Too Late

      Курт не мог вспомнить неделю, которая бы тянулась дольше, чем первая неделя октября. Он думал, что рядом с Блейном, Финном и Кэрол ему не будет так тяжело, но казалось, что время, которое они проводили в больнице, никогда не заканчивалось. Каждый час врачи проверяли состояние Берта, а медсестры ─ каждые полчаса. Кэрол объясняла все, что они делали после того, как они уходили, и разговаривала с парочкой своих коллег. Но все это не делало ситуацию легче для Курта. Постоянное присутствие врачей лишь напоминало ему, насколько все было плохо.       Без Блейна рядом все было бы еще невыносимее. Блейн вел себя терпеливо и уравновешенно. Он не совал нос не в свои дела, не давил и не пытался впихивать в него еду, как это делал Финн. Он не смотрел на него с грустной улыбкой, как это делала Кэрол, и не вел себя как-то иначе с момента, когда у Берта случился сердечный приступ. Привычность поведения Блейна была именно тем, в чем он нуждался, и Курт был безумно за это благодарен, даже если не говорил это в голос.       На протяжении всей недели они проводили много времени в больнице, делали там домашнюю работу, разговаривали с Бертом, который все так же не приходил в себя, и общались между собой. К тому времени, как в субботу вечером они вернулись домой, мозг Курта был заполнен звуками пульса отца в палате и постоянными подбадриваниями Блейна. Писк пульса преследовал его во снах и даже на следующее утро в школе, но он затихал благодаря голосу Блейна. Пока биение сердца его отца было стабильным, не следовало слишком переживать. Курт проговаривал эту мантру в голове на протяжении недели, несмотря на беспокойство врачей и все, что он читал или слышал о видах ком, которые прогрессировали за пару дней. Сердце его отца приходило в норму, и он должен был проснуться. Блейн был в этом уверен, это дарило уверенность и Курту.       Но в четверг намерения Курта оставаться сильным и не терять надежду, которую дарил ему Блейн, начали поникать. На следующий день должна была быть неделя, как его отец находился в коме. Несмотря на железную уверенность Блейна в выздоровлении Берта, Курт больше не мог игнорировать слова врачей. Спустя неделю шансы Берта на пробуждение значительно уменьшались.       В четверг утром переживания Курта не уменьшились, и он разрешил Финну отвезти их в школу, а после на автопилоте делал все, что обычно делал до начала уроков. Курт как раз брал книги в шкафчике, когда рядом с ним кто-то остановился. Сначала он подумал, что это был Блейн, но когда он развернулся, то удивился, увидев Мерседес, которая с надеждой на него смотрела.       ─ Эй, привет, ─ неуверенно поздоровалась она.       ─ П-привет, ─ ответил Курт, пытаясь улыбнуться.       Она ему нравилась. Действительно нравилась. Мерседес была замечательной девушкой, но несмотря на то, что они неплохо ладили, с того момента, как у его отца случился сердечный приступ, с ним никто не разговаривал кроме Блейна. Курт предполагал, что они все боялись его нервировать или опасались того, что он может залить слезами их одежду.       ─ Как ты? ─ улыбнувшись, спросила она, перебирая книги в руках. ─ К-как твой отец?       Курт поник от ее слов.       ─ Без изменений, ─ угрюмо признался он, после чего взял свою тетрадь по истории и захлопнул дверцу шкафчика. ─ Завтра будет ровно неделя.       Мерседес закусила губу и посмотрела ему в глаза.       ─ Курт, послушай, я… Блейн говорил, что ты не придерживаешься какой-то религии, и он просил не приставать к тебе с чем-то подобным, но я все равно молюсь за твоего отца и надеюсь, что ему станет лучше. Я не хочу тебя этим расстраивать, но… я надеюсь, что вскоре он придет в себя. Ты один из моих друзей, и единственный ученик в этой школе, у которого есть хоть капля хорошего вкуса и, в общем, я надеюсь, что он очнется.       