Три свидания Гермионы

      Следующего товарища по нестандартным развлечениям звали Гарри. Просто Гарри. Парень либо ровесник, либо немногим старше самой Гермионы, с темными растрепанными волосами, с глазами, озорно блестящими из-за круглых, в тонкой оправе очков. Увидь такого на улице или за соседним столиком кафе — пройдешь мимо и не заметишь. Но что-то в нем было. Определенно было. Он так живо рассуждал о всех гранях тематических забав, так легко поддерживал разговор, не провисая после каждой реплики, не относящейся к теме или сексу, что еще до того, как они окончательно сговорились познакомиться лично, Гермиона решила, что попробовать с ним просто обязана. Он ведь совершенно не походил ни на чопорного строгого профессора Снейпа, ни на пафосного неприступного Драко.       Когда Гермиона пришла в обговоренную кафешку, Гарри уже был там и встал навстречу. Он был немного повыше девушки, на плечах болталась какая-то свободная хламида, не то мантия, не то римская тога. На лбу, над очками, Гермиона разглядела неровный вертикальный шрам, который во время общения через «болталки» не замечала.       Перехватив ее взгляд, Гарри улыбнулся и еще сильнее отвел волосы пятерней назад. — Это было дерево. — В каком смысле? — переспросила Гермиона, усаживаясь в кресло и отодвигая в сторону пластиковое меню. — В прямом, — засмеялся парень. — Я как раз осваивал мотик, — и поправился, увидев недоуменный взгляд собеседницы: — Мотоцикл. Год назад. Скучно стало — вот и решил научиться. Осенью дело было, дорога в листве, скользко. Вот и не рассчитал немного. Аккурат в каштан в парке въехал. Он, зараза, меня еще шишками своими колючими обсыпал.       Гермиона рассмеялась. — Завязал после этого с такими экспериментами? — Ты что, — отмахнулся Гарри. — Жить без адреналина паршиво. Сама ведь согласна, а? — он подмигнул. — После лба была еще сломанная рука, пара трещин в ребрах, но теперь катаюсь вообще отлично. Можно сказать, моя вторая страсть. — А первая? — игриво улыбнулась Гермиона. — А первая — мучить хорошеньких девочек.       Кофе был выпит, кекс съеден. Они смотрели друг на друга через стол и улыбались. — Ну что, я прошел твой кастинг? — Пожалуй, да. — Тогда, может, прямо сейчас и продолжим? Что у тебя со временем? — Часика три в запасе есть, прежде чем меня полиция хватится, — хмыкнула Гермиона. — Вот и хорошо. За три часа можно все успеть, в том числе, и хорошо спрятать тело, — Гарри поднялся и галантно подал ей руку. Он улыбался, глаза его блестели, и Гермионе казалось, что они знакомы уже давным-давно…       Так, перешучиваясь, они вышли из кафе и зашагали по тротуару. Погода располагала к прогулке, так что шли не торопясь, наслаждаясь по-летнему теплым солнцем и по-осеннему синим небом.       Идти оказалось недалеко — меньше квартала. Малоэтажная застройка, небольшие дворики, кое-где на дворики выходили ворота гаражей. Напротив одних таких ворот Гарри и остановился, отыскивая в кармане ключ. — Дома слышимость слишком хорошая, соседи нервничать начинают, — извиняющимся тоном проговорил парень, распахивая одну створку и жестом приглашая девушку внутрь.       Помещение было облицовано плиткой, на одной стене аккуратные полки, у другой — чистенький диван с парой подушек. Сбоку стоял начищенный до блеска мотоцикл. В моделях Гермиона не разбиралась, но выглядел он шикарно.       Гарри тем временем включил несколько светильников на потолке и закрыл ворота. Повернул колесико на обогревателе, висевшем в глубине комнаты. — Располагайся. Сейчас станет потеплее. Холод ведь у нас не входит в список экзекуций? — Не входит, — кивнула Гермиона, ставя сумку на стул и вешая на его спинку куртку. В гараже было не то чтобы холодно, но пока раздеваться не тянуло.       