Дракон божий

- Sacrè Mandélion! Fadya, sortir plus vite! Чёрная бесхвостая велнарка прожила уже несколько месяцев со своим спасителем, благодетелем и новым хозяином, но до сих пор не научилась понимать его родной язык. Но и так понятно было, что надо скорее бежать к нему. Мохнатая антропоморфная шакалиха выскочила из своей каюты на палубу. Более резвая серебристая драконесса опережала её и раньше вырвалась на палубу "Сан-Николя", что стоял на причале у Монастырского острова. Капитан, по совместительству корабельный священник Пьер де Лу - волк в летах - уже перелезал ко трапу и спускался за борт. - Что там происходит?! - воскликнула крылатая, бросаясь на помощь. Расправив крылья, она перелетела к Пьеру, который по верёвочной лестнице слез до самой воды. - Инлия! Подними его на борт! - громко крикнул волк, указывая лапой на воду. В отличии от Фадьи, Пьер уже делал попытки изучать драконий язык, более простой грамматически, чем его родной, но при том с куда большим набором синонимов и обладающий мозгодробильной письменностью. Блестящие на солнце крылья мелькнули мимо святого отца в стремительном пике. Но взмыть с добычей, подобно чайке, Инлия не смогла из-за тяжести своей ноши - золотистого дракона с висящей мокрыми лохмами гривой, в обвисшей грязной котте, да ещё и в неполном латном доспехе - такие Пьер видал только в поместьях чванливых графьёв, Инлия - лишь на повелительнице Нашара сар-володе Инанне, а Фадья так и вообще нигде и никогда. - Не трожь! - выкрикнул волк, заметив, что драконница намеревается избавить собрата от его облачения. - Поднимай! Серебристая только рыкнула, но ослушаться Пьера, спасшего ей жизнь и принявшего под своё крыло, не посмела. Натужно взмахивая крыльями и с трудом удерживая золотого, Инлия потащила его прямо к кораблю. Операцию осложняло то, что спасаемый был без сознания и помочь сам себе не мог. - Скинь верёвку! - крикнула Инлия чёрной велнарке. - Мне его так просто не втащить! Бухта каната была свёрнута прямо у борта, и похожая на древнего египетского бога первая помошница и последоваиельница незамедлительно перекинула петлю через фальшборт. Инлия поймала её зубами, на мгновение отпустила бедолагу-утопленника, чтобы тут же обвязать его за талию. Широкие крылья не дали бы закрепить под подмышками. - Тяните! Я его держу на плаву! Вернувшийся на палубу Пьер взялся за канат, для предохранения чувствительных подушечек от порезов воспользовавшись полами собственного одеяния. Пыхтевшая Фадья помогала ему, как могла. Упираясь лапами в доски палубы, они вместе стали втягивать дракона, пока Инлия подталкивала и подтаскивала его. То и дело срываясь на рычания, от напряжения высунув языки, собачьи с огромным трудом смогли вывалить золотистую "рыбку", а совсем не деликатный толчок от Инлии перевалил дракона через перила фальшборта. - Фу-у-ух! - выдохнула крылатая самочка, следом сваливаясь на палубу. - Кажется, мы выловили брата Светлейшего Мирдала! - Брат Мирдал - из обители святого Кристо́фа, как Андрэ́ и Нади́? - волк-француз исказил имена в который раз. - Нет, но он там бывал. А что вы стоите?! Бегите за Надеждой! Нужны тёплые одеяла, - безбережно срывая облачение со спасённого, чешуйчаиая раздела собрата, перевернула его животом вниз и вдарила ему хвостом по груди. Из пасти закашлявшегося самца вырвалась зеленоватая вода. Фадья выразительно взглянула на самца - тот лишь кивнул, как чёрная немедленно бросилась к сходне, соединяющей корабль-дом проповедника Пьера с островом, чудесным образом перенесённым в драконью страну. И уже активно заселяемом - Фадья не успела пересечь условную границу из молодых осинок, высаженных Пьером и Надеждой вместе, а ей оттуда уже махала Зинаида - молодая зебра, тоже в своё время спасённая Пьером, но перешедшая к Надежде. - У нас наглотавшийся воды дракон! Готовьте келью, тёплые вещи! Кивнув, зебра отбежала к неказистому, но крепкому домику из необтёсаных булыжников, забежала в одну из спален, чьи двери выходили прямо на улицу. Остальной экипаж уже тащил на причал потерпевшего - точнее, трудилась в основном тяжело дышавшая Инлия, а Пьер только помогал золотистому дракону с русой гривой не свалиться с серебристой спины. Надежда в то время заперлась в маленькой пристройке к храму, приделе, возведённом всего неделю назад как жест доброй воли от драконов материка, а точнее, драконов Нашара. Сидя за иссохшим столиком, волчица выводили на листах бумаги витиеватые драконьи руны, опираясь на работу своего наставника. Дело в том, что старец Наум, когда-то приютивший волчицу Веру, обладал книгой, в которой были описаны драконы. Сейчас получившая новое имя Надежда уже не могла спросить у освободившегося от бренного мира наставника, как он узнал столько об этих созданиях, и кем была написана сама книга. Интересно было то, что часть последних страниц была посвящена переводу витиеватых драконьих рун на русский язык - и воспользовавшись ими, Надежда занималась тем, что переводила Святое Писание на драконий язык - праговор. Увлечённая богоугодным делом монахиня не сразу заслышала звуки мирской суеты за стенами церковки - такой же грубой, выносливой ко времени и строгой, как кельи. А когда выбежала на шум, спасённого