Глинтвейн и шампанское

— I wanna take you somewhere so you know I care. But it's so cold and I don't know where. I brought you daffodils in a pretty string, But they won't flower like they did last spring. Tom Odell — Another love

      Ани собирает свои длинные волосы в аккуратный хвост, зачёсывая назад чёлку. Уже надетый костюм отлично сидит, а в прихожей ждут сапоги и тёмные очки. Она редко была при параде во время встреч с боссом, но, кажется, сегодня исключительный случай. Грид обещал быть с ней во время этого визита так же, как и Намокемоно. Разговор с начальством обещал быть долгим. Долгим, но ненапряжённым, потому как босс, хотя он и важная шишка, ценил своих сотрудников и обращался даже к рядовым с должным уважением и вниманием. — Думаю, мы сможем найти удобный для каждого из нас компромисс, — говорит Эренберг то ли своему отражению, то ли стоящему в дверном проёме Гекидо. Девушка старается улыбнуться, но выходит излишне натянуто, что чувствует даже она сама.       Андант встречается взглядом с Ани через зеркало, подходит ближе и нервно разглаживает руками отвороты пиджака девушки. Губы у него поджаты, а глаза перебегают с одного элемента образа на другой — волнуется. Ани хочет сказать, чтобы он успокоился, мол, мой босс ведь не зверь, не сожрёт же он меня, но не может. По правде говоря, она сама не уверена в результатах сегодняшнего вечера, поэтому единственное, что может сделать, это перехватить ладони Гекидо за запястья и выдавить из себя ещё одну улыбку — судя по выражению лица Гекидо, ещё более жалкую, чем до этого.       Разумеется, ни у кого не было и мысли о том, что Ани будет добираться до офиса сама. Гекидо провожает её до ближайшей остановки общественного транспорта, специально петляя по многолюдным местам, и сдаёт прямо в машину Грида.       Да, а далее ему надо вернуться домой и всё время до возвращения Эренберг просидеть как на иголках. — Не кипишуй, — говорит ему Грид с водительского сидения, пока Ани пристёгивается, — верну твою принцессу в целости и сохранности. — Не принцессу, — поправляет Гекидо.       Ани, только-только щёлкнувшая застёжкой, поднимает на него удивлённый взгляд. — А кого? — Королеву. Езжай, — обращаясь к засмеявшемуся Гриду, пока Ани всё-таки улыбается и показывает ему язык чисто из природной вредности. Зато хоть немного ожила.       Дорога домой занимает больше времени, чем планировалось. Решив немного проветриться, Гекидо проходит пешком несколько кварталов, сделав приличный крюк, и только после возвращается к своему дому. Однако чем ближе он подходит, тем сильнее замедляется, а в паре шагов от нужного здания останавливается совсем, всматриваясь в непроглядную тьму. На улице, пересекающейся с его, выключили свет, из-за чего все фонари погасли. Андант не может понять — под одним из столбов действительно лежит чьё-то тело или ему лишь кажется?       Наученный горьким жизненным опытом, к телу Андант подходит почти беззвучно и только когда между ними остаётся всего пара шагов узнаёт в лежащей на траве девушке — огненно-рыжие волосы, потрёпанная толстовка — Мари. Оставшееся расстояние Гекидо преодолевает бегом. Он падает на колени, переворачивая тело на спину и спешно пытаясь понять, жива ли она ещё. К счастью, да. Казалось, с их последней встречи незаживших ран и синяков стало только больше. Особенно выделялся след на шее — как если бы её пытались задушить широкой ладонью.       До дома парень несёт её на собственной спине. Разбираться с ранами и вызывать на место Алана — один он тут, судя по всему, не справится — приходится в срочном порядке. Алан ругается, говорит, что ни на минуту его оставить нельзя, но по звукам на заднем плане можно различить, как напарник спешно натягивает пальто, роняя ключи и ударяясь макушкой о полку, когда наклоняется за ними.       