Удержи мое сердце

Бруно нервно ходил из угла в угол гостиной, то и дело поглядывая то на часы, стрелки которых бежали вперёд, словно сумасшедшие, то на предательски молчавший телефон. Прошло уже больше двух часов со звонка Фабрису, но тот тянул с ответом, чем вызывал в напарнике ледяную ярость, усугублявшуюся неизвестностью. Где сейчас была Аделина? Что её связывало с этим типом на модном, дорогом спорткаре? Множество вопросов роилось в мыслях Бруно. Но они вызывали лишь тупую боль в висках и чувство собственной ничтожности. Бенедикт, сидевшая на диване, сначала пыталась успокоить приятеля, однако быстро поняла, что все её попытки неизменно терпели фиаско, поэтому теперь девушка молча исподлобья наблюдала за перемещениями Бруно от стены к стене. Бене и сама терялась в догадках, поэтому помочь ему ничем не могла. Она никогда не слышала от Аделины о богатом ухажёре, да и вообще о парнях, ведь её мысли, воспоминания, грёзы, как и сердце, принадлежали одному Бруно. По крайней мере, до сегодняшнего вечера Бенедикт была в этом уверена и теперь недоумевала не меньше парня. А тот напоминал ей раненого зверя, метающегося по тесной клетке. Бруно не чувствовал ничего, кроме сдавившей горло ярости. Он корил себя за то, что заставил Аделину страдать и искать утешения в чужих объятиях. Он знал, что она любила его до беспамятства, но сейчас и ненавидела не меньше. Бруно тяжело опустился на диван рядом с Бенедикт и уронил голову на руки, спрятав в ладонях лицо. Он устал, был измучен бессонной ночью, перелётом и тщетными попытками исправить всё, что натворил. Но не мог сдаться и плыть по течению, снова мучительно вычёркивать из жизни друзей, с мясом вырывать из сердца Аделину, когда память и душа отчаянно цеплялись за прошлое. Бруно почувствовал на плече ладонь Бенедикт и словно сквозь вату услышал тихий голос: — Она простит. Парень про себя усмехнулся, прекрасно понимая, что для этого ему придётся вылезти вон из кожи, но был готов ради снисходительности Аделины пожертвовать всем. Подняв голову, попытался улыбнуться: — Хотелось бы верить. Бруно взглянул на часы. Прошёл ещё час, показавшийся ему нескончаемым. Парень видел в глазах Бене горечь и усталость, которые она пыталась скрыть, опуская тёмные ресницы. Бруно взял девушку за руку и тихо сказал: — Уже поздно. Иди отдыхать. — Я не смогу, — покачала головой Бенедикт. — У меня сердце не на месте. Я волнуюсь. За всех. — Ты устала. — Я этого не ощущаю. Разговор внезапно прервался громкой телефонной трелью. Несмотря на то, что звонок был долгожданным, Бруно и Бенедикт невольно вздрогнули и растерянно переглянулись. Но уже спустя мгновение парень прижал трубку к уху. — Держи. Жюло подал Аделине бокал шампанского, не без удовольствия глядя в восторженно сияющие глаза девушки. А та без устали разглядывала дорогую современную мебель, которой была уставлена огромная гостиная шикарного дома. Девушка действительно не могла отвести взгляда от богатого убранства. Да, обстановка впечатляла, но при этом не была вычурной или безвкусной. Напротив, в каждой мелочи была видна рука профессионального дизайнера. — Нравится? — спросил Жюло, самодовольно улыбнувшись. — Очень! — в голосе Аделины слышался нескрываемый восторг. — Я рад, — Жюло немного помолчал и перевёл тему разговора. — Этот парень возле твоего дома… Кто это был? Девушка мгновенно сникла. Ей не хотелось вспоминать, говорить, думать о Бруно. Аделина разозлилась — она поехала сюда, чтобы забыть его, а получалось, что ей практически ежеминутно напоминали о любви, безжалостно терзая и без того измученное сердце. Девушка бросила гневный взгляд на Жюло и отвернулась. — Давай не будем… — Как хочешь, — на удивление легко согласился тот. — Расскажешь как-нибудь потом, если посчитаешь нужным. А сейчас сделаем вид, что ничего не произошло. Аделина мягко улыбнулась, словно благодаря парня за понимание и чуткость. Она искренне надеялась, что славный парень Жюло поможет забыть лицемера и обманщиком Бруно, хоть и понимала, что это будет очень нелегко. Да и не знала, правильно ли она поступала, бросаясь в объятия страстного брюнета, когда раны на сердце от предательства были ещё свежи и даже кровоточили. — Спасибо, — только и смогла сказать девушка. — Тебе понравился ресторан, в котором мы были? — поинтересовался Жюло, садясь на мягкий диван и увлекая Аделину за собой, и сделал большой глоток шампанского. — Конечно! Готовят там