сказал Дегтярёв. Перезаряжаться приходилось по-прежнему в темноте, магазин не сразу встал на место. — Радуйся, что не РПГ. — Мы все тут сдохнем, если кто-то притащит РПГ. — Монолитовцы, — сказал Бродяга, и одно это слово объясняло всё. — Они убьют себя, чтобы убить врага. Дегтярёв не ответил. Он присел за покосившейся дверью, держа автомат над нижними петлями, и замер. В слабом свете из дальней части коридора постепенно удалось разглядеть фигуру бойца, шедшего к двери. В руках он, судя по всему, держал гаусску. Дегтярёв почти перестал дышать, подпуская его ближе, ещё ближе, опасно близко, и высадил ему в голову полмагазина, когда дуло гаусски уже было направлено в сторону роющегося в шкафу Бродяги. Тело рухнуло в комнату. Оставив сгик так же на полу у стены, Дегтярёв выхватил гаусску из рук мёртвого монолитовца, выглянул в коридор, стрельнул и спрятался. Несколько секунд прошли в томительном ожидании, пока конденсаторы накопят новый заряд. — Тебе не скрыться, враг Монолита! — прозвучало в коридоре, и Дегтярёв на секунду прикрыл глаза. Сейчас это звучало слишком похоже на правду. Выглянув из-за угла, он прицелился как можно точнее, задержал дыхание. На какую-то долю мгновения трое монолитовцев выстроились в ряд, и Дегтярёв выстрелил. — Коридор свободен. Уходим. Он подхватил с пола своё оружие, закидывая оба ствола на одно плечо, и вышел в коридор, повернулся к двери. Бродяга, выйдя следом практически сразу, сунул папку Дегтярёву в руки. К порталу они бежали, едва не спотыкаясь о тела, и были всего в нескольких шагах, когда позади раздался голос: — Бродяга. Дегтярёв кинул взгляд через плечо, надеясь, что Бродяга не отреагирует, но тот встал как вкопанный и даже, кажется, выпрямил спину. — Харон, — сказал он и резко развернулся. Дегтярёв остановился, прижимая к себе документы, и кое-как перехватил трофейную гаусску. Ствол мелко трясся, ни о какой стрельбе не могло быть и речи: так он только заденет Бродягу. — Возвращайся, Бродяга, — сказал Харон. Тон его голоса неожиданно был просительным. Бродяга молчал. — Возвращайся, — вновь попросил Харон. — Посмотри, сколько полегло наших братьев. Разве этого мы всегда хотели? — Меня никто никогда не спрашивал, чего я хочу, — резко ответил Бродяга. — Разве? — по голосу Харона казалось, что он улыбается. — Ты был весьма уверен в своих желаниях, когда мы основали Монолит. И Дегтярёв как никогда ясно понял, что чувствовал Зулус, говоря: «СБУ?! Какого хрена?». Бродяга, обернувшись, резко толкнул его в стену, которую Дегтярёв пролетел насквозь, не ощутив никакого сопротивления. Рухнув спиной на бетонный пол, он едва сдержал стон, гаусска ударила его по респиратору и отлетела в сторону. Бродяга появился рядом через шесть секунд, когда Дегтярёв уже и не ожидал его увидеть. По крайней мере, он надеялся, что это Бродяга, а не иной монолитовец. — Прости, — негромко сказал тот, протягивая руку. Пересилив себя, Дегтярёв поднялся на ноги. — Кто такой Харон? — спросил он. — Глава Монолита. Бродяга поднял всё упавшее оружие и передал его Дегтярёву. — И ты, получается, тоже глава? — спросил Дегтярёв, закрепляя на плече свою гаусску. — Я такого не помню, — кратко ответил Бродяга. И указал в один из коридоров. — Нам туда. Оставив трофейную гаусску свободно висеть на втором плече, Дегтярёв перезарядил сгик и направился за Бродягой. Изучение документов, на взгляд Дегтярёва, дало им не слишком много. Или, если точнее, вообще ничего. Однако Бродягу некоторые страницы заинтересовали, и он просматривал их вновь и вновь, пока не схватился вдруг за голову, едва слышно простонав: — О нет... Дегтярёв коснулся его плеча. — Что?.. — Монолит. Я чувствую его. Я... слышу его. Он зовёт меня. Разве ты не слышишь? Наш путь завершён... Мы должны идти к нему, мы обретём то, что заслуживаем... Бродяга поднялся на ноги, документы разлетелись по всему полу. — Я ничего не слышу, — сказал Дегтярёв, уже понимая, что Бродяга попал