Уст кровавых сладок вкус

      Рихард нутром чуял напасть ударную, что источал чужак на улице так близко к ним. Не будет трюков, разговоров и проверок, не будет осторожности, пройдут мимо манеры. Это рубатель бестолковый, что направо и налево машет всем, что смог с собою принести. Перед таким вставать небезопасно, о Пауле — вообще речи не идёт, его защитить тоже нужно от такого типа. Хитрить нет смысла и единственный манёвр, который мог он предпринять в данной ситуации, это прикрыться дверью, пока будет открывать.       Раздался звон разбитого стекла. В окно влетел сначала камень или два, а после — флакон с газом, зацепившийся за раму и проливший содержимое на всё ещё запахнутую шторку. Глотнув воздуха, Рихард сорвал ткань с карниза, приседая и выбрасывая из разбитого окна. Он сдвинулся, но на полу остался покамест, прислушиваясь, что предпримет нападавший: то ли обойму разрядит наугад в стену, то ли ещё изобретательнее фокус провернёт. Раздались уверенные и широкие шаги в сторону двери, за которыми последовал удар по ней. Защёлка была крепкой, но не вечной, поэтому после второго сильного пинка, он отворил засов и встал вдоль стены рядом.       Он распахнул перед ним вход, немедля отступая за щит деревянный, и тут же видит, как со свистом промелькнуло лезвие меча. Взмах вошёл первым, а за ним и сам охотник шагнул решительно вовнутрь, озираясь и оружие своё крепко в руке держа. Не заставляя ждать, вампир вылез из укрытия и перехватил конечность с тесаком, сжимая и заламывая, дабы взять под свой контроль. Головорез нагнулся, выронив орудие основное, но тут же выудил из чехла на ноге нож, замахиваясь и вонзая его в бедро Круспе. Тот вскрикнул и ударил по коленям нападавшему, захватывая его шею для уже профессионального удушения. И стоило ему взяться за горло, как его пробила слабость, организм весь одолевая, поспешно его мышцы отключая. Сила предательски покинула его, как речка, ускользая, уже не получается сдавить достаточно и жертву отключить. Утрачивая превосходство, он переступил через мужчину, зажимая и блокируя его ногами дополнительно. Охотник оттолкнуться от него старался, отжать локоть от гортани, вырывался. Тщетно: Рихард плотно к нему позади прижался, концентрируясь на цели, на победе. Постепенно сверху на охотника наваливаясь и предполагая скорое падение, он спохватился и за первый же попавшийся предмет схватился. Им оказался литой канделябр, удобно в руку уложившийся, и Рихард, уже падая на колени, с помощью инерции и остаточного над рукой контроля ударяет в темечко мужчину отбивающегося. Тот уже был близок, чтоб освободиться от вампира загребущих лап, но удержал его достаточно брюнет, нанёс аккорд финальный в этой схватке так удачно, затем роняя на пол сослуживший службу добрую предмет. Хотел бы выпустить клыки и жизнь из опасного бандита, хоть и потерял бы добрую порцию снеди — не успел. Оба свалились ниц, качнувшись в стороны, и более не шевелясь, полегли рядом двое тел.       Всё произошло так быстро, так стремительно, словно в секунду промелькнуло пред очами, пока сообразил Пауль, что вампир не должен падать был вот так. С ударом тела об пол деревянный, он, округлив глаза, к месту сражения подошёл. Что делать первым, к чему приступить вообще нужно сейчас? Повис вопрос, пока остолбенело он смотрел на Рихарда, лежавшего, как неживой. Пауль опустился на колени рядом с ним, тут же стараясь пульс нащупать. Он ведь должен у вампира быть, он слышал его точно. У самого же замер на секунду оный, резко вновь являясь, когда почувствовал под пальцами блондин движение в артерии. Почти незаметное и редкое, но отбивало ритм ещё исправно. «Он умирает? Господи, он что, легко так может мир покинуть? От чего?!» — паниковал про себя Ландерс, внимательно следить трясущейся ладонью продолжая.       