божественно. Никогда не ела ничего вкуснее их паэльи. А уж в испанской кухне я, поверь, разбираюсь прекрасно и очень её люблю. — Хочешь, подарю? — Что? — Ресторан, — просто ответил Жюло и пожал плечами, словно подарить девушке ресторан было для него само собой разумеющимся. Аделина, сделав было глоток из бокала, поперхнулась. Парень же откровенно наслаждался произведённым эффектом, слегка улыбаясь и глядя на девушку снисходительно. Она же, перехватив этот взгляд, вдруг почувствовала себя униженной, будто её пытались купить. Но Аделина, приложив нешуточные усилия, поборола в себе смятение и усмехнулась. — Мы были в твоём ресторане? — Ресторан принадлежит моему отцу. Но если я захочу, он будет моим, твоим, да чьим угодно. — Ясно. Сожалею, но вынуждена отказаться от столь щедрого подарка. Удивительно, но этот самовлюблённый папенькин сынок начинал раздражать девушку. До сегодняшнего дня они общались совсем немного, но Аделина даже подумать не могла, что Жюло настолько избалован. Сейчас он был похож на напыщенного индюка, упивающегося собой и своим превосходством над ней, и даже не пытался скрывать своего снисходительного отношения к «простолюдинке». Но рядом с ним Аделину держало неукротимое желание поскорее забыть Бруно, а иного способа она пока не видела. Жюло внезапно выхватил полупустой бокал из руки Аделины и швырнул на дорогой белоснежный ковёр. На нём мгновенно образовалось светло-жёлтое липкое пятно. — Что ты делаешь?! — девушка тяжело задышала, предчувствуя неладное. В душе закипала злость, негодование смешалось с недоумением и неподвижно застыло слезами в сверкающих глазах. Когда парень навис над ней, вплотную приблизившись, Аделина вжалась в диван, мечтая утонуть, раствориться в нём, лишь бы не ощущать горячего дыхания с запахом шампанского, не видеть горящего страстью взгляда, не чувствовать воздуха, пропитанного похотью. Ей хотелось вырваться, закричать, сбежать. Аделина попыталась оттолкнуть Жюло. — Я… Не… Могу… — голос срывался от отчаяния. — Прости. — В этом деле главное, чтобы смог я, — хохотнул тот, холодной рукой проникая под платье. Жюло накрыл страстным, требовательным поцелуем губы Аделины. Отдавшись во власть предвкушения, он не заметил, что девушка нехотя отвечала ему, лишь самодовольно усмехнулся, почувствовав, как по её телу пробежала дрожь, но не зная, что вызывал в ней не страстное желание, а искреннее, холодное омерзение. Аделина вдруг захотела оказаться в жарких объятиях Бруно — сильных, надёжных, целовать его, обнимать, быть нежной и покорной лишь с ним. Она была готова выслушать его, попытаться понять, поверить, лишь бы оказаться сейчас подальше от этого места. Девушка с неведомо откуда взявшейся силой оттолкнула Жюло и в мгновение ока оказалась у двери. А тот, недоумевая, смотрел на неё затуманенным страстью взглядом. — Что случилось? — Я же сказала — не могу. Не хочу. Извини, я пойду. Аделина находилась лишь в паре шагов от выхода, но Жюло молнией пронёсся мимо и, опередив, встал перед ней. — Уверена? Девушка взглянула на него и внутренне сжалась от леденящего душу взгляда, которым пронзал её Жюло. Он был похож на хищного зверя, способного хладнокровно загрызть свою жертву. На мгновение ей показалось, что, начни она сопротивляться, тот, не задумываясь, возьмёт её силой. Аделина вздрогнула, когда раздался звонок в дверь, но одновременно с губ сорвался вздох облегчения. Она видела, что Жюло недовольно поморщился, но открывать не торопился. Спустя мгновение, снова раздался мелодичный звон, разносившийся по всему дому, потом снова и снова. Парень, разозлившись, распахнул дверь. — Какого чёрта? А Аделина едва не воскликнула от радости, увидев стоявшего на пороге Бруно. Жюло повернулся к ней — его лицо исказила ухмылка, и он издевательски фыркнул: — Это к тебе. Словно в замедленной съёмке девушка наблюдала, как тот, сунув руку в карман, достал нож-бабочку и лёгким движением оголил острое лезвие, повернулся к незваному гостю и взмахнул им перед лицом. Аделина в ужасе зажмурилась, а когда открыла глаза, Бруно сидел верхом на распластавшемся на полу Жюло, вывернув тому за спину, уже пнув подальше выпавший нож. Хозяин дома то громко кряхтел, то крыл отборными ругательствами, то угрожал расправой. Бруно, не обращая на него внимания, взглянул на побледневшую Аделину. — Выслушай меня. Девушка согласно кивнула и улыбнулась, чувствуя, как тёплой волной её накрывает любовь.