под влияние. Едва ли он осознаёт, что происходит. — Значит, ты ещё не достоин, — Бродяга даже не повернулся к нему, он поднял голову к потолку, словно ожидал увидеть Монолит прямо над собой. — Вознаграждён будет только один, — пробормотал Бродяга, в его голосе слышалась улыбка, будто он был уверен: вознаграждение ждёт именно его. Дегтярёв схватил Бродягу за плечи и потряс. — Очнись! Давай же! Бродяга медленно опустил голову, прижал ладони к вискам. — Я слышу его. Это невыносимо. — Сопротивляйся. — Не знаю... Смогу ли... Бродяга тряхнул головой. Медленно развернувшись, он несколько секунд стоял на месте, а после вдруг взял Дегтярёва за руку и повёл за собой. — Идём. — Куда? — Идём, — повторил Бродяга. — Я могу дать тебе обещание пристрелить тебя, если Монолит всё же схватит тебя за мозги. Пока ещё не поздно. Бродяга хмыкнул, но ничего не ответил. — Монолит питают генераторы, — сказал он, когда они миновали несколько коридоров, не встретив никакого сопротивления, и отпустил, наконец, ладонь Дегтярёва. — Все они работают на артефактах. — А ЧАЭС? — ЧАЭС заглушили пару лет назад. Слишком много энергии, которую некуда девать. Х-лаборатории были основными потребителями, теперь они заброшены. — Ты же не из документов это всё узнал? — Нет, — ответил Бродяга. — Я начинаю постепенно вспоминать. Дегтярёву хотелось спросить, вспомнил ли он про основание Монолита, но он не спросил. Когда они, расстреляв по пути всего двоих монолитовцев, достигли дверей нужного зала, что-то неуловимо изменилось. Дегтярёв, прислушиваясь к своим ощущениям, едва не упустил момент, когда выпрямился стоявший у стола сталкер и направил на них своё оружие. Дернув Бродягу на себя, Дегтярёв поспешно шагнул обратно в коридор. Пули пролетели там, где только что была его голова, и врезались в стену, выбивая бетонную крошку. — Сталкер, — крикнул Дегтярёв. — Мы свои. Вольные сталкеры, пришли с Янова. Янов прыгнул в голову первым, едва Дегтярёв подумал, что ни Лиманск, ни Припять не стоит упоминать: монолитовцы имели свои базы и там, и там. — Сомневаюсь, что торговец на Янове имеет в своём ассортименте подобную броню, — ответил сталкер. — Боевые трофеи. Воцарилось молчание. Наконец сталкер сказал: — Входите. Медленно. Дегтярёв предусмотрительно повесил сгик на плечо к закреплённой гаусске и первым вошёл в зал. — Неплохие трофеи, — оценил сталкер, заметив, очевидно, три ствола, торчащие из-за спины Дегтярёва. — Зачем вы здесь? — Полагаю, затем же, зачем и ты, — ответил Дегтярёв. Бродяга стоял позади него, но молчал: теперь ситуация была обратной, и это он своим голосом мог всё испортить. Впрочем, для сталкерских отрядов обычное дело, когда говорит только главный. И этому сталкеру было вовсе необязательно знать, что в их случае главой является скорее Бродяга, знающий, куда идти и что делать. — Мы собираемся уничтожить Монолит, — сказал Дегтярёв. — И вы знаете как? — спросил сталкер. Дегтярёв повернулся к Бродяге и кивнул ему: действуй. Бродяга подошёл к столу, небрежно отодвинул его, снял с плеча винтовку и ударил прикладом по стене. Стена пошла трещинами. — Попробовать гаусской? — предложил Дегтярёв. Бродяга отрицательно качнул головой, продолжая наносить удары. Едва ли СВУ переживёт подобное варварское обращение, но Бродягу, похоже, это не беспокоило. Дегтярёв пожал плечами и посмотрел на сталкера. — Здесь слишком мало монолитовцев. Ты же не мог вынести всю АЭС. — Мне и не пришлось. Я вел их за собой, почти попался, но смог уйти. И взорвал один из коридоров. — Значит, они заперты где-то. — Да. Вряд ли надолго, но какое-то время у нас есть. Внезапно что-то полыхнуло. Несильно, но Дегтярёв всё равно невольно зажмурился. Открыв глаза, он увидел, как Бродяга кладёт на стол артефакт. Подойдя ближе, он заметил в стене ещё пять таких же. Взявшись за один из них, Дегтярёв прикрыл глаза и рванул его на себя. Три последних они оторвали все вместе. — Похоже на вспышки [19], — заметил