Шиворот-навыворот

Возможно, это было недальновидно, глупо и выдавало в нём труса, но Савада отказывался видеть что-то предосудительное в том, что он банально спрятался от злющего Реборна. И, поскольку, в замкнутом пространстве домика в горах его рано или поздно нашли бы, Тсуна решил прятаться на видном месте, но туда, куда сам киллер добровольно не сунулся бы. И этим единственным местом была… – Итак, – довольно потирая руки, сказал будущий Аркобалено, – начнём с небольшого опроса. Отвечай быстро, не задумываясь. – Напомни мне, почему я вообще на всё это согласился? Короткий смешок. – Очевидно, ты не хочешь, чтобы Реборн по своей профессиональной привычке накормил тебя свинцом. Но если тебе неинтересно, я могу открыть дверь и выпустить тебя из… – Не стоит! Пожалуй, я действительно не против нашей захватывающей беседы. – Отлично. Итак, пол? – Э… Мужской, а есть сомнения? – Это формальности, – отмахнулся мужчина. – Но мало ли… Не отвлекайся. Фамилия? – Савада. – Имя? – Тсунаёши. – Национальность? – мужчина сосредоточенно строчил в чём-то, напоминавшем Тсуне медицинскую карту. – Наполовину японец, наполовину итальянец. – Тип Пламени? – Небо. Без примеси. – Год рождения? – Две… э… Я хотел сказать, тысяча девятьсот… – Поздно, Савада! Попался! – торжествующе наставил на него шприц Верде. – Я знал, знал, что с тобой что-то не так! Ты слишком много знал о каждом из нас, это даже слепой заметит. А уж после твоего дебюта и того, как ты плавил цепи, о чём нам возмущённо поведал Скалл, я всё понял! Уверен, ты и дату-то подсчитать не сможешь! – Не принимай меня за идиота! – возмутился Тсуна, с досадой осознающий, что его развели как ребёнка. Он-то ждал чего-то более завуалированного, сосредоточился на том, что будет врать… И не был готов к простейшей уловке! Ну, не спрашивали у него за всё это время год рождения, не спрашивали! Он по поддельным документам окончил образование по требованию Кавахиры, но тогда парень даже сам не знал о том, что было записано в этих самых документах. А потом уже никому не было интересно, в каком году родился очередной наёмник, всех как-то больше другие сведения волновали: справится ли, сумеет ли убить или не попасться… Учёный усмехнулся: – Не переживай, Тсунаёши, большинство людей отличаются куда более низким уровнем интеллекта, так что ты не совсем безнадёжен. Хотя это была довольно старая шутка. Или в твоём времени она уже не была популярна? – Ками-сама, – закатил глаза парень и не заметил, как хищно улыбнулся Верде: его подозрения подтверждались, – неужели не надоело считать себя самым умным, особенно в свете последнего задания? – Это была досадная случайность, – отмахнулся от обвинений мужчина. – Я уже проанализировал все наши предыдущие задания, составил несколько графиков и вывел определённую закономерность, показывавшую… Верде увлёкся. Графики и кривые чего-то там замерцали на экранах, а учёный, сыпавший малопонятными терминами, рассказывал что-то о взаимовлиянии Пламени семерых подопытных (это он что же, над собой тоже эксперименты ставил?). Парень следил за ним, особо не вслушиваясь и размышляя, прав ли он в том, что даже не стал отрицать догадку мужчины. Но тот, кажется, был в полном восторге от самого факта перемещения во времени и того, что именно он, Верде, а не кто-то другой сумел раскусить Саваду. Забавный такой. – …подходят просто идеально! Я уверен, что знаю, почему Шахматноголовый выбрал именно нас… Качнув тяжёлой головой, Аркобалено Неба решил, что всё к лучшему. С одним Хранителем меньше проблем. Надо только остановить разошедшегося Верде, а то Савада уже близок к тому, чтобы уснуть, а делать это в лаборатории в присутствии её хозяина было недальновидно. Тсуна зевнул и, приоткрыв один глаз, перебил: – Зануда. – Что? – сбился на полушаге размахивавший руками учёный, как раз увлёкшийся перечислением всего того, что он сделал, чтобы собрать весомые доказательства очередной своей теории. – И самовлюблённый всезнайка, – добил Савада. Оценил выражение чужого лица и намного мягче сказал: – Не стоит пытаться доказать мне, что ты гениален, – мой, как ты выражаешься, «уровень развития», конечно, ниже твоего, но его всё-таки хватает, чтобы оценить твой поразительный разум с первой встречи. Для человека, которому