Курт молчаливо смотрел на девушку. Месяц назад он бы накричал на нее за то, что она молилась за его отца. Он бы отвел ее в сторонку и рассказал бы о том, как последователи Бога говорили ему, что он отправится прямиком в Ад. Но он подумал о Блейне. Парень был мертв и застрял в каком-то грустном, полуживом состоянии, которое должно было длиться до встречи с его прошлым. Было сложно что-то говорить, когда он знал, что после жизни что-то существовало. Даже Блейн не знал, что было За гранью; но это точно было чем-то большим.       ─ Спасибо, ─ мягко ответил он, прижимая книги к груди. ─ Я не знаю… все говорят, что я отправлюсь в Ад, потому что я гей, но… я рад, что ты беспокоишься. Это очень много для меня значит.       ─ Конечно, я беспокоюсь, ─ уверенно ответила она, поправляя лямку от сумки на плече. ─ Ты не против, если я тебя обниму? Тебе бы не помешало объятие от меня, либо от Рейчел.       Курт слегка рассмеялся и с радостью принял неуверенные объятия. Они были не похожи на объятия Блейна, но они все равно были искренними и наполненными сопереживанием. Он точно мог привыкнуть к наличию друзей.       Они стояли в коридоре и говорили еще пару минут до прихода Блейна, который подбежал к ним и выглядел слегка покрасневшим и помятым. Внутри Курта все сжалось от его вида, потому что он сразу же подумал о том, что, возможно, Блейн был в кладовке, где часто запирались другие ученики, и обжимался с каким-то симпатичным парнем. Но это было нелепо. Блейн не знал никого, помимо ребят из хора. К тому же, в июне он должен был "уйти" и находился здесь не для подобных занятий. А если кто и должен был заниматься чем-то таким с Блейном, то только Курт. Вздрогнув от собственных мыслей, Курт покраснел, когда Блейн начал поправлять рубашку, удерживая книги между колен.       ─ Привет Курт, Мерседес, ─ поздоровался он, пытаясь отдышаться. ─ Джек забыл, что должен был отвезти меня утром в школу, ─ добавил он и провел рукой по своим влажным кудряшками.       Курт мог услышать запах малинового геля для волос, но сегодня Блейн использовал меньше геля, чем обычно. Большая его часть сейчас смешалась с потом, который скатывался по лицу и шее парня.       ─ Я должен был пробежать четырнадцать кварталов.       Мерседес шокировано посмотрела на парня и начала помогать ему поправлять рубашку. Она заметила следы от пота на ткани и грустно сказала:       ─ Ты должен был взять вторую рубашку. Эта будет сохнуть весь день.       ─ Все нормально. Я переоденусь и приму душ после силовой тренировки, ─ рассеяно ответил Блейн и взял книги, которые удерживал коленями, после чего поднял взгляд сияющих глаз на Курта и широко улыбнулся.       Все в Блейне было милым; начиная от искренности в его голосе и заканчивая галстуком-бабочкой на шее, которую сейчас поправляла Мерседес.       Курт сделал резкий вдох и ответ взгляд. Сейчас он вообще не мог понять подобные мысли.       ─ Как спалось?       ─ Нормально, ─ ответил Курт. ─ Не так хорошо, как в пятницу, ─ добавил он до того, как успел осознать свои слова.       По крайней мере, это была правда. Он спал очень крепко, прижимаясь к Блейну на протяжении всей ночи. Честно говоря, он давно не спал так хорошо, как рядом с Блейном.       Блейн кивнул, его улыбка слегка померкла, когда Мерседес взяла обоих парней под руки, и они втроем пошли по коридору на урок истории. Пока Блейн с Мерседес говорили, Курт попытался успокоить бушующие эмоции. Он всегда считал Блейна красивым. Но это было чем-то новым. Что-то менялось, и это было не тем, в чем он сейчас нуждался. Не тогда, когда его отец лежал в больнице, а он постоянно переживал.       