До дрожи по коже

      — Вы, верно, шутите, месье Дамокл? — деловито поинтересовалась Маринетт, закинув ногу на ногу. То, что говорил директор, казалось ей бредом сумасшедшего.       С её губ невольно сорвался стон. Продолжать разговор не было смысла и желания. Надо бы молчать, но... Нет, так она не умела. В голове непроизвольно поселилась мысль о том, что можно устроить истерический припадок. Правда, в таком случае ее упекут в психушку, но не суть.       — Увы, Маринетт, — мужчина протер душки очков, устало вздохнув. — Я понимаю, как тебе тяжело это принять, но, тем не менее, тебя удочерят.       Месье Дамокл старался изо всех сил скрыть хитрую ухмылку, так и наворачивающуюся на губы. Терпение — временное качество! — подводило с каждой секундой. Конкретно так. Желание разрывало его на части. Рассказать ей, в какую передрягу она попала — верх глупости. Однако запретный плод сладок. Человек, попавший в такую ситуацию, что будет с ним дальше, а когда он узнает, какие планы на него готовятся, сойдет ли он с ума? Любопытство жарилось в голове, точно утка, приправленная специями — пузырьки смачно лопались на кожице, превратившийся в аппетитную корку.       — Почему меня не познакомили с родителями?       — Родителем, — вежливо поправил месье. — Тебя удочеряет молодой мужчина.       — Тем более! — вскрикнула девушка, резко вскочив со стула. — Почему нас даже не представили друг другу? И вообще, зачем кому-то семнадцатилетняя дочь?!       Деньги. Директор получил их навалом, лишь бы держал язык за зубами. Жаль, он не знал, что молчать порой невыносимо сложно.       — Маринетт, пожалуйста, — терпеливо попросил мужчина, жестом руки призывая успокоиться и сесть обратно на нагретое место. Дюпен-Чен вредно хмыкнула, но всё-таки исполнила безмолвную просьбу. Месье Дамокл, снисходительно улыбаясь, придвинулся ближе и выпалил в ухо Мари, — Ублажи своего нового папочку.       Затем, осознав, что взболтнул лишнего, он встал и молча вышел из кабинета. Теперь у девушки была пища для размышлений.