Он никогда не отстанет от меня!

      Чувство самосохранения – естественный инстинкт у любого живого существа. Каждый пришёл на эту Землю с определенной целью, со своими надеждами и желаниями.       Желанием молодой Стефани Роллинз было вернуться домой. На данный момент она лежала на больничной койке в больнице маленького городка Форкс, только некоторое время назад придя в себя после случившегося. За окном её палаты в коридоре беседовали её опекун Генри Шоу и мужчина в белом халате. Рядом с ним стоял молодой парень, с чёрными волосами и смуглой кожей. Девушка видела его раньше, но не была знакома. Она вообще пока ни с кем толком не успела познакомиться в этом городке.       Стефани жила в Форксе только первую неделю, переехав из Нью-Йорка на лето после того, как родители решили уехать в Европу следить за открытием их нового центра. Стефани давно поняла, что не такая, как её родители, истинные акулы бизнеса: у неё не было ни лидерских качеств, ни амбиций, которые так надеялись увидеть её мать и отец. Понимая, что будет для них в поездке только обузой, она уговорила их оставить её в Америке, только вот достаточно самостоятельной они её не считали. Единственными родственниками, кому они могли доверить своего единственного ребёнка, был кузен отца Генри, проживающий, по мнению родителей Стефани, в довольно захолустном городке. Стефани ничуть не смущала такая перемена: она была готова разменять шумный и яркий Нью-Йорк на вечно пасмурный Форкс, лишь бы снова не ходить с родителями на светские вечеринки и чувствовать себя простым аксессуаром или дополнением к статусу «полной современной семьи».       Дядя Генри и его жена Миртл оказались на удивление добрыми и отзывчивыми людьми. Они резко контрастировали с теми родственниками, которые приезжали на семейные праздники: те были сдержанными и молчаливыми, редкие шутки состояли из колкостей, разговоры – из сплетен. Родители девушки не поддерживали такие разговоры, и Стефани видела, что они отвечают гостям натянутыми улыбками. Позже мама объясняла ей, что семья есть семья, а лицо надо держать. Дядя Генри же вовсе не стеснялся показывать свои истинные эмоции. Мужчина за сорок – он мог засмеяться во весь голос, заставляя не привыкшую к внезапным громким звукам Стефани подпрыгнуть. Он был добродушным и простым человеком, мягкая Миртл направляла его в правильном направлении. Жить с ними Стефани нравилось, хоть их активность и жизнерадостность иногда заставляли девушку чувствовать себя некомфортно, но она не могла винить их за это.       Надежда Стефании Роллинз заключалась в том, что когда-нибудь она избавится от своей социофобии. Девушка отчаянно хотела соответствовать своим успешным родителям. Она хотела этого настолько сильно, что в какой-то момент поняла: если она попробует, у неё ничего не получится, она не добьётся блестящих результатов, и этим она непременно разочарует своих родителей. В учёбе, в спорте её успехи были стандартными. Её родителей, которые были слишком заняты созданием своей корпорации, устраивало и то, что она не создаёт проблем. Стефани так и решила: чем меньше люди обращают на неё внимания, тем меньше проблем для всех.       Жизнь в Форксе нравилась Стефани: окруженный лесом город, успокаивающие дожди, отсутствие удушающего своей жарой Солнца – всё это девушке-интроверту казалось мечтой. За эти четыре дня, что она пробыла в городе, она успела познакомиться только с шерифом, к которому её представил дядя Генри. Он считал, что девушке её возраста нужна компания и всячески подталкивал её на походы в клубы, кино и другие места, где собиралась вся молодёжь Форкса. Стефани не разделяла его рвения, хотя её очень заинтересовало его предложения поехать на пляж в Ля Пуш. Девушка влюбилась в местную природу, а сочетание волн и песчаного пляжа на фоне суровых туч и скал казалось ей прекрасным.       И вот в тот злополучный вечер четвёртого дня Стефани снова решила погулять в лесу. Дом её дяди находился почти у шоссе, и Генри сказал ей, что она спокойно может выходить в лес, так как шум от проезжающих мимо машин пугает диких животных и они не подходят к дому. Поэтому девушка позволяла себе выходить в лес, что начинался позади её нового дома. Она старалась не уходить глубоко, а Миртл зажигала на окне лампу как маяк и знак: если его уже не видно, значит, Стефани забрела уже слишком далеко и ей необходимо сделать несколько шагов назад. Генри и Миртл часто ходили в лес по ягоды, поэтому безопасная тропа уже была вытоптана.       