сталкер, разглядывая артефакт у себя в руке. — Работает, — негромко сказал Бродяга. — Голос... затихает. — Зов Монолита? — поинтересовался сталкер. — Ты его слышишь? — спросил Дегтярёв. Сталкер кивнул. — Раздражает, правда? Но он действительно стал тише. Дегтярёв потёр бы лоб, если бы не маска. Выходило, что и Бродяга, и сталкер слышат голос — зов Монолита, — но действует он лишь на Бродягу. Потому что Бродяга слаб? Или потому, что он уже был под воздействием Монолита? Или он уже был под воздействием, потому что с самого начала был слаб? Но если он слаб, как сумел сопротивляться всё то время, что они шли до этого зала? А может, Бродяга просто нормальный, и это с неизвестным сталкером что-то не так. Как и с самим Дегтярёвым. — Вторая часть артефактов в другой комнате, — сказал Бродяга тихо, чтобы слышал только Дегтярёв. — И нужно разрушить сами генераторы, иначе они просто починят контакты и вставят новые вспышки. Дегтярёв кивнул. — Мы идём дальше, — сказал он сталкеру. — Ты с нами? Сталкер кивнул тут же. — Других дел у меня здесь нет, — заметил он с лёгкой усмешкой. Когда и вторая часть вспышек была извлечена, они сложили их в какой-то железный ящик и поспешили к генераторам. Кое-где уже попадались монолитовцы, пока по одному-двое, но не оставалось сомнений, что скоро завал преодолеют они все. Или просто пойдут обходным путём. Генераторы находились в другом здании, и пришлось выйти на улицу: подземный ход ни один из них не знал хорошо, даже Бродяга. Они уже прошли где-то треть пути, когда рядом просвистели пули, вынуждая их спешно спрятаться за ближайшей цистерной. Сталкер и Бродяга, оказавшиеся по краям от Дегтярёва, почти синхронно выглянули, и Бродяга тут же спрятался обратно, положил ладонь Дегтярёву на грудь, словно показывая: не двигайся. — Эй! — крикнул сталкер невидимому врагу. — Опусти пушку! Сталкер! — А руку тебе не пожать? — язвительно раздалось в ответ. Голос был смутно знакомым. В цистерну ударило несколько пуль, вынуждая сталкера спрятаться. — Стрелок! — крикнул Дегтярёв почти наугад. Сталкер рядом дёрнулся и тут же замер — словно от неожиданности. — Стрелок? — снова крикнул Дегтярёв, отмечая странное поведение сталкера, но не зная, что от него ждать. Стрелок показался в зоне видимости — в нескольких метрах от них, с поднятым стволом. — Вы кто? — спросил он. Его палец лежал на спусковом крючке. — Дегтярёв, — ответил Дегтярёв. — У Гавайца в загашниках была броня Монолита? — спросил Стрелок, не меняя позы. Дегтярёв поднял раскрытую ладонь, медленно поднёс её к лицу и стянул респиратор, снял маску. Стрелок убрал палец со спускового крючка, слегка опустил ствол, но едва ли стал менее настороженным. — Кто с тобой? — спросил он. — Это Бродяга, — ответил Дегтярёв, кивнув влево. — Вы не знакомы. Сталкер, только и смотревший до того на Стрелка, тихо усмехнулся. И тоже показал лицо. — А я — Шрам. — Наёмник! Паскуда! — Стрелок тут же вскинул сгик, но Дегтярёв мгновенно оказался перед Шрамом, закрывая его. — Стоп. Сначала — дело, потом можете стреляться, — резко сказал Дегтярёв. Стрелок не двигался с места, пока Бродяга не сказал бесцветным голосом: — Снайперы. Дегтярёв вскинул голову, хватая с плеча гаусску, и снял снайпера. И после они все, не сказав друг другу ни слова, разом бросились к соседнему зданию. Бродяга с разбегу ударил винтовкой по замку, приклад треснул, но дверь распахнулась. Все вбежали внутрь, Дегтярёв задержался у входа и снял ещё одного снайпера. — На шесть часов, — сказал Бродяга, выламывая дверь с другой стороны и отбрасывая уже бесполезную СВУ в сторону. Дегтярёв отдал ему трофейную гаусску. До нужного места оставалось всего метров сто, когда Дегтярёв потерял уверенность в том, что они доберутся. Монолитовцев становилось больше, они наступали, не скрываясь, и там, где падал замертво один, через несколько минут появлялось двое. Но в конце концов им нужно было, чтобы до генераторов добрался хотя