Жар

Он не знал, сколько прошло времени. Возможно, минута. А, может быть, целая неделя. Но внезапно Гермиона будто очнулась. Усилием воли заставила себя распахнуть глаза, удивленно воззрившись на светлые, непозволительно близкие, густые ресницы слизеринца. И отпрянула назад с легким ошеломлением, впечатываясь мягкими ладошками в твердые мышцы его груди и с силой отталкивая. Стирая все гадко-неправильные воспоминания. И осознавая, что мгновение назад совершила то, что вряд ли получится себе простить. Драко заторможено смотрел, как Грейнджер медленно моргает и смешно сжимает кулаки. А спустя секунду гриффиндорка яростно шагнула вперед, прямо к нему, озлобленно толкая вглубь подземелий. Заставляя схватить ее за хрупкое предплечье. Ее мелко трясло, той самой дрожью, которая обычно не от холода. И узкий локоть слегка подрагивал в длинных пальцах Драко, пуская снопы липких мурашек. Хотя он сомневался в том, что дрожала именно она. И снова толчок. Пробуждая в Драко способность ясно мыслить. Но не давая вставить ни слова. - Ты, мерзкий засранец, если еще раз только подумаешь о подобном, я тебе язык оторву, ты сильно пожалеешь, мерзавец, только расскажи кому-то и тебе не поздоровится… Слова вылетали из ее истерзанного рта быстрой скороговоркой, сопровождаясь острыми толчками в его грудь. А Драко мерзко-наслаждался, впитывая ее грязные эмоции, ощущая зуд на губах и острое желание вымыть рот. Осознание, что он поцеловал грязнокровку с силой въедалось в голову и набатом стучало в ушах. И оборвал ее на полуслове, возвращая. - Думаешь, что я хотел этого? Совсем уже свихнулась. Держи свои желания при себе, Грейнджер. Сама-то небось рада, что на тебя взглянул кто-то, помимо твоих дружков-идиотов. - Заткнись, Малфой. Выхватила палочку. - Я прокляну тебя, если ты не замолчишь. И он сделал это. Захлопнул рот, но вовсе не из-за страха перед ее заклятием. А смотрел прямо на нее, на ее растрепанные волосы, широко распахнутые карие глаза и слегка приоткрытые распухшие губы. Такую, с рваным дыханием, пропитанную яростью. И испугался собственных мыслей. А она мягко развернулась на пятках и понеслась прочь из подземелий, проклиная Малфоя в частности и слизеринцев в целом. Нехотя мазнув копной непослушных волос прямо перед его носом. Пролетала маленьким смерчем через коридоры школы, с каждым шагом выравнивая дыхание и осознавая бессмысленно отгоняемую мысль: ей понравилось. Драко запрокинул голову назад и прислонился затылком к холодной стене подземелья. Вдыхая мягкий, едва заметный цветочный аромат, настойчиво проникающий под его бледную кожу. Зажмурил глаза. Пытаясь выровнять дыхание. Гермиона тихонько проскользнула в дверной проем. Бросила взгляд на столы около высокого темного окна, за которым ее все еще ждали Гарри и Рон, склонившиеся над пергаментом и жарко обсуждающие задание по зельеварению. И спешно поднялась по лестнице в свою спальню. Что она им сказала бы? Что дежурство прошло…прошло? Гермиона не была уверена в необходимости рассказывать о случившемся Гарри и Рону. Иначе конфликта не избежать. А она уже не до конца была уверена, что произошедшее не игра ее фантазии, и, если б не припухшие горящие губы – вероятнее всего, решила б просто, что сама себе все придумала. Ведь это не значит ровным счетом ничего. Выдохнула, захлопнула дверь, касаясь спиной резных украшений. Не могла привести в порядок собственные мысли. С трудом осознала, что находится в спальне одна. Судорожно прошлась к окну и назад к двери, сжимая кулаки и несколько путаясь в собственных ногах. Ворох мыслей в голове тяжело прижимал к красному ковру. Девушка с тяжелым выдохом опустилась на кровать, задев мантией тяжелый бордовый полог, и взяла в руки свитки, выпавшие