Шиворот-навыворот

– Итак, дорогие мои Аркобалено, – Шахматноголовый обладал уникальной способностью говорить так, что его хотелось убить за издевательство над психикой (правда, шансы на успех были невероятно низки) – слова их нанимателя могли вбивать самооценку в пол, даже когда он называл их сильнейшими. И теперь Фонгу казалось, что он знает причину такого отношения. На это вступление каждый из них реагировал по-своему: Коллонелло бросил короткий взгляд, Реборн натянул на лицо выражение полного превосходства над всем миром, а Скалл втянул голову в плечи, явно чувствуя себя не на своём месте. Сам Фонг безмятежно улыбался, по Вайперу ничего не было понятно, и только Верде, кажется, был занят посторонними размышлениями, быстро строча что-то в маленьком блокноте. Тсунаёши… Тсуна смотрел внимательно и – теперь Фонг знал, на что обращать внимание – с тем глубоким чувством, с которым смотрят на близкого человека, собирающегося совершить непоправимое. Сейчас, когда Шахматноголовый выглядел как обычно, говорил в своей привычной манере, когда его тяжёлый взгляд давил на Аркобалено, провоцируя на агрессивную реакцию, Фонг определённо не мог понять, как Тсунаёши сумел разглядеть в нём всё то, о чём говорил сутки назад. – Итак, дорогие мои Аркобалено, – медленно и задумчиво повторил он, словно найдя какой-то новый смысл в этих словах, – раз уж все вы достаточно бодры, чтобы устраивать салочки, а некоторые даже успевают сунуть нос не в своё дело, значит, вы достаточно оправились и готовы к новому заданию. На словах о «сунуть нос не в своё дело» Тсунаёши вскинулся, обвёл всех быстрым взглядом: невозмутимого Вайпера, витающего в облаках Верде, Реборна, который пытался просверлить взглядом Коллонелло, самого Коллонелло, не менее тяжёлым взглядом уставившегося на Скалла и не обращающего внимания на своего вечного соперника. Аркобалено Облака не поднимал голову с самого начала собрания, но упрямо поджимал губы. Что-то случилось между этими тремя, и это как-то было связано с насмешливым комментарием Вайпера, что он не собирается претендовать на «шестёрку» Реборна. А ещё с тем, что киллер с инструктором, кажется, вместо тренировки устроили «ученику» сеанс пыток. Но, несмотря на наличие таких удобных, подозрительно себя ведущих подозреваемых, взгляд Тсунаёши остановился на Фонге. Безошибочно. Молодой человек смотрел ему в лицо, а в карих глазах расцветали золотые искры – и понимание. Хотя Фонг был убеждён, что Шахматноголовый ничего не сказал Тсунаёши, который даже не покраснел, узнав, что его застали в момент глубоко личных и задушевных признаний. «Я ничего не скажу», – беззвучно пообещал Фонг. Тёмные ресницы на мгновение скрыли от него карие глаза, а когда Тсунаёши открыл их, его внимание вновь было сосредоточено на Шахматноголовом. Зато от последнего их безмолвный диалог, похоже, не укрылся. Он ничего не сказал, не наслал на него иллюзию, которую, скорее всего, смог бы заметить Вайпер. Нет, просто в тот же миг, как Тсунаёши отвернулся, Фонгу показалось, что мимо прошла смерть и встала за спиной, ненавязчиво положив руку на плечо. И в каких бы жутких ситуациях ни бывал один из боссов Триады за всю свою жизнь, ни одна из них, даже самая отчаянная, не могла сравниться с этим чувством. Хотя трусом Фонг не был. – Изучайте материалы, через неделю жду отчёта. Советую не затягивать. – Неделя – это слишком мало для того, что ты хочешь, – заметил Вайпер, быстро пролиставший доставшуюся ему папку с бумагами. – Неделя – это даже слишком много для таких специалистов, как вы, – неприятно улыбнулся Шахматноголовый. – Вам пора начать оправдывать звание сильнейших, особенно после предыдущего провала. – Но здесь, – тонкие пальцы подняли папку за уголок, будто бы Вайпер испытывал непреодолимую брезгливость к этому предмету, – ничего не сказано о цели, кроме того, что она есть. Кто-то, сумевший сбежать из Вендикаре, тот, кого Стражи не смогли настигнуть сами… Это должен быть очень неординарный человек, а нам неизвестно даже его имя! Если до этого явную угрозу ощущал только Фонг, то теперь и остальные подобрались, отвлёкшись от посторонних размышлений. Напряжение последних дней, в течение которых Аркобалено накручивали себя (и друг друга), никуда не делось. Витавшие среди них воинственные настроения грозили привести к самоубийственной попытке единственным возможным путём попытаться избавиться от Шахматноголового. Фонг не решился