Снова теряя тебя

Алла Пугачева - монолог. когда-то давно мне сказали, что можно добиться всего, чего действительно хочешь. Или я сама это для себя уяснила,я уже и не помню. не в том суть. Просто я знаю это откуда-то. Знаю, что человек способен на все на самом деле. С того момента, когда я в последний раз видела его в зале аэропорта, шагающим с опущенной головой в сторону коридора, прошло почти три недели. За это время мы созванивались, а вернее списывались. Просто все время держалось ощущение, что стоит мне услышать его голос, я тут же сорвусь покупать билеты в Китай. бросив все на свете. а это не обрадует ни менеджера, ни девочек. Ни его. и я знала, что он ощущает то же самое. Поэтому наверно я была искренне рада, что мы ограничивались смсками. Даже читать его слова, представлять, как бы он это сказал, как бы смотрел, как двигался... Это такая странная пытка... сегодня было всего несколько занятий, после чего нас милостиво отпустило нас домой. Настроение от этого факта чуточку улучшилось. пальцы тут же привычно настрочили смску Исину - "сегодня видимо, полувыходной) как ты?" обычно он отвечал через час или полтора, потому что они все время репетировали, и к телефону он мог подойти только на коротких перерывах. каково же было мое удивление, когда ответ пришел буквально через минуту: "Нас тоже хореограф пораньше отпустил) Где ты сейчас?" "Уже почти дома. вот выходим из машины" "Тогда иди к компу и включай скайп" Через минуту я уже была у рабочего стола в нашей с Настей комнате, а еще через мгновение раздался звонок. Его лицо. Он, кажется, еще больше похудел... Но говорить ему об этом было как-то неловко... Вообще первую минуту кажется мы молчали - так странно и непривычно - видеть его и не иметь возможности обнять. но потом слова полились потоком - где мы были, что делали... В тот день мы проболтали почти полтора часа - впервые за все это время. И прощаться было так больно, хоть на душе и была какая-то приятная приятная легкость - с ним все хорошо. Радовал тот факт, что руководство сообщило им, что обратно в Корею они едут ровно через месяц. Хоть какая-то точка. Весь месяц я была жутко злая. И если до этого тоска по Исину выражалась в грусти, меланхолии и апатии ко всему происходящему, то сейчас казалось, что дни специально тянутся годами. Даже танцы превратились в пытку, ничего не получалось. В группе стали подшучивать над гением танца. Но мне было все равно. совершенно. На второй неделе у нас было интервью с Супер Джуниор. Хоть немного отвлеклась, но ... На середине недели я позвонила ему. Больше не было сил ждать. Когда он ожидаемо не ответил, начался очередной нервный срыв. Прямо посреди репетиции. Я просто упала на пол и тихо плакала. Настя тут же подбежала ко мне и попыталась успокоить, но это не помогало. Мне нужен был Исин. Руководство не дало выходного, когда девчонки подошли к менеджеру. Он сказал отпоить меня валерьянкой и снова заставить танцевать. После семи таблеток я провалилась в сон. Снова кошмары. Проснулась уже в общежитии, на своей кровати. Так пусто, холодно и одиноко. Я спустилась на кухню - мое маленькое пристанище. Продукты в холодильнике нашлись быстро - 2 яйца, мука, сахар. Когда чистила яблоки, возникло непреодолимое желание. Он не обрадуется. Но я больше так не могу, мне нужна была разрядка. В этот раз несколько раз, скрупулезно, нежно надавливая на рукоять - и по руке потекла широкая струйка. Я вымученно улыбнулась. Кровь капала на очистки яблок, а я улыбалась. Стало чуть легче. Пирог отправился в духовку. Через десять минут пришли девчонки - запахло вкусненьким. Под общий шум и столпотворение у противня я ретировалась с кухни и, так и не вытерев красные разводы по всей руке, благодарно провалилась в очередной неспокойный сон. На следующий день снова репетиции. Опять. Очередная истерика, когда он снова не взял трубку. Да что с ним такое??? Еще один пирог и порез. Еще одна жуткая ночь. У меня появились синие круги под глазами, руки стали слабыми и отказывались выполнять хоть одно движение резко, как того требовал номер. Ноги почти не держали. Еще один день и неотвеченный звонок. Еще один багровый шрам на моей руке. Еще одна упаковка таблеток валерьянки. Третья неделя подходила к концу. В Китае у ЭкзоМ прошла передача. Он выглядел таким счастливым и игривым. Постоянно показывал