из небрежно брошенной на покрывало школьной сумки. Но идея проверить еще раз домашнее задание показалась невероятно глупой. Она ежилась от холодных капель, стекающих с волос на лицо, но не спешила выходить из душа, впервые за долгое время наслаждаясь. Шумом. Шумом воды. Поражалась, насколько тихими могут быть собственные кричащие мысли. И чувствуя, как горят губы, настолько сильно, что, казалось, плавились холодные капли. И слегка одернула потянувшуюся к ним руку. А в спальне подошла к круглому зеркалу в позолоченной раме, висевшему около ее кровати, пригладила еще слегка влажные, вьющиеся волосы. В этот раз не смогла удержать себя, прикоснувшись пальцами к нижней, немного распухшей губе. И на мгновение окунулась в воспоминание. Как Малфой жадно провел острым языком по уголку ее губ, едва, невесомо, касаясь кожи. А в следующий миг снова въедался в ее рот, вылизывая языком нёбо и десны. Словно показывая, кто тут хозяин. Хозяин… Ха, как бы не так. Шаги на лестнице вернули гриффиндорку в комнату. Она рванула в постель, укрывшись одеялом и запахнув тяжелый полог за долю секунды до звонкого скрипа старой деревянной двери. Старалась не шевелиться. Выдавая напряженной спиной почти все секреты. Ощущая, как плавятся подушечки пальцев правой руки. Это утро у Драко не задалось. Как, собственно, и предыдущий вечер. Когда вчера юноша, запыхавшись от быстрого шага, откровенно говоря, влетел в гостиную своего факультета, поймав на себе заинтересованные взгляды однокурсников – споткнулся о низкий столик, совершенно забыв об его существовании. И полетел вперед, задев локтем первокурсницу, которую потом долго успокаивала староста факультета 6 курса, Эмили Боулок, широкоплечая блондинка, укоризненно глядя на потирающего шишку на виске слизеринца. Пока тот упорно делал вид, что его абсолютно не касается все происходящее и пытался вытолкнуть из головы настойчиво мешающий думать голос Паркинсон, говорящей абсолютно без остановок. И второй раз за этот вечер проявил нетерпение. Просто встал и ушел под плавно затихающий голос Пэнси, отмечая краем сознания удивленные взгляды друзей. Сопровожденный легким гулом из гостиной, поднялся по лестнице и скрылся в душе. Остервенело тёр свое тело, пытаясь избавиться от запаха ее парфюма и от ощущения ее прикосновений. И выскочил с осознанием, что ничего не изменилось. Уже лежа под тяжелым зеленым пологом собственной кровати, представил реакцию отца на свой поступок. И только порадовался, что отец не легилимент и не сможет влезть в его голову. А утром его разбудила Паркинсон. С первыми лучами солнца она фурией ворвалась в спальню мальчиков, перебудив абсолютно всех, и нагло расспрашивала Драко о причине дурного настроения вчера вечером. Едва открыв глаза, Малфой понял, что это будет тяжелый день. И ни разу не ошибся. Гермиона не чувствовала себя уютно и ежилась от холода. Очередное дежурство с Малфоем в очередной раз проходило в тишине. Сегодня он шел сзади и гриффиндорка спиной чувствовала его прожигающий взгляд. За эти почти две недели они не сказали друг другу ни слова. Она решила подчеркнуто его игнорировать, что делала с великой радостью первые пару дней. Но Малфой сам не пытался заговорить. Отчего Гермиона злилась сильнее. И совершенно не могла расслабиться. Как и сегодня. Драко же продолжал каждую ночь во сне видеть ее опущенные пушистые ресницы. Уже даже привык к этим извращённым пыткам. Его жутко бесила тишина и покорность Грейнджер. Он мгновенно отмел возможность того, что девушка его просто игнорирует. С каждого дежурства он возвращался взбешенным, коротко оповещал друзей об усталости и быстро летел в спальню. Его раздражало, что она не говорит и не смотрит. Случайно встречаясь