Уст кровавых сладок вкус

      Весь день до самой лунной ночи Рихард не давал покоя пленному, словесно унижая и по мелочам физическую силу применяя. Впрочем, очень скоро крики боли и кровотечения ему наскучили, да и зачем почём зря содержимое сосудов на пол брызгать? Отложив свой инструмент на отмывание, он занялся психическим мужчины состоянием. Отсутствие сна больше суток о себе давало ярко знать. Свет слепил глаза, а темень была так обманчива, ведь не давали ему отдохнуть, дразнили и подначивали. Признался даже, что за ним должен был хвост следом прийти, но, видимо, пошло всё не по плану. Этим словам более всех подивился Ландерс, усмехнувшись сам себе, будто и впрямь остановил сообщника.       Пауль не вмешивался, дал карт-бланш своему вампиру, а тот как раз без зверства обходился. Парень удивился, ведь уже не против был чего угодно. Тем не менее, весь день мельком заглядывал в проём, отрывками подслушивал, что там оратор тёмный навевает, заодно и остальным снижая планку их решительности. Отборными, насыщенными фразами он добивал вначале хорохорившегося мужчину, довёл до состояния, когда не то что вырваться пытаться, а сил язвить не оставалось.       Рихарда пустила его бешеная жажда власти и контроля: пересытился этим коктейлем он в последнее время. На смену этому его ждало совсем другое удовольствие, таящееся в светлом человеке. И смаковать отнюдь не внутренности его будет, и всё же то, что у того внутри живёт. И только было захотел вампир опять покинуть ненадолго помещение и уделить хоть чуточку внимания тому, кто заслужил больше всего, как скрипнула сарая дверь, и Ландерс сам к нему пришёл. Во мраке ночи даже он светился ясным небом. Иль светом от камина? Нет, это сверкает молния в окне, а он её весь отражает круг себя. Две встречные улыбки на секунду задержали друг для друга свет.       Вопреки предупреждению, что может быть отвратно, грязно, мерзко, блондин подошёл и помог Круспе отцепить быстро растаявшую жертву, подвязав вниз головой. Сомнения проскочили, вампир это заметил, и обратился снова к человеку. И вновь отказ, сверкнула молния в зрачках глаз, и Пауль отошёл на расстояние лишь затем, чтоб не купаться во крови врага. К чему все эти ритуалы, когда колода вся и так в твоих руках. Хищник более не видал овечьей нежной шкурки, как и клыков разросшихся не зрел. Плод их союза уж почти созрел.       Охотнику очнувшемуся втолковал вампир, что делать собирается, во всех подробностях, и да начнётся пир. Достав жёлтое средство, вызывающее приступ смеха, которое сам узник в дом их приволок, Круспе вылил содержимое в лицо подвешенного, задержав дыхание и открыв в конюшню сразу дверь. Мужчина через нежелание и страх стал смехом заливаться, не ведая, как воспротивиться, остановиться. Голос трещал и раздавался громко в помещении, становясь звонче, продолжительнее, выходя за грань. Все силы, затаившиеся на дне души осадком, тратились на то, чтобы вдохнуть немного воздуха. Но мозг не ведал страха боле, его заняли отвлечённым делом, и с реальностью рвалась связная нить.       Немного подождав, пока заполонится кровь неадекватным гоготом, вытеснит боль и даже тщательно скрываемый ужас перед гибелью, он подошёл к мужчине, заблаговременно ведро подставив, отвернул голову в сторону и впился в шею, резко крик со смехом заставляя смешивать. Через округлый след глубокий он стал пить, часто глотая, утоляя жажду на длительный срок. Кровь из артерии хлестала по лицу его, стекала с подбородка на пол и в ведро, выстреливала в сторону и в пустоту. Охотник больше не смеялся ни от зелья, ни своих острот, и крик застрял в гортани, вытекая, но не прорываясь. Болтался на верёвке, организм взвился, в агонии и судорогах вмиг забился. Вампир же упивался соком, сёрбая и чавкая, прикрыв глаза.       Он много принял, вкус был ничего, но оторвался наконец, откусывая злобно жилистое мясо напоследок. Выплюнув его подальше, он убедился, что кровь льётся, куда следует, и бросил взгляд на Ландерса, стоящего привычно у двери. Тот обомлел, но огонёк в глазах блестел недурно, воочию наблюдать ему стало культурно. Он… восхищён? Или негодованием снова полон? Смотрит так пристально и замудрёно. Ударил гром, вампир тут же сорвался из сарая, сбрасывая кровью перепачканную рубаху по дороге, расслабиться желая, не заботясь ни о чём.       