Демон во мне

Что чувствуют обычные люди после того, как, практически оказавшись на том свете, вдруг открывают глаза и их сетчатку обжигает солнечный свет? В мышцах разливается слабая ноющая боль, будто после длительного, изнуряющего сражения с самой смертью. Но вместе с болью сердце наполняет чувство торжества, а затем фонтан бушующей радости, ибо человек получил второй шанс, который даётся далеко не каждому. Лишь самым сильным, чьё крепкое тело и дух сумели перевесить чашу весов и поставили под сомнение волю самой судьбы. Человек с жадностью глотает сладковатый воздух, пытаясь крепко ухватиться за ниточку жизни, дабы она не ускользнула от него со скоростью света, не развеялась, словно мираж, и дабы душа человека вновь не упала на самое дно, отравленная ядом ложной надежды. В такие моменты мысленно благодаришь Бога, что есть возможность пожить ещё немного, завершить незаконченные дела и столько всего ещё успеть сделать. Но такая реакция была бы у обычных людей, которых Куатро Эспада никогда не мог до конца понять. Все эти человеческие штучки, как он считал, слабости человеческой души вроде страха потерять свою жизнь или жизнь близких толкают людей на борьбу с любой внешней угрозой, на опрометчивые поступки, застилают глаза человека туманной пеленой, из-за чего они не могут трезво оценить собственные силы и часто терпят поражение от превосходящего по силе врага. «Почему я здесь?» — первый вопрос, возникший в голове Улькиорры, стоило ему прийти в чувство. Как и ожидалось от самого проницательного члена Эспады, он не был удивлен или исполнен пьянящим чувством радости от того, что мог вновь физически ощущать пространство вокруг себя, вернувшись в привычную форму существования. Коснувшись пальцами краев сквозной дыры у основания шеи, Улькиорра лишний раз убедился, что воскрес все тем же пустым, а не человеком или же синигами. Он не видел смысла ставить перед собой вопрос — каким образом ему удалось выжить? Если он вновь оказался в своей комнате в замке Лас Ночес, будучи арранкаром высшего ранга, как и прежде, то вывод один — его присутствие зачем-то ещё было нужно господину Айзену, иначе его бы здесь не было. И ему оставалось лишь догадываться, зачем и с помощью какой силы Айзену-сама удалось провернуть этот трюк. Его рассуждения прервал короткий стук в дверь, после чего в комнату вошла темноволосая девушка-арранкар, сообщив о том, что господин Айзен ожидает Куатро Эспада у себя. По дороге в главный зал Улькиорра словил себя на мысли, что хочет как можно быстрее получить указания к выполнению следующей миссии, ибо так ему было бы намного проще объяснить причину своего воскрешения и обрести новый смысл дальнейшего существования. Однако что-то все же не давало ему покоя с тех самых пор, как он вновь очнулся в Уэко Мундо. Его последнее воспоминание перед смертью… Та рыжая девчонка, Орихиме… Сумела пробудить в нем интерес к простой человеческой душе. Напоследок Улькиорра смог ее увидеть, но ему так и не удалось ее коснуться. Чем же руководствуются люди? Из чего состоит эта жалкая человеческая душа? Слишком примитивна, чтоб становиться причиной глубоких рассуждений, и в то же время слишком неоднозначна, абсолютно не поддающаяся холодному расчету Улькиорры. Ответ на эту загадку по-прежнему оставался тайной, а он любил разгадывать их до конца. В это время, проходя мимо тренировочного зала, Куатро Эспада ощутил до боли знакомое реацу. Безо всяких сомнений, это был он. Голубого цвета волосы, мускулистое тело, которое он никогда не стеснялся выставлять напоказ.  — Никчемный мусор! — озлобленный рёв отозвался гулким эхо, и в этот момент Гриммджо точным ударом ноги впечатал обмякшее тело рядового арранкара в стену, и тот намертво упал на тройку других пустых, которых до него постигла та же участь.  — Мне кажется, или господин Айзен не успевает создавать тебе новые куклы для битья?  — Таки очнулся? — Сэкста Эспада обратил взгляд блестящих голубых глаз на вошедшего, и на его лице появился хищный оскал. — Эти новые тренировочные образцы никуда не годятся, дохнут как мухи от одного удара. В качестве соперников — полнейшие ничтожества. Другое дело ты, Улькиорра. Давай повеселимся.  — Мне не до этого. Не хочу заставлять господина Айзена ждать. По правде сказать, Куатро Эспада не очень-то и хотелось вступать в бессмысленный поединок, так как он понимал, что это чистой воды провокация Гриммджо с целью доказать свое превосходство.  — Не успел встать с койки, как в голове уже только этот Айзен? — на лице Сэкста мелькнуло презрение; он не признавал ничью власть, кроме собственной, и ещё больше его бесила исполнительность Улькиорры и безоговорочное подчинение какому-то синигами со свойственным ему холодным и невозмутимым выражением лица без тени возмущения или протеста. — А я ведь ждал тебя. Доля секунды — и арранкар исчез из поля зрения Куатро Эспада, оказавшись за его спиной.  — За тобой должок, Улькиорра, — горячий шёпот обжег его ухо, — за бой с Ичиго Куросаки. Несмотря на невероятную скорость пантеры, надо отдать должное мгновенной реакции Улькиорры — в последний момент он успел отразить удар меча сзади своим дзанпакто даже на столь близком расстоянии, а затем отпрыгнул назад. Но одной из особенностей тактики Джагерджака было то, что он не давал противнику опомниться от последней атаки и тут же приступал к следующей. Не успев опуститься на землю после прыжка, Улькиорра был вынужден прогнуться в спине, без труда уворачиваясь от удара — острое лезвие катаны пронеслось в миллиметре от его правого глаза, но Шиффер даже не вздрогнул. В следующий миг Гриммджо завис в воздухе над арранкаром, готовясь нанести удар кулаком, но Куатро Эспада его опередил, произнеся с хладнокровным спокойствием:  — Серо. Джагерджак инстинктивно отпрянул в сторону, успев выпустить из ладони своё красное серо навстречу зеленому лучу, и энергетическая волна невероятной разрушительной силы обрушилась на стены и потолок, по которым моментально поползли глубокие трещины.  — Ха, неплохо как для того, кто ещё час назад валялся трупом, — на лице Гриммджо появилась азартная ухмылка. Черт возьми да, наконец вернулся тот, с кем можно ощутить вкус настоящего боя.  — И слишком наигранно, как для Эспады, — по-прежнему непроницаемое, безэмоциональное выражение лица Улькиорры ни на секунду не озарилось даже крошечной долей радости от восстановления прежней силы и возвращения в строй. — Если бы каждый из нас атаковал всерьёз, то стены этого зала давно бы рухнули. К чему эти игры, Гриммджо? Острый проницательный взгляд ледяных зелёных глаз встретился с пронзительным взглядом лазурных глаз. Взглядом истинного хищника. Ни единый мускул не дрогнул на его лице, не выдавая его дальнейших намерений. Невозможно было предугадать, что же он предпримет в следующую секунду. Внешне он был спокоен и сосредоточен, словно подстерегая добычу в засаде, но, навострив зрение и интуицию, можно было почувствовать, что от него веяло огромной силой, будто в каждой мышце его тела таился неиссякаемый запас энергии, которая вот-вот вырвется наружу. Словно дикая пантера затаилась в зарослях перед фатальным для жертвы прыжком. Но Шиффер заметил в этом взгляде что-то еще, что не вписывалось в привычный для Сэксты спектр эмоций разрушения. Но что-то очень знакомое. Похожее на то, с чем ему однажды приходилось сталкиваться в мире людей, но он так и не разгадал природу той эмоции. Почему в людях так много того, что не поддаётся здравому осмыслению?  — Что здесь происходит? Облако пыли после столкновения двух серо наконец осело, и у входа показалась фигура Канаме Тоусена.  — Разве вы не знаете, что сражения между членами Эспады в пределах замка запрещены? На стены тренировочного зала наложено три укрепляющих барьера, и вы все равно их чуть не снесли.  — Эй, Канаме, — прожигающий насквозь взгляд голубых глаз был направлен на командира. — А ты разве не в курсе, что встревать в чужие разговоры может быть опасно для жизни? Канаме оставался невозмутим, несмотря на прозвучавшую в его адрес угрозу.  — Правила существуют для того, чтоб их выполнять. Я буду вынужден доложить обо всем случившемся господину Айзену. И да, Улькиорра, он тебя уже ждет.  — Нет нужды напоминать мне об этом, — сухо бросил Куатро Эспада и направился в сторону выхода. Поравнявшись с Гриммджо, он услышал вслед:  — Ещё увидимся, Шиффер. Войдя в главный зал, арранкар узрел восседающего на троне Айзена в привычной позе владыки всея и всех. Наслаждение властью читалось во всем: в его поведении, жестах, мимике. Но Улькиорра не благоговел, не чувствовал прилив безмерной благодарности за своё спасение, отнюдь. Он лишь хотел получить ответы на свои вопросы.  — Рад тебя снова видеть, Улькиорра, — лицо Айзена украсила свойственная ему обманчиво дружелюбная улыбка. — Как самочувствие?  — Господин Айзен, — вклинился Канаме. — Полагаю, Вам будет интересно узнать, что он уже успел столкнуться с Джагерджаком в тренировочном зале, и они чуть не разнесли недавно отстроенное крыло.  — Это все?  — Да, но как же…  — Спасибо. Можешь быть свободен, Канаме, — в глазах Айзена появилась строгость, благодаря чему Тоушен понял, что ему совершенно не было дела до всего произошедшего.  — Слушаюсь, Айзен-сама. Тоушен спешно удалился. Наконец можно было поговорить по делу. И в глазах Улькиорры читался немой вопрос.  — Тебя наверняка интересует, как и почему ты снова оказался здесь? — мягко продолжил Айзен. — Когда ты потерял большую часть сил во время битвы с Ичиго Куросаки, твоё тело распалось на миллион духовных частиц. Я сумел вновь собрать их воедино с помощью хогьеку. И ты наверняка догадываешься, что это не просто так. Ты нужен мне для осуществления некоторых особых миссий.  — Когда я должен к ним приступить?  — Пока тебе это знать необязательно, восстанавливай силы, а завтра обо всем узнаешь. К тому же, сегодня мне придётся отлучиться с остальными командирами, необходимо проверить теорию о существовании ещё одного мира в параллельной плоскости, и ты останешься за главного в Лас Ночес. Надеюсь, я сумел удовлетворить твоё любопытство?  — Благодарю, этого мне вполне достаточно.  — Тогда можешь идти. Куатро Эспада направился в сторону выхода. Рассказ Айзена его ничуть не удивил. Все его догадки подтвердились. Он всего-навсего пешка в продолжительной и непредсказуемой игре, затеянной синигами. Айзену еще нужны его способности, и ему ещё предстоит проявить себя. Стоило краям белой рубашки скрыться за дверью, как из-за трона Сосуке показалась белобрысая лисья морда.  — Так-так, не поймите меня превратно, Айзен-сама, но Ваша легенда звучала весьма неубедительно. Вы думаете, он поверил?  — Она неубедительна лишь для того, кто знает истинную причину его возвращения. Поверь, сегодня у него будут куда более волнующие дела, нежели ставить под сомнение мои слова. Гин расплылся в коварной ухмылке.  — Смотрите не прогадайте. Спустя некоторое время тройка командующих покинула Уэко Мундо, отправившись в неизведанный параллельный мир, как и предупреждал Айзен. Лас Ночес стал непривычно пуст, складывалось ощущение, что он и вовсе был заброшен. Даже остальных членов Эспады было не видно и не слышно, все засели по своим углам, занимаясь своими делами или выполняя порученные миссии. В замке нависла зловещая тишина и какой-то бесконечный полумрак. «Интересно, что это было? — размышлял Улькиорра, шагая по темному узкому коридору и вспоминая кратковременную утреннюю стычку с Сэкста Эспада. — Раньше я не замечал за ним ничего подобного. В этом последнем взгляде… Была явная недосказанность. Он в самом деле так негодует, что я успел два раза отправить этого мальчишку на тот свет? Но надо признать, идея с тренировкой действительно неплоха». Шиффер внезапно остановился. Его задумчивый взгляд был направлен в беспросветную темноту вдали коридора, но он будто смотрел сквозь неё, мысленно на что-то решаясь. Улькиорра знал, где его искать. И прекрасно понимал, что его собственное появление ожидаемо. Войдя через дыру в стене недавно пострадавшего помещения, Улькиорра заметил, что лунный свет, проходя через высокое окно, заливал серебром все пространство вокруг него, и остатки растаявшей чёрной мглы прятались по углам зала.  — Я знал, что ты вернешься, — рядом послышался голос Гриммджо.  — Не обольщайся. Я лишь хотел услышать то, что ты не успел сказать мне во время нашей последней встречи.  — А кто сказал, что я намерен с тобой разговаривать? — на лице Джагерджака появился знакомый оскал. — Я уже в курсе, что Айзен и компания находятся за пределами Уэко Мундо. Так что в этот раз ни один ублюдок нам не помешает завершить начатое.  — Вот как. И в этот момент, угадав дальнейшие действия друг друга, оба сорвались с места, используя сонидо, один нападая, а второй уклоняясь. Скорость движений обоих была настолько велика, что со стороны обычному наблюдателю было невозможно проследить их траекторию. Но Улькиорра знал, что стоит Гриммджо войти в раж, как сражение может затянуться, и решил пойти на маленькую хитрость, чтоб понять, действительно ли это было его главной целью. Куатро Эспада нарочито замедлился в движениях, и в этот миг Джагерджак сделал захват и впечатал соперника в стену, явно не в полную силу, так как на стене образовалась лишь небольшая вмятина, а затем с грохотом ударил кулаком возле головы Шиффера. Оказавшись вплотную к Гриммджо, Улькиорра поднял на него проницательный взгляд и увидел в кристально чистой бездне лазурных глаз ярое пламя, ещё жарче, чем прежде. Но это не было жаждой убийства. Это была другого рода жажда, от силы которой тело Улькиорры пронзило коротким ударом тока.  — Теряешь хватку, Шиффер, — горячо выдохнул арранкар. — Или ты специально играешь с огнём?  — Ты приблизился лишь потому, что я тебе это позволил. В следующую секунду Гриммджо краем глаза заметил внизу зеленую вспышку и мгновенно сжал ладонь Улькиорры мертвой хваткой, успев нейтрализовать его серо и отделавшись ожогом до локтя. Но он этого даже не заметил, словно это была жалкая царапина, не стоящая его внимания.  — Ты слишком самонадеянный сегодня. Так можно и сгореть дотла.  — Но ведь не это твоя цель, верно? Рука Гриммджо скользнула вверх, и сильные пальцы ухватились за тонкую бледную шею, чуть сдавливая и оставляя еле заметные светло-розовые отметины. Хищно прищурившись, он посмотрел в ледяные глаза изумрудного оттенка, не излучавшие ни малейшего намёка на страх перед его подавляющей реацу — безудержное чувство, которое пленяло всех, кто когда-либо вступал с ним в поединки не на жизнь, а на смерть. Куатро Эспада страх был неведом, и в его бесстрастных глазах Гриммджо видел вечный вызов. В этот момент им овладевал гнев, ярость, неутолимая жажда, от которой пересыхало в горле, учащалось дыхание и вздувались вены. О, Шиффер был чертовски хорош. Совсем не похож на ничтожных слабаков, которых он до этого уничтожал десятками, как мелких насекомых. Гриммджо поддался неумолимому желанию ворваться в его рациональный, пронизанный острыми нитями беспощадной логики и хладнокровного анализа мир, всколыхнуть эту безмятежную ровную водную гладь исполинскими волнами, хотел увидеть реакцию, хотел задеть тончайшие струны в его сознании, вызвать чувство, которое сумело бы пробить плотную маску безразличия изнутри. Сэкста Эспада облизнул пересохшие губы.  — Улькиорра… — глухо прорычал арранкар и одним резким движением притянул к себе Шиффера, яростно впившись в тонкие губы и не оставляя ни единого шанса вырваться из стальной хватки. Улькиорра знал, на что идёт. Но даже он не ожидал, что желание бывает настолько сильно. Ни один человек не способен испытывать нечто подобное. Желание столь яростное, что его деструктивная сила способна свести с ума, выжечь насквозь тонкую материю человеческой души и привести к гибели. Но именно в разрушении заключалось преимущество Гриммджо. Он не только запросто мог совладать со своими эмоциями, но и постоянно черпал из них силу. И Улькиорра почувствовал это на себе. Любопытство на сей раз оказалось сильнее беспристрастия и объективизма. Неужели этот арранкар способен пробудить в нем нечто новое? Спустя несколько мгновений Куатро Эспада почувствовал, что задыхается, и был вынужден силой оттолкнуть Джагерджака, дабы наполнить лёгкие парой глотков воздуха, который, казалось, перестал насыщать.  — Как ощущения, Шиффер? Твой неприступный безмятежный мирок уже трещит по швам? — губы Гриммджо изогнулись в саркастичной усмешке. Отдышавшись, Улькиорра вытер с нижней губы маленькую капельку крови, выступившей из небольшой раны, оставленной клыками пантеры в порыве страстного поцелуя, и с вызовом ответил:  — Уверен, что твоих силенок хватит, чтобы его сломать? Внезапно Гриммджо вновь стал серьёзен и очень сосредоточен, пристально изучая тонкие черты лица арранкара. Бледная кожа, словно из белого мрамора, прекрасные изумрудные глаза с узким зрачком, чем-то напоминавшие кошачьи. Джагерджак с несвойственной ему нежностью провёл пальцами по щеке Улькиорры, пересекая тонкие зеленые линии, исходящие из глаз, словно пытаясь вытереть ему слезы, затем спустился к чувственным губам и остановился на подбородке. Это притягательное лицо по-прежнему не выражало ни малейшего удивления или нотки взаимного желания, но есть кое-что, что способно выдать даже самого искусного повелителя собственных эмоций — глаза. Из глубин ледяной бездны на долю секунды пробился блеск. И для Гриммджо этого оказалось более чем достаточно. Он опустил руки на бёдра Улькиорры, прижавшись к нему достаточно плотно, чтоб пощекотать ему нервы, дав заранее возможность почувствовать силу своего возбуждения через плотную ткань. А затем грубым движением сорвал с него хакама и небрежно разорвал ткань рубашки, обнажив белоснежную грудную клетку с номером «4».  — Улькиорра, я никогда не стану умолять, не стану подчиняться, — решительно оголив область паха, Гриммджо до боли сжал пальцами бёдра Шиффера и легким движением поднял его вверх, заставив обвить ноги вокруг своего мускулистого крепкого торса. — Мне плевать на условности, гребаные номера, ранги и прочие ограничения. Я просто возьму тебя всего, без остатка. В следующий миг Улькиорра почувствовал внутри себя разгоряченную плоть, тактильные чувства настолько обострились, что он ощутил, как кровь пульсирует от возбуждения. И заодно отголосок ноющей боли, которая в действительности была для него ничем. В сражениях арранкары давно научились игнорировать подобные мелочи, благодаря чему могли сражаться до полного истощения физических сил. Он ждал того, что должно последовать за волной боли. Гриммджо почувствовал, как тело любовника слегка вздрогнуло, и замедлился. Затем склонился к его уху и томно выдохнул, еле сдерживаясь, чтоб не сорваться и не ускориться, настолько долго он ждал этого момента:  — Расслабься, тебе понравится. В этот момент Шифферу впервые захотелось поверить ему. Все происходящее не было похоже на механическое удовлетворение животных инстинктов, тут крылось нечто иное. Он пересилил себя, решив пошатнуть один из внутренних барьеров и впустить в сознание что-то новое. И ещё не догадывался, насколько был близок к пониманию одного из важнейших аспектов человеческой души. Прижавшись к рельефному торсу, Улькиорра обвил руками широкие крепкие плечи и вцепился когтями в кожу на спине. Он прикрыл глаза, расслабленно впуская горячую плоть в себя целиком, что послужило Гриммджо сигналом к свободе действий. Наращивая темп, он сильно сжал узкие бёдра до появления насыщенных красных пятен, после чего, закусив губу, запрокинул голову назад, дабы волна опьяняющего удовольствия не захлестнула его раньше времени. Вскоре это чувство овладело обоими. Гриммджо не обманул. Пара умелых движений — и он задел нужную точку. С губ Куатро Эспада сорвался предательский стон, после чего он больше не мог себя сдерживать. В этот момент они эмоционально слились воедино и в предельном исступлении достигли кульминации. Сердце колотится, кровь в жилах закипает, мышцы сводит от сладостного чувства, настолько приятного, что у Шиффера закружилась голова, и он почувствовал, как его тело постепенно ослабевает в крепких объятиях Джагерджака. Не успел он вымолвить и слово, как в глазах потемнело, и в следующий миг он провалился в кромешную тьму.