в школьных коридорах, Грейнджер моментально опускала взгляд и, казалось, едва дышала. Первые дни это льстило Драко. Он смог ее запугать и невероятно гордился собой. Однако теперь это бесило. Бесило жутко. До оголенных нервов. Он хотел увидеть любые эмоции, чтоб она отвечала на его дурацкие шутки и выпады, а получал только смотрящие в пол глаза. И опущенные ресницы. Чертовы ресницы. С такими мыслями идти сзади стало невыносимо. Дежурство уже заканчивалось, он прожигал ее спину взглядом больше часа, видел, что она чувствовала это и ежилась. Но упорно молчала. Но пробивать ее на эмоции было бы верхом глупости. Драко помнил, чем это кончилось в прошлый раз. И вспоминал это каждый раз, набирая в грудь воздух для пламенной речи во время дежурства. Поэтому, благодаря собственную память, захлопывал рот в нужный момент. Они уже подошли к кабинету МакГонагалл. Драко остановился у тяжелой двери, перекатываясь с пятки на носок, и странно почувствовал себя нашкодившим первокурсником. Гермиона попыталась открыть дверь кабинета, чтоб отчитаться о проведенном дежурстве. Но она не поддалась. Драко не успел подумать. Он просто, будь проклято все, что находится в десятке миль, открыл рот. Опередив в этот раз собственный мозг. - Я и подумать не мог, что смелая гриффиндорка будет вести себя так… тихо, - гадко, сквозь зубы, прошипел Драко, упрямо смотря на спину Гермионы, вкручивая взгляд прямо между ее лопаток, и с извращенным удовлетворением замечая, как она дернулась от звука его голоса. Понимая, что нет пути назад. Разве что трусливо убежать с криками. А ответом было молчание. Гребанное молчание. И лишь легкий поворот ее головы в сторону закрытого кабинета. Участилось дыхание. Малфой сказал бы еще. Сказал бы ей еще много, заставил бы ее кричать, орать и, возможно, швырнуть в него парочку заклятий, медленно сходя с ума в этот момент от грёбанной тишины. Попытался бы пробить ее на любую эмоцию, с маниакальным желанием предвкушая что угодно, хоть крики, хоть слезы. И в этот момент ненавидел гриффиндорку сильнее, чем обычно. А она просто ничего не говорила, едва сдерживаясь, прокручивая в голове собственное обещание игнорировать Малфоя фактически без передышки. Тихо стояла у стены, спиной к Драко, прислушиваясь к торопливым шагам профессора МакГонагалл, спешащей к задержавшимся студентам. ЧТО она может сказать? Что вообще говорить? Драко морщился, слушая профессора. Морщился, когда его оповестили, что это последнее дежурство перед праздниками. И, откровенно говоря, кривился, когда профессор попросила его задержаться и, глядя прямо в равнодушные глаза слизеринца, напоминала, что он может обратиться к ней и к любому профессору за помощью, если она будет ему необходима. Ну да, точно. Он обязательно обратится. И эти мысли были пропитаны издевкой. Стучал пальцами по столешнице высокой деревянной парты, открыто показывая собственную нервозность. А ноги уже выносили из кабинета. И Драко оглядывался в поисках ненавистной гриффиндорки, но мрачный коридор порадовал только тишиной. А Гермиона выдохнула. Впервые за долгие дни смогла набрать полную грудь воздуха. Будто впервые. И со счастливой улыбкой на лице бежала в гостиную. Завтра предстоит начать собирать чемоданы к отправлению домой. Гарри и Рон планировали провести Рождество в штаб-квартире, а девушка собиралась с родителями на каникулы в горы. Сегодня Гермиона проснулась раньше обычного. Гарри и Рон не ждали ее в Общей гостиной и на завтраке их тоже не было. Она едва дожила до урока Трансфигурации, беспокоясь из-за их отсутствия. Маячила около кабинета, заламывая руки, словно первокурсница, выглядывая в толпе спешащих студентов профессора МакГонагалл. - Уйди с дороги, Грейнджер! – раздалось