На протяжении всего школьного дня Курт старался следить за своей реакцией, когда был рядом с Блейном. Он вел себя настолько осторожно, что понимал ─ Блейн начал обращать на это внимание, но он надеялся, что парень примет это за беспокойство за Берта. Раньше Курт никогда не чувствовал чего-то подобного. По крайней мере, он так думал. Это не было похоже на его безнадежную, короткую влюбленность в Финна в том году. Это даже не было похоже на то, что он чувствовал по отношению к актерам и красивым моделям, которых видел в журналах. Возможно, стресс повлиял на то, что ему казалось, что он что-то чувствовал по отношению к Блейну. Конечно, Блейн ему нравится. Это никогда не было проблемой. Но Блейн больше не был Блейном. Он не был его другом из детства или наставником, который ему помогал. Раньше Курт не предполагал, каким человеком он был. Но у него были свои демоны, пережитая боль, сожаления, и он находился здесь не просто в качестве его друга. Блейн был здесь ради себя и, каким-то образом, это все меняло.       К тому времени, как они приехали в больницу после репетиции хора, Курт безумно устал от всех этих мыслей и новых переживаний. Казалось, Блейн это чувствовал, потому что он взял его под руку и не отпускал на протяжении всего пути в палату Берта, которая находилась на седьмом этаже.       Доктор Рубенс ─ один из врачей, с которыми Курт познакомился на прошлой неделе, сейчас находился в палате, проверял данные на мониторах и записывал все на лист.       ─ Курт, Блейн, здравствуйте, ─ поздоровался он, наблюдая за тем, как парни зашли, положили свои рюкзаки на небольшой столик, а вещи на стулья, которые персонал поставил специально для них.       ─ Как он? ─ сразу спросил Курт.       Блейн снова взял Курта под руку, от чего тот начал краснеть, когда парень стал рядом и второй рукой начал поглаживать его плечо. Его живот сделал сальто от ощущений от прикосновения. Он просто устал и проголодался. Должно быть, все так и было. Когда Финн приедет сюда после своей тренировки, то он позволит ему накормить себя фаст-фудом, который тот принесет с собой, до отвала. Это должно было помочь.       ─ Его сердце становится сильнее, но я боюсь, что со вчерашней ночи ничего не изменилось, ─ грустно ответил врач. ─ Курт, он сильный мужчина. Судя по всему, сейчас его тело просто пытается вернуться в норму. Это хороший знак, и я надеюсь, что вскоре появятся какие-то изменения, когда его тело посчитает сердце достаточно сильным.       Курт кивнул, когда доктор Рубенс закончил осмотр и ушел. Блейн провел его к небольшому диванчику. Он был древним и прогнувшимся; когда они на нем сидели, то казалось, словно они сидели на полу, но он ничего об этом не сказал. Несмотря на то, как он ненавидел этот ужасный маленький диванчик, он был рад, что мог прижиматься к Блейну, который сидел рядом и обнимал его за плечи.       ─ Он к нам вернется, ─ просто сказал Блейн. ─ У Купа ─ моего настоящего брата тоже был сердечный приступ где-то десять лет назад. Он не впал в кому или типа того, но ему пришлось делать тройное шунтирование. Твой отец такой же сильный, к тому же, он намного младше него. Он сможет с этим справиться.       Курт потер уставшие глаза и кивнул. За последние пару недель Блейн пару раз упоминал о Купере, но все равно было странно слышать о мужчине, которому было за шестьдесят, но который должен был быть всего на девять лет старше Блейна.       