***
День подходил к своему логическому завершению. Вещи собраны. Правда, собирать много не пришлось. У воспитанниц детского дома не так уж и много одежды. Но Маринетт, в отличие от Хлои, по этому поводу не горевала. Все уже легли спать. Кроме Альи. Она читала какой-то приключенческий роман, буквально уткнувшись в книгу. Тусклый свет настольной лампы освещал её силуэт. Брюнетка незаметно разглядывала её, а во рту у нее пересохло. Алья. Такая родная и любимая. Неужели действительно придется с ней проститься? Мари начала подозревать, что подруга заснула, хоть и держит книгу на весу. Девушка специально легла в кровать пораньше, ссылаясь на то, что ей завтра рано вставать. На самом деле, она не собиралась никуда уезжать. Глупо? Опрометчиво? Да, и ещё раз да! Но, прочитав печаль в глазах Сезер, ей открылась истина: судьба их раскидает. И остаётся лишь гадать, кого куда. А она хочет знать, где и как ее друзья. Все ли у них хорошо? А если они умрут, а она не будет знать? Помотав головой, она отбросила излишние переживания. Она просто накручивает. Неожиданно. Шатенка выключает светильник. Комната погружается во мрак. Мари глубже втянула воздух, собираясь с духом. Время пришло. Выждав несколько минут, она осторожно отбросила одеяло в сторону. Взглянув на руки, она с ужасом отметила дрожь в пальцах. Поздно. Такая мелочь её не остановит. Она бесшумно встала на пол, мысленно благодаря всех богов за то, что кровать не заскрипела под тяжестью её веса. Дело осталось за малым. Подхватив небольшую чёрную сумку и перекинув её через плечо, она замерла у двери. В нерешительности. Пальцы сами потянулись к дверной ручке, сжав её. Она пыталась тянуть время, но это было бессмысленно. Резко надавив на ручку, она ринулась прочь, оставляя дверь приоткрытой. Остановившись за углом, чтобы перевести дух, она тысячу раз успела пожалеть. Представить страшно, что с ней будет, если её найдут. Она склонила голову, в полумраке разглядывая свои старые кроссовки. Не знала почему, но они напоминали ей родителей. На двенадцатилетие, почти перед самой кончиной, они подарили ей похожие. Она и не заметила, как по щекам побежали слезы. Слезы, обжигающие души. Зябко внутри. Пусто так. Отец. Проклятие, как ей стыдно перед ним! Том всегда, сколько она его помнит, был гордым и твердым в своих намерениях. Она хотела быть как он. И вот сейчас, идя по коридору, ей было страшно. Её ноги подкашиваются из-за маленьких взрывов внутри. Смешно. И так глупо. Словно по иронии судьбы она поворачивается, встречаясь с пристальным взглядом карих глаз. — Алья? — тихо выпалила девушка, крепче прижав сумку к себе. От изумления её глаза полезли на лоб. — Что ты здесь делаешь? — Это что ты здесь делаешь? — та с укором посмотрела на Мари, ткнув в нее пальцем. — Я не спала и услышала, как ты вышла из комнаты. Ты одета! Только не говори мне, что решила сбежать. Дюпен-Чен переминалась с ноги на ногу, потупив взгляд в стену. Сейчас, как никогда, она чувствовала себя виноватой. Не должна. Это ведь ее решение. Она знала, на что идёт. Свобода. Ей просто колоссально её не хватало. С трепетом она ждала своего восемнадцатилетия. Для нее это была дата, когда она сможет избавиться от цепей, которые на нее надело общество. Унижало, оскорбляло. Надоело. — Все ясно. Идем обратно, пока ты не совершила ошибку, — Сезер потянула подругу за рукав, собираясь идти в противоположном направлении к ее свободе. Чен вырвалась из хватки, попятившись на приличное расстояние. — Алья, прошу. Это мой выбор и только я несу за него ответственность. Я хочу свободы. — Свободы? — задыхаясь от возмущения, девушка сжала руки в кулаки. — О какой свободе идёт речь, Маринетт? Тобой ведёт эгоизм! Ты покидаешь людей, которые тебя любят, не сказав ни слова. Тебя удочеряют, Мари. Я понимаю, что для тебя это стало неожиданностью, как и для всех нас. Не знаю, что за фрукт твой отец, но я сомневаюсь, что он не даст тебе свободу и будет держать на поводке. Если ты пойдешь с ним, мы не будем волноваться о тебе, зная, что ты в безопасности. Но нет, тебя это почему-то не устраивает! Тебе обязательно нужно поступить по-своему! Почему ты никогда не думаешь о тех, кому ты дорога?! Эгоистка! — Не смей называть его моим отцом, — только и смогла зло процедить она. Слезы душили. Как же, оказывается, больно слышать правду о себе. Алья права во всем. Дюпен-Чен поступила как законченная эгоистка без ценностей и морали. Вот так просто убежать, подставляя своих мертвых родителей. Они бы не гордились ей. Эта мысль, словно яд, растеклась по телу, отравляя все живое. Маринетт подошла ближе к тени, чтобы скрыть слезы, которые бурным потоком текли по ее щекам. Она не могла их сдержать. Как же обидно. Она ведь просто хотела свободы, а оказалось, что она поступила как полная дура. Из-за чувств, накрывших с головой, она и не заметила, как на ее плечо легла мужская ладонь. Дернувшись, она обернулась. Месье Дамокл, словно серая туча, нависал над ней. Не успела она пискнуть, как из-за спины директора вышла горничная. — Маринетт… Неужели ты собиралась сбежать? А ты, Алья, — он с презрением перевел взгляд на Сезер, которая стойко выдержала это давление, — помочь в этом? Я разочарован, девочки. Ну и что мне с вами делать? Мари хотела закричать, заступиться за подругу. Взять всю вину на себя, как оно и есть. Но слова застряли где-то в горле. — Месье Дамокл, да что тут думать? Алью под домашний арест на месяц, а вот Маринетт… — она лукаво улыбнулась, и Дюпен-Чен отчетливо увидела, как блеснули её глаза. Это не предвещало ничего хорошего. — Я позвоню её отцу с просьбой наказать непослушную дочурку. Маринетт вздрогнула от этих слов. Н-наказать? Ну и что это значит?Глава 1
17 августа 2018 г. в 11:31
— Вот везёт! — Роуз всплеснула руками. — Нашу Маринетт удочеряют!