В потолок было ввинчено кольцо. Под ним Гарри расстелил большой ворсистый коврик. — Чтобы ножки твои не замерзли, — снова улыбка из-за очков. — Какой ты, однако, заботливый, — засмеялась Гермиона, еще раз осматривая прибежище любителя острых ощущений — А то, — Гарри подмигнул. — Садисты — самые добрые и внимательные люди на свете.       Когда воздух прогрелся до приятной теплоты, Гарри вынул из ящика на полке широкий кожаный ошейник. — Волосы подбери, — бросил он через плечо, и голос его чуть заметно изменился. Теперь в нем уже не ощущалось игривой веселости. Но вот металлические нотки проскакивали совершенно отчетливо.       Гермиона подчинилась молча, стянув кудри резинкой и ожидая, когда внутри разгорится огонь предвкушающего возбуждения. Пока этот огонек еще только теплился — Гарри был не совсем похож на Верха в классическом представлении, ему не хватало утонченности, да еще очки с толку сбивали… Как можно трепетать перед человеком в очках? Но что-то в нем определенно цепляло. Поэтому когда он подошел и обернул ее шею полосой ошейника, Гермиона сглотнула. В следующий момент, подцепив ошейник пальцем, Гарри резко дернул ее к себе, так что она едва успела переступить ногами, чтобы не упасть. Его губы слегка коснулись ее губ, но стоило ей попытаться ответить на поцелуй, как он отстранился и несильно ударил ее по щеке. — Здесь я решаю, как целоваться.       Одной рукой продолжая удерживать ее за ошейник, второй Гарри медленно провел по шее и застежке рубашки. Глянул в глаза — и снова ударил по щеке. Гермиона ответила на этот взгляд, чуть щурясь, с неприкрытой дерзостью в ухмылке. — Руки.       На запястьях оказались кожаные браслеты-наручи с металлическими кольцами для крепления. Через кольцо в потолке Гарри продел веревку, после чего завел руки Гермионы за спину и связал наручи вместе. Слегка подтянул веревку, заставляя Гермиону нагнуться, после чего опустился рядом на колени и очень бережно, с нежной лаской в каждом прикосновении расстегнул и снял с ее ног полусапожки и носочки. Кафель тут же захолодил босые ступни, и Гарри подтолкнул девушку на коврик. Веревка как-то незаметно натянулась еще потуже, создавая уже некоторый дискомфорт в плечевых суставах. А руки Гарри скользнули к молнии джинсов, после чего потянули вниз джинсы вместе с трусиками. Мимолетное прикосновение к бедру, к подтянувшемуся в сладком ожидании животу. Пуговицы на рубашке Поттер расстегивал очень медленно, с легкой усмешкой глядя Гермионе в глаза снизу вверх. Бюстгальтер отправился вслед за джинсами, рубашка оказалась стянута вверх и прицеплена к потолочному кольцу. Несколько мгновений Гарри просто любовался открывшимся ему обнаженным телом, после чего обошел девушку сзади и внезапно опустил ей на глаза черную повязку, плотно прижавшуюся к векам и не дающую подглядеть ни снизу, ни около носа, как, бывало, делала Гермиона, когда в детстве играла с подружками в жмурки.       В полной темноте девушке оставалось прислушиваться к тому, что происходит в гараже, и к тому, что ощущает ее тело. Несколько мгновений оно не ощущало ничего. Затем по бедру вверх медленно скользнуло что-то… холодное. Мелкие острые покалывания, словно игольчатое колесико прокатилось. Раз, другой, третий. Адреналин в крови медленно и неотвратимо полз вверх, заставляя дышать чаще и прерывестее.       В следующий раз колесико коснулось кожи между сведенными вместе лопатками, и Гермиона ощутимо вздрогнула. Острые прикосновения докатились до шеи, до самой ямочки в основании черепа, и покатились назад, вдоль позвоночника, медленные и неумолимые. У поясницы завернули вниз, к животу и ниже. Гермиона резко вздохнула, когда иголочка кольнула чувствительную кожу, и инстинктивно сжала колени. — Тебе, кажется, слишком легко, — послышался голос Гарри где-то сбоку, и веревка натянулась. Девушка охнула, привставая на цыпочки. Боль заползла в плечи, а веревка все тянула и тянула вверх. Пришлось подняться на самые кончики пальцев, чтобы хоть немного ослабить напряжение в суставах. И в этот момент веревка остановилась. Гермиона услышала, как Гарри вяжет узел. После чего снова наступила мучительная тишина ожидания. Вот ладонь Поттера погладила грудь, вот добралась до ошейника и снова потянула вперед, но теперь Гермиона уже не могла поддаться этому движению. Новая вспышка боли в руках заставила зашипеть сквозь зубы. — Прелестно, — тихо проговорил Гарри над самым ухом. — Нет зрелища более потрясающего, чем страдания такой красивой девушки, как ты.       