Рихард толкнул массивные врата конюшни, нараспашку открывая их и подаваясь дальше, в ночь. Дождь словно чуял его приближение и разразился ливнем, стоило ему наружу показаться. Отбросил он свою рубашку прочь, вставая под струи воды, в которых мог он искупаться. На небе царствовала полная луна поодаль от сгустившихся грозовых туч над ними, поляну освещала белым светом, что проливался, обрамляя тёмный силуэт. Лицом обратно к дому повернувшись, он руки в стороны развёл, под капли подставляясь, голову закинул вверх, природе позволяя с него кровь её творения смывать.       Пауль смотрел на это зачарованно, следил, ловил движения существа. Пульс, участившийся до этого от вида убиения жестокого и даже зверского, теперь стал отголоском, переходя в иное нечто. Увидев замершую в лучах ночи фигуру, он двинулся, как заколдованный, ему навстречу, на путь эмоций, интуиции ступая. Всё ближе подступая, он мог рассмотреть, как опустил мужчина голову, на него взгляд сводя; как ото рта его тянулась контрастно яркая река из крови, стекая вниз по подбородку и изгибу шеи, кадыку, груди и живота рельефы окропя. Сердечный ритм сбои стал давать, оба почувствовали это, и Рихард руки опустил, в свои объятия готовый принять парня. Пауль подошёл вплотную, смотря глаза в глаза, не отрываясь, не мигая, но прижиматься он пока не собирался и встал перед вампиром, дыхание срывая. Рука неспешно, робко потянулась к челюсти и скулам волевым, обводя их, пачкаясь в крови, и стала медленно и нежно опускаться вниз, ложась поверх вздымающейся каменной груди. Взор оторвался, наконец, от красноватых глаз, переключаясь на движения ладони. Пауль водил ею по торсу сильного мужчины перед ним, приоткрыв рот и сглатывая постоянно. Пальцы бессовестно бродили по телу оголённому, очерчивая мускулы, что проступали тут и там, размазывая всё сильнее жидкость алую по коже, скользя то вверх, то вниз, пробивая иллюзорность преград нравственности. Дыхание участилось, потеплело у него внутри, не замечая непогоды гнева, он продолжал рукой водить: по крепкой мышечной груди, цепляя то и дело выпирающие посреди гладкости соски, пальцами перебирая, затем спускаясь ниже, к прессу, прощупывая кубики железные, и вверх назад к накачанным плечам и шее, нескромно поднимая взгляд, встречаясь им с вампиром, и вновь рукою вниз, теперь по талии, соскальзывая и на бёдра. Поглаживания становились всё настойчивее, объект своих желаний изучая, смотрел за собственной рукой, как завороженный, сиюминутному влечению поддаваясь.       Срамные действия заставили Круспе напрячься, следя за мокнущим с ним вместе хитрецом. Мышцы сильнее стали проступать сквозь ткань из кожи, становясь твёрже, словно сталь литая. Но видя, как меняется взгляд в порыве чувств очередном, оставил свою настороженность, а заодно мораль, и в удовольствие сознание погружая. Он с упоением следил за шаловливою рукой, что откровенно и скабрёзно по нему бродила. Дыхание даваться тяжелее стало, сердце ударами ему по ушам било. Не мог понять, чьё же сердцебиение он слышит. Скорее всего, смешение их обоих. И громкий выдох сорвался с уст его, когда рука остановилась очень низко. Штаны намокли под дождём, что лил прямо на них, тяжелея и давя грузом на орган, что был к ладони уж опасно близко. Опустились веки, сужая застланное пеленою зрение до одного лишь человека, который сейчас так нагло его соблазнял. Не выдержав, он сам дотронулся до оголённой кожи на ключице парня, что его в этот момент очаровал, и стал притягивать его к себе поближе, на что уж точно тот не возражал.       