писком сзади и Гермиона резко развернулась на каблуках, увидев Паркинсон с ее вечно недовольным лицом и приобнимающего ее за бедра Малфоя. Взгляд остановился на его длинных пальцах, оглаживающих округлое, обтянутое черной тканью, бедро. - Ты оглохла? – Пэнси надула губы, став еще нелепее в своем образе, и резко повернулась к Драко, взглядом требуя решить сложившуюся ситуацию. А Драко даже не смотрел на нее. И, вероятнее всего, даже не слышал. С каменным выражением лица он всматривался в красные, слегка опухщие, наконец, поднятые на него, глаза гриффиндорки, сверлящей взглядом его левую руку. Которая неприятно зачесалась. Почему она плакала? Не из-за… Драко медленно отпустил Пэнси и сделал шаг в сторону. Слизеринка по инерции качнулась за ним, но, не почувствовав опоры, вопросительно посмотрела на Малфоя. А внутренний голос кричал. Орал. Зачем ты отпустил Пэнси? Что происходит, Малфой… - Идем, Пэнс, - коротко бросил он, отвернувшись от подруги. И настойчиво себе повторял, что слезы Грейнджер - не его проблема. Отпустив собственные мысли, вновь кружащие вокруг Малфоя, она чуть было не пропустила профессора МакГонагалл, которая предусмотрительно сама подошла к девушке и, отведя в сторону, сообщила ей, что Гарри и Рон в штаб-квартире и рассказала в общем о ночных видениях Поттера. - Смотрите, мисс Грейнджер, - МакГонагалл многозначительно повела бровями, - как бы мистер Поттер в очередной раз не попал в большие неприятности. Надеюсь, на ваше благоразумие я могу рассчитывать? - Да, профессор. - Замечательно, - преподаватель сдержанно улыбнулась. – Пройдите в класс. Гермиона подхватила сумку и с облегчением пошла в сторону кабинета. Гарри и Рон в безопасности, через несколько дней кончится учеба. Девушка обдумывала возможность сообщить родителям о том, что не поедет с ними в горы, и провести Рождество на Гриммо, окружив мальчиков максимально возможной заботой. - Где это твои подружки, а, гряз… - едва услышала Гермиона, входя в кабинет. - Гойл, - тихо произнес Драко, не дав другу закончить фразу. Гойл тут же захлопнул рот и неприятно поежился. - Проходи, Грейнджер. Чего застыла? И проследил из-под опущенных век за ее шагами к давно знакомой парте. Небрежно крутил в руках темно-зеленое привычное перо, откровенно злясь. И это было заметно. После занятия МакГонагалл попросила Драко остаться. И Гермиону тоже. И если б только девушка знала причину – она б нашла повод убежать. - Мистер Малфой, - осторожно начала профессор, - я узнала, что вы остаетесь в замке на каникулы. – На этих словах Драко удовлетворительно хмыкнул, не открывая рта, словно боясь произнести что-то лишнее. Гермиона с удивлением перевела взгляд с МакГонагалл на слизеринца. – Я хочу попросить вас взять на себя обязанности старостата на каникулы. Мисс Грейнджер, - преподаватель повернулась к Гермионе, - вас я тоже попрошу остаться. В связи с отсутствием части преподавателей, и директора в том числе, будет наиболее благоразумно оставить старост на праздники тут. Остается много студентов. Гермиона нахмурилась. - А как же Рон? Он тоже староста. - Мистер Уизли по семейным обстоятельствам не сможет присутствовать в замке на каникулах. Не волнуйтесь, мисс Грейнджер, - преподаватель снисходительно посмотрела на девушку. Гермиона с трудом выдавила улыбку. Несмотря на то, что диалог выглядел как просьба – просьбой он не являлся. Гермиону против воли оставляли в замке. - Хорошо, профессор. - А в голове уже созрела мысль, что не просто так их разлучают. Тихо. Едва слышно. - Мистер Малфой? - Да, без проблем, - Драко растягивал слова, неотрывно глядя на профессора, с трудом борясь с желанием бросить взгляд на гриффиндорку. И злился, даже не осознавая причину