Они умостились на скрипящем диване, достали свои книги и тетради по истории, чтобы сделать домашнее задание на завтрашний день. Блейн читал в голос, и Курту это нравилось; звук плавного тенора Блейна расслаблял намного лучше, чем пиканье полдюжины мониторов в палате. Со своего места Берт казался таким крошечным, пока неподвижно лежал в клумбе из проводов и в больничной одежде. Он не был похож на мужчину, которым Курт восхищался в детстве и с которым мало общался за последние пару лет. Ему было страшно видеть отца таким; он был больше похож на малыша в инкубаторе, а не на мужчину сорока лет.       ─ … Германия вторглась в Польшу в…       ─ Это больно? ─ неожиданно спросил Курт, прерывая Блейна на чтении о Второй мировой войне.       ─ Что? ─ переспросил Блейн и отвел взгляд от книги, внимательно глядя на парня.       Курт мог с уверенностью мог сказать, что Блейн понял, о чем он его спросил, но он сомневался перед тем, как ответить.       ─ Умирать, ─ тихим голосом ответил Курт.       Неожиданно он начал нервничать, словно озеро внутри него, которое было спокойным и умиротворенным неожиданно закипело и вспенилось.       ─ Тебе… было больно умирать? Я имею в виду, не на миссиях… ─ скривился Курт от того, как это прозвучало.       Конечно, это было больно. То, что произошло с Блейном, без сомнений, было намного хуже всего, что Курт чувствовал в своей жизни.       ─ Ну, когда сознание уже совсем ускользает… это больно? ─ спросил он и перевел взгляд на отца в другом конце палаты.       Блейн проследил за его взглядом до того, как перевел его обратно на книгу на коленях. Он закрыл ее и отложил в сторону.       ─ Сначала, да, ─ медленно ответил он напряженным голосом. ─ Возможно, это было из-за того, как я… ну, ты знаешь. А потом ты начинаешь видеть разные вещи, ─ продолжил Блейн глядя куда-то перед собой. ─ Много всего вспоминаешь, в твоей голове проносятся твои воспоминания, а потом уже и не твои. Кажется, словно Время ускоряется, расширяется и засасывает тебя до того, как взрывается и выталкивает тебя оттуда. Ты больше не часть течения Времени, так что ничто для тебя больше не имеет значения. Ты больше не имеешь значения. Ты пустая оболочка, которая потеряла смысл, кроме крошечного, который сам потом можешь найти.       Горечь в словах Блейна прошлась по телу Курта словно электрический разряд. Это не было похоже на то, что о представлял; не было тем, что бы он хотел испытать. Это не был ответ, который он ожидал услышать, но, по крайней мере, у него был опыт Блейна, чтобы попытаться все лучше понять. На секунду он отвел взгляд от отца и посмотрел на Блейна. Руки парня были сцеплены, а челюсть напряжена; он закусил губу и смотрел на свои колени. Сейчас Блейн излучал такое сожаление, что Курта стало не по себе от осознания того, что ему придется еще больше в этом копаться, чтобы помочь Блейну так же, как он помогал ему. Открыть заново все воспоминания спустя пятьдесят лет сожалений и горечи… это будет словно извержение давно спящего вулкана.       ─ Звучит пугающе, ─ прошептал Курт и приподнял ноги, укладывая их на диван.       ─ Это не так, ─ уверенно сказал Блейн. ─ Я имею в виду, что когда это происходит, ты не понимаешь всего, а я все это помнил из-за того, как это произошло, и мне казалось, что у меня начались галлюцинации.       Курт обнял себя руками и неуверенно опустил голову на плечо Блейна. Он почувствовал, как парень расслабился от их контакта, после чего положил голову на голову Курта. Курт закусил губу и переплел пальцы одной руки с пальцами Блейна, а второй рукой зарылся в его кудряшки, начиная медленно поглаживать его голову. Он раньше не делал ничего подобного, но это ощущалось правильно. Блейн радостно замычал, когда пальцы Курта продолжали массировать его скальп, и таял от прикосновений парня, словно мед на солнце.       ─ Мне жаль, что тебе так рано пришло через такое пройти, ─ тихо сказал Курт, когда Блейн достаточно расслабился. ─ Это нечестно, что ты потерял все до того, как успел найти.       ─ Жизнь всегда несправедлива, ─ горько подметил Блейн. ─ Так мне всегда говорил дед, когда я был ребенком. По крайней мере, больше он так не говорит. Я думаю, что он не хочет слышать эту фразу, когда сам застрял.       Курт выпрямился и убрал руку с головы Блейна.       ─ Твой дед находится в Посередине?       Блейн кивнул и пожал плечами.       ─ Он находится там уже некоторое время, но мы не очень ладим, понимаешь? Он перестал обо мне заботиться, когда я совершил каминг-аут. Внук гей не очень вписывался в его жизненную картину.       Его слова удивили Курта, но он ничего не сказал и снова облокотился о Блейна. Должно быть, это была причина того, почему его дед гомофоб находился в Посередине. Казалось странным то, что они оба были там; это было похоже на непростое совпадение.       На протяжении пары минут они молчали, а Курт мысленно вспоминал день. Он казался намного длиннее, чем был на самом деле. Мерседес активно с ним общалась, а Рейчел преследовала его, чтобы спеть грустный дуэт о состоянии его отца, чтобы помочь ему почувствовать себя лучше, но ему казалось, что день никогда не закончится.       ─ Блейн, ─ начал Курт, ─ я могу еще кое что у тебя спросить?       ─ Конечно.       ─ Ты веришь в Бога? ─ спросил он, вспоминая Мерседес и верующих людей.       Конечно, должно было быть логическое объяснение тому, почему люди в такое верили. Возможно, Блейн мог его просветить, если для подобных верований было основание.       ─ Я… когда я рос, то меня воспитывали в католической вере, ─ признался Блейн. ─ Очень долго я просто верил в то, что мне говорили, пока я не осознал, что был геем. После этого я задавался множеством вопросов. Сейчас, честно говоря, я не знаю. Я никогда не видел бога или Бога. Я думаю, что там что-то есть, но я не знаю, присутствует ли в этом сознание. Самое близкое, с чем я сталкивался, было Время, но я думаю, что За гранью может находиться что угодно.       Курт кивнул, ощущая, как внутри него спало напряжение. Если Блейн все еще не верил спустя пятьдесят лет после смерти, тогда Курт был в безопасности. Не было никаких причин об этом беспокоиться и, возможно, это не будет иметь значения еще очень долго. Почему ему нужно было верить в кого-то, кто будет наказывать тех, кто в него не верит или верит во что-то другое? Ему это никогда не казалось правильным, беря во внимание все, что он выучил о христианстве на протяжении своей жизни.       ─ Я думаю, что есть вещи гораздо важнее, чем кто-то там в космосе, ─ сказал Блейн. ─ Как например, доброта, забота, любимые дела, а также умение ценить свое время и жизнь. Если ты не подходишь под рамки религий или общества, не значит, что у тебя нет никаких достоинств.       ─ Именно так я считаю, ─ признался Курт. ─ Если я не верю во что-то, что никто не может доказать, то это не означает, что я ни во что не верю. Я верю в себя, в своего отца и в то, что у нас есть. Для меня это священно.       ─ Я рад, что это так, ─ пробормотал Блейн. ─ Я всегда хотел, чтобы у меня с моими родителями были такие же отношения, как у вас с отцом. Мы с Купом были близки, но… отношения с родителями отличаются от отношений с братом.       Курт вздохнул, ощущая, как его глаза наполнились влагой, когда он посмотрел на отца. Он не мог смириться с мыслью, что все это могло закончиться, а его отца больше никогда не будет рядом. Ему было ужасно тяжело потерять в детстве маму, но у него был Берт. Вместе они смогли преобразить свои жизни в какое-то подобие нормальности и найти что-то чудесное. Если сейчас он потеряет Берта, у Курта ничего не останется. Он даже не знал, где будет жить. Несмотря на доброту и заботу Кэрол, она никак не смогла бы взять его к себе. Скорее всего, он будет жить с кем-то из своих дедушек или бабушек, или с тетей Кэтрин, которая жила в Портленде.       ─ Моя мама там? ─ тихо спросил Курт, потираясь носом о плечо Блейна.       Блейн крепко сжал его руку.       ─ Я ее никогда не видел, но есть еще много разных районов, на которые там все разделяют. Я уверен, что она находится За гранью, особенно, если учитывать то, что тебе стало немного легче. Скорее всего, она даже не находилась в Посередине, потому что во время своей жизни она нашла свою родственную душу.       ─ С-свою родственную душу? ─ удивленно спросил Курт.       ─ Да, твой отец был одной из ее родственных душ, ─ ответил Блейн. ─ У некоторых людей их очень много, у некоторых только одна. Твои папа и мама были родственными душами. Как мои бабушка и дедушка. Я уверен, что однажды ты тоже найдешь свою родственную душу.       ─ Я на это надеюсь, ─ тихо пробормотал Курт, пытаясь представить мужчину своей мечты.       Перед его глазами возник лишь какой-то темный силуэт.       ─ Я надеюсь, что она находится За гранью, и ей там хорошо.       ─ Мой дед говорил, что для каждого За гранью разное, но я уверен, что она счастлива, ─ решил Блейн. ─ Я не могу представить, чтобы За гранью было не совокупностью всех самых больших желаний и нужд. Для кого-то это просто успокоение и удовлетворенность.       Курт снова зарылся пальцами в кудри Блейна и зевнул.       ─ Я надеюсь, что твое За гранью будет тем, что тебе надо, ─ пробормотал он. ─ Даже если мы никогда больше не увидимся, я надеюсь, что ты найдешь покой.       ─ Я тоже на это надеюсь, но…       Блейн молчал так долго, что Курт начал переживать. Вряд ли парень забыл о своих надеждах и мечтах в жизни. Он бы хотел попрощаться со всеми, но у него никогда не было возможности. В его мечтах был Нью-Йорк, колледж, признание его талантов и амбиций, бойфренд, муж, даже дети. Было очень сложно отпустить подобные мечты.       Блейн все еще этого хотел; он хотел, чтобы у него была его жизнь и новые открытия, которые у него отобрали.       ─ Блейн, если бы я мог все тебе вернуть, я бы это сделал, ─ искренне сказал Курт. ─ Я бы очень хотел поделиться с тобой своей жизнью или чем-то вроде того.       Блейн выпустил горький смешок, когда потерся щекой о макушку Курта и обнял его за талию.       ─ Если бы все было так просто, ─ грустно ответил он. ─ Боюсь, что ничто не может изменить то, что произошло.       ─ Это не значит, что ты не можешь сделать как можно больше всего, пока ты здесь, ─ напомнил ему Курт, борясь с новым зевком. ─ В этом году Национальные будут проходит в Нью-Йорке; если мы пройдем, то туда поедем. Я знаю, что ты хотел там побывать, и я уверен, что мы сможем найти тебе какого-то симпатичного парня, с которым ты сходишь на пару свиданий…       ─ Н-нет, ─ запнулся Блейн. ─ Господи, нет. Я не смогу с кем-то так поступить… лучше я вообще ни с кем не буду знакомиться, ─ сказал он.       Курт нахмурился, но ничего не ответил. Он зевнул в третий раз, закрывая глаза. Он почувствовал, как Блейн рядом тоже зевнул, и начал проваливаться в сон.

***

      Курт куда-то убежал. Это было первым, что сказала ему Кэтрин ─ сестра Элизабет, когда он вернулся домой с больницы. Он прощался с женой наедине до того, как собирался отвести к ней Курта. Его подташнивало от того, что его сын исчез и от мысли о том, что его маленький мальчик должен будет попрощаться со своей мамой. Курт не сможет этого понять; не в таком юном возрасте.       ─ Берт, он был здесь, прямо в своей комнате и... Он не мог далеко уйти, ─ убеждала его Кэтрин. ─ Я уверена, что он где-то чуть дальше по улице или в саду. А может, в парке, ─ предположила она. ─ Элизабет говорила, что он скучает по качелям, потому что с того времени, как ее положили в больницу, они туда не ходили.       