Когда мы только встретились...

      Мы разошлись после тренировки, думая каждый о своем. И только лицо Чимина сияло от одному ему известного счастья, словно маленькое солнышко освещая наш унылый вечер. Спросить друга о причине хорошего настроения мне так не удалось, потому как Хосоки-хен, все еще сердитый на нас с Гуком, быстро увел своего соседа из тренировочного зала, что-то эмоционально объясняя почти не слушающему его парню. Я молча улыбнулся и, подхватив с пола сумку, побрел к себе в комнату. По дороге меня остановил обиженный Чонгук.       — Что такое, Гукки? — состроив невинное выражение лица, я повернулся к парню, едва сдерживая смех от его розовеющих от смущения щек. — Ты уже по мне соскучился?       — Хен, прекрати, все же смотрят… — поозиравшись по сторонам, абсолютно красный макнэ быстро схватил меня за локоть и потащил дальше по коридору. Остановившись за углом, он быстро отдернул свою руку и, нервно вытерев ладошки об штаны, посмотрел мне прямо в глаза. — Ты должен извиниться.       — За что? — все с той же ангельской интонацией переспросил я, надеясь не перегнуть палку. Чонгук уже явно выходил из себя.       — Ты меня подставил! И это… эти… Хватит называть меня «Гукки»! Я уже не ребенок! — сжимая кулаки, вскрикнул парень, грозно нахмурив брови. Я нервно хихикнул, глядя на его серьезное выражение лица. Так он стал еще больше похож на кролика…       — Но для меня ты все равно ребенок, Гукки, — растянув губы в улыбке, наслаждался последними утекающими каплями терпения макнэ. — К тому же, ты мой подопечный, потому что я решил взять тебя под свою опеку. Да-да, ты не ослышался! Я буду заботиться о тебе и учить жизни, ведь ты еще такой малень… юный парнишка, которому явно нужен совет старшего. Вот я и…       — Фиговый из тебя наставник, — фыркнул Гук. Краснота с щек постепенно спадала и сейчас он почти пришел в себя, выдавая остатки эмоций лишь частым дыханием.       — Я стараюсь, знаешь ли. У меня, между прочим, есть младшенькие брат и сестра, так что быть старшим — мое призвание. Вот увидишь, я покажу тебе мноооого разных прикольных вещей. Еще благодарить меня потом будешь!       — Это уж вряд ли, — Чонгук сердито хмыкнул и, бросив на меня последний взгляд, направился в свою комнату, но вдруг внезапно остановился и вновь повернулся ко мне лицом. — Пожалуйста, больше так не делай. Ты меня смущаешь. Правда. И… Прости, я не хотел кричать. Просто… Иногда я бываю довольно вспыльчивым, так что… Угрх, это было в последний раз, обещаю!       — Я верю тебе, Чонгуки, — улыбнувшись, сделал один шаг вперед и поцеловал младшего в темную макушку. Парень замер, не зная как себя вести, но я просто похлопал его по плечу и рассмеялся. — Привыкай. Теперь так будет всегда.       — Никогда не привыкну… — пробурчал куда-то себе под нос макнэ и быстрым шагом удалился, оставляя меня загибаться от переполняющего изнутри смеха.       Утерев выступившие слезы и окончательно утихомирив уже переходящий в истерику приступ смеха, поудобнее перевесил сумку и вернулся к своему изначальному пути. Комната была ожидаемо пуста. Хен, найдя в старших товарищах поддержку и опору, продолжил начавшийся еще в зале разговор в общей комнате. Я знал, что они обсуждают какие-то важные вопросы, которые могут решить нашу дальнейшую судьбу, но все равно чувствовал себя чертовски одиноким, сидя на кровати в этой большой комнате.       — Эх, была бы тут моя семья или друзья… — тихо прошептал, плюхаясь на мягкий матрас. Крупная капля медленно скатилась от угла глаза к виску, теряясь где-то в светлых волосах. Мне их не хватало. Планируя стать айдолом, я не задумывался о том, что все время будет посвящено работе, а близкие люди просто окажутся «за бортом». Мы разговаривали с мамой только один раз, когда я позвонил ей на обеденном перерыве. Она была удивлена, но все равно безумно рада услышать мой голос и много рассказывала о том, что же нового произошло у нас дома. Не в силах сдерживать накопившиеся эмоции, я долго плакал в ванной, стараясь не хлюпать носом в трубку, чтобы не заставлять маму лишний раз нервничать. Мне так жаль… Наверное, все должно было сложиться как-то не так.       