Пятно, доселе рисовавшее узоры, размываться стало под движениями вдоль мокрого торса. Пауль хотел вытереть его рубашкой поначалу, но понял, что лучше сам его Рихарду смыть поможет. Он закусил губу, всё так же рвано выдыхая, в порыве обожания голову теряя, и подключил вторую руку к ласкам, ловя каждый момент прикосновения к сильному телу. Его пробила дрожь, гусиная кожа мурашками бежала от макушки вниз. Это не ветер, что подул на них сейчас, а напряжение, закипающее в них двоих. Парень нахально положил ладонь на пах вампира, слегка надавливая, поднял свой туманный взгляд повыше, на его лицо. Тот приоткрыл рот, ловя воздух, так нужный сейчас, и Пауль этим воспользовался, впиваясь тот же час. Вкус крови был ему совсем не важен, он знал, что вскоре даже это потеряет, и наслаждался сейчас каждым мигом, целуя бархатные губы своего любимого. Он бы хотел пройтись по атлетическому телу градом поцелуев, одаривая каждый миллиметр упругой кожи своим прикосновением вожделеющим, но устоять не мог перед соблазном роковым манящих уст, к их лепесткам красивым припадая.       Рихард с ответом не заставил ждать, вначале уступая парню осмелевшему, рукою нежно по его макушке проводя, перебирая волосы уже насквозь промокшие, давая ему выплеснуть страсть из себя. Но быстро в свои руки перенял инициативу, забираясь под рубаху, крепко его торс сжимая, по спине по мокрой возбуждающе скользя. Часто дыша, он жадно вбирал губы Пауля, поддаться заставляя смельчака, а тот прильнул к нему вплотную, ещё больше бедром ему меж ног давя. Закинув руку Рихарду на шею, он оторваться ему не хотел давать, языком скользя по влажной коже с упоением, он только и мог, что тихо застонать. Он чувствовал напор со стороны вампира, мощь пленённого им тела, и наслаждался, таял маслом от прикосновений, всё больше своего любовника дразня. То бёдрами толкнётся, то губу прикусит, уже переставая меру ощущать, взамен же обвивали его крепче сильные руки, будто пытаясь над землёй поднять. Губы немели, и Пауль вновь нахально в рот язык пустил, переплетаясь со своим мужчиной, обсасывая извивающуюся плоть. И оба углублялись сколько могли в действо пылкое, пока человек вовсе перестал хоть что-то ощущать. Тогда внезапно разорвал он чувственный и властный поцелуй, тут же спускаясь ниже, к напряжённой мускулистой шее существа. Он неумело стал ласкать не чувствующим ртом, но догадался тот, что же мешало их любовному контакту. Рихард решил, что отзывается пока на теле Пауля хоть один участок, он будет каждую его клетку страстью и усладой наполнять.       Возившись под рубахи тканью светлой, он схватился за края, срывая её с человека. Несильно сжав волос намокших пряди, он оттянул голову парня от себя и впился жарким поцелуем ему в шею, клыки старательно губами прикрывая. Язык скользил от основания до мочки уха, затем сменяясь вновь бархатом губ, что нежно и притом напористо присасывали кожу на чувствительном участке, оставляя след. Сумев убрать опасные клыки, он перешёл на другую шеи сторону, мельком увидев, что глаза Пауля прикрыты в эйфории, подрагивая в такт его сводящим с ума вздохам. Давно хотел он сделать это, вот и шанс. Подняв его и на весу держа, заставил он себе на талию закинуть ноги паренька, теперь упёршись ему обжигающим дыханием в ключицы, встающим от влечения пламенного членом — в ягодицы, прочь его с улицы в дом скорее занося.       Пьяным от похоти шатаясь, он за собою дверь рывком закрыл и развернулся, в неё же своего любовника вжимая. Одной рукой спустился он на поясницу, другой поддерживал его за зад. Самоконтроль остался лишь на грамм, чтобы следить за хищной сущностью внутри. Подумывал спросить, хочет ли Пауль так далеко зайти, но отметал нелепое пустозвонство: и так понять даст, если вдруг захочет прекратить. Самозабвенно наслаждаясь щедрым даром, перемещался от одной точки к другой, стараясь не задерживаться долго, дабы не свело нервы слюной. Пьяным от похоти, блаженства его шатало, и вскоре перестал он жёстко прижимать к стене блондина, отходя и так, по памяти к спальне идя. Пауль и не глянул в сторону, куда его несут, он лишь приоткрывал глаза, чтоб посмотреть на заведённого вампира, такого, какого он ещё не наблюдал. Тот поймал взгляд и впился крепко в губы, вскоре роняя на кровать, поверх него ложась. Но тут опомнился брюнет и резко оторвался, подождать мгновение веля. Рихард поднялся и бодро пошагал на кухню, искать масло, пока остался Пауль в кровати сам с собою. Мелькнула мысль у обоих о том, куда же их заносит, однако улетела так же быстро, как Круспе вихрем в комнату вернулся.       