Берт уже выбежал из дома до того, как она успела закончить предложение. Конечно, он был в парке. Курт пропустил целое лето своего детства, потому что проводил время в комнатах ожидания, врачебных кабинетах и кабинетах для осмотров. Его сын любил проводить время в парке и играть на улице, но только когда была хорошая погода. Ему не нравилось, что сырость делала с его волосами, и он не любил пачкать грязью свои блестящие сандалии, которые Берт не понимал. В Курте было много всего, чего он не понимал, но Элизабет понимала своего сына.       ─ Курт? Курт!       Берт мчался по улице, перебегая Кенсингтон Авеню, а на горизонте уже замаячил парк. Курт должен был там быть. Он не мог потерять еще и своего маленького мальчика.       ─ Курт?       Он остановился перед парком и зашел внутрь через главный вход. Качели даже не качались от ветра. Берт в панике схватился на сердце, ощущая, как оно сжалось. Что-то было неправильным. Курт должен был здесь находиться, как и был здесь много лет назад…       ─ Берт, успокойся, с ним все хорошо, ─ сказал нежный голос рядом.       Берт быстро развернулся и увидел красивую молодую женщину, которая сидела на скамейке и смотрела на площадку. Ее темно-русые волосы завивались, лицо было худым и бледным, словно фарфор, а ее глаза…       ─ Элизабет, ─ выдохнул Берт, внутри груди у него снова неприятно потянуло, когда она встала и взяла его за руку.       ─ Садись, ─ сказала она. ─ С Куртом все в порядке. Все это время у него был ты, правда?       ─ Я… мне тебя не хватало, ─ ответил Берт, когда они вместе сели на скамейку.       Она сжала руками его левую ладонь, поглаживая всю руку, чтобы убрать напряжение. Она всегда знала, в чем он нуждался даже того, как он успевал это озвучивать. Это была одна из причин, почему он всегда так ее ценил. Боль в груди ослабела, когда Элизабет ему улыбнулась.       ─ Я по тебе скучал, ─ признался он. ─ Господи, я почти забыл, насколько вы с Куртом похожи.       ─ Но характером он пошел в тебя, ─ игриво ответила она.       Это был их давний спор, который они часто вели, когда она еще была жива. Но впервые Берт не хотел с ней пререкаться.       ─ Он сейчас совсем один и…       ─ Нет, он не один, ─ мягко сказала Элизабет и кивком указала на качели. ─ Сам посмотри.       Берт развернулся, ожидая увидеть пустую детскую площадку. Он замер, когда увидел там маленького мальчика, который сидел на ближайшей качели, пока второй мальчик, который был постарше и очень аккуратно одет, медленно его катал. Они тихо говорили о чем-то серьезном.       Когда он повернулся и посмотрел на Элизабет, то удивился от того, что она наблюдала за ними с улыбкой на лице.       ─ Это Блейн? ─ неуверенно спросил он.       Все начал застилать легкий туман, которого еще не было, когда он первый раз смотрел на площадку. Казалось, все вокруг смещалось и двигалось. Ветер усиливался; приближался шторм.       ─ Я же говорила тебе, что Курт не одинок, ─ самодовольно ответила женщина. ─ Он никогда не будет одинок, потому что у него есть Блейн.       ─ Но он уйдет, ─ ответил Берт. ─ В июне он уйдет.       ─ Берт, настоящая любовь никогда нас не покидает, ─ напомнила ему Элизабет. ─ Ты же это знаешь; а сейчас пришло время Курт начать этот путь.       ─ Да, но у него все иначе... ─ настаивал Берт, но она дотронулась своим пальчиком до его губ, чтобы он замолчал.       ─ Он так вырос с того момента, как я в последний раз его видела, ─ подметила она, снова переводя взгляд на качели.       