саранхульки и воздушные поцелуйчки в зал со зрителями. Я сидела перед экраном телевизора и плакала. Когда у него в порядке очереди спросили, есть ли у него девушка, он ответил, что его сердце отдано Экзо-М и фанатам. Больше в моей комнате нет бьющихся предметов. Настя из последних сил отпаивала меня кофе и слишком быстро заканчивающейся валерьянкой. Я окончательно измучала всех в доме. Но и собраться не могла. Не с чем было - силы кончились. В среду четвертой недели хореограф под личную ответственность отпустил меня домой на семь часов раньше и приказал не являться на репетиции, пока не приду в себя. Вот он - шанс. Я не думала. Я вообще разучилась думать в последнее время. Просто прибежала домой и, скинув в сумку футболку, зубную щетку и еще одни джинсы, я поехала в аэропорт. Ближайший рейс до Пекина был через час. Еще шесть таблеток валерьянки. Руки снова набрали номер - и абонент снова не отвечал. Твою... В кафетерии при зале ожидания было чертовски много фанатов. А я в таком виде - ненакрашенная, одетая в старые джинсы и худи, с огромными подглазинами и трясущимися руками. Если фотографии попадут в сеть, агентство меня разорвет. Поэтому нацепив на лицо детскую улыбку, я раздавала автографы, молясь внутренне, чтобы поскорей объявили посадку. Перелет прошел быстро и медленно. Да понятия не имею, как он прошел! Главное что через несколько часов я сидела в такси и снова набирала заученный до истерики номер: "Абонент не может ответить в данный момент. Пожалуйста перезвоните". Машина быстро везла меня по назначенному адресу. Таксист живо интересовался чем-то, но у меня совсем не было сил ему отвечать. Поэтому быстро расписавшись на какой-то бумажке "Эмили, дочери самого милого таксиста в моей жизни", я откинулась на спинке сидения в дикой трясучке. Когда же уже на горизонте покажется этот дом... Через сорок минут машина остановилась напротив неприметной двери в частный дом на окраине города. Я быстро сунула водителю заранее приготовленные деньги и пулей подлетела ко входу. -Откройте! - на дверь обрушился шквал ударов. - Ну откройте же!!! Но вопреки мечтам дверь не распахнулась, из-за нее не выглянул усталый и похудевший Чжан, не прижал к себе и не сказал, что все хорошо. Дома никого не было. Я поняла это только минут через десять, устало сползая по косяку. Руки судорожно достают из дорожной сумки несессер и закидывают в рот семь таблеток валерьянки. Кажется, в голове становится чуть мутнее, пальцы начинают еще больше дрожать. Лезвия в несессере рядом с наушниками. Скрупулезно, несколько раз по одному, уже почти не чувствительному месту - и кровь струей вырывается наружу. "Спасибо" - облегченно шепчу я, стараясь сглотнуть ком слез в горле и стремительно засыпая. -Твою же мать! - раздался голос прямо над ухом, вытягивая меня из приятного забытья. - Надо занести ее в дом! Крис? -Она, блин, замерзла! Не понимаешь что ли?! - все еще орал басистый голос. - Через минуту позвоним ему, просто открой эту чертову дверь!!! Рядом еще кто-то заворочал ключами. Меня подняли, внесли в гостиную и аккуратно положили на широкий диван. -Ксюша... - тихонько позвал Лухан, поспешно закрывая меня пледом. - Ты меня слышишь? -Лухан? - едва выдавила я, справляясь с шершавой сухостью горла. -Крис! Ксюша проснулась! - радостно крикнул блондин, оглядываясь куда-то назад. ЗА его спиной лидер напряженно набирал чей-то номер на мобильнике. И спустя долгую минуту ему, кажется наконец ответили. Только он не стал ждать даже "Алло" -Быстро сюда, идиот! Говорил же я тебе, что не нужно оставаться сегодня! Быстро домой! Динамик оказался слишком громким. "Что случилось?" Усталый, едва слышный голос. Но его я узнаю всегда и везде. Сама не помню как, я быстро поднялась с дивана, сбрасывая плед и отбирая у Криса телефон. -Син? На другом конце тут же раздались короткие гудки. Он сбросил. Я непонимающе опустила руку. Но уже через секунду телефон снова вибрировал. -Ксюша? - тихий, неуверенный голос. - Ты.. ты где? -Рядом со мной, - Крис тут же отобрал трубку. - И если ты сейчас же не приедешь.. -Уже бегу, - раздалось в трубке. Меня трясло, когда Чен попытался втиснуть в мои руки кружку с чаем. Почти весь кипяток расплескался по моим брюкам, но я совершенно не заметила. Он едет.