бы предсказать, чем могла закончится схватка с ним. Но прежде, чем случилось непоправимое, вмешался Тсунаёши: – Достаточно, – прозвучало тихо, но вполне уверенно. – Мы всё поняли. Через неделю я расскажу тебе о результате. Папка из рук Вайпера упала на стол, издав неправильно громкий звук. Иллюзионист откинулся на спинку стула, пряча ладони в широких рукавах. Реборн прищурился и теперь недовольным взглядом принялся сверлить Саваду. – Уж постарайся, Тсунаёши-кун, в этот раз обойтись без потерь, – приторная сладость и неприкрытая насмешка никак не вязались с усталым тоном, который Фонг услышал той ночью. Настоящий Шахматноголовый, древнее существо, хранящее этот мир, вряд ли было бы столь мелочным, каким он показывал себя сейчас, проходясь по ошибкам и слабостям всех присутствующих. Ведь так? Впрочем, стало очевидно, что Аркобалено всё ещё находятся в немилости у их нанимателя. – Обязательно, – серьёзно ответил Савада. Стоило только Шахматноголовому исчезнуть, как комната взорвалась криками: – Какого чёрта?! Здесь же действительно нет практически ничего! – С чего бы это тебе пришло в голову говорить за всех нас? – ядовито поинтересовался Реборн. – Думаешь, разовая помощь даёт право нами распоряжаться? – Шахматноголовый… хочет нас убить, да? – задумчиво спросил Скалл, на мгновение подняв голову от бумаг, которые изучал пристальным взглядом. – Не слишком ли изощрённо? Вайпер хмыкнул, явно считая, что достаточно ясно выразил своё мнение. Фонг выжидал, догадываясь, что ученик такого существа не будет просто так браться за невыполнимую миссию. Да и не было похоже, что Шахматноголовому была выгодна их смерть. Реборн экспрессивно высказывал всё, что он думает о самонадеянных мальчишках и идиотских заданиях, а также о тех, кто считает, что он собирается рисковать своей жизнью ради невнятных обещаний. Коллонелло периодически вставлял свою пару слов, а Вайпер безмолвно нагнетал обстановку. Фонг был уверен, что это с его подачи в углах собирались тени, а электрический свет становился тусклее. Тсунаёши же вдруг подпёр щёку ладонью и мечтательно улыбнулся, глядя на разозлённых профессиональных убийц: – Какая ностальгия! – протянул он, когда Реборн с Коллонелло обратили внимание на эту неправильную реакцию и замолчали. – Вы бы ещё меня Никчёмным назвали, и я бы точно поверил, что вернулся в школьные деньки. Скалл бросил ещё один внимательный взгляд поверх листа, а Тсуна с сожалением продолжил: – Какая жалость, что вернуться в то время, когда оценки и безнадёжная влюблённость в первую красавицу школы были для меня самой большой проблемой, никак нельзя, – мечтательность окончательно ушла из его взгляда, когда Тсуна спросил: – А вы всерьёз были уверены, что от этого задания нам позволят отказаться? Постановка вопроса удручала. – С каких это пор ты причисляешь себя к «нам»? – поинтересовался Реборн, уводя разговор от спора, где он явно не мог остаться победителем. Тсунаёши хмыкнул: – С тех пор, как мне напомнили о личной ответственности. Не думай, что я сам в восторге, но меня здесь держат не менее важные причины, чем каждого из вас, – хмыкнул Вайпер, услышав это заявление, едва сдержал улыбку Фонг, догадываясь, что остальные наверняка подумали о шантаже. Тсуну ничего не смутило: – И это задание всего лишь очередная попытка Шахматноголового заставить нас сотрудничать. Короткий смешок Верде разрядил обстановку: – И что же ты умеешь такого, чего я из тебя вчера не вытряс и что поможет нам справиться с этим? – учёный небрежно щёлкнул пальцами по папке. Тсуна улыбнулся, в карих глазах снова заплясали золотые искры. От щуплого парня повеяло силой, ненамного уступающей тому, что показывал Шахматноголовый. Вот только это Пламя не было настроено по отношению к ним агрессивно. Тёплые волны Небесного океана разливались по помещению, и хотя они явно предназначались Верде, задело и остальных. Фонг прикрыл глаза от того, как сладко защемило сердце – будто бы он вернулся домой. Не в Китай, в причитающиеся ему апартаменты в престижном районе города, не в особняк, тайно от всех купленный им, чтобы можно было хоть на сутки уединиться. Домом для Фонга был давно разрушенный монастырь, и с тех пор он нигде не чувствовал себя в полной безопасности. До этого момента. – Ты когда-нибудь слышал о гиперинтуиции? – вопросом на вопрос ответил босс, лукаво улыбаясь Верде. Аркобалено определённо очень сильно недооценили Саваду Тсунаёши.