Поставив масло кое-как рядом с кроватью, схватился за штаны блондина, которые тот стянуть пытался, рывком срывая их и наугад бросая. Пауль же перевернулся на живот, тяжело дыша куда-то в сторону, пытаясь дрожь нервозную унять. Эмоции смешались воедино, от возбуждения ль трясёт всё тело или волнение пред необычным опытом накатывает — уже не разобрать. Раздвинув ноги шире, он обернулся на вампира, примостившегося аккурат сзади него. Тот уже не вслушивался в ритмы сердца или что ещё, обуяло его дикое желание взять своё, владеть, любить и получать то же в ответ. Глаза горели вожделением, пока он спешно окунал несколько пальцев в масло, чуть не переворачивая ёмкость всю напрасно. Проведя рукой меж ягодиц любовника, он громко выдохнул, рефлексу следуя качнулся бёдрами. Легко просунув один палец, он облизнулся, продвигаясь дальше, вращая им по мягкому нутру. Пауль сжимался, тело инородное впуская, однако ласки внутри оказались столь приятны, что сам же приподнял он вскоре таз, мужчине поддаваясь. Второй палец вошёл, новые волны наслаждения разгоняя, и Пауль застонал от возбуждающих движений, лицом уткнувшись в попавшуюся под руку подушку. Рихард игрался со своим пассивом, закусив губу, дразня то нежными, то сильными движениями. С мужчинами не много было опыта, но одинаковые у всех слабости и предпочтения. Рукою двинув пару раз, он еле сдерживался, чтобы не войти уже скорее, но продолжал растягивать колечко мышц тугое, поглаживая чувственные стенки всё нежнее. Пауль громко и рвано дышал, постанывая иногда, шире ещё бёдра разводя. Сомнения, какие ещё затерялись где-то глубоко, сгинули в круговороте удовольствия. Когда же Рихард стал надавливать на нечто весьма ощутимое внутри, массируя, имея его пальцами одними, он издал протяжный стон, сжимая под собой подушку.       Вампир до крови прикусил губу, уже не в силах терпеть похоть, голод по податливому телу. Он вынул пальцы, почти уже забыв про масло, но опомнился и вылил ещё горсть себе на член. Припал к разгорячённому любовнику, опускаясь на него всем торсом, и начиная проникать в него. Пауль расслабиться старался, но всё же иногда сжимался, вызывая одобрительные стоны и рычание. Рихард вошёл довольно быстро, и лишь шипение парня снизу хоть как-то возвращало ему самоконтроль. Просунув одну руку под него, прижался он покрепче, второй переплетаясь пальцами с пассивом. Порывы преодолевая, он замер ненадолго, в шею горячо дыша, затем медленно и глубоко входя, пока привыкнуть смог блондин. Движение тут же стало нарастать, вбиваясь глубже, резче с каждым разом. Кровать скрипела и шаталась, в который раз переживая мощные толчки держалась. Спинка стучала по стене, смежной с сараем, аккомпанируя голосам двоих мужчин, пока ещё живые пленники смущённо слушали разнузданное действо в комнате соседней. Пауль рвано стонал и выгибался, насколько ему позволяло положение. Рихард же обхватил его второй рукой, сжимая талию, толкаясь то быстрее и быстрее, то вдруг замедляясь, входя до самого упора и назад. Уткнувшись в шею Пауля, он вдыхал аромат крови, что полнилась блаженством, сладострастием. Клыки так и вылазили из дёсен, но этот голод он держать в узде был должен. И раз за разом разгонялся, отвлекаясь, но снова припадая к напряжённой шее, сладко целуя и облизывая тонкую кожу. Ландерс комкал под собой простынь, жмурился, метался в океане возбуждения. Как вдруг его резко подняли, продолжая прижиматься и вбиваться, теперь стоя на коленях. Он обхватил руками бёдра Круспе, закинув голову назад, скуля ему на ухо. По рукам того пошли мурашки, в голове звенело от симфонии сердцебиения и внешних отголосков. Заслушиваясь звуками прекрасными, хотел усилить он их, слышать больше, громче. Давя на пах пассива, задвигался он максимально быстро, стимулируя чувственный орган у него внутри. Пульсировало всё, сводя с ума обоих, и Пауль гортанно имя «Рихард» выдавал. Но только потянулся к члену своему он, как резко прекратились в нём толчки.       — Ляг на спину, — донёсся сзади хриплый баритон.       