Едет ко мне. *** Минуты тянулись чертовски медленно. Четвертая чашка чая выливалась в пространство. Мысли испарились. Ничего не было. Мальчики кружили где-то неподалеку. Кажется. В коридоре громыхнуло, что-то упало и, похоже разбилось. Голова сама по себе поднялась и... -Син? ОН стоял на пороге собственной гостиной - взъерошенный, мокрый от дождя и пота, еще более худой и хрупкий, чем обычно, - и не решался войти. Чжан Исин. -Так и будешь стоять? - едко бросил Тао. Но он даже не шелохнулся. Ни один мускул не дрогнул. Словно его взгляд приколотили ко мне. -Так, донсены, нам надо бы продуктов закупить, а то в доме и поесть уже,кроме чая нечего, - многозначительно произнес Минсок. Все усиленно закивали и пулями вылетели из комнаты. Или они вообще мне причудились?... -Давно ты здесь? - сдавленно произнес он, делая несколько шагов вперед и попутно опуская взгляд себе под ноги. -Не знаю точно. Может быть, несколько часов, - едва слышно произнесла я, еще больше укрываясь пледом. - Ты хотел еще порепетировать? -Да. Я думаю, что недостаточно хорошо делаю одну восьмерку из нового номера.. - медленно ответил он. Я промолчала. Сердце, казалось, перестало биться вовсе. -Зачем ты здесь? Точно перестало. -Я хотела увидеть тебя. -Это лишнее. -Ты не рад мне? -Я не знаю. -Ты в порядке? -Я не знаю. Ноги, казалось, сами подняли меня и поднесли к нему.Рука поднялась до уровня резко выпирающей скулы и замерла. -Что-то случилось? ОН наконец посмотрел на меня затравленным взглядом. -Я так старался не сорваться... - прошептал Исин, нервно и судорожно хватая меня за занесенную руку. - Сколько времени прошло? -Три недели, наверное, - также шепотом ответила я. - Я не считала. Я тоже пыталась не сорваться. -Не удержалась..., - с легкой улыбкой сжал он мою ладонь. -Как видишь. Повисло молчание. Тишина была так похожа на него. тягучая, напряженная, словно струна его гитары, и благословенная. Словно море на восходе солнца весной. За спиной тикали настенные часы. В назидание о пропущенном. -Как ты? - самый простой и самый важный вопрос. -Плохо, - слезы подбираются все ближе к горлу, не давая дышать. - У меня совсем не получается танцевать, как раньше. -Прости меня. -В этом нет твоей вины. ты-причина. Но в этом нет твоей вины. Снова тишина, когда его руки проводят по моему лицу, скользят по скуле, гладят щеку. Пальцы пробираются к плечу и останавливаются около локтя. Я знаю, о чем он думает. Я знаю, почему ему страшно сейчас. -Сколько за это время? - наконец спрашивает он, предварительно сглотнув комок в горле. Я молчу. Он разочаруется во мне от любой цифры, которую я произнесу. -Сколько новых, Ксюш? - с мольбой в глазах. -Тринадцать. Исин шумно выдыхает. А я замираю. -Так много... - его пальцы скользят еще ниже, добираясь до запястья, и поднимают до уровня груди. -Прости, - теперь моя очередь извиняться. -Они совсем свежие... - все также едва слышно. - Когда последний? -Перед входной дверью, - я мягко отстраняю руку и глажу его темные в полумраке подглазины. - Это все глупости... - и тут же невпопад: - Ты так устал.. А тут я с этой ерун.. -Это не ерунда, Ксюш! - кричит он неожиданно громко и, оторвав руки, уходит и падает на диван. Часы снова тикают. Словно появляясь из ниоткуда, оглушительным набатом рвут грудную клетку, которую руки опять пытаются сжать, сдавить, скрепить слабыми пальцами, лишь бы не потерять ничего, что я должна была донести до него. Чтобы не потерять саму себя в этой оглушительной скользкой, как кровь, боли. -Ты не можешь не делать этого? - я едва слышу его за этим грохотом часов и собственного сердца. -Так становится легче. -Это ведь просто привычка, ты сама убедила себя..., - тараторит он, снова поднимаясь с дивана и смотря прямо на меня с нескольких метров пустоты между нами. -Я боюсь, что сойду с ума, понимаешь? - я молю взглядом, чтобы он понял. Это на самом деле единственный выход, который я могу видеть за стеной боли без него. - А когда я вижу, как вытекает кровь... Словно монстр выходит из меня вместе с ней, понимаешь? Словно что-то тяжелое поднимают с груди, и снова могу дышать, хотя бы несколько минут, понимаешь? Ты же понимаешь?! Слезы душат. Хочется схватится за горло и разодрать его на куски. Но совсем нет сил. Я падаю на колени, давясь рыданиями. Он же здесь! Он стоит прямо передо мной, смотрит этими родными глазами цвета крепкого, согревающего чая! Сжимает руки изо всех сил так, что белеют