бы кто-то. Привалившись спиной к стене, Дегтярёв вставил в магазин последнюю обойму. Вот и всё. Конечно, у него оставался ещё пистолет, но от него был бы толк, только если бы какой-нибудь отмороженный монолитовец остановился в нескольких метрах, особо не двигаясь. — Идите, — крикнул Дегтярёв остальным. — Я прикрою. Бродяга помедлил секунду, словно хотел спросить, уверен ли он, но бросился вперёд, ничего не сказав. Стрелок и Шрам рванули за ним. Дегтярёв сменил режим стрельбы на короткую очередь и вышел из укрытия. Стреляя, он медленно отступал, надеясь лишь на то, что у него за спиной не появится монолитовец раньше, чем закончится магазин. Движение справа отвлекло его, и Дегтярёв не заметил, как на ближайшей крыше появился новый снайпер. Правую руку обожгло болью, пальцы сжались, и три пули ушли в землю. Его ударило под ключицей, он дёрнулся, теряя равновесие, и упал на землю, мучительно застонав и буквально на автомате откатываясь в сторону. Ещё одна пуля прошлась по лопаткам, не причинив вреда, но вспоров верхний слой брони. Очереди загремели со всех сторон. Дегтярёв закрыл голову руками, словно это хоть как-то могло его спасти. — Принести подушечку? — раздался над ухом голос Зулуса. Дегтярёв зажмурился. Он не так сильно ранен для предсмертных галлюцинаций!.. Но голос и не думал замолкать. — На Янове подушки — хрень полная; уверен, на Скадовске не лучше. А вот на нашей базе!.. Его схватили за плечо и рывком подняли на ноги. — Руку решил мне оторвать? — хмуро спросил Дегтярёв, качнувшись, но устояв на ногах. Голова кружилась лишь слегка, хотя грудь и заливало кровью, и он был уверен: перед ним действительно Зулус, пусть его лицо и скрывал шлем. — Ну, должно же у меня хоть что-то остаться на память. Бросай своё разряженное натовское дерьмо, — сказал Зулус, сунув ему в руки Гром. — Сколько вас здесь? — спросил Дегтярёв, замечая ещё нескольких долговцев. — Семеро. Воронин больше не дал, хотя ребята и просились. Дегтярёв кивнул, покрепче перехватил Гром, заставляя себя игнорировать боль в руке и груди, и огляделся. — Нам туда, — сказал он, сразу же направляясь к зданию с генераторами. Зулус пошёл за ним. — Не думал, что ты вернёшься, — сказал Дегтярёв. Дышать было трудно. Добраться бы до генераторов, а там он рухнет на пол, и пусть хоть весь Монолит разом расстреливает. — А как ещё было выполнить обещание тебя пристрелить? Хотя, знаешь, ты и сам почти справился. Дегтярёв слабо хмыкнул. Когда они показались на пороге здания, с генераторами было уже покончено. В них зияли дыры, вполне определённо указывая на воздействие гаусски. Дегтярёв привалился здоровым плечом к косяку. — Зулус? — спросил Бродяга; кажется, он улыбался. Зулус не ответил, и Дегтярёв не видел, сделал ли он что-нибудь вообще. Может быть, кивнул. — С Монолитом покончено, — сказал Стрелок. — Нужно выбираться, — добавил Шрам. — Хоть к чёртовой бабушке, — пробормотал Дегтярёв, — но выбираться. — Мы можем попытаться уйти по земле, но это рискованно. Нас будут преследовать до последнего, — сказал Бродяга. — Какие ещё варианты? — спросил Зулус. — Вернёмся на ЧАЭС, я создам пространственную аномалию. Окажемся сразу возле Лиманска. — Нам не пробиться на ЧАЭС, — возразил Зулус. — Не потребуется, — сказал Бродяга. — Идите за мной. — И он направился в сторону, противоположную ЧАЭС. Стрелок с Зулусом очевидно переглянулись. — Это сработает, — сказал Дегтярёв сразу. — Я уже... сегодня... — Картинка перед глазами качнулась, он непроизвольно вдохнул поглубже и едва не согнулся от острой боли под ключицей. — Отзывай бойцов, — взглянув на Зулуса, выговорил он, с усилием сохраняя голос ровным, и оторвался от косяка. На ЧАЭС они попали через аномалию, просто висевшую в воздухе и сильно заметную со стороны, — как пояснил Бродяга, эти аномалии здесь, вокруг ЧАЭС, не закрывались никогда, обеспечивая бойцам Монолита возможность для оперативной реакции на нападение врага. Разумеется, и