Но от занятия отвлекло его другое шевеление: выдохнул охотник, что лежал возле него. Поднялся пулей и рванул в сарай скорей за кандалами парень, роняя на ходу какие-то предметы со столов. Бегом примчался он обратно, вниз бросая, и принялся заковывать конечности мужчины, покамест окочуриться тот не успел. Сцепить замки было легко, нужно лишь захлопнуть хорошенько кольца закрепляющие, а то, как их открыть потом — вопрос другого совершенно толка. Связав между собою руки, он продел оковы для ног так, чтобы тот в позе эмбриона оказался, и не имел возможности разогнуть себя назад. Цепи переплелись и звякнула защёлка, когда стал дёргаться мужчина, веки открывая.       — Что ты с ним сделал? — не своим голосом задал тут же вопрос блондин, стоя над ними и сжимая кулаки от нервов.       Охотник приходил в себя стремительно, ворочаясь и привыкая к новой позе. Торопливо он открыл глаза, высматривая в полутьме того, кто подал голос. Увидел ноги, поднял выше взор, столкнулся с нависающим над ним молодым парнем, который выжидающе и грозно на него смотрел. А грозно ли? Судя по порывам интонации, он был в смятении, во власти страха.       — Что ты с ним сотворил?! — повторил парень свой вопрос.       — А до тебя я, упырёнышь, доберусь ещё, не сотрясай пространство, — съязвил тот, под ноги ему сплёвывая.       — Отвечай немедля! — крикнул Пауль и влепил пощёчину такому несговорчивому грубияну. — Что с ним? Он умрёт? Да говори же ты! — он яростно трусил мужчину за плечо. Он был на грани истерии, которая неведомо, в какую сторону свернёт.       — Желторотик, сразу вижу, — продолжал уничижительный свой тон охотник. — Сильный яд — кровь мертвеца. Чтоб вам, твари, по венам падаль растеклась.       — Он умирает? — округлил Ландерс глаза.       Он ринулся к вампиру, вновь прощупать пульс. Он очень слабый, редкий, отчего и тело Рихарда стало прохладнее немного. Руки Пауля затряслись, дыхание спёрло, глядя на недвижимое тело существа любимого, и хоть бы пальцем дёрнул. Нет. Ёкнуло в груди, что всё, отпет брюнет. Ещё одной потери не перенести блондину, и он, стуча зубами, разворачивается назад, к жестокому кретину.       — Освободи меня, молокосос, иначе твоему дружку придётся худо, — подливает в огонь масла тот, всем видом демонстрируя уверенность и превосходство. Давил на самую поверхностную точку, явную, сверля глазами неустойчивого парня. — Он будет корчиться и медленно дух испускать, пока ты возишься тут, мечешься, пустоголовый, и не можешь ничего понять.       Даже если б Пауль захотел его освободить, не сможет он сам кандалы открыть. Руки было дёрнулись, отчаянию поддаваясь, но выстоял, вновь ярости душою отдаваясь.       — Нет, это ты скажи мне, как его от яда исцелить. Не то я… — не успел договорить.       — В достоинство меня укусишь? — перебил его охотник, насмехаясь, гогоча. — Валяй, тебе как раз бы у меня занять немного, — насколько мог, демонстративно поднял ногу.       Парня затрясло от гнева и обиды, и он вскочил как подожжённый с пола, тут же пиная наобум, куда придётся. А попал он аккурат в сустав колена, прерывая смех глумливый и меняя его вскриком нависающей проблемы. Повторив ещё раз, он не поленился обойти и между ног как следует врезать. Обуяло дикое желание мести, прямо как вампира оно же охватило в пору, когда Паулю опасность угрожала. Но не до избиения сейчас, возмездие подождёт, нужно избавиться от раздражающего всё естество убийцы, но добивать его пока нельзя: вдруг пригодится. Сходив за крепкой цепью, Пауль её продел меж кандалов и оттащил в сарай с большим усилием, пленника по полу волоча и слыша, как сзади него язвительность с угрозами потоком пламенным звучат.       Подтащив к последнему свободному столбу вплотную, он обмотал цепь кругом, закрепляя. К сожалению, талантом гнуть железо не был наделён, поэтому пришлось другой предмет подыскивать, дабы не дать возможности сбежать поганцу. Тот в свою очередь не унимал характер, надоедливо треща об аховых последствиях сих действий. Обернулась на него пара до этого пленённых звероловов, с удивлением и презрением оглядев. Кое-как Пауль справился с неугомонным и заметил взгляды любопытствующих узников, решив воспользоваться шансом выведать у них необходимые сведения. Они-то в любом случае сговорчивее будут: знают уже, что строптивость за собой влечёт.       — Что за яд, о котором он талдычит? — уже раздражённо спросил Пауль, хоть перетекали в чашу и переживания за любимого назад.       — Отрава, что парализует вурдалаков. Сильно ослабляет, может и убить, если ввести большую дозу, — деловито заявила девушка, поглядывая в сторону их нового соседа, который огласить не преминул, что щедро вымазал весь нож для верности.       — Хорошенько пораскинь своими птичьими мозгами. Отпусти меня, пока не стало слишком поздно, — добавил он, и Пауль злобно выдохнул, закатывая очи. Попавшуюся тряпку на столе он затолкал чрез силу в рот охотнику, затем ещё обвязывая сверху найденной верёвкой.       — Наконец-то, хвала Господу, — с облегчением вдохнули двое на столбах. — Мы думали его лишь смерть заткнёт.       — Знаете его? — поинтересовался Ландерс.       — К несчастью, — осведомился мужчина. — Позор и оскорбление для ремесла охотников. Ему руку поднять хватит собственного подозрения отдалённого, не разбираясь он инвентарём размахивает, убивает неповинных, а посему ничем не лучше монстров. Даже хорошо, что твой… — осёкся он, — вампир поймал его. Вред перевешивает пользу, чёрт бы с ним.       — От этой крови мертвеца можно избавиться? Рихарда можно спасти? — резко смягчился парень, молебным тоном обращаясь к преобразившимся во впечатлении людям.       Ответили ему, что нет противоядия. Можно обработать рану и подождать. Однако снизошли до утешения, что целого ножа могло хватить для казни упыря, если бы он слаб был и ему насквозь проткнули сердце. Впрочем, это кого хочешь загубить способно.       Прозревший Пауль метнулся назад к Круспе, до сих пор не подающему признаков жизни. Уже с большей надеждой он нащупал пульс. Без изменений. Он схватил торчащий из бедра злосчастный нож, вытаскивая и отбрасывая с отвращением, затем стуча себя по голове, что не сделал это сразу же. Растянув дыру в штанине, он осмотрел место ранения. Порез кровоточить стал, не затягивался, как он предполагал, должно произойти. Попытался вытереть он кровь руками и штанами, даже надавливал, считая, что выгнать сможет яд оставшийся внутри. Решился он в итоге и на то, чтоб самому припасть к порезу и отсосать тягучую смерть багровую, отплёвываясь от мерзкой ему смеси. Проделав ритуал подобный, стоически попытки повторяя, он уверил себя в том, что вытянуть смог вредное вампиру вещество и нужно не бежать скорее на улицу, дабы избавиться от омерзительного вкуса вместе с ужином, но попытаться залатать пробитое бедро.       Додуматься пойти искать банку слюны было вне зоны кругозора, сузившегося до лежащего на полу Рихарда и жребия укора. А по сему не выгадал ничего лучше, чем влезть в рот вампиру самому и попытаться залечить то, что наделал ненавистный человек. Сглотнув и вытерев с ладони крови смесь, он просунул пару пальцев под язык мужчине, справившись с ознобом молниеносным, отгоняя непотребные сейчас мысли прочь. Вымазав насколько мог в целебной слизи руку, он наносил старательно на колотый порез, проталкивая внутрь, хоть как-то бы помочь. Это возымело результат немного, малость — кожа стала стягиваться, кровь обильно больше не плескалась. Повторения, однако, процедуры мало что давали: в местах скопления сгустков тёмной жижи упорно рана не хотела заживать.       