плевать на окружающих, ты подозрительно много времени уделяешь тому, чтобы впечатлять их своими способностями. Учёный на мгновение задумался, как на это выгоднее будет отреагировать: его только что похвалили и оскорбили одновременно. Тсуна смотрел на него с хитрой улыбкой и, кажется, видел насквозь. Неприятное ощущение. Верде предпочитал оставаться непонятым гением, которого никто не может просчитать. – Я спишу это унизительное высказывание на то, что ты всю ночь прятался от Реборна по особняку, и не соображаешь, что несёшь, – шприц с пугающе толстой и длинной иглой снова оказался у Савады под носом. – А теперь продолжим опрос, и я всё ещё жду от тебя честных ответов, если ты не хочешь оказаться за дверью. Реборн за мощными дверьми лаборатории как раз настраивал парочку ловушек, так что Тсуна сглотнул и быстро замотал головой: – Знаешь, мозгов у меня, может, и не так много, но инстинкт самосохранения отлично работает. Так что я, пожалуй, задержусь. – Отлично, – усмехнулся Верде. – Итак, в каком возрасте ты совершил путешествие во времени? – Это всё, что тебя волнует? – поднял бровь Тсуна. – Предпочитаю быть последовательным. Так, когда? – Мне было четырнадцать. Это вышло случайно, я и не подозревал, что всё может зайти так далеко. – После этого твоё взросление остановилось? Тсуна зло прищурился: – Мой биологический возраст – восемнадцать. А если считать уже прожитые годы, то я старше всех вас. – Прожитые годы не показатель умственного развития, – ухмыльнулся Верде ему в лицо. Мелкая месть, но как приятно! – Каким образом ты переместился в прошлое? – Столкновение нескольких носителей мощного Пламени Неба едва не уничтожило реальность. Но из трёх двое хотели исправить произошедшее, и каким-то образом меня забросило в то время, когда это ещё было возможно. Я не знаю, как это работает. Здесь меня встретил Шахматноголовый, с которым я познакомился ещё в будущем, и объяснил, что произошло. – Ты можешь рассказать больше? Что было в будущем? Насколько изменились технологии? Что привело к этому столкновению, и почему здесь оказался ты один? Где второй носитель Пламени, пожелавший спасти мир? На секунду Тсуне показалось, что гениальный учёный вновь стал мальчишкой. Тоже гениальным, но всё ещё по-детски непосредственным и увлекающимся. Мягкая улыбка сама выползла на губы, но на все вопросы Савада только покачал головой и изобразил, будто закрывает рот на замок. – Так, значит, о будущем тебя спрашивать бесполезно, – сделал вывод мужчина. – О Шахматноголовом тоже? – Верно. – Что ж тогда… мы были знакомы? – вдруг спросил Верде, глядя серьёзно и внимательно. – С тобой? – Тсуна дождался кивка. – Мельком. Однажды из-за твоего изобретения я попал в неприятности, в будущем ты был одним из тех, кто испытывал меня… Но и только. – Тогда почему же ты решил меня спасти, Савада? Не в этот раз, в детстве? Тсуна спокойно встретил пронзительный взгляд. Казалось, что мысленно Верде разделывает его на части и каждой присваивает имя и порядковый номер. – Не хотел, чтобы ты повторил ту судьбу, что была тебе уготована. Но… Шахматноголовый сказал мне, что это бесполезно, и был прав. Ты здесь. Значит, я не справился. В карих глазах светилась тихая грусть. Верде это было в высшей степени непонятно. Если они не были близко знакомы, не были родственниками или друзьями, если Савада не извлёк из этого никакой выгоды (а это было похоже на того Тсуну, которого он успел узнать за это время), то почему? Не цель, важна именно причина, по которой Савада переживал, что Верде… что? Стал преступником, мафиози? Искренне ведь переживал, Верде умел читать людей. И от этого было неловко, неудобно, непонятно! Наверное, это подспудное ощущение какой-то неправильности заставило его фыркнуть: – Значит, это был мой собственный выбор, Савада. А ты не можешь влиять на других: в чужую голову не влезешь и свою на её место не поставишь… а жаль, конечно, – пробормотал Верде, и Тсуна фыркнул. – Но продолжим. Ты же не думал, что я удовлетворюсь пересказом без подробностей, изобилующем отговорками типа «я не знаю»? Тсуна застонал. Верде предвкушающе улыбался. Реборн за дверьми лаборатории, давно переделанной учёным под свои запросы, превращал коридор в смертельно опасный лабиринт ловушек. Жизнь продолжалась…