На дорогу до Гекидо у Алана уходит минут двадцать. Похоже, добирался он бегом. Потому что, по-хорошему, разделяющее их расстояние за это время не преодолеть даже на метро. — Как ты так быстро? — удивляется Андант. — Магия вне Хогвартса, конечно, запрещена, но давай будем считать, что у меня есть особое разрешение и меня не заавадят за такие фокусы, окей? — скидывая куда-то на тумбочку в прихожей верхнюю одежду. — Показывай давай свою скорее живую, чем мёртвую.       Осмотр проходит долго. Алан внимательно вглядывается в каждое повреждение под разными углами, перебирая всё, что есть в домашней аптечке. Большую часть ранений Гекидо уже обработал, но есть и те, за которые он браться не решился. У Алана всё-таки было больше опыта по медицинской части. — Серьёзных внутренних повреждений нет, только внешние, — в результате констатирует напарник, забираясь на высокий стул за барной стойкой, стоящей на кухне. — Жить точно будет, — Андант открывает рот, чтобы спросить, но Алан его опережает, — и до свадьбы всё заживёт, не переживай. Через часок-другой оклемается. При ней никаких вещей не было? — В том-то и дело, что были. Точнее, был, — и показывает телефон-раскладушку, явно повидавший в этой жизни то ещё дерьмо. — Пока ты разбирался с Мари, я зарядил его и попробовал посмотреть, что тут есть, но в нём нет симки, так что он бесполезен. — Подождём, пока в себя придёт, — кивок в сторону дивана, — чтобы расспросить? — Как будто у нас есть другие варианты, — Андант пожимает плечами и откидывается спиной на стену, устремляя взгляд в потолок.       Произошедшее с Мари на время отвлекло его от почти параноидальных мыслей об Ани, которые теперь накатывали подобно огромному валу. Он и сам не заметил, как за всеми хлопотами прошло несколько часов — сколько могли длиться переговоры с боссом Эренберг одному чёрту известно. К чему они в итоге придут, впрочем, тоже. И от осознания своей беспомощности, от осознания того, что он уже сделал всё, бывшее в его силах, не легче ни на секунду. Алан пытается отвлечь Гекидо какими-то посторонними темами, однако выходит у него слабо. В результате напарник уходит посмотреть, как там Мари, сказав, что, если вдруг Андант захочет поговорить, он всегда к его услугам.       Телефон Мари откладывается на противоположный край стойки, в то время, как из кармана брюк выуживается свой собственный. Гекидо сначала крутит его в руках, размышляя, стоит ли написать или позвонить Гриду — телефон Ани они так и не решились восстановить, — но потом всё-таки убирает мобильный обратно в карман. Нет, не надо, вдруг он прервёт их в самый разгар чего-то важного.       К чему вообще всё это может привести? Насколько ему известно, группировка Ани не из тех, кто убирает своих сотрудников, неугодных для дальнейшего продвижения, поэтому вряд ли Эренберг что-то грозит. Тем более, она действительно важный сотрудник, принесший непомерное количество прибыли. Но также неизвестно, могут ли они воздействовать на другие группировки. Хотя, что им мешает повторно сдать Пионы спецслужбам?.. — Гекидо! — окрик от Алана звучит настолько неожиданно, что дёрнувшийся Андант чуть не падает со стула. — Подъём, Белый дом, у тебя стационарный разрывается! — голова напарника просовывается в дверной проём, соединяющий кухню с прихожей. Только сейчас Гекидо обращает внимание на взаправду звонящий домашний телефон.       Андант так быстро, как только можно выскакивает в прихожую и поднимает трубку, по дороге крайне удачно чуть не впечатавшись ногой в гарнитур. Алан беззвучно (очень даже звучно) угорает над ним, прежде чем с видом, мол, сдаюсь, только не бей, сбежать обратно в зал.       Гекидо подносит габаритную трубку к лицу, вслушиваясь в неразборчивые отдалённые диалоги на заднем плане. С замиранием сердца он пытается понять, кто вообще мог знать про этот номер. Однако далее всё весьма ожидаемо становится на свои места. — Гекидо? — прокуренный голос Грида. — Да, да, я, — растирая лоб и облегчённо выдыхая. Как камень с души свалился. — Что там у вас? — Мы уже закончили. Через пару минут твою, кхм… королеву подвезут на служебной машине, — Андант было хочет уточнить, но опять-таки его опережают, — да не парься, уже можно не прятаться. Эренберг тебе сейчас всё пояснит. — Последний раз, когда мне что-то поясняли, знаешь ли, ситуация не очень хорошо закончилась, — грех не припомнить тот самый случай с первых его лет службы, когда одно такое «пояснение» чуть не обернулось для него парой пуль в лоб. — Ой, не ссы, не убивать же она тебя будет. Поверь моему опыту, ты — вообще последний человек, которого Ани убила бы. Ещё свидимся, бывай, — и вешает трубку.       