Краски, счастье и цветы

      Так приятно смотреть на него, смирно стоящего за прилавком, с улыбкой встречающего покупателей, расставляющего краски на полках по палитре, без единой ошибки. У нас дома он очень часто сердится из-за того, что я меняю местами его идеально расставленные книги, но знал бы он, что я делаю это специально. Он слишком красивый, когда злится. Я частенько захожу к нему на работу вот так. Какое-то время стою за витриной, пока он не заметит меня и не начнет улыбаться, очень неумело скрывая свою радость. Не сказал бы, что много зарабатываю на работе, однако я практически ежедневно покупаю ему цветы. Он очень любит полевые цветы, особенно колокольчики. Маленькие, хрупкие, с качающимися на ветру сиреневыми головками. Он называет цвет колокольчиков цветом пурпурного вереска. Еще бы, ему знакомо каждое название совершенно каждого цвета и оттенка. Он уже давно работает в магазине краски, так что в знании цветов превосходит даже моего отца. Я знаю, что он с детства мечтал стать художником. Он грезил о создании прекрасного, хотел изобразить на холсте то, чего никогда не существовало, используя самые разные и самые красивые цвета. К сожалению, он не прошел вступительные экзамены в академию и ему пришлось попрощаться со своей мечтой. Несмотря на это, у него осталась любовь к ярким цветам. – Привет, – я прохожу в магазин и встаю возле прилавка, пряча за спиной хорошенький букет колокольчиков. – Маркус! – он выбегает из-за прилавка, воскликая мое имя. Он повисает на моей шее, будто ребенок, к которому в детский садик пришел любимый папа. – Хе-хе, – моя рука ложится ему на голову, взъерошивает его рыжие волосы. Изредка я действительно ощущаю себя его папочкой. – Как ты тут, Виджэй? – Хорошо, – отзывается он, а затем поворачивается к полкам с краской и делает широкий взмах руками. – Представляешь, сегодня заходил твой отец, купил себе цвет космического флота! Мой отец был известным в нашем городе художником. Виджэй его обожал. Носился за ним повсюду, расспрашивал обо всяких тонкостях живописи, восхищался его картинами. Да и мой отец был не против, он давно мечтал об учениках, а мой Виджэй мечтал о хорошем мастере-учителе. Я был рад, что два дорогих мне человека были счастливы. – Не знаю, что это за цвет такой, но звучит здорово, – усмехаюсь я, повторяя про себя странное название произнесенного Виджэем цвета краски. Вдруг вспомнив о своем ежедневном подарке, я достаю из-за спины предназначенный для Виджэя букетик. Теплая улыбка, легкий румянец на бледных щеках – это признаки, по которым можно понять, что Виджэй рад. Он очень любит эти цветы. А я люблю его и хочу чаще видеть эту улыбку. А еще я до сих пор помню тот день, когда мы с ним познакомились. Все так забавно вышло. Все было словно вчера, прямо сейчас этот день стоит перед моими глазами: я прихожу в этот магазин, чтобы забрать заказ моего отца. А вот и Виджэй. Тогда, разумеется, я еще не знал его имени. Он отдает мне совершенно новый набор красок в красивой яркой упаковке. Я расплачиваюсь. Собираюсь уже уходить, но не тут-то было. Мое неистраченное детское любопытство дает о себе знать. Я интересуюсь ценой «того дурацкого цвета» на верхнем прилавке. Виджэй тогда фыркнул, словно обидевшись. «Колониально-синий цвет, между прочим!» – ответил он, принимая гордую позу знатока колориметрии. Иногда так сильно хочется вернуться в первый день нашей встречи. Заново пережить все моменты нашего прошлого, как впервые почувствовать счастье от первого поцелуя, от первого разговора по душам, знакомства с моим отцом, да и в целом: пережить все, что было. Но мы оба прекрасно знаем, что впереди нас ждет еще столько всего неизведанного и прекрасного. Все-таки, правда. В каждом из нас до сих пор живет ребенок, который хочет любви и счастья, хочет узнавать новое и интересное, доверяет и по-настоящему любит. А что будет дальше? Честно говоря, ни он, ни я, да и никто другой не знает ответа на этот вопрос. Будущее очень непредсказуемо, его нельзя точно предугадать. Мы не можем сказать, какими будут дальнейшие годы. Однако... Мы можем радоваться тому, что у нас есть настоящее. И оно у нас совсем как стебелек у двух чашечек колокольчика. Одно на двоих.