уже устроили на ложе, укутанным насухо, и столпились вокруг него, ожидая хоть слова. Но шокированный дракон со втопорщенной после вытирания гривой и ещё блестящей чешуёй только поражённо осматривал всех. - Боже... - ошарашенно произнесла Надежда. - Кто это такой? - Пока ещё не представился, - фыркнула Инлия. Изумлённый чешуйчатый и вправду молчал, только переводил взгляд с морды на морду, особенно часто задерживаясь то на Фадье, то на Зинаиде. - Я позову отца Андрея, - решила Наталья. - А вы пока успокойте его! De Lu! Donne-lui le vin! - Легко сказать, успокой, - Фадья положила лапу на грудь дракона. - Не бойся, господин, ты среди друзей. - Ещё не представился... Значит, я не умер? - начал осознавать себя дракон, аккуратно взяв лапу шакалихи и оттянув её от себя подальше. Собравшиеся начали наперебой его уговаривать и утешать, каждый на своём языке. Но, что странно, в этом вавилонском столпотворении дракон понимал всех, даже говоривших на неизвестных ему наречиях. А потом ещё заявились какие-то странные драконы, больше похожие на ангелов: мохнатые и с пернатыми крыльями... - Нет... Наверное, всё же погиб. Братья и сестры, смею ли я надеяться, что это рай, а не преисподняя? - Я пока ещё и сама не разобралась, - улыбнулась Надежда, почтительно пропуская своих спутников вперёд. Пьер же закрутил крышечку своей жестяной фляжки, в которой хранил запас нашарского вина - его воздействие помогло дракону вернуться в сознание. - Сегодня нас ждёт много интересного, - заметил волк. Необычная способность спасённого поразила не только только окружающих, но и его самого. Так выходило, что, стоило ему открыть рот, как каждый из присутствовавших слышал свою родную речь, хотя сам он считал, что говорит на своём языке. При этом он утверждал, что прежде в Нашаре не бывал и наречия праговора не слышал. - Это странно, - на скверном французском заметила Надежда, отводя Пьера от постели больного - золотистый дракон был не столь ослаблен, сколь ошарашен своим переходом в Нашар. - Как думаешь, друг, откуда он взялся? Отец Андрей сказал, что он нездешний. - Я догадался об этом по его одеянию, - кивнул волк. - Неужели всемилостивый Господь послал мне брата по вере? - По вере? - нахмурилась волчица. - Мы не станем отрицать странность этой области земного шара - если эта земля вовсе не расположена где-то в чистилище, и мы не ожидаем в ней Второго Пришествия Христа. Все господа и дамы, кого я близко знаю, очутились здесь после некоторого смертельного обстоятельства - а после обнаруживали себя в водах реки, наречённой местными индейцами Норга, или в акватории её устья. Даже Фадья поведала мне, что очутилась подле пирамиды поработившей её колдуньи сходным образом. Исключение - местные аборигены, но они больше напоминают мне демонов, чем сотворённых Господом разумных. Даже в африканских невольниках я находил большую цивилизованность и совестливость. А обитающие в этом... Нашаре мохнатые драконы за крайне редкими исключениями используют в своём колдовстве бессмертные души, просто уничтожая их навеки ради своих чародейств Сатане на потребу! Честное слово, я не убедился окончательно в том, что мы не в аду или чистилище лишь потому, что нас здесь слишком мало. Мне казалось, по земле ходит куда больше грешников. - "Не судите, да не судимы будете", - указала Надежда на пришитый карман рясы Пьера, где хранилось потрёпанное Евангелие. - Нам ли решать, кто достоин Царства Небесного, а кто нет? Тем не менее, смею предположить, друг, что это не ад. - Да, это не ад, - кивнул Пьер. - Здесь поминают имя Божье. - И больше, - Надежда немного замялась, подбирая слова. Беседы с Пьером о разнице православного и католического мировоззрения за прошедшие дни помогли им лучше познать как языки друг друга, так и характеры, потому она думала не только о том, какими будут её следующие слова, но и как их правильно произнести. - Об аде сказано: "А сыны царства извержены будут во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов". Но солнце светит над нами, я ещё не потеряла способность радоваться жизни. К тому же, в этом мире по-прежнему можно умереть - загубленная мною грешница, что держала в плену тебя, Фадью и даже саму сар-волод Инанну, доказала это. Что это за ад такой, из которого можно выбраться столь простым способом? Я беру на себя смелость считать, что мы были призваны сюда внести во тьму их душ луч божественного света. Перед Судным Днём "Проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам" - и, видимо, мы теперь направлены в последний оставшийся уголок, куда не попасть без Божьего соизволения. - А почему мы? - возразил Пьер. - Я - корабельный священник, ты - в своё время послушница отшельника, il y a beaucoup plus digne! - Значит, такова Его воля. "Аще бо праведника спасеши, ничтоже велие; и аще чистаго помилуеши, ничтоже дивно". А нам даётся шанс показать свои веру и волю, проверить их - стоим ли мы своего Покровителя или Он зря сотворил нам благодеяние, не дав погибнуть и попасть в настоящий ад. - Это не библейская цитата, - осадил Пьер Наталью. - Либо я нечто не понял из-за твоего прононса. - Это из молитвы Иоанна Дамаскина, - подтвердила монахиня. - Не каноническая, но благочестивая.