сами монолитовцы последовали за ними через ту же аномалию, но долговцы встречали их шквальным огнём, не давая даже прицелиться. Возле Лиманска Бродяга появился последним, за считанные секунды до закрытия аномалии. — Что ты там говорил про подушку? — Дегтярёв привалился спиной к дереву, глядя куда-то в сторону долговцев: он уже не понимал, кто из них Зулус. Зулус подошёл к нему сам, закинул его руку себе на шею и повёл его к Лиманску. Дегтярёв переставлял ноги, уговаривая себя, что они же у него не ранены. Пуля, замедленная крепкой бронёй, вошла неглубоко. Дегтярёв, обколовшись обезболивающим, достал её сам. А после с непередаваемым удовольствием надел собственный экзоскелет. Стрелок и Шрам сидели по разные стороны широкого подвала, то и дело поглядывая друг на друга. Взгляд Стрелка был полон ненависти, взгляд Шрама не выражал ничего особенного. Дегтярёв сел прямо на пол, привалившись спиной к наполненному чем-то довольно мягким мешку. — Что ты делал на ЧАЭС? — спросил он у Шрама, хотя поглядывал скорее на Стрелка. — Ты же вроде сам говорил: то же, что и вы, — Шрам усмехнулся, почти не двинув губами. — Я обязательно попробую поверить в подобное совпадение, — «пообещал» Дегтярёв. И сказал уже серьёзнее: — Ты даже не знал, каково устройство Монолита. — Я искал Стрелка, — просто ответил Шрам. — Мог бы просто кинуть сообщение в сталкерскую сеть, — сказал Стрелок со своего места. — Я бы встретился с тобой в тот же день — чтобы сомкнуть ладони на твоём горле. Разговоры смолкли, все присутствующие затихли, с интересом поглядывая то на Шрама, то на Стрелка. Дегтярёв невольно задался вопросом, кинется ли кто-нибудь их разнимать, если завяжется драка. — У меня ведь не меньше причин тебя ненавидеть, Стрелок, — спокойно сказал Шрам. — Я трижды в жизни приходил в себя, побывав на волосок от смерти. И все три раза — из-за тебя. В последний раз я очнулся, не зная о себе ровным счётом ничего, с записью «Убить Стрелка» в абсолютно пустом КПК. — Из-за вас с Чистым Небом я очнулся, не зная о себе ровным счётом ничего, с записью «Убить Стрелка» в абсолютно пустом КПК, — раздражённо ответил Стрелок. — Из-за тебя погиб Клык. Шрам нахмурился, но лишь на секунду. — Я не убивал Клыка, — сказал он. — Не убивал или не помнишь, что убил? Шрам слегка прищурился, перевёл взгляд на потолок и снова взглянул на Стрелка, признавая: — Не помню. Я помню, что искал его, чтобы найти тебя, но не помню, чтобы мы встречались. — Из-за того, что ты сейчас полез в центр, наёмник, погибли сотни сталкеров. Я сожалею, что стал причиной сверхвыброса год назад, но ещё больше я сожалею, что этого было недостаточно для тебя. — А ты считал, сколько погибших было год назад? — отозвался Шрам. — Да таких серийных убийц, как вы, ещё поискать нужно, — пошутил один из долговцев, но никто не засмеялся. — Идеальная пара. У вас, случайно, не одинаковые метки? Знаете, такие, в виде выбр... — У меня нет метки, — одновременно оборвали его Стрелок и Шрам, и оба тут же взглянули друг на друга. Шрам усмехнулся, Стрелок раздражённо выдохнул. — Пропала после первого сверхвыброса, — добавил Шрам. Стрелок промолчал. — Хватит, — сказал Дегтярёв. Он встал на ноги и обвёл всех присутствующих взглядом. — Я собираюсь, — «выспаться», подумал он, — выяснить, кто ещё выжил. Может, кому-то ещё не поздно помочь. — Я с тобой, — сказал молчавший до того Зулус. «Я знаю», — хотел было ответить Дегтярёв, но лишь кивнул, сдерживая лёгкую улыбку. Вокруг было слишком много людей; тихие разговоры возобновились, и Дегтярёв вышел из подвала, слыша за собой шаги. Он остановился на улице, поднял голову к небу, впервые за долгое время глядя на него не через защитное стекло, и постарался не делать глубоких вдохов. Зулус, остановившись чуть позади, положил ладонь ему на плечо. __________ [19] Вспышка — артефакт, поглощающий электрическую энергию; «заряженная» вспышка может быть использована в качестве источника энергии.