В следующий момент на ягодицы Гермионы обрушился удар. Она успела услышать звук замаха, а затем в кожу впился узкий гибкий стек. Боль была настолько неожиданной и резкой, что Гермиона вскрикнула, тут же закусив губу. Орать от одного удара? Вот еще… Но за одним последовал второй, третий, четвертый… Еще пару раз девушка вздрагивала от звука рассекаемого воздуха, сжималась в ожидании боли — но удара не следовало. А вот уже наливающихся кровью ягодиц коснулась рука, ласковая и нежная, едва ощутимо поглаживающая набухающие полосы от ударов. И снова стек…       Ожидание удара щекотало нервы едва ли не сильнее, чем сама боль. Предупреждением был только звук, а его удавалось различить не всегда. А затем послышалось жужжание какого-то прибора. За ним Гермиона не расслышала нового удара и вскрикнула уже по-настоящему, когда стек лег через несколько предыдущих рубцов. Не получалось даже немного отклониться от ударов — на цыпочках едва удавалось удерживать равновесие, а о том, чтобы опуститься пятками на ковер, не могло быть и речи — руки болели с каждой минутой все сильнее, хотя пальцы все ощущались, так что за чувствительность можно было не переживать. Надо было переживать за все остальное…       Жужжание стало громче, приближаясь. Гермиона напряглась, пытаясь понять, что же это такое. В следующее мгновение она почувствовала, как между расставленных ног оказывается нечто вибрирующее, прижимающееся к ее самому сокровенному месту все сильнее — и пробирающее этой вибрацией до костей.       Девушка попыталась стряхнуть с себя новое непривычное ощущение, но пошевелиться предсказуемо не могла, а колебания массажера тем временем все больше и больше входили в резонанс с ее собственным телом, отдаваясь в низу живота. Очередной хлесткий удар ниже поясницы заставил Гермиону взвыть. Кажется, даже слезы на глазах выступили, хотя понять под маской было сложно. А затем внутренние мышцы начало сводить в сладкой невыносимой судороге, и она застонала. — Кричи, — послышался голос Гарри. Казалось, он улыбался. — Покричи. Расслабься. Дай выход ощущениям, что тебя переполняют. Покричи.       И она закричала. Не так, как орала под плетью и крапивой, когда в крике хотелось забыть о боли. Теперь она кричала просто потому, что не кричать было невозможно. Потому, что внутри все содрогалось от волны небывалого наслаждения. И выносить его молча было просто выше человеческих сил…       Пропало восприятие пространства, голова закружилась, может быть, даже на пару мгновений померкло сознание, а когда мысли снова прояснились — Гермиона почувствовала, что веревка постепенно ослабляет натяжение, а затем и вовсе обвисает. Опустить руки оказалось мучительной задачей. Боль вспыхнула новыми красками, но вскоре кровь побежала по жилам быстрее, отзываясь покалыванием в основаниях плеч и кончиках пальцев, а затем девушка почувствовала, как Гарри осторожно привлекает ее к себе и скользит с ней вместе вниз, на коврик. — Ты прекрасна, — прошептал он, одной рукой обнимая Гермиону за плечи, а другой снимая повязку с глаз. Размыкать веки девушке категорически не хотелось, так что она просто уткнулась носом ему в шею и глубоко вздохнула. А Гарри тихонько гладил ее по спине и целовал в растрепавшиеся волосы.       Через несколько выпавших из памяти минут рука, поглаживавшая между лопатками остановилась. — Продолжим? — раздался у ее уха интимный шепот с придыханием. — Диванчик ждет.       