Ани действительно появляется на пороге дома очень скоро. И получаса не проходит, как девушка высаживается из даже на вид весьма дорогостоящей машины. Эренберг переступает порог, останавливается в прихожей на долю секунды, а после, кивнув Алану, хватает Гекидо за закатанный рукав рубашки и утаскивает на второй этаж, закрывая за собой дверь. Во время этого нехитрого перемещения напарники успевают переглянуться, однако ни один из них ничего другому не говорит. — Ани, что случилось? — недоумевает Андант, пока девушка усаживает его на диван, а сама присаживается на корточки перед ним. — Грид же сказал, что вы всё уладили. — Уладили. Не совсем так, как мне хотелось бы, но выбирать не приходится, — Эренберг говорит быстро, но чётко. Вопреки сказанному, излишне недовольной она не выглядит. Похоже, что возможных раскладов и правда было не так много. — Оптимальным вариантом для нас является отстранение меня от работы — найти мне замену они успеют — и сотрудничество с твоим непосредственным начальством. Это не проблема, окей. — А в чём тогда проблема? — он едва удерживает себя от того, чтобы сказать не «проблема», а «подвох». Не может же всё так гладко складываться. Гладко и спокойно только в сказках и диснеевских фильмах бывает. — В том, что с нашей группировкой я работаю уже долгое время. Чтобы стереть меня из неё и разорвать все связи, бумаги, контракты, — загибает пальцы Ани, — и прочую бумажную мутотень, мне потребуется, — глубокий вдох, малопонятные движения головой в попытке подобрать слова, — на какое-то время уехать из города. А ещё лучше из страны.       Ошеломлённый Гекидо откидывается на спинку дивана, радуясь, что есть на что опереться. Потому что если бы он сейчас стоял, то точно бы сел.       Уехать. Ани надо будет уехать. «Хорошо, — пытается мысленно успокоить он себя, — это логично. Логично и относительно ожидаемо». — «На какое-то время» — это на сколько? — чувствуя, как ворот рубашки сдавливает шею, парень тянется расстегнуть пару верхних пуговиц. Он же открывал окно на проветривание, так почему дышать так сложно?       Эренберг закусывает губу, борясь с желанием уклониться от ответа. Она заламывает кисти рук, старается не смотреть ему в глаза. Только сейчас Андант крайне не вовремя осознаёт, насколько привычными для него стали эти её жесты, её мимика. — Сроки могут варьироваться, но дабы уж наверняка, то… На два года.       Два года. Два грёбаных года. — Начальство предоставит мне документы, законную работу и жильё на это время в Праге. Билеты уже куплены. На время перелёта ко мне приставят охрану.       На два года. Шесть с лишним тысяч километров через океан.       Они смотрят друг другу в глаза и молчат. Потому что не знают, что в таких ситуациях положено говорить. Потому что одновременно и легче — это наконец закончится, а все они останутся живы, — и больнее — слишком сильно привязались друг к другу.       Приходит понимание, что вот он — конец истории. Основная линия дописана, остались лишь штрихи и пара правок на второстепенные части повествования.       Ладонь Гекидо тянется к совсем рядом находящемуся лицу Ани, которое уже через несколько часов будет на пути к другой части света. Он несмело касается кончиками пальцев щеки, скользит за ухо. Эренберг не шарахается в сторону, как сделала бы раньше, а лишь мягко подаётся вперёд, прикрывая глаза.       Намеренно громкие шаги на лестнице. — Я, конечно, дико извиняюсь за то, что прерываю, судя по всему, очень интересное действо, но там ваша девчонка очухалась, — чёрт бы побрал Алана!