Я долго лежал на кровати, размышляя о прожитых «взрослым мной» годах. Был ли он по-настоящему счастлив? Не оказалась ли его мечта глупой сказкой, приносящей больше проблем, чем удовольствия? Я задумался об этом впервые за эти дни, и чувства, возникающие при подобных мыслях, неприятным осадком ложились на сердце, заставляя меня сожалеть. Я всегда мечтал о сцене, славе, крутых выступлениях и толпе поклонников, кричащих мое имя, но… Стоит ли это того? Да, мне не известно, каким был мой путь и как много Я вложил для достижения своей цели. Однако, находясь здесь и сейчас, мне было действительно паршиво. Надеюсь, что Я не чувствовал такого и никогда не задумывался о подобных вещах…       — Было так тихо, что я уже подумал, что ты уснул, — раздался насмешливый голос и я приподнял голову, чтобы взглянуть в глаза старшего. Он ярко улыбался, сверкая своими ямочками и что-то тихонько напевал, явно радуясь продуктивно полшедшему вечеру.       — Нет, я… ждал тебя, — сев на постели, быстро вытер рукавом влажные щеки и с удивлением заметил, что так и не переоделся из тренировочной одежды во что-то более свежее.       — Хочешь поговорить? — Намджун-хен подошел к кровати и недовольно посмотрел на мое лицо, вздыхая и качая головой. — И снова-то ты плачешь…       — Нет, я не…       — Слушай, если это из-за Хосока, то он не серьезно. Просто ему хотелось проучить вас с Гуком за несоблюдение его правил, вот он и сорвался. Нечего лить слезы по таким пустякам, глупый ребенок, — нравоучительно заявил парень и, достав из кармана платок, вытер остатки влаги на моем лице. — Господи, да у тебя же все глаза распухли… И вот что мне с тобой делать, а?       — Хен…       — Ну чего?       — Скажи, сейчас ты чувствуешь себя в своей тарелке?       Предчувствуя долгий разговор, Намджун-хен в очередной раз вздохнул и сел рядом со мной, неловким жестом взяв меня за руку. Я осторожно положил голову на чужое плечо, готовясь выслушать все, что он расскажет, но лидер не торопился, тщательно взвешивая каждое свое слово. Наконец, слегка сжав мою ладонь, он заговорил:       — Ты помнишь нашу первую встречу в этой комнате, верно? Помнишь, что я тогда тебе сказал?       — Да. Тебе так не нравилось все, что происходит с нами в будущем, что ты уже собирался уйти из группы и разрушить собственную карьеру. Но, вижу, твое мнение об этом изменилось, ведь так?       — Да, ты прав, — я слышал в его голосе улыбку и тоже не смог сдержаться, еще нежнее утыкаясь носом в чужую рубашку. Усмехнувшись, хен мягко погладил меня по голове. — Я правда больше так не считаю. Эти дни… Рядом с вами все действительно окрашивается в какие-то другие цвета. Я даже объяснить это не могу, просто чувствую, что быть здесь со всеми вами — это так же естественно, как жить. Вы и правда необыкновенные люди. Семья, хоть мы и знакомы всего пару дней. Я чувствую себя хорошо рядом с вами, но… Вся эта работа… Да, иметь возможность писать музыку и тексты, реализовывать себя как артиста и рассказывать людям свою историю — это очень круто. Но я не чувствую, что это все мое. Словно… словно я украл это у кого-то. Да и, в общем-то, даже знаю у кого. Он заслужил это, не я. И от этого мне сейчас реально хреново. Чувствую себя чужим. Как гусеница, попавшая в компанию бабочек. Мое время распустить свои крылья еще не пришло и я четко это знаю. У меня нет такого опыта, нет таких знаний, да и сил, собственно, уже почти не осталось, хотя прошло всего ничего. Это… очень сложно. И сейчас я совсем не готов к такой жизни. Поэтому… Отвечая на твой вопрос, скажу «нет». Эта жизнь не моя. По крайней мере, не сейчас.       — Понятно… — теребя край футболки, я рассеяно изучал напольный коврик и размышлял о словах хена. Мы все думали об одном и том же, формулируя это как-то по-своему, но ощущая почти идентично. Значит, этот мир и это время действильно принимают нас за чужаков…       — А чего это ты вдруг? — вдруг спросил Намджун-хен, вырывая меня из пучины мыслей. Немного наклонившись, он внимательно заглянул в мои глаза, пытаясь прочесть творящийся в моей хаос, но я лишь смущенно опустил взгляд и нервно выдохнул.       — Просто… Я думаю, нам нужно искать путь обратно в свое время. В свою жизнь. Сколько еще это будет продолжаться? День? Месяц? Или, может, целый год? Мы можем привыкнуть к этому, но мир все равно не привыкнет к нам. Мы как паразиты, понимаешь? Просто засели своими душами в этих телах и словно разрушаем их жизни, не умея ориентироваться в этом времени. А вдруг мы все испортим? Мы ведь даже ничего не умеем! Хен, мне правда очень страшно и я…       — Все в порядке, мелкий, — показав свои белоснежные ровные зубы, улыбнулся лидер. Я недоуменно взглянул на него, не ожидая услышать из уст этого парня подобные слова. Обычно он был более пессимистичен, но может ли быть, что… они нашли выход из ситуации?       — Вы что-то обнаружили?       — Не совсем, — самодовольно усмехнулся старший, рассоединяя наши руки, чтобы объяснять мне информацию, сопровождая ее жестами. — В общем… Мы поняли некоторую закономерность. Помнишь знакомство с остальными ребятами? Они тогда все сказали, что только-только должны были попасть в компанию, верно? Все, кроме меня. Я единственный, кто уже работал здесь до перемещения во времени. Понимаешь?       — Не совсем…       — Вот смотри, — хен встал и взял со стола блокнот и ручку, а затем снова сел рядом и начал что-то чертить. — Представим, что эта линия — линия времени, окей?       — Предположим.       — Мы сейчас находимся вот здесь. Это 2018 год, в котором существуют будущие версии нас, так? А мы… Я почитал немного информации о нашей группе и понял, что все ребята попали в компанию в разное время. Смекаешь? То есть… Вот. Все точки нашего прошлого находятся в разных местах. Мы переместились сюда из абсолютно разных моментов времени. Не вздыхай так! Сам знаю, что это тяжело для понимания. Так вот…       — Но хен, — нетерпеливо перебив парня, я еще раз взглянул на его небольшой рисунок. — Зачем вообще нужно было перемещать нас всех в это время, да еще и с такими «тонкостями», если бы мы все равно оказались здесь спустя несколько лет? В чем смысл?       — Вот тут-то и начинается самое интересное, — загадочно улыбнувшись, Намджун-хен вновь вернулся к своей импровизированной схеме. — Видишь вот эту точку? Это мое время. И… Кроме меня оно принадлежит только одному человеку и это…       — …я? — быстро поморгав, еще раз посмотрел на выведенное аккуратными символами имя. — Но почему?       — Это пока не совсем ясно, но мы думаем, что ты — основной фактор нашего перемещения.       — ЧТО?!       — Да тихо, не ори ты так! Просто… Ты рассказывал, что перед тем, как проснуться в этом времени, мечтал о будущем, помнишь?       — Ну да. Я часто делаю это перед сном, так что…       — А что если в тот же самый момент будущий Ты вспоминал свое прошлое?       — И? Думаешь, возникло что-то вроде точки пересечения? Но это же глупо! Как бы… Это же совсем разные времена и…       — Неа, — снова усмехнулся парень. — Полотно времени — самая удивительная «ткань» во всей Вселенной. Я не говорю о том, что это происходило ОДНОВРЕМЕННО. Нет, мы ведем речь о «моменте», понимаешь? Это как… Ну, представь два воздушных шарика. Представил? Так вот. Один из них взлетает первым. В то время, как он поднимается все выше и выше, запускают другой шарик. Он летит немного по другой траектории, но один раз все-таки оказывается в том месте, где пролетал первый шарик, и…       — Постой-постой! То есть, ты хочешь сказать, что две линии времени как бы наложились друг на друга в какой-то точке, которую ты называешь «моментом», и вызвали такую десинхронизацию?       — Именно! Тебе уже говорили, что ты гений?       — Но… Я все еще не вижу особого смысла…       — Если говорить проще, ты вызвал соприкосновение двух времен — прошлого и будущего. Но почему же тогда все переместились из разных точек, если момент соприкосновения был только один и он принадлежал тебе? Юнги подкинул одну хорошую мысль на этот счет. Он считает, что принципиальна была сама ситуация, в которой находился каждый из ребят. И это было то самое время ДО прослушивания. Переломный момент, так скажем, когда все начали формироваться как артисты.       — Тогда почему ты был в компании? — я выпрямился и посмотрел на лидера с полной сосредоточенностью, но парень был полностью расслаблен, словно он уже разгадал все тайны этого мира и теперь наслаждался отдыхом.       — Потому что мой переломный момент настал в то время, когда присоединились вы. Я же говорил, что мой случай немного особенный. В отличие от вас, моя работа в агенстве шла полным ходом с другими людьми, но… Весь мой рост как личности начался только вместе с вами. Вот так вот.       — Это даже мило, — хихикнув, ткнул старшего в плечо, но тут же посерьезнел, вспомнив свой самый главный вопрос. — Но… В чем же цель? Мы поговорили о том, КАК это произошло, но ЗАЧЕМ ты так и не сказал…       — Ах, это… Я сам точно не знаю, но вот Хорс решил, что это даже не ради нас, прикинь?       — В каком смысле?       — Видишь ли… Важными моментами для нас нынешних являются прослушивания, ведь так? Потому что именно с них мы начали развивать свои таланты и навыки, учиться быть артистами и так далее. А что насчет ребят из будущего?       — Думаете, их момент отличается от нашего?       — Именно. Хосок считает, что самым важным моментом для группы всегда есть и был их дебют. То есть, мы можем быть на 80 процентов уверены, что, если наша теория насчет всех этих перемещений верна, взрослые версии нас оказались в одной и той же точке времени — в моменте их дебюта. Вопрос только в том, в каком именно отрезке времени до этого дебюта они должны оказаться… Но причина, по которой Хорс считает главными «фигурами» именно их, — это то, что их воспоминания из прошлого могут как-то повлиять на будущее и изменить его к лучшему. Нам же этой власти не дано, потому как наша дальнейшая судьба — вот она, уже предрешена, и изменить мы ее никак не сможем. Вот и…       — Боже… Как вы вообще до этого додумались?!       — Ну, Джин-хен принес немного соджу и мы чууууточку выпили…       — Ага. Значит, легкий «аромат» перегара мне не послышался.       — Ну, так что ты думаешь об этом? Мы правы?       — Хен, — положив ладонь на плечо друга, я мягко улыбнулся. — Я доверяю вам целиком и полностью. И если вы решили, что все должно быть так, значит, так оно и есть. Я не буду оспаривать ваших решений.       — И на том спасибо…       — Но что же нам делать? Просто ждать? Или что?       — Стараться, — улыбнулся парень, крепко сжимая меня в объятиях. — Стараться набрать как можно больше опыта и научиться быть хорошей командой, чтобы вернуть… кхм… нет, достичь этих вершин снова и стать самой лучшей группой своего времени!       — Твои пьяные речи нужно куда-то записывать, честное слово.       — Ты сейчас получишь…       — Давай спать, а? Нам обоим нужно обдумать всю эту информацию. Так что иди на свою кровать и ложись уже.       — Да-да, мелкий, — потрепав меня по волосам, парень переместился к себе и, с неловким кряхтением переодевшись в пижаму, завалился на постель. — Доброй ночи.       — Сладких снов, хен.       Я снова остался наедине со своими мыслями, не переставая прокручивать в голове разговор с лидером и думать о странных вещах, происходящих со всеми нами. Есть ли цель у этого «приключения»? И найдем ли мы «конечную точку» у этого пути, чтобы вернуться обратно в свое время? Никто не знает. Но одно могу сказать точно:       

Скучно не будет.