Блондин послушно выполнил его указ, взором затуманенным перед собой смотря. Таким же созерцанием его одарил Круспе, ненадолго замирая, окидывая взглядом развернувшееся зрелище. Ему хотелось видеть лицо Пауля, всецело погружаясь вместе с ним в их собственный мирок. Не смея тянуть время до неловкости, позволив пару секунд вольности, он вновь обнял любовника, заставив того ноги вверх закинуть. Обвил он талию вампира бёдрами, сжимая под напором возобновившихся движений. Путь к блаженству сокращался всё стремительнее, и он порывами царапал кожу на спине широкой, за которую, как за плот спасательный, держался, утопая в удовольствии. Пальцы скользили по выступающему поту, а вскоре Рихард вовсе приподнялся, смотря теперь ему в глаза своими воссиявшими очами. Рука змеёй проникла между трущимися друг о друга торсами, обхватывая мокрый от природной смазки член. Входил мужчина максимально резко, быстро, доводя до исступления любовника под ним. Ландерс сжал его предплечье, поднимая таз, от эйфории закатив глаза. Толкнулся Круспе глубоко, до основания, замирая и быстро двигая рукой по налитому члену. Державшийся всё это время на пределе Пауль, упал с края обрыва и громко застонал, в ладонь и на живот себе бурно кончая и к Господу взывая. Он запрокинул голову и выгнулся в последний раз, а Рихард наслаждался зрелищем, творением своим. Что ни скажи, а даже его нарциссизм и гордость шли на благо окружающим порою. Вот и сейчас, в очередной раз доказав свою непревзойдённость, он провёл по раскрасневшейся и уже почти до боли чувствительной головке пальцами в последний раз, заставив Ландерса с хриплым низким вздохом содрогнуться, и вышел из горячего пульсирующего нутра, доводя и своё дело до конца. Излившись Паулю на живот и пах, он рвано выдохнул, издавая звук гортанный наслаждения, как будто голосом оргазма говоря. Блондин лежал без сил и созерцал, как напрягаются в конвульсиях кубики пресса у кончающего существа. Но вдруг тот взял его за руку, не слишком сильно за запястие сжимая, и голосом почти загробным вопрошая:       — Пауль, прошу, позволь испить нектара твоего, — он облизнул уже показавшиеся наружу острые клыки. Это должно быть сейчас наипрекраснейшим вкусовым экстазом для него, и Пауль кивнул, не в силах отказать любовнику в его личном кайфе.       Рихард принялся скорее облизывать то место, куда укусить его хотел. Чтобы ускорить онемение, он извинился перед человеком и легко пока что проткнул кожу, тут же принимаясь обрабатывать слюной открытые ранки. Добившись обезболивания полного, он прокусил глубоко руку Пауля, с восхищением ощущая, что сладость результата их любви обильно и насыщенно циркулирует в крови. С каждым глотком он издавал довольное мычание, медленно вкушая лучшее, что ему доводилось пробовать. Растягивал он удовольствие подольше, чтобы не выпить слишком много, но вдоволь угощение столь щедрое распробовать. Каждую каплю он размазывал по нёбу, по зубам, желая на потом ещё оставить хоть немного привкуса. Когда же Пауль окликнул его и толкнул в плечо, он нехотя последний глоток в рот набрал, сжимая вены человеку и глотая свой напиток. Раны затянулись быстро, но он успел отхватить ещё немного, улыбаясь широко, довольный всем на свете. Он был таким счастливым. Таким, каким хотел он сделать своего любовника. Таким, что сам бы укусил себя, если бы мог.       Пауль обнял его, роняя голову кружащуюся ему на грудь, когда он на кровать лёг рядом с ним, глаза от множественной эйфории прикрывая. Не обладал столь острым обонянием парень, но ошибиться было сейчас трудно в принципе. Вампир нежно обнял его, как делать стал приятно часто, ласково теперь, не так порывисто и страстно. Доволен был не только утолением своих потребностей разных мастей. Он был доволен и дарить свою любовь от искреннего и большого сердца.       Ведь всё равно, кого он потрошит в сарае по ночам и сколько литров крови может одним махом выпить, выступая в роли палача. Он существо живое, чувственное, дорогое, всё остальное душа видит ерундою. И пока тёплые чувства разделяет и заботу, Пауль с ним пойдёт в огонь и в снег и в воду.