ярости, вспыхнувшей при упоминании Уизли. Как же. Разве можно забыть про этого рыжеволосого придурка. – Все равно, заниматься тут особо нечем. И отгонял злость, объясняя ее самому себе тем, что это ведь Уизли. Не грех и позлиться при упоминании его фамилии. Все слизеринцы разъезжались на каникулы по домам. Драко все равно собирался выполнить просьбу матери, а старушка всего лишь подкинула хороший повод. - Тогда прошу вас проследовать на следующий урок, - профессор отвернулась от студентов, взмахнула палочкой, подготавливая кабинет к новому классу. – Не опаздывайте. Малфой медленно прошел к двери, а Гермиона задержалась, открыв рот, словно сдерживая рвущую ее ярость. Но не смогла выдавить и звука. - Я ничего не решаю, мисс Грейнджер, - не поворачиваясь к девушке, спокойно сказала профессор, - это целиком и полностью решение директора. Гермиона захлопнула рот. И медленно вышла из класса. Драко нервничал, отправляя сову в Манор родителям. Он написал короткое письмо, что его попросили остаться в Хогвартсе на каникулы в связи с работой в старостате и внутренне радовался, что не пришлось врать отцу об истинной причине своего отсутствия. Нашел оправдание! И следил за исчезающим филином, пока тот черной точкой не скрылся в темноте ночи. Гермиона откровенно скучала без друзей, потому большую часть времени проводила в библиотеке, зарываясь в привычные пожелтевшие страницы и откровенно наслаждаясь запахами. Совсем не видя перед глазами текст. Уже около получаса, кажется, глядя прямо перед собой, не имея абсолютно никакой возможности сосредоточиться. Потому что. Потому что за 2 дня каникул не встретила в замке и дюжины студентов. И не понимала, почему так необходимо было оставлять ее в Хогвартсе. Тяжелая книга царапнула по пальцам и с грохотом упала под ноги Гермионе. С раздраженным выдохом девушка встала с неудобного кресла и наклонилась за учебником. В этот момент лучшим решением показалось отправиться в гостиную. И запереться там. И не выходить до начала занятий. Гермиона еще до начала праздничных дней отправила письмо Гарри и Рону, зло рассказывая о просьбе профессора и нагнетая невозможностью уклониться. Хотя до сих пор надеялась, что декан отпустит ее, в середине каникул. Но МакГонагалл, казалось, хотела составить все планы и ведомости вплоть до конца следующего года и шансов оставалось все меньше с каждым часом. Ежедневно вечерами Гермиона с остальными префектами занималась тем, чем заниматься вообще не должна была. И продолжала бы умирать со скуки. Но, перечитывая поздно вечером Историю Хогвартса, совершенно случайно обнаружила скрытую главу. Теребила уголок очередной страницы, которая неожиданно рассыпалась на несколько листов. Открывая новое. Гермиона задохнулась от восторга и жадно начала скользить глазами по строчкам. Немного тряслись пальцы. Выручай-комната. В главе говорилось про одну их секретных комнат замка. Зарождающуюся мысль о том, что в книге можно найти еще новое, она отмела сразу. Об этом можно подумать потом. Прочтение заняло немногим больше четверти часа, по прошествии которых Гермиона вскочила с мягкого кресла. Рассуждала, уже двигаясь в сторону выхода из гостиной, насколько опасно могут быть ночные коридоры замка, но остановиться была не в силах. И тихо ступала по каменному полу. Пришлось спрятаться от миссис Норрис в нише на пятом этаже. Кошка прошла мимо, подозрительно нюхая воздух вокруг и шевеля усами. Гермионе пришлось подождать несколько минут, прежде чем выйти из безопасного укрытия. В коридоре седьмого этажа она опасливо оглядывалась, когда до ушей донесся подозрительный шум и была уже готова рвануть за ближайшую колонну. Спрятаться. Но сомкнувшиеся на запястье пальцы не дали этого сделать.