Idiota

       – Так что именно ты говоришь? – снова спросил Уилл.       Краснота начала спускаться от щек Нико вниз, к его шее, и он обнаружил, что не может посмотреть Уиллу в глаза.        – Итак… витамины.       Уилл скрестил руки, но его глаза искрились, и легкая улыбка блуждала по его губам. – Что ты говоришь обо мне на итальянском, Нико?        – Я лгал, я называю тебя идиотом, я называю тебя ужасными, ужасными именами…        Теперь Уилл улыбался широченной улыбкой:        – Это значит, что ты лучше заставишь меня на тебя злиться, чем признаешься, что говорил. То есть, это что-то сентиментальное и романтичное…        – Разве я похож на сентиментального, романтичного парня?        – Поэтому ты говоришь это на итальянском, чтобы я не смог понять, – улыбка Уилла стала такой широкой, что единственное, как Нико мог назвать ее – это маниакальной:        – Я ничего не говорю. Я даже не говорю по-итальянски.       Уилл, смеясь, шагнул еще ближе:        – Ты запутался. Ты нервничаешь. Что ты говоришь обо мне на итальянском?       Нико выпрямился:       – По-моему, я слышал, как меня позвал отец…       Уилл схватил его за талию и прижал к себе, рассмеявшись, когда Нико попытался выглядеть раздраженным:        – Скажи мне, – прошептал он. – Скажи мне, что ты говоришь.       Уилл притянул лицо Нико к себе и мягко его поцеловал:        – Пожалуйста? – прошептал он, обхватывая пальцами шею сына Аида. Нико не видел никакого возможного выхода из этой ситуации, так что он вздохнул и уставился в пол, а затем прошептал так тихо, что едва ли сам себя услышал.        – Я не слышу тебя, – нараспев произнес Уилл. В тот момент Нико умолял своего отца разверзнуть землю и поглотить его:        – Я говорил, что я не могу поверить, как я влюбился в такого идиота, – пробормотал он очень быстро и тихо в надежде, что Уилл не расслышит. Уилл застыл, его пальцы на шее Нико напряглись:        – Что?       Нико прерывисто вдохнул и попытался отстраниться, но Уилл держал крепко.        – Я не собираюсь произносить это снова, – буркнул он.       А затем Уилл улыбнулся, так широко, и ярко, и красиво, и поцеловал Нико снова, толкая его назад до тех пор, пока Нико не ударился спиной о стену. Тот прошипел от боли:        – Ты отвратительный доктор.        – Скажи это по-итальянски.        – Sei un terribile medico.       Уилл закатил глаза:        – Я имел в виду другое. Скажи это на итальянском. Для меня?        Нико вздохнул, будто это было для него большой проблемой, но по правде говоря, когда он говорил те же самые слова на другом языке, это не смущало его и в половину так же сильно.        – Non posso credere di essermi innamorato di un tale idiota.        Уилл вновь поцеловал его, отчаянно:        – Я идиот.        – Без сомнения.        – Я люблю тебя.       Нико улыбнулся.        – Ты не должен смущаться, – прошептал Уилл. В ответ Нико лишь схватил Уилла за воротник и продолжил его целовать, пока руки Уилла скользили вниз от его шеи, а пальцы находили путь у Нико под рубашкой, лаская его обнаженную кожу.        – Нико ди Анджело! Уильям Солас!       Уилл отскочил от Нико так быстро, что тот был бы впечатлен, если бы не был так занят попытками умереть.       Хирон стоял в центре комнаты, скрестив руки на груди. Если на вас никогда не взирал сверху вниз разгневанный кентавр, в то время, когда у вас стояк, считайте себя счастливчиком. Нико бы такого бы не посоветовал.       – Это лазарет, – Хирон сурово смотрел то на одного, то на другого. Нико прикидывал, какие будут последствия, если он сейчас прыгнет сквозь тень, чтобы сбежать от этой сцены.        – Если мне придется приставить к вам двоим надзирателя, я, не колеблясь, сделаю это.        – Извините, – пробормотал Уилл. Нико уверенно избегал его взгляда; у него было твердое предчувствие, что если он посмотрит Уиллу в глаза, он расхохочется.        – Если вы достаточно бодры для этого, мистер ди Анджело, вы должны быть достаточно бодры и для того, чтобы принять полное участие в сегодняшней деятельности лагеря.        – Нет, Хирон, мне жаль.       Нико возвращался обратно к себе в домик в сопровождении Уилла. Изнеможение, которое отходило на второй план из-за поцелуев, снова давало о себе знать.        – Пожалуйста, не буди меня снова, – пробормотал он, открывая дверь. Уилл улыбнулся и легко его поцеловал:        – Обещаю.        – И выброси этот чертов словарь. С этого момента я буду переводить тебе все сам.       Уилл, ухмыляясь, покачал головой:        – Ну уж нет. Я собираюсь выяснить, какие еще сентиментальные вещи ты говоришь обо мне.        – Заткнись, Солас.        – Это значит, что такие еще есть!– Уилл хохотнул, поцеловал парня, а затем оставил его одного, закрыв за собой дверь. Нико потряс головой, мысленно обещая себе выучить другой язык, а затем завалился на кровать. Он заснул, как только его голова коснулась подушки.