Маринетт облизнула нижнюю губу, словно пробуя это слово на вкус. Удочеряют. Её. Верилось ли в это хоть чуть-чуть? Ни капельки. Смутная надежда на то, что таинственный папочка передумает в самый последний момент, поселилась в груди. Она слабо грела изнутри, порождая безумные мысли, такие как побег. И плевала она, что все документы уже оформлены.
— Невероятно, — в беседу включилась Джулека, которая, судя по всему, была удивлена больше всех. — Зачем ты понадобилась молодому холостяку?
У Дюпен-Чен перехватило дыхание оттого, что даже равнодушную Куффен потрясла новость. Девушка изобразила что-то наподобие улыбки. Она горячо любила всех их. После смерти родителей именно Роуз, Джулека и Алья пришли ей на помощь. Особенно последняя так плотно к ней прижалась, что, казалось, они стали ближе родных сестер.
Несмотря на кончину родителей, Мари свято верила в то, что колесо Фортуны не отвернулось от нее. Хотя бы потому, что она попала в группу не к Хлое, Сабрине и Лиле. Она поморщилась от этой мысли. Пусть она давно пополнила ряды людей терпеливых, эти несносные выскочки могли вывести из себя любого.
Однако Сезер объяснила ей, что к таким людям нужно относиться снисходительно. Они не заслуживают того, чтобы о них даже думали. Странно, но по какой-то мифической причине в тот момент Маринетт открыла для мулатки свое сердце.
Доверие, которое они медленно, но верно строили. Взаимопонимание и принятие темпераментов друг друга, к которому они шли. Уважение к мнению друг другу и способность уступать, когда это потребуется. Они были идеальной командой. И хоть в душе Мари прекрасно знала, что когда-нибудь им придется расстаться, она не предполагала, что это случится настолько рано. И от этого сердце болезненно сжималось.
— Если бы я только знала… — брюнетка судорожно схватилась за виски, потирая их. Она до сих пор не могла прийти в себя после разговора с директором. Что значила его последняя фраза?
— А может быть он просто захотел попробовать себя в роли папы? — мечтательно произнесла Роуз, даже подпрыгнув от внезапно нахлынувших чувств.
Она в привычной манере закружилась вокруг оси Джулеки, нелепо размахивая руками. Все уже привыкли к такому поведению Роуз, ведь крайняя впечатлительность — её отличительная черта. Смотря на этот танец, излучающий радость, Маринетт с ужасом отметила, что будет скучать. Сильно. По всем ним. Даже не хотелось верить в то, что она уезжает. Покидает девчонок, которые не только разделяли с ней комнату на протяжении пяти лет, но и жизнь.
— Ага, как же, — насмешливо-вежливо протянула Джулика, сложив руки на груди, — и для этого ему понадобилась семнадцатилетняя симпатичная дочь.
Зная специфическое чувство юмора Куффен, Мари прекрасно поняла, на что она намекает. Это заставило ее невольно покраснеть, захлебнувшись в омуте собственного смущения.
— Ладно, девчонки, — проигнорировав ироничное замечание Джул, Маринетт развела руками, — не будем о грустном. Раз я уезжаю, давайте оторвемся по…
Не успела она закончить фразу, как в её голову прилетела подушка. Повернувшись, она обнаружила Алью, которая облокотилась о дверной косяк. Её аура была мрачнее грозовой тучи, она чувствовала это нутром. Вспомнив недавний разговор с директором, она изумленно ахнула от догадки.
— Алья… Когда я уезжаю? — она нервно сглотнула, выжидающе смотря на Сезер.
— Я говорила с заместителем, — её речь была медлительной, словно она не желала договаривать. Очевидно, так и есть. — Собирай вещи, Маринетт. Завтра утром ты уезжаешь.
Маринетт нервно прикусила губу, пыталась переварить свалившуюся на нее информацию. Здравый смысл. Он хаотично метался в голове, насмехаясь над ситуацией. Интуиция или ещё Бог знает что, но это подсказывало ей, что она попала в такую передрягу, что ни одному идиоту не снилось.