Гермиона кивнула, чувствуя, как ее еще ведёт после пережитого эмоционального взрыва. Гарри осторожно встал на ноги, помог подняться ей — и поднял девушку на плечо. Пара шагов до дивана, ощутимый удар выпоротыми ягодицами об шершавое покрывало. В следующее мгновение Гермиона оказалась лежащей на животе, под низ которого была подсунута подушка. Не без тревоги оглянувшись, девушка мигом получила увесистый шлепок по заду, взвизгнула, и спрятала лицо в ладони. Ноги оказались широко разведены, и между саднящих ягодиц просунулись игривые пальцы, скользкие и влажные из-за перчаток и смазки, поглаживающе приближающиеся к искомому отверстию.       В первую секунду Гермиона инстинктивно сжалась, и пальцы вопрошающе замерли. Но это было что-то новенькое, одним этим увлекательное, адреналин в крови подскочил обратно, и Гермиона, медленно выдохнув, заставила себя расслабиться. А заодно не оборачиваться, когда пальцы внезапно исчезли.       На смену им пришло что-то более крупное, но такое же прохладное. Новая игрушка аккуратно скользнула внутрь, начав неторопливо расслаблять мышцы поступательно-возвратными движениями. И это оказалось одновременно и жутковато, и потрясающе…       У Гермионы мелькнула мысль поинтересоваться у Гарри, уж не гей ли он часом, но она вовремя прикусила язычок. В конце концов, профессор Снейп тоже предпочитал исключительно наказывать, причем только девушек. Изначально секс в его планы не входил вовсе. Но это же ничего не значило потом… — Какая ты, оказывается, плохая девочка, — сладострастно выдохнул Гарри, и лишь после этих слов встрепенувшаяся студентка поняла, что сама раздвинула ноги еще шире и инстинктовно подаваться бедрами назад, не то требуя, не то умоляя Поттера о большем. Искомое не заставило себя долго ждать.       Пальцы Гарри вцепились в ее волосы, грубо дергая назад и принуждая встать на четвереньки. А едва она поднялась, как парень ткнул раскрытой ладонью в затылок, заставляя прогнуться еще сильнее, и засадил ей в зад, хоть осторожно и неспеша, однако на всю длину.       Боль была секундной, едва отметившейся в сознании. Приятными эти ощущения тоже назвать было никак нельзя, но до чего же, черт возьми, это было возбуждающе!.. От избытка чувств Гермиона всхлипнула и даже тоненько заскулила, комкая покрывало. — Тебе больно? — тотчас же насторожился Гарри, останавливаясь, но она только быстро мотнула головой, и Поттер наградил ее новым звонким шлепком, довольно хмыкнув: — Притворщица.       Гермионе захотелось возразить, просто для того, чтобы что-нибудь сказать, подать голос — в этот момент на ее лицо и легла чужая рука. Закрывшая рот, зажимающая нос, не дающая вздохнуть во все легкие… Вторая легонько надавила на шею под подбородком, и девушка начала провалиться в неописуемо-фееричное, туманное, полузадушенное блаженство, где не было пространства и времени, а в голове путались какие-то совершенно посторонние образы. Оно окутало ее с ног до головы, лишая власти над собой и заодно способности соображать, когда пальцы Гарри отпустили ее волосы и коснулись клитора, дразня и лаская невесомыми прикосновениями…       Наверное, так Гермиона не орала еще не разу в жизни, ни от боли, ни от разрядки. Оргазм в этот раз длился невероятно долго — а может быть, она попросту окончательно утратила чувство реальности и провалилась куда-то в параллельную вселенную, где тело ее корчилось в сладких судорогах бесконечно долго.       И казалось, уже много позже, через несколько часов, они повалились на смятую простынь, рядом, полностью насытившиеся и довольные друг другом, усталые настолько, что ни шелохнуться, ни слова вымолвить. — Ты шикарна, — чуточку ошалело выдохнул наконец Гарри, легонько погладив Гермиону по продолжающей ныть после порки ягодице. — Встретимся еще?       Продолжая качаться на волнах удовлетворения, девушка молча кивнула и прижала к щеке руку Поттера — ту самую, которая совсем недавно причинила ей столько боли — и столько наслаждения.