Выйдя лес, предупредив своих дядю и тёте, включив в плеере любимую композицию, девушка вздохнула запах леса и зашагала по нетвёрдой почве. Недавно прошёл дождь, поэтому невообразимый запах деревьев был ещё более насыщенным. Начинало уже смеркаться, но Стефани не хотела прерывать своей прогулки: Нью-Йорк не предрасполагал к тесному контакту с природой, а в парках всегда было большое скопление отдыхающих, что не давало девушке с социофобией расслабиться как следует. Понимая, что такими темпами она может выйти за пределы «безопасной» территории, девушка решила выйти к шоссе и погулять вдоль него. Композиции в наушниках Стефани сменяли одну другую, и когда ещё на розовом горизонте засветил месяц. Когда машины стали проезжать уже реже, Стефани поняла, что пора уже разворачиваться. К середине её обратного пути машины вовсе перестали показываться на шоссе, и девушка стала волноваться. Всё-таки инстинкт самосохранения давал о себе знать. Веря, что мысли материальны, Стефани старательно вслушивалась в позитивный мотив ритмичной песни своего плеера, одновременно отсчитывая, сколько фонарей осталось до дома дяди Генри.       Шесть. Фонарей до её дома оставалось ровно шесть, когда её резко толкнули, и она упала спиной на землю. Она не успела ни закричать, ни пискнуть, только почувствовала щиплющую боль в руке выше локтя. Стефани видела, как какой-то человек (а именно молодой мужчина с рыжими волосами в чёрном мундире и того же цвета накидке с алой подшивкой) навис над ней, занося правую руку над собой. Сердце Стефани бухнулось вниз от страха: она увидела его клыки, хоть свет от фонаря, что висел почти над ними, сбрасывал на черты лица юноши чёрные тени. Оно было искажено желанием убить, и девушка почувствовала, как глаза жгут слёзы: она не хотела умирать вот так! Она пискнула, чувствуя досаду, и тут черты лица того, кто прижимал её к земле, слегка сгладились. Он приблизился к Стефани, которая вцепилась в его руку, тщетно пытаясь ослабить хватку. Вдруг она почувствовала, как её подняли и поставили на ноги, но не отпустили. Теперь Стефани смогла увидеть, что человек перед ней был выше неё, его кожа была ужасной бледной, даже по меркам местных жителей, а глаза необычного алого цвета. И только сейчас, в минуту затишья она почувствовала, какой холодной была его рука.       Слёзы горячими каплями катились по её лицу, но она закусила губу, пытаясь успокоиться и перестать хныкать. Незнакомец больше не выказывал к ней враждебности, сейчас только разглядывая её. Она икнула, когда он, схватив конец своей мантии, стал им же утирать её слёзы.       — Моя вина, — вкрадчиво сказал он, не смотря в выпученные от шока глаза Стефани, продолжая своё дело, — не ношу с собой платка.       После этого он попытался изобразить подобие улыбки, наконец, посмотрев девушке в глаза, и та почувствовала, как всё внутри у неё похолодело. Где-то в уголках подсознания у неё отметилось, что юноша обладал невероятно красивой внешностью и подходящим этой красоте голосу, но сознание Стефани отказывалось подготовить её к тому, что может произойти. Казалось, от шока она даже перестала дышать. Тем временем, рыжеволосый с сожалением посмотрел на её окровавленный рукав: в ступоре, Стефани даже перестала чувствовать жгучую боль в левой руке.       — Мне жаль, — сказал юноша, с злым отвращением смотря на на кровавое пятно на рукаве девушки, — Я просто-       Внезапное рычание и лай, которые раздавались пугающе близко и перебили парня, и вывели Стефани из ступора. Почти одновременно с этим она почувствовала, как что-то большое, но мягкое задело её плечо, заставляя её упасть вперёд. Это «что-то» уволокло её нападавшего от неё, не переставая грозно рычать. Девушка поднялась на локтях, всё ещё пытаясь понять, что происходит, и увидела, что в паре метров от неё, напротив напавшего на неё парня стоял, скаля зубы, зверь. Стефани отказывалась верить своим глазам: по сравнению с юношей зверь был невероятно огромных размеров. Что это? Медведь? С такой то светло-серой окраской? И его лапы и хвост слишком длинные для медведя... Тело Стефани не смогло бороться с стрессом и дальше, и девушка благодарно провалилась во тьму.