Берт проследил за ее взглядом и снова испытал шок. Теперь Курт был подростком ─ высоким и стройным со стильно уложенными волосами, но Блейн выглядел точно так же. Они больше не катались на качели, а просто смеялись и держали в руках шарики, наполненные водой. Блейн бросился вперед и поймал Курта за талию. С криком они упали в щепки от деревьев, продолжая смеяться и визжать, когда вода из шара залила волосы Курта, разрушая его идеальную укладку.       ─ Лиз, он такой потрясающий, ─ пробормотал Берт, но он все еще не понимал, что именно он видел или, почему все становилось таким размытым. Казалось, что он медленно терял зрение.       Парни катались по земле, пытаясь побороть друг друга и не прекращали смеяться и бросаться шариками с водой.       ─ Они оба потрясающие, ─ ответила Элизабет, крепко сжимая его ладонь.       Неожиданно ее пальцы повлажнели и стали ощущаться иначе ─ больше и крепче, но они все еще были такими же нежными. Они были похожи не на пальцы его жены, а на пальцы молодого мужчины, в которого превращался Курт и которого Берт не мог оставить.       ─ Вместе они смогут добиться того, о чем мечтали. Берт, верь в это и в то, что говорит тебе твое сердце. Происходящее не всегда имеет какой-то смысл, но взгляд со стороны может многому тебя научить.       ─ Я не понимаю, что ты...       Но когда он снова повернулся, чтобы ей ответить, ее уже не было рядом. Весь парк начал размываться перед его взглядом. Он в последний раз посмотрел на парней недалеко от качелей ─ Блейн, наконец, прижал Курта к земле. Они смеялись, улыбались и смотрели друг на друга так, что сердце Берта забилось где-то в горле, и ему казалось, что он может поперхнуться. Рука Курта медленно прикоснулась к челюсти Блейна, который продолжал сиять от счастья. Блейн позволил руке Курта опустить его голову вниз и потянулся к его губам...       Берт хрипло застонал, когда открыл глаза. Все было тусклым и холодным. Элизабет все еще держала его за руку. Но была ли это Элизабет? Прикладывая все силы, Берт повернул голову налево и заметил копну коротких коричневых волос рядом с их руками.       Курт.       Его сын был... где они были?       Он попытался что-то сказать, но его губы пересохли, онемели и не хотели слушаться. Он снова прикрыл глаза, но он должен был дать Курту знать. Он был здесь. Папочка снова был рядом и не собирался никуда уходить. Собирая всю энергию в левую руку, Берт смог подвигать пальцами, пока...       Курт причмокнул во сне и поднял голову. Его волосы находились в беспорядке, на правой щеке отпечатался след от постельного белья. Берт снова пошевелил пальцами. Согнул, разогнул.       ─ П-пап? ─ воскликнул Курт и сжал ладонь отца. ─ Ты меня слышишь?       Берт попытался ответил, но из его рта вырвался лишь слабый, осипший стон. Он был таким тихим, что мужчина едва себя услышал.       ─ О мой бог...       ─ Курт? Я взял тебе кофе... что происходит?       Блейн стал позади Курта, выражение его лица сменилось от озадаченного до абсолютно шокированного. Стаканчики с кофе упали на пол, когда Блейн вылетел из палаты.       ─ Медсестра Нэнси! Доктор Рубенс! ─ кричал парень в коридоре.       Курт дрожал и так крепко сжимал руку отца, что тот почти не ощущал собственные пальцы. Он налил в стакан воды из графина, который стоял на подносе, и дал Берту сделать пару глотков.       ─ Пап, я думал... но ты очнулся!       Курт плакал, а Берт ничего не понимал. Его память просто отказывалась работать. Когда Блейн вернулся обратно с женщиной в форме медсестры, он осознал, что произошло что-то ужасное, но пока не мог осознать, что именно.       ─ З-заботишься о моем с-сыне, ─ выдохнул Берт, сосредотачивая взгляд на Блейне, который стоял рядом с Куртом.       ─ Всегда, ─ ответил парень, когда медсестра начала осмотр.       Берт почти ничего не помнил, но ему было достаточно того, что он знал ─ Курт был не одинок. Больше не был одинок.