Удел его был ждать чуда господня, сидя рядом, охраняя обессилившего хищника. Взяв его ладонь в свою, он на коленях сидел подле, часто проверяя пульс и нежно гладя по щеке брюнета. Ему вселили убеждение, якобы бояться нечего, он выживет, но пока что сдвигов не было — это пугало вплоть до морозца, гусиной кожи. В итоге Пауль лёг ему на грудь, не отпуская руку, прислушиваясь к редким сокращениям мышцы из-под рёбер. Каждую секунду, каждый отзвук ему слышался предсмертным звоном, что закончиться стращает. Он с замиранием выжидал, вдруг больше не услышит он удара, и этот был последним. За круговертью паники не мог заметить, что участились отповеди органа внутри вампира, и поднялся с него лишь когда тот глубже стал дышать. Парень с надеждой на него уставился, приободряясь, вновь активно ожидая, что вот-вот очнётся Рихард. Сжал его ладонь и снова сел над ним, выводя другою произвольные и ласковые движения.       Глубокий вздох и грудь вздымается, рот шевельнулся, веки задрожали. Пауль не смог удержать радостной улыбки, глядя, как приходит в себя Круспе, наконец. Стоило ему издать уставший тихий стон и приоткрыть глаза, как парень ринулся к нему, целуя кротко в губы. Рихард сознательно уже следом потянулся, ответно сжав ладонь в своей, приходя в себя шустрей. Блондин поднялся и дал оклематься, но отходить не собирался, пока ждал жизни огня. И воспылал он вновь в теле вампира на Олимпе, когда тот проморгался и смог снова организм контролировать. Нога дёрнулась, согнулись руки, таз приподнял, потрескивая позвоночником. За его пробуждением Пауль не моргая наблюдал, дифирамбы воспевая благодатным небесам.       — Долго я тут прохлаждался? — спросил Рихард, принимая положение сидячее.       — Для меня — так вечность, — воодушевлённо молвил Пауль, не отрываясь от воспрянувшего Круспе.       Когда же тот спросил, слегка напрягшись, где же их незваный гость, Пауль отвёл его в сарай, указывая на закованного в кандалы мужчину у свободного столба. Двое других охотников переводили взгляд с вампира на него, не зная даже, что из зол в итоге хуже. Лежал тот смирно, тем не менее тут же устремив ехидством полные земки на вошедших, подло морщась даже с полным ртом. Наличие кляпа Ландерс лаконично объяснил: осточертела болтовня безумца, и причём не одному ему. Но только вздумал Рихард подойти к пленённому захватчику, как тот ловко вытолкнул из рукава куртки ещё нож, припасённый, пока без присмотра был оставлен он. На этот раз измазанный в зелёной слизи неизвестного и не особо интересного происхождения. Охотник дёрнулся всем телом, размахнувшись и направив на хозяина удар, но подвели расчёты или же удачно вампир отскочил от заюлившего убийцы, не попавшись уготованному лезвию на крючок.       — Ты что, не обыскал его? — сделал замечание Рихард парню, на что тот сначала удивился, тут же понимая глупость сей оплошности и топая ногой, пеняя на себя.       Пауль тут же стал выдумывать, как бы теперь арсенал отнять у вооружённого мужчины, подобраться к нему, заломить конечности и так уж связанные, изобретательность и расторопность применить. И пока стоял блондин, выстраивая схемы, Рихард обошёл лежащего охотника, взял сапку за железный наконечник и ударил деревянной ручкой узника по голове. Когда же пал тот во мгновенном и неравном бое, вытащил изо рта кляп и стал ощупывать его одежду на наличие других приспособлений. Вытаскивая крохотные пузырьки с неведомыми Паулю веществами, он попутно объяснял, что примерно из себя всё это представляло. Зелёное разгоняет сердце до опасного для жизни ритма. Синее, смешав с прозрачным, можно бросить в сторону противника, и захлестнёт того кислотной пеной, что, хоть и не существенно, нанесёт вред и отвлечёт. А жёлтое служило веселящим средством: наркотик, чтоб расслабиться, или ловушка, чтобы с толку врага сбить. Мужчина времени и денег даром не терял, с собою разные вещицы для сражений с нечистью таскал. Да только в этот раз он силы не подрассчитал. Ландерс с некоторой радостью помог вампиру привязать разбойника к столбу, с неприязнью глядя на даже во сне наглую физию. В победе над собой, видать, и мысли он не допускал. И не смотря на поражение, очнувшись, тут же выдал издевательский оскал.       — Проходной двор, ей богу, — вздохнув, подметил Круспе, оглядывая полный дом людей, затем уже заранее уставшим взглядом возвращаясь к новоприбывшему. — Итак, чернь, кто-то ещё имеет в своём видении, куда ты присандалил?       — За тобой уже идут другие, мертвячина, — с уверенностью выдал тот мужчина. Но ритм организма дал осечку, выдавая с потрохами чуткому на все пять чувств вампиру.       — Да врёт он всё, никто с ним дел иметь не хочет, — подтвердила парочка со стороны, на что были осыпаны дарами речи их знакомого отшельника. Хозяин лишь кивнул им, на немного возвышая в статусе гостей невольных.       Рихард терпеливо задавал вопросы, на которые, не больше и не меньше, получил набор вранья и колкостей. И ладно бы в свой адрес, но мужчина не чурался уделять внимание как всегда стоящему у вампира за спиной скромному парню, который скрестил руки, подсознательно отгородившись ото всех. Такие изречения цепляли Круспе мелкими крючками, раздражая в нём вновь тягу прыгнуть в омут из насилия и бурного кровопролития. Но каждый раз, услышав новую порцию отходов изо рта охотника, сжимал сильнее кулаки и глубоко дышал. Девушка тоже голос подала, прося «заткнуть эту свинью обратно: до белого каления изводит». Все присутствующие понимающе кивнули или хмыкнули, и Рихард выполнил озвученную просьбу. Повернувшись, посмотрел на Пауля, словно к месту пригвождённого с таким же взглядом.       Кажется, он даже не моргал, просто смотрел сквозь пленника докучливого, губы сжав. В перепалку на словах он не вступал, выслушивая с каменным лицом все гнусности, что изрыгал убийца-неудачник. Пропустив мимо ушей, какой он тощий, глупый, молодой, и не силён ни телом, ни душой, он посмотрел в сторону Рихарда, когда посыпались инсинуации и на него. Усталость от в тысячный раз услышанных им «живодёр», «тиран» и «душегубец» и способов расправы над собой, тот топнул резко на несносного на болтуна ногой, уже примерно отвечая за него на поставленные ранее вопросы. Не дождаться от увёртливого типа честного ответа и по делу, поэтому захлопнуть ему рыло было рациональным действием.       Наконец, Пауль поднял взгляд на подошедшего к нему брюнета, отмирая. Тот глубоко дышал и шею разминал, однако направлялся явно к выходу, намереваясь прихватить с собой и парня. Но он твёрдо на земле стоять остался. Внимательно всмотрелся Ландерс слегка исподлобья, глаза в глаза с вампиром устанавливая связь. Притормозил возле него хозяин, ожидая, чем же недоволен его подопечный. Тот не пошевельнул ни одной мышцей на лице, рукою потянувшись наугад к столу, что находился подле. Взяв с него первый попавшийся наощупь нож, он низким голосом изрёк:       — Забудь, что ты мне обещал, — он непоколебимо протянул вампиру инструмент, дождался, пока тот примет предмет, и лишь тогда моргнул, словно отмашку отдавая.       Переспрашивать, о чём толкует он или уверен ли, не было смысла. Выражение человека словно отзеркаливало собственное Рихарда в этот момент. Уголки губ поднялись, и он кивнул покорно столь приятному приказу. На предложение Паулю пойти спать или же в его компании остаться и сидеть на стрёме, вдруг изволит кто ещё незванный завалиться, тот, как водится, избрал второе, уйдя гнездиться с пледом на диване.       На кухне в ящичках порывшись, Рихард отыскал печенье завалявшееся, но ещё съедобное и даже вкусное. За толику проявленной двумя гостями благосклонности, он накормил их найденною сладостью и напоил водой, оставив всё же стоя у столбов. Не следует с хорошим отношением перебарщивать, его метод кнута и крошки пряника гораздо лучшее влияние может возыметь на мышление такого толка, как у них. К каждому подход был свой, хоть и похожий. И к негодяю, что сейчас их общество собою дополнял, тоже методы назрели индивидуальные. Покамест он устроился уютно рядом с парнем, оставив узников в покое почивать. Однако, ненадолго.       