костяшки, готовые выскочить на свежий воздух. Почему же стало еще больнее?... В голове тихая мелодия, впервые за долгое время. Губы сами открываются, чтобы едва слышным, срывающимся голосом произнести слова: Уж сколько их упало в эту бездну, разверстую в дали... Настанет день, когда и я исчезну с поверхности земли. Застынет все, что пело и боролось, Сияло и рвалось: И зелень глаз моих, и нежный голос, И золото волос. И будет жизнь с ее насущным хлебом, С забывчивостью дня. И будет все, - как будто бы под небом И не было меня! Изменчивой, как дети в каждой мине, И так недолго злой. Любившей час, когда дрова в камине Становятся золой. Виолончель и кавалькады в чаще, И колокол в селе... Меня, такой живой и настоящей На ласковой земле! К вам всем - что мне, ни в чемне знавшей меры, Чужие и свои?! - Я обращаюсь с требованием веры И с просьбой о любви. Он не понимает ни слова. Я знаю. Как знаю и то, что мне не выдержать все это. Не пережить.Этого слишком много для меня одной. Даже любовь к нему, самой близкой моей душе и такому всегда далекому, уже не умещается внутри меня. Я не могу больше. И он, надеюсь, тоже понимает. За окном стемнело. Он все также стоит рядом с диваном и смотрит на меня, я чувствую. Я все также сижу на полу и жмурюсь, не желая открывать глаза на происходящее. Яркий луч фонаря лежит между нами - беззаботный, одинокий и режущий. Рубящий. Пилящий по живому тупым ножом. Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь... Но он молчит. В коридоре снова слышится возня. Топот, смех и тихие возгласы. Словно другой мир. Его мир. Его место. А не рядом со мной, в пучине боли, крови и мучений. За то, что мне прямая неизбежность - Прощение обид, За всю мою безудержную нежность И слишком гордый вид, За быстроту стремительных событий, За правду, за игру... Послушайте! - Еще меня любите За то, что я умру. Крис роняет пакет, когда входит в гостиную. Грохот. Вот он - мой мир. Мир разрушения. Сзади в его широкую спину утыкаются все остальные мемберы. Лидер переводит непонимающий взгляд с меня на Исина, и обратно. -Что здесь происходит? Я устало и вымученно улыбаюсь, совершенно не чувствуя сил на то, чтобы скрыть все это: -Все нормально, ребят, - я поднимаюсь на трясущиеся ноги. - Вы наверно кушать хотите? Можно я вам быстро что-нибудь приготовлю? Никто не может возразить, ошарашенно глядя на меня. Пока он не произносит: -Прекрати это. -Дай мне сделать хотя бы это напоследок, - не глядя на него, я направляюсь на кухню. - А вы бегите мыть руки! На маленькой светлой кухоньке я быстро варю рамен и сосиски. Зная, насколько они сейчас на самом деле уставшие, я понимаю, что они и это съедят с удовольствием. Через минуту ребята появляются за столом, все еще не произнося ни слова. Еще чуть позже - быстро едят, изредка бросая взгляд на то, как я оглядываюсь по сторонам. -Ребят, нам надо как-то сгруппироваться, чтобы освободить Ксюше комнату... - произносит Крис, обращаясь ко всем присутствующим. -Не нужно, Ифань, спасибо, - говорю я, и все поднимают на меня свои взгляды. - Я уеду через несколько минут. Только удостоверюсь, что вы как следует поели. -Но на дворе ночь! -Ничего страшного, все нормально, правда... -Ты никуда не поедешь сейчас. Я поднимаю на него глаза. Исин, такой уставший, замученный и изможденный, смотрит мне в глаза, и сердце снова сжимается в груди со всей оставшейся силой. Я больше не мучать его так. -Нам нужно расстаться, - говорю я. Все ошарашенно вытаращиваются. Но я вижу только, как в его глазах рушится что-то важное. Все внутри кричит, орет и вопит истошным голосом. Тоска и слезы плещутся по всему телу нескончаемым потоком боли. Но я должна это сделать. Я больше не могу держать его рядом со мной. Рядом с этим монстром. пусть он лучше забудет. Пусть останутся только счастливые воспоминания, если такие были. Пусть он будет счастлив. Провожать меня в аэропорт меня вызываются Крис и Лухан. На вечное прощание я глажу его по руке, щеке, глазам. Пытаясь запомнить это ощущение. Молюсь, чтобы вся моя безудержная нежность передалась ему, роняющему редкие слезы и смотрящему так умоляюще, через эти прикосновения и взгляд. Чтобы он понял хотя бы это. Чтобы он простил меня за все, что я причинила ему. К вам всем - что мне, не знавшей меры, Чужие и свои?! - Я обращаюсь с требованием веры И с просьбой о любви.