Выждав некоторое время, Круспе возвратился, пробираясь в помещение на цыпочках. Напрасно потревожить тех, кто не заслуживает этого, не очень-то хотелось, а выносить отдельно взятого мужчину составляет трудность тоже. Всё же, Рихард подошёл к последнему и, похлопав по щеке легонько, тут же дал затрещину, стараясь сделать её менее звонкой. Другой рукой он тут же закрыл рот охотнику плотнее, сдерживая звуки недовольства. Стоило тому продрать глаза, как перед ним предстал всё тот же хищник, с той лишь разницей, что в этот раз было темнее, глаза ярче, а клыки — виднее и острее. Внезапно увидав такое зрелище лицом к лицу, бросился душою в холодок, затем скорее сменил испуг на вид всезнайки и по жизни победителя, всем видом провоцируя идти дальше. Но это дальше не настало. Брюнет просто отпустил его лицо, так же бесшумно удаляясь прочь. Не ведающий продолжения пока мужчина зазевал, закрыл глаза и попытался возвратиться в сонное царство.       Казалось, что прошло меньше минуты, как тут же, словно дежавю, всё повторилось. Теперь вампир оттянул веки жертвы вверх насильно и подул, от чего и так от недосыпа сохнущие глаза словно песком осыпало, причиняя столь простой и неприятный дискомфорт. Оскалившись, Рихард твердит, нахальство продируя, как жалок и убог охотник, как пресмыкается он перед существом, пока не наступили на него, словно червя, в землю ботинком с лёгкостью давя. И выхода у того нет, как быть половой тряпкой, которую в итоге разорвут и заживо сожгут.       В ответ на это плюнул узник, что из клыков хорошее ожерелье сплести можно, а вурдалака кровь — пойдёт на ведьмовское ремесло и будет ценною монетой для обмена. Зазнавшиеся черти не готовы по сопатке получить, а потому становятся лёгкой добычей по вине своей же. Круспе промолчал этот короткий монолог, по окончании лишь ткнув мужчину по зубам, упоминая: «Ожерелье, говоришь?». Покинул его вновь, теперь немного дольше выжидая, ведь тот раскусил подвох его здесь нахождения. Для него наступил порочный и летальный круг.       Тем временем вампир пренебрегать спокойствием соседствующих подопечных начал, пропуская хрипы и глухие крики сквозь огрызок ткани. С зубами он решил повременить до третьих петухов — насмешки с лёгкими ранениями вперемежку не оставили надолго в ожидании. Заигравшись, он поймал музу за хвост вертлявый, расплываясь в многослойных аллегориях ничтожности существования конкретно взятого невольника судьбы. Сравнивая с мутью, скверной, прогнившим идеалам тварью верной, обещал лишить остатков сохранившегося нрава и достоинство втоптать поглубже в красное орало, что на нервах заиграло, как на срезанной дуде, пригрозил на высоте он подвесить за муде... Вкладывал в ладонь мужчине нож и плоскогубцы, и смотрел, как тот, сквозь образ пробиваясь, явно принимал попытки высвободить руки. Тщетно. Пролетало время для вампира незаметно, пока он, вставляя кляп почти до рвоты, сжимал кожу на груди и животе, оттягивал до треска, выдавал остроты. Изрядно силы потеряв к рассвету, охотник реже отсекать стал языком ответы, искромётность его бросила былая, тет-а-тет со зверем оставляя.       Пауль не вдавался в тёмные дела такого же по сути существа, не оборачивался даже на шаги. Подходил иногда к окнам и к двери, и правда прилагая все усилия собственные, дабы не заснуть. Ему бы такой освежающий шлепок не помешал, но скоро от сонливости он и не встал с очередной проверкой. Мелькнула совесть перед ним, когда он окончательно свалился на диван, закутавшись теплее, и одним воображением свои движения представлял, еле заметно мышцы напрягая.       Поражение его в битве с организмом застал Рихард, выходя в гостиную. Свернувшийся в калачик парень умилил его, отвлекая от насущных дел. Он бережно и аккуратно подобрал его на руки и отнёс в кровать, накрыв сверху ещё одеялом. Прямо на глазах в тепле расправилось младое тело, и донёсся тихий вздох довольный от блондина. Нагнувшись, Круспе в лоб его поцеловал и, не смея больше докучать, прикрыл за собой дверь, вернувшись ко входящему в привычку делу.       Столб самый дальний пустовал, цепи упали, конь заржал. Мужчина спрыгнул с места заточения, и оглянулся в поисках утерянного снаряжения. Он подобрал со стола нож и с пола черенок лопаты, остальное вознамерился добыть своими силами, возмездием. Его цинизм и самонадеянность были оправданы: из-за двери в конюшню появился его прихвостень, что следом приволокся, не дождавшись возвращения. Двое переглянулись, злорадное ехидство разделяя, и двинулись к двери, ведущей из сарая.       На кухне Рихард куховарил, насвистывая собственный мотив ритмичный, незамысловатый. Ступив в гостиную, мужчины тихо, аки мыши, стали пробираться к упырю из-за спины, но тот не слышал отчего-то шорохов, спокойно продолжая их не замечать. То ли брызги и шипение сковородки действовали так, то ли растворился он в звучании мелодии самородной, но никак не оборачивался он, сколько б не надеялся на это Пауль.       Выглянул из спальни Ландерс, сам не знает, почему, и тут наткнулся на двоих разбойников, задумавших неладное, смотрел сквозь щель на лезвие их хладное. Сглотнул, вмешаться духу не хватает, ведь это же вампир всегда в игру смело вступает. Тянулась сцена долго, совесть Пауля терзая, на авантюризм и чистую удачу его всё сильней толкая. Когда же явно стал замахиваться один из охотников, не выдержал блондин и распахнул дверь с криком. Все обернулись на него, вампир увидел за собой опасность и набросился на одного головореза. Пауль сам не знает, откуда взялся у него в руке топор, но он решительно и без зазрений двинулся в их направлении.       Пока другой задумал посильнее палкою ударить в спину существо, его напарник уже изливался рекой алой на пол, затекавшей в щели. Рихард обернулся лёжа на того, кто замахнулся на него лопатой. Но тут обидчик замер, а лицо его скривилось неестественно, расходясь на лбу и выше пополам. Сверкнуло лезвие топора из его черепа, возвысилось и вновь вонзилось, отсекая руку с плечом вместе, что посмела замахнуться на вампира. Пало тело бездыханное, но следом в спину смертоносное орудие полетело, с хрустом врезавшись и рёбра рассекая.       Парень стоял и выражал блаженную ярость и презрение, рот искривив в гримасе неприязни. Его светлые волосы, лицо, одежда — всё перепачкалось в крови врага, подчёркивая в тот момент суровость, беспощадность человека. Рука, что сделала бросок финальный, медленно сошла с преодолённой траектории и опустилась, расслабляясь. Рихард поднялся на одно колено и приблизился к поверженному соучастнику, рассматривая рассечённую голову и из спины торчащий победительный топор. Затем он перевёл свой удивлённый взгляд на Пауля. Выражение того оставалось неизменным всё это время, сменившись лишь сейчас на более нейтральное. Никакого сожаления в глазах, ни капли страха, не дрогнул ни один сустав в теле его от совершённого. Тогда вампир поднял его ладонь, на которой брызгами осталась кровь чужая, размазал пальцами те капли и поцеловал, восторженно глаза на парня поднимая.       Пауль почувствовал себя на седьмом небе, возвысился над этим миром, ощутил могущество и прилив сил. Он посмотрел на хищника им восхищённого и гордого, и сам себя почувствовал достойным быть рядом с таким же. Он улыбнулся Круспе, оголяя зубы, поверх которых показались редкие клыки…       Одеяло сдвинулось, лежало почти осторонь, пока вертелся сонный парень, хищнику на помощь устремляясь в мире грёз. Тот самый хищник и сейчас смотрел на него, стоя рядом, только не с той покорностью возвысившемуся храбрецу, а миловался этим ангельским бесёнком. Сколь парень не менялся бы в характере, не перечерчивал бы собственную грань добра и зла, милее душе вампира не найдётся существа. Укрыв опять угомонившегося человека, Рихард на рассвет воззрел через окно